скачать книгу бесплатно
«Над фаянсовыми горами…»
Над фаянсовыми горами
облаков фарфоровый звон,
юго-западный режет грани
на сыром матерьяле волн.
Изразцовая роспись леса
облила пропечённый утёс,
а на пробковом дубе нарезы
терракотовый держат лоск.
Открывает ракушечный камень
древней лепки суровый стиль,
открывается под ногами
ремесло первородных сил.
Край Европы
Горы приняли позу покорности,
подползая лакать океан,
и теперь подаяньем прокормятся
набегающих облачных стран.
Ухмыляются битыми мордами,
пьют штормов кислородный раствор –
и цветёт под циклонными ордами
оперенье миндальное гор.
Повторяясь, клубится империя,
месит волны воздушные гром,
а над ней страусиными перьями
стратосферный играет объём.
Необъятная площадь истории –
вод и воздуха круговорот,
в океанском бульоне настоена
та слеза, что меня прошибёт.
Океан – вот мое человечество,
жизнь на меньшее не поддалась.
Обнимает волна, пена светится.
Принимаю верховную власть.
«По брусчатке площади…»
По брусчатке площади
лошадь бьёт копытом,
в городке старинном
шапито открыто.
Вырос купол новый,
по краям углы,
не собор суровый –
готика игры.
Молодеет город,
лев рычит за аркою.
Утоляет голод
зрелище из Африки.
Снова, как когда-то,
кормится неволей
городок, богатый
океанской солью.
Здесь перед собором
продавал рабов
вождь конкистадоров –
добытчик-людолов…
Оживают пристани,
вяжут лапы льву –
в шапито с туристами
денежки плывут.
Осень в Цхинвале
В сыром молочном контражуре,
как будто в рваном пеньюаре,
мне свысока кивнули горы,
пирамидальные, как гири.
Наверно, штольни и тоннели
все перевалы переврали –
и нет связующей нас цели,
и горы палку перегнули.
Высотомерное величье,
нечеловечье равнодушье,
но беличье до неприличья
есть в пеньюаре что-то шубье.
Как суета листвы по склонам
не мажет горную породу,
не выжать лаской благосклонность –
такая гордая порода.
«Нет такого…»
Нет такого
искажённого художником
лица,
которое не встретилось бы
по дороге.
Босх и Дюрер,
великие итальянцы,
малые голландцы,
Доре и Бёрдслей,
Пикассо и Матисс
ничего не смогли придумать.
Тоже мне творцы!
«Унылая пора рекламы зимних шин…»
Унылая пора рекламы зимних шин.
Вот с реактивным рокотом хозяйственную сумку
по выбоинам прёт унылый гражданин,
колёсики стучат в такт общему рисунку.
Да, знаю, колесо – эмблема перемен,
повторно круговых и движущихся к краю,
но сумкой впереди патлатый джентльмен
опять по нервам бьёт.
Кто он? Кто я?
Не знаю.
Укротитель
Выходящий с бичом по ночам в середину заветного круга
воспитатель зверёнышей, дрессировщик и репетитор
твёрдо знает, зачем, что в итоге и чья же заслуга
в торжестве на манеже, тёмной пляске счастливых софитов.
Режиссёр, дирижёр, потрошитель банального текста,
проповедник усталый, интерпретатор,
он гоняет по кругу безумных чертей из оркестра –
и вращаются тигры, иллюстрируя ротор и статор.
Он почти уже бог в сочинённых заранее рамках,
но тупеет тигрица, щелчками прибитая к тумбе,
и за мясом на палке охотится вольная самка.
Озверел укротитель и щерит поетые зубы.
Лучше с круга сойти и погладить по холке и лапе,
и увидеть опять точный глаз оживающей пумы –
это есть божий текст, в сердцевину впускающий клапан,
укрощающий гордость, освещающий лица угрюмых.
Несвязное – 2
* * *
…своих решений видеть
произвол –
как в дырке зеркала увидеть
бесконечность.
* * *
Командировка в мир из нетей меганета,
из нитей тех сетей, что держат на весу
скопленья звёзд и глаз. И интерес поэта
к тому, чем завершить командировку всю.
* * *
Как дрессированный медведь трусит на задних лапах,
как слушает врача психический больной,
так и твоя судьба, опасная внезапно,
скрывает от тебя с тобою разнобой.
* * *
На горы надо смотреть сверху –
тогда виден облегающий расселины простор,
тогда ясно,
как по нему пройти.
«Кто чистит зубы крокодилу?..»
Кто чистит зубы крокодилу?
Такая маленькая птичка.
Она бы в пасть не заходила,
но там кормёжка и привычка.
Брезгливо лапки поднимая,
суёт свой нос, куда ей надо, –
и слаще нет родного края
зубов передового ряда.
Не зря поют «Остатки – сладки!»
завистницы с высокой ветки:
труду отдавшись без остатка,
как сладко нужным быть навеки!
Пускай, обклёвывая зубы,
рискуешь просто надорваться,
зато ты не охотник грубый:
не убивать – не убиваться.
Так вот в чём истинная сила
и основанье нервных клеток:
точить оружье крокодилу
для пропитанья малых деток…
«Не на всём…»
