скачать книгу бесплатно
Клятва королю запечатала рот придворным. Весть о невольниках не просочилась сквозь толстые крепостные стены дворца. И всё же. Ровно неделю спустя Карл получил письмо с гербовой печатью в виде трёхглавого орла.
Дружественный монарх просил конунга вернуть ему каракку в том виде, в каком её недавно пленили. Со своей стороны божий наместник на Руси дал слово чести поддерживать датский двор в бедности и в богатстве, в болезни и здравии. Словом, принёс личную клятву верности.
Карл не закрыл глаза на предательство в стенах замка. На месяц открыл двери пыточных. С той поры датский двор прослыл самым безопасным в Европе.
«Чёрная звезда» в полном составе отправилась в сторону Нарвы, где исчезла с датских радаров затерявшись в плотном тумане влиятельного покровительства. Близ Москвы, в Александровской слободе, принц Эйвинд Олденбургский, именуемый отныне «Русского царя капером и царским атаманом» обязался:
«… со товарищи, преследовать огнём и мечом в портах и в открытом море, на воде и на суше не только поляков и литовцев, но и всех тех, кто станет приводить к ним либо выводить от них товары или припасы, или что бы то ни было… А буде, избави Бог, сам или который из его людей попадёт в неволю, – того немедля выкупить, выменять или иным способом освободить».
По данному соглашению наёмник получал десять процентов добычи, торгуя захваченным в русских портах. Пленных сдавал приказным людям. Его матросы теперь получали шесть гульденов в месяц.
Глава 8
Под надёжным прикрытием царёвой грамоты Эйвинд, исправно выполняя пункты договора, ещё год пиратствовал в северных морях. С лихвой набивал золотом московскую казну, сбывая награбленное в Нарве, на Борнхольме, в портах Копенгагена, Амстердама и Роттердама.
В последнем местный градоначальник проворачивал под носом сюзерена выгодные сделки с морскими бандитами. Его удел богател, богател герцог, и все оставались довольны. Как известно – деньги не пахнут. Жадный голландский двор не отличался от других каким-то особенным лицемерием.
Так вот, в тихом Роттердаме, больше похожем на деревню, разросшуюся благодаря хитрому наместнику до размеров городка, где пиратские суда могли не спеша разгрузиться, получить расчёт, отдохнуть и развлечься перед новой охотой, судьба вновь свела датского принца с Гутрун.
Флагман Красавчика уже два дня стоял у торговой гавани.
– Сир, мы готовы к отплытию. Разгрузились, казначей подписал бумаги и получил нобли, – Слип исподлобья разглядывал капитана.
Тот некстати замкнулся в себе. Боцман решил надавить.
– Кэп, команда просится на берег. Всего несколько часов. Мнится, они заслужили немного женского тепла, – он скабрёзно ухмыльнулся. – Обещаю: через восемь склянок все будут на местах.
Эйвинд мазнул взглядом по помощнику. Как же Слип ненавидел выскочку в такие мгновения. Так бы и раздавил ногтем, как вошь. Молча развернулся и вышел.
Вдогонку донеслось:
– Я с вами.
Старый пират споткнулся и, не повернув головы, протопал по трапу в кубрик.
Шкипер проводил взглядом удалявшихся от деревянного пирса галдящих бандитов.
– Ты, брат, когда-нибудь бывал на местном рынке? – повеселевший от только что пришедшей в голову идеи обратился к Мунту.
– Никогда, господин, – прозвучало коротко в ответ.
– Ну, если ты не намерен подцепить голландский сифилис, тогда порадуем себя земными чудесами, – Эйв хлопнул парня по плечу.
Вскоре они свернули в узкий проулок. Служивый тенью следовал чуть позади и слева.
Звуки рыночной площади дробились, отражаясь от стен домов невнятным гулом, и превратились в какофонию, когда мужчины вышли на открытое пространство.
Зазывалы, готовые драться за свой товар, старались перекричать друг друга. Хватали за рукава зевак и тащили в разные стороны. К гончарному кругу, на котором вырастал пузатый кувшин. К меднику, азартно выбивавшему дробь из блестящего бока чайника с длинным носом. К вонючим кожам, хомутам и отвесам…
Только божьих невест обходили стороной. Стайка босоногих кармелиток сгрудилась у специй. Одна потеряшка, прихрамывая, догнала остальных и, опустив голову под чёрным покрывалом, встала рядом.
Торговец специями заливался соловьём. Пусть монашки нищие, как церковные мыши, зато к ним тянутся грешники. А у тех водятся монеты. Он вложил цветок ванили в руку подошедшей и с важным видом произнёс:
– … и вам расскажу. Про этот бесценный цветок люди сложили легенду и передают из уст в уста испокон веку. Давным-давно в одной королевской семье родилась девочка. Её красота затмила разум отцу настолько, что тот не мог и мысли допустить, что рано или поздно Рассветная звезда, так нарекли малютку, покинет отчий дом ради обычного смертного. Король издал указ: по достижении совершеннолетия дочь отречётся от всего мирского, чтобы служить жрицей в храме. Рассветная звезда повзрослела и стала украшением святилища богини плодородия.
Ей было доверено собирать букет для главного божества храма. Однажды юная служительница в тени лесной чащи встретилась с прекрасным принцем. Юноша был покорён, любовь помутила его рассудок, и он решился украсть Звезду.
Девушка испугалась, но взглянула в глаза влюблённого и последовала за ним. Когда они достигли конца пути, дорогу преградило чудовище. Беглецам пришлось вернуться.
Послушники храма настолько были напуганы непристойным поведением весталки, оскорбившей богиню плодородия, что безжалостно убили влюблённых. Тела бросили в бездонное ущелье, а ещё трепещущие сердца возложили на жертвенный алтарь урожая.
Ловкий торгаш умолк с выражением ужаса на толстом лице. Затем покачал головой, сокрушённо поцокал языком и, выкатив глаза, продолжил:
– В том месте, спустя время, земля высохла и превратилась в кору. Казалось, она не приняла жертву и скорбит о невинных убиенных. Но вот пробились первые зелёные побеги. Ничего подобного люди ещё не видали. Нежные стебли через несколько дней превратились в густой кустарник. Растение изумрудного цвета было очень крепким, с сильными ветвями. В его тени появился вьюнок. Обвил могучий ствол и расцвёл белоснежными, прекрасными цветами с нежным ароматом…
Рассказчик обвёл замерших слушателей торжествующим взглядом, ханжески опустил веки перед монашками, перекрестил живот и завершил историю:
– Ни одна девушка, хранящая ваниль в ларце, не останется без внимания мужчины. Ни одного странника не покинет тепло родного дома и спокойствие в пути, если он носит ваниль в заплечном мешке, – торговец помолчал и теперь уже посмотрел лукаво. А после закричал:
– Специи! Пряности! Кому здоровья? Кому наслаждения? Кому красоты? Всё-всё есть у меня. Налетай, пока не перехватили белые мухи!
Эйвинд слушал и зачарованно смотрел на знакомые щиколотки. Монахини купили по щепотке каких-то семян, сухих веток и гурьбой побрели прочь. Эйв нагнал скитниц у проулка. Когда фигура с цветком в руке на мгновение осталась вне поля зрения товарок, тихо позвал: «Звёздочка?!». Монашка остановилась, замерла и рванулась догонять своих.
Но Эйвинд уже перехватил её руку и развернул лицом к себе. Сомнений не было, перед ним Гутрун. Он потянулся поднять покрывало, женщина отшатнулась, запнулась о скапулярий и упала. Попыталась спрятать лицо, но было поздно. Некогда нежную кожу изрыла беспощадная оспа. У левого глаза язва оставила глубокий шрам, стянувший веко. Пока принц приходил в себя, монахиня скрылась.
– Господин, разрешите!.. – Мунт, готовый действовать, стоял рядом.
– Да. Ты мне пригодишься, – влюблённый уже оправился от потрясения, – у них служба начнётся в четыре. Мы должны успеть. Я сейчас пойду к обители, посмотрю там что к чему, а ты мухой лети на «Звезду». Вот ключ от сундука. Принесёшь один кошель, рубаху и штаны. Мухой! – мужчина закричал, не в силах сдержать переполнявший его гнев.
Обнесённая высоким глухим забором обитель сестёр Кармель тонула под кронами могучих лип, в густых зарослях шиповника. Узкие ворота, способные пропустить внутрь только запряжённую парой повозку, закрывались, по-видимому, изнутри. Снаружи, на высоте человеческого роста находилось забранное решёткой небольшое оконце. Ни молотка, ни колокольчика.
Уже вечерело и по-осеннему похолодало, когда оруженосец передал капитану серебро. Красавчик понимал, что стоит на кону. Он не мог опоздать к отплытию, не мог привести на пиратский борт женщину без веских оснований. Не мог даже представить, как отреагирует Гутрун на его предложение… Но всё это не имело никакого значения. Их больше ничто не разлучит!
За громкими ударами и звоном монет в кожаном кошельке последовал металлический скрежет запоров. В окне нарисовалась половина серого лица старицы. Острым сорочьим взглядом окинув пришлых, ещё не распрощавшись с заманчивым звуком, она тихо проговорила:
– Ввечеру принимаем только тяжелобольных… Может… – мелко перекрестившись, быстро добавила, – приходи к заутрене.
Эйв приблизил лицо вплотную к решётке, сунул кошель перед собой и прошептал:
– Приведи сестру Гутрун и получишь ещё!
Привратница отшатнулась.
– Нет у нас сестры Гутрун. Есть только черница Зус.
– Веди! – приказал неумолимый пришелец.
Уже смерклось, когда окошко слегка приоткрылось, чтобы похититель смог явственно услышать злорадный вердикт: «Черница Зус отказалась от греха».
Тяжёлый кулак в бессилии упёрся в металлическую створку. Дорога к пристани остудила воспалённый мозг Эйвинда. Ему нужно подготовиться, чтобы появление Гутрун на «Звезде» восприняли не просто естественным, но желанным.
«Теперь, милая, нас никто не разлучит. Обещаю». Так думал молодой человек, окрылённый угасшей было надеждой.
Изображая хорошо набравшихся спиртным, горланя непристойности, они поднялись с Мунтом на борт. Шкипер, качаясь и беспрерывно шмыгая носом, приказал отплывать. Слип с облегчением вздохнул и помчался вытрясать винный дух из погулявших всласть морских бродяг.
Команда флагмана встретила похмельное утро в таком же хмуром, невыспавшемся море, которому сначала покоя не давали разухабистые песни, угрозы и стихийные стычки, а после рвотная вонь. Но к полудню небо прояснилось, мелкая волна вынесла мусор на берег и повлекла «Чёрную Звезду» к Ливонскому берегу. Пояснить, что был получен приказ от царя.
Накануне очередной войны за выходы в Балтику Грозный отозвал своего пса, опасаясь потерять несушку золотых яиц. У царя созрел новый план. Это окончательное решение, казалось, отрезало Эйвинду путь к Гутрун, что для него означало – путь к праведной жизни. Красавчик с тоской провожал удалявшуюся ленту берега как последнюю надежду на своё спасение.
Глава 9
В Нарве стрельцы царя арестовали судно с командой до дальнейшего распоряжения государя.
После нескольких дней томительного ожидания заскрежетал ключ в замке, засов припортового склада с грохотом упал на землю, и горячие испарения нескольких десятков грязных тел смешались с солёным морским воздухом. Пленники вразнобой закричали и в едином порыве рванули к выходу.
Путь им заслонили два мужика в высоких шапках и красных кафтанах с бердышами – царские опричники. Не обращая внимания на гвалт, один развернул свиток и медленно стал читать. Шум понемногу стих.
«Мы, Великий князь и Царь Всея Руси Иван Четвёртый Рюрикович, повелеваем нашему каперу Эйвинду Вильфреду передать имеющийся у него флот, боевой и торговый, в наше бессрочное владение здесь в Нарве. Вместе со всей морской и боевой оснасткой, а также с командами. О чём собственноручно вышеназванный капер должен подписать сию бумагу.
Далее, Мы – Великий князь и Государь Всея Руси обязуемся выплатить каперу причитающуюся ему десятину золотом по предыдущему договору. Также позволяем взять из команды людей, коих сам решит. Все остатние должны присягнуть на верность Московскому царю.
Поелику наш подданный служит нашему Величеству верой и правдой, обязуемся обеспечить его оснащённой фелюгой для службы на Каспии.
В случае, ежели означенный Эйвинд Вильфред ослушается царского Указа, считать его дезертиром и преступником. Сыскать и посадить на цепь, аки пса».
Второй служилый, не тушуясь, растолкал опешивших от новости морских бродяг, безошибочно выбрал среди них шкипера, положил на ящик перед ним царский указ и ногтем, так, что чернила мелким бисером брызнули на свиток, откинул крышечку флакона.
Красавчик, скрипя пером, вывел своё имя ниже отпечатка царского перстня. Затем что-то сунул за обшлаг кафтана стрельца и прошептал в ухо. Тот пощупал рукав, согласно кивнул, сыпанул песку на бумагу, и цепные царские псы загрохотали засовами снаружи.
В помещении повисло тяжёлое молчание.
Эйвинд понимал: не скажи он сейчас что-то вразумительное – озверевшие пираты разорвут его в клочья.
Прежде чем заговорить, он окинул неспешным взглядом каждого. Словно взвешивал, кто сколько стоит. Как только открыл рот, буря придвинулась вплотную:
– Даже море – менее неверная невеста, чем хозяева. До Каспия водного пути на Руси нет. Смекаете?
Волна злобы опала. Кто-то нервно хохотнул.
– Скажу мало, запоминайте. Вы пришли ко мне, потому что лучшего шкипера не нашли. Так? – он подождал согласного «Ну» и спокойно закончил, – так и есть – бумага, что я подписал, откроет эти ворота.
И точно. Вначале выпустили Мунта. Через две недели, камердинер принёс серебро. Теперь с ворот сняли запоры.
Красавчик последний раз обратился к команде, в нетерпении ждавшей решения своей судьбы:
– Сегодня вечером я и Слип будем ждать вас у дального пирса. Рассчитаюсь с каждым как обычно. А дальше каждый сам за себя. Ждать будем две склянки. Всё уяснили?
Эйв, как в первый раз, неспешно окинул взглядом бродяг. При этом испытал невероятное облегчение – словно морская пучина вытолкнула его слабеющее тело на поверхность. Глубоко вздохнул и громко рассмеялся. Смех перерос в победный рёв толпы. Никто не покинул своего кэптена.
А он, не доверяя никому из правителей, в том числе дикому русскому патрону, жизнь бы отдал, лишь бы не расставаться с завоёванной свободой, флотом и теперь такой близкой любовью.
Пока в его рукаве был туз, шкипер действовал быстро. После короткой стычки с неготовой к такому повороту охраной, морская часть флота Эйва уходила в сторону Роттердама. В пути ему предстояло решить задачу с тремя неизвестными: не вызвав подозрения, найти для Гутрун работу на корабле, добраться до Каспия, вернуть расположение русского царя.
На море полукровка поставил всё, потому что в тот момент родная Дания, папа, русские, Ганза, герцог Нассау, поляки, немцы, шведы, ливонцы – весь ближайший сухопутный мир стал ему смертельным врагом.
«Редкие из живших получали такой расклад судьбы. Но этим безрассудным храбрецам, по неведомой причине, сопутствовал жизненный прорыв. Чаще они погибали не своей смертью, однако двигали исторический прогресс своей единственной жизнью, как будто обладали мощью непобедимой армады». Служащая музея Александра Арчакова на полях копии дневника принца ручкой делала важные для себя пометки…
На горизонте «Чёрной звезды» расстилались водные просторы без единого намёка на мало-мальский шанс. И в такое-то как раз время сдвигаются тектонические плиты в сознании человека. Мысли, чувства, намерения занимают свои исконные места.
Пришло время откровению для Эйвинда. Ему стало совершенно неважно кому-то мстить и доказывать свою правоту. Вернулось и оводом жалило чувство вины за утраченные честь и долг. Вместе с этим исчез проклятый изматывающий сон.
Впервые после встречи с любимой, в голове отчаянного бунтаря зародилась надежда на возможность изменить жизненный путь.
Глава 10
И вновь роттердамский промозглый предутренний туман окутал плечи «Чёрной звезды».
Красавчик шёл на обоснованный риск. Он должен забрать Гутти, придумать для неё легенду и как можно дальше убраться от голландских берегов.
В этот раз корабли шли налегке, и Слип с самыми верными из команды схоронили их в глубоких и узких протоках между дюн. С мачт убрали все опознавательные знаки. На гротах оставили «мартышек» для связи.
Проделав главную часть работы, боцман потребовал увольнительную для рабочих.
– Кэп, как по мне, команда заслужила небольшой перекур, что скажете? – после тяжёлой бессонной ночи глаза Слипа опухли и налились кровью.
– Ты командуешь перевозкой матросов с бортов на берег, организуешь очередь и порядок. В помощь возьми офицера с «Лиса». Стоим сорок восемь часов. За сроки отвечаешь головой. Я подмажу градоначальника, чтобы нам не помешали уйти, – прозвучал в ответ спокойный голос шкипера.
Он внимательно осматривал берег.
– Всё сделаем в лучшем виде, – выходя из каюты, Слип довольно оскалился.
Эйвинд написал записку, вложил в кошель и с вахтенным отправил начальнику местной управы.
Грузный хозяин портовой полиции развязал шнурок, пересчитал золотые монеты, составляя их столбиком, пересчитал снова, а уж после прочитал послание:
«Отзови своих псов от берега до одной склянки следующей пополуночи. Благодарный К».
В лысой голове служаки мелькнула мысль увеличить золотую стопу, и сделать это когда птичка, начирикавшая новость, снимется с места. Не раньше. Он знает цену своей жизни и цену слова шкипера «Чёрной Звезды». Зачем суетиться? Толстяк в предвкушении потёр потные ладони о грязное сукно штанин.
Между тем занимался ненастный день. С моря ледяные порывы ветра гнали позёмку на бедные, хаотично разбросанные там и сям лачуги портовых рабочих и рыбаков. Над ними метались печные дымки с искрами.
Среди этой толчеи стихии и бедности, врос в землю трактир «У мелких». Низкая каменная харчевня на пять длинных столов с лавками, большой печью и двумя спаленками, расположенных на крыше заведения. В их узких окошках уже мерцал свет..
Имечко харчевня получила от завсегдатаев благодаря тому, что здоровущего пузатого бородача – хозяина звали Повэль (маленький), а его дочку – широкую в тазу, высокую блондинку с всегда красными, словно обожжёнными руками – Фамке (маленькая девочка).
Трактир ломился от гостей. Когда свет в слюдяном оконце засинел, счастливый Повэ зажёг самую толстую свечу и поставил на подоконник.
Под низким потолком плавал серый табачный дым. Несколько пар любопытных детских глаз следило с полатей за тем, что происходит внизу. Из-за дыма они оставались незамеченными. Вздрагивали, когда невпопад или стройно стучали дном высокие кружки о столешницы. Ждали, что хлипкий скрипач вот-вот сядет мимо стула и встать уже не сможет. Пугались, когда, страшно вытаращив глаза, мужики хватали друг дружку за рубахи, а после снова хохотали, хлопали по плечам, и соединив руки качались, что волны в море из стороны в сторону, хрипло горланя песню. И дети смеялись с ними вместе. Провожали взглядами свою усталую мамку, то и дело подгоняемую в зад очередным гостем наверх. Скоро в их компании прибавится братик или сестрица. И будет орать, как сейчас орёт краснощёкая Яра. Надо бы нажевать ей мякиш, да некогда. В тёмном углу блеснул отсветом пиратский кинжал. Начиналось самое интересное…
