скачать книгу бесплатно
– Не опять, а снова, Зин! Пора. – Прохрипел тот в ответ. – Давно в Зону не ходил.
– Насколько?!
– На пару-тройку дней, Зин. Крайняк – неделя.
– Снова будешь чёрт-те чем питаться, похудеешь…
– Ничего Зин! Зато ауру подлечу.
Снарядились быстро. Реквизит нехитрый. Буханка «Бородинского», рюкзачок, фляга с водой, батончик «Марс», рыболовный сачок на сома, спички и лопатка. Ничего лишнего. «Чтобы не спугнуть!» : Как говорил Петрович.
При виде поллитровки, бережно укладываемой на дно рюкзачка, жена саркастически хмыкнула.
– Ничего Зин. Ты же знаешь, что это для заряду! – Слегка покраснел Петрович…
«Вот и вы родимые!» – Здоровался он, входя в лес, обращаясь к стволам деревьев. Гладил их руками, приговаривая: – «Снова я к вам в гости пришёл. Не гоните меня прочь пожалуйста. Скоро сам уйду».
Вслушивался в лесные разговоры, узнавал новости, сплетни. Лес ведь живой. Под каждым кусточком что-то лежит или ползает, общение сущностей не прекращается ни на минуту.
Вот и земляночка. Вырытая когда-то Петровичем. Лёгкая, летняя. Заботливо прикрытая сверху дёрном и мхом. С вентиляционной трубой в старом неприметном пне. Лежбище.
Рассусоливать некогда. Набрал грибов для закуски, черники для чернил, настругал колышков вместо карандашей и ручек, лучинок для света. Нашёл упавший ствол берёзы посвежее и надрал с него бересты.
Измождённый, уже в полной тьме, зажёг лучину над плошкой с водой в землянке. «Раздавил» два стакана и закусил поджаренными на спиртовке грибами. Поел брусники.
«Пора! Полночь близко!»
В болотных сапогах и дождевике, с лопаткой и сачком, пошатываясь, вышел в кромешную лесную гукающую тьму. Глаза постепенно привыкали. Хмель помогал видеть во тьме много чего.
Прошёл метров десять и заметил справа под кустом девицу голубого цвета. Голую «ессесно». Как в «Аватаре». Хихикала сидела.
Прошёл мимо Петрович. Ловил он её в позапрошлый раз. Это любовная история, а с ней мороки не оберёшься. «Зинка опять злиться будет и из дома выгонять!»
Слева ствол дерева обвил зелёный змий с вытаращенными глазами. «Это из другой оперы!» – Подумал Петрович и крадучись, почти бесшумно, продолжил движение дальше.
Вокруг всё ползало, дышало, шуршало и хлопало крыльями. «Косяк сегодня пошёл! Свезло мне»! – Отметил он. – «Клюёт!»
И тут увидел его… Пухленького, пупырчатого, зубастенького. Серо-буро-малинового. Такого у него ещё не было…
Первая подсечка не удалась. Зубастик покатился кубарем в кусты, увернувшись от сачка. «Эхх! Про лопату забыл, лопух!» – Ругнулся Петрович и, превозмогая алкогольный дурман, ринулся напролом в чащу вслед за существом.
Опыт – есть опыт. Через десять минут, извалявшись в болотной жиже, ободрав щёку о сучок, Петрович смог слегка приглушить Зубастика лопатой и закатать в свой сачок.
Посадил в землянке в клетку, положил перед ним батончик «Марс», и предложил оставшиеся сто грамм.
«Урр!» – Произнесло чудище, довольно чавкая шоколадным батончиком. Прежде чем дать ему «стопарик», Петрович просунул руку в клетку, и погладил пупырчатого. Теперь, при свете лучины, он мог рассмотреть его получше.
Экземпляр был редкого, нездешнего вида. Наверное залётный, африканских или восточных кровей. Пупырышки были острые, но мягкие на ощупь. Неприязни не возникало. «Сработаемся!» – Подумал Петрович.
Однако этой ночью ничего не пошло. Он много раз брал в руки бересту, макал колышек в чернильницу, тупо смотрел в угол землянки. Слушал верещание раздобревшего с водки зверька, и жёг лучины до тех пор, пока они не кончились.
Настала тьма. Зверёк засопел. Наверное заснул.
Наверху, на уровне земли, послышались тяжёлые шаги. «Медведь!» ? Струхнул Петрович.
И правда. Огромная туша, злобно рыча, стояла прямо на хлипкой крыше землянки.
– Медведь за тобой пришёл! – Закричал неожиданно Зубастик из клетки.
– Ах ты гад! – Вздрогнул Петрович, лихорадочно соображая, как заткнуть оказавшееся таким голосистым существо. – Здесь же медведей отродясь никогда не водилось!
– А ты ему об этом расскажи! – Захохотал Зубастик.
Медведь теперь учуял добычу, запрыгал на месте, зарычал и провалился в землянку. Петрович даже в кромешной тьме увидел клыки, тянущиеся к его горлу…
Открыл глаза. Сквозь щели в крыше проникали солнечные лучи. Сон. Кошмар. Зубастик мирно сопел в клетке.
И тут оно пришло. Вдохновение.
Петрович схватил колышек, обмакнул в чернику и начал лихорадочно малевать на бересте. Та быстро кончилась, и он продолжил писать на досках стены. Потом на полу землянки: «Вдохновение. – Ты чо, опять?! – Спросила горестно у Петровича жена…»
ПЕТРОВИЧ И «НЕУДЕРЖИМЫЕ»
КИБОРГИ
? Как у тебя «засрано», Петрович! – Услышал он сквозь хмельной сон любимое словечко, произнесённое знакомым душевным и мягким голосом своего бывшего начальника. «Неужели я забыл вчера выключить телевизор?» ? Была его первая мысль.
Башка раскалывалась после вчерашнего, как пережжёный кирпич. Петровича вчерась переехал танк Т-90, не иначе, потому что правой коленки он не чувствовал совсем. Что-то явно было не так.
И у него действительно было грязно в последнее время. Ведь даже не утруждал себя выбрасывать бутылки из углов комнаты, а кухонный стол вонял размазанной селёдкой.
? Ну давай, давай! – Настойчиво продолжил голос, словно вёл свою любимую передачу «Бесогон» на двадцать четвёртом российском телеканале. – Родина снова нуждается в тебе!
Петрович, как Вий, со крипом открыл свои веки руками, и увидел сервировочный столик, заботливо накрытый белоснежной салфеткой.
На салфетке стоял запотевший инеем штоф с белой прозрачной жидкостью. Что-то подсказывало Петровичу, что это была водка.
Рядом со штофом стояли блюдечко с мелко нарезанным лимоном, блюдечко с мелкими солёными огурчиками, и две, хрустальной чистоты, стопочки. За сей великолепной картиной расплылось в улыбке широкое усатое добродушное лицо Никиты Сергеевича Михалкова.
? Что случилось? – Выдавил из себя нечленораздельный хрип Петрович.
? Ну ты давай, давай, прими сначала, поправься. Потом спрашивать будешь.
Михалков разлил жидкость из штофа в две стопочки по самый абрис. «Рука совсем не дрожит». – Подумал Петрович. Держится товарищ генерал.
? Тихо, тихо Петрович! – Всё так же мягко сказал Никита Сергеевич. – О моём звании даже и не думай! Слишком громко ворочаются твои мозги. А, между тем, никто не должен этого знать. Чрезвычайно секретная операция нам с тобой предстоит. Так что теперь мы обыкновенные гражданские лица, и, если «налажаем», Родина от нас откажется всенепременно, дорогой! Я, типа, общеизвестный кинорежиссёр, а ты, Петрович, типа, алкаш беспросветный!
Через полчаса, когда солнце вновь засияло на улице имени Петровича, и когда полштофа были уже пустые (всё же больше наполовину полные, чем наполовину пустые), Никита Сергеевич начал рассказывать.
? Ты знаешь политическую ситуацию, Петрович. В наше время, когда буржуазно-фашистская гидра опять достала свои грязные щупальца из таких же грязных карманов с наворованными капиталами, и душит ими советский, то бишь российский и украинский народ, нам, секретной службе «Неудержимых», надо быть на стрёме!
На Украине полная «жопа»! Южно-Украинская атомная электростанция снабжается нестандартным американским топливом. Урановые стержни там не той системы и размера. Мы хоть и конфликтуем с руководством украинского народа, но аварии допустить ни в коем случае не должны, дабы не произошла очередная экологическая катастрофа на многострадальной Незалежной.
Есть информация, что аварийные ситуации на Южно-Украинской АЭС в последнее время многократно участились. Нужно срочно менять там американские стержни на русские. И ты, Петрович, должен доставить их туда как можно скорее.
? Почему именно я, Никита Сергеевич?
? Есть данные, дорогой, что Обама сильно заинтересован, чтобы эта авария произошла. И там работают его лучшие агенты, твои старые знакомцы.
? Неужели «Неудержимые» Сталлоне?
? Точно Петрович! Там работает Слай! И только ты можешь его остановить…
Много отдыха Петровичу не дали. «Кот Бегемот», такая подпольная кличка была у Никиты Михалкова в секретном русском отряде «Неудержимых», как всегда сжал время до неузнаваемости. Необходимое оборудование Петровичу пришлось засовывать буквально на ходу. Урановые стержни торчали из карманов видавших виды джинс, походного бездонного рюкзачка, и даже подмышечной тайной кобуры. Костюма Вассермана явно не хватало. Фляжка с «бухлом», курево, жвачка, световой меч, туалетная бумага, дезодорант, ночная ваза. Всё это были чрезвычайно важные вещи, без которых Петрович не мог существовать. Родину Петрович привык спасать с чувством, толком и расстановкой…
Поезд «Москва-Николаев» гудел как встревоженный пожаром улей. Скоро граница, а не всё было готово к досмотру. «Баксы» не засунуты в трусы и лифчики, дорогая электроника не разобрана по винтику и не рассована по разным чемоданам, не допит «лишний» виски и не доедено «лишнее» сало.
Кроме того, топили почему-то, как в аду. Поэтому нередко можно было встретить в коридоре мечущихся полуобнажённых гарных дивчин и хлопцев, забывших в суматохе даже собственное имя. Они искали в вагонах ещё неиспользованные для контрабанды люки. Но всё было занято.
Пьяными были все, но некоторые, всё же, пытались соблюсти приличие. Кто-то вроде цыкнул на парочку, решившую заняться под простынёй любовью на второй полке плацкартного вагона. Не ясно, с какой целью он это сделал, выражал недовольство, или просто торопил очередь.
Несколько километров за составом бежала и взбешённо ржала некая голубая кобыла, пытавшаяся укусить своими белыми зубами и розовыми губами что-то торчащее из двери двенадцатого вагона. Кто-то утверждает, что это был голый зад одного Николаевского хлопца, решившего таким образом попрощаться с Россией. Информация не проверена.
По вагонам то и дело проносились толпы подвыпившей молодёжи, устраивающие попеременно в каждом тамбуре танцульки с выкриками «Кто не скачет, тот москаль!» Проводницы с раскрасневшимися лицами как могли спасали поездное имущество от разборки и разорения, но не всегда у них это получалось.
Вакханалия продолжалась почти до самой границы, и достигла своего апогея в тот момент, когда компания нетрезвых мужчин целеустремлённо направилась по направлению к электровозу с целью определения национальной принадлежности оного, и отцепить его, если что, от состава. Разумеется, в том же направлении находился и вагон-ресторан.
Пришлось вмешаться инопланетянам. Тем самым, которые спасли человечество от Чибаркульского метеорита. Они заставили всех успокоиться своим голубым лучом, и люди разошлись спать.
Ко всему этому Петрович не имел абсолютно никакого отношения. Потому что он решил проникнуть в Украину через Крым, и улетел на самолёте в Симферополь.
В самолёте Петровичу посчастливилось познакомиться с одним забавным молодым длинноволосым человеком. Тот представился Арсением, и говорил постоянно не от своего имени, а от «мы».
Петрович славно провёл с ним полётное время, потому что раньше ему такие никогда не попадались.
? Да нет, вы что?! – Умильно убеждал он Петровича. – Ни в какую Европу мы на самом деле не хотим! Это отвлекающий манёвр! На самом деле мы вступим в Халифат «ИГИЛ».
Стюардесса, подкупленная ранее Петровичем, исправно подносила к их креслам новые маленькие бутылочки с коньячком. Время так шло гораздо быстрее и веселее.
? «Нафиг» нам эти немцы с итальяшками, а то хуже – англичанами?! Понаедут всякие гомики, педофилы, толерасты, продыха не будет! А мы своих никак добить не можем. Иммигрантов станет обязательно принимать, многоязычие, демократию вводить, свободы раздавать, границы рушить.
Нетушки, будущее за «ИГИЛом», однозначно! У нас похожий на них менталитет. У них и чистота расы, и свободы много для мужчин, всё просто и понятно… Ты только никому пока не говори, Петрович, ладно?
Арсений икнул и густо покраснел.
? Сам понимаешь! Вот у меня денег много, а жену могу позволить себе только одну.
Есть, конечно, любовница в Крыму. Я там пару лет когда-то министерство возглавлял. Но это не то! Она меня тоже за «фаберже» держит.
Жёны должны в гареме сидеть, мужа ждать и беспрекословно слушаться. А в Европе и Америке бабы творят, что хотят. Даже развестись нормально невозможно – обдерут как липку.
Арсений обречённо снял с себя длинноволосый парик и надел очки.
– Как это вас угораздило-то, Арсений Петрович, в Крым на Российском самолёте к любовнице летать? – Усмехнулся Петрович.
– Не на малазийском же! – В ответ засмеялся Яценюк. – Сам знаешь, какие наши парни горячие, если не сказать больше. Нажмут случайно не ту кнопку! Вот и приходится, как говорится, инкогнито. Да и границу с Крымом я сам перекрыл…
В этот момент в проходе самолёта и спереди и сзади выросло по двое здоровых «шкафчиков» в деловых чёрных костюмах, но с бантиками.
«Ё-моё!» – Сказал Арсений. – «Сейчас начнётся!»
«Уважаемые пассажиры!» – Выпорхнула из-за спин громил раскрасневшаяся стюардесса. – «А сейчас главная фишка нашего рейса! Проход президента! Ура товарищи!»
Тут же появился Владимир Владимирович и деловито зашагал в сторону хвоста самолёта. Слегка приподняв перед собой руки, он приговаривал: – «Ничего-ничего, товарищи, не вставайте пожалуйста! Работаем!»
Яценюк при приближении Путина стыдливо прикрылся ладошкой, но это ему не помогло.
«Арсений! Опять ты неправильно заполнил иммиграционку?!» – Сказал очень вежливо Владимир Владимирович, притормозив у кресел наших приятелей. – «Последнее моё тебе китайское предупреждение!»
Яценюк продолжал делать вид, что это говорят не с ним.
«Ну ладно! У меня работы много!» – Продолжил президент. – «Передавай всем привет. И здоровье пожалуйста береги!» И двинулся дальше.
При последних словах Арсений икнул и суматошно полез в карман за ингалятором.
– Вот кому я по-настоящему завидую! – Сказал он, придя в себя. – У него всё получается!
– Ну ладно, работаем! – Ответил Петрович, глотая очередную порцию коньячка. – Хотя странно всё-таки. Как он везде так успевает побывать?
– Он вездесущ, Петрович! Не поверишь! Он и в Раде частенько так проходит. Обама бесится, но он и в Белом доме регулярно бывает. И никто с этим ничего не может поделать…
? Тук-тук! Почтальон Печкин! – Ожил вдруг айфон Петровича
? Да, Никита Сергеевич. Я уже в Симферополе. Приступаю к проникновению…
? Не спеши проникать Петрович. Дельце тут одно появилось к тебе по общественной линии из нашего отдела культуры. Заедешь в Коктебель и найдёшь там некоего Мешкова, у которого заберёшь группу товарищей для препровождения в Незалежную.
? А что, они сами не могут?
? Не могут, они «с катушек съехали»! А ты сам знаешь, как сейчас в Украину пускают. «Коньки» на границе отбросить можно.
? Будет сделано товарищ генерал!
Петрович шёл по дикому пляжу Коктебеля и удивлялся. Прямо у воды вдоль крутого гористого склона стояли деревянные виселицы. Он насчитал девяносто девять штук.
Около сотой трудился с рубанком, топором и пилой бородатый, неухоженный мужик с диким выражением глаз.
Поскольку пляж был не муниципальный, нудистский, местное голое население относилось к «виселичному» творчеству весьма доброжелательно. Как к альтернативному искусству.