скачать книгу бесплатно
– Это обязательно, я себе жилет сооружу, чтоб висеть было удобно. Только в одного боязно мне, с напарником надо. Вдруг сдернут меня, мало ли чего. Узел хитрый не сработает или сорвусь. Нет, один на это не пойду, только с помощником. Ладно, пойдем собираться, твари почти ушли, – сказал Керк и взялся за сборы.
Крокодилы очистили пляж и Керк спустился вытянуть свое судно. Я же, в это время спускал мешки с вяленными рыбьими тушками. За ночь, наша добыча потеряла больше половины своего веса. Было совсем нетяжело, а когда доберемся до пункта прибытия, потеряет в весе еще больше.
Как только погрузили добычу, тронулись в обратный путь на север. Течение реки вялое, мы его легко преодолевали тягой одного носового паруса. При юго-восточном ветре, мы шли с приличной скоростью. Правда немного сносило к левому берегу и приходилось подправлять курс.
– Кир, ты давай не расслабляйся, чисти рыбу от все ненужного. Хребты плавники сбрасывай за борт, нечего лишний вес домой тащить. А что съедобно, раскладывай, пускай дальше сохнет. – Сказал Керк, как только немного отошли от острова.
Сам он тоже не отдыхал, поправлял курс и разделывал тушки. Делать все равно было нечего, вот мы и всю дорогу разделывали рыбу. Перья и кости, нещадно прокалывали кожу. В ранки попадала соль и жутко жгла. Одна радость, далеко до полудня мы управились со всем уловом. Да и дорога обратно была довольно коротка, нам ведь теперь не требовалось заглядывать в ловушки. Шли прямым курсом, ни на что не отвлекались.
Добрались до места и вытащили катамаран на берег. Простирали одежду и помылись. Пока дойдем до леса, вся одежда на теле высохнет. Ракра жарила нещадно и уже подходила к зениту. Рановато прилечь, для восстановления сил, но сидеть и тянуть время не в наших интересах. Вечером в поселке праздник Предназначения и лучше добраться за ранее, чем на него опоздать.
Как отоспались, замаскировали катамаран ветками на берегу. При маскировке судна, Керк во всех подробностях мне рассказывал, какой это нехороший народ голу. И как они регулярно пользуются его лодкой и временами не возвращают. И скольких трудов и времени ему приходится терять на их ремонт или постройку. После этого я понял, почему у него такое хлипкое плавательное средство. При регулярном ремонте или потере плав средства, смысла постройки капитального, совсем не было.
После отчистки рыбы от шкур и хребтов и дополнительной просушки в пути, добыча наша составила два рюкзака. Они были огромными и возвышались над головой на локоть, но тем не менее совсем не тяжелыми. Рыбьи тушки после очистки представляли собой крупные стружки, как после рубанка столяра. Веса практически не имели. А объем мы пытались компенсировать большим уплотнением. Эти стружки обеспечат не малое количество порций, важно только его донести до поселка.
Когда мы добрались до края леса, первым делом смазали соком вонючки тела и одежду. И обмотав добычу, размятыми листьями кислицы, мы тронулись в путь. Не бог весть какая защита от запаха, но хоть что-то. Мне кажется, запах рыбы она не перебивала вовсе.
Рюкзаки возвышались у нас над головами и не смотря на небольшой вес, жутко стесняли движения. Они так и стремился зацепиться за каждый куст и ветку. Было довольно тяжело двигаться с таким баулом за спиной в лесу беззвучно.
Как отошли от края леса с километр, пошли заросли папоротника. Он достигал в высоту по грудь и было немного жутко идти, когда не видишь куда ступаешь. Время от времени мы приседали, чтоб разглядеть что творится под листвой.
Часа через два мне стало жутко холодно в животе. По своему опыту я знал, что где-то рядом опасность. Неужели, какая-то тварь нас учуяла, не смотря на все наши ухищрения. Вытягивая мачете, я получил удар в спину и растянулся на земле. Темно-серая тень скрылась в зарослях. Керк развернулся и поспешил на помощь, но никого уже не было. Я поднялся и сидя на корточках, прижался спиной к спине Керка. Под листьями папоротника, обзор наш увеличился в разы. Глаза у нас вертелись как ошалелые, мы крутили головами на все сто восемьдесят градусов, пытаясь высмотреть опасность.
Я махнул Керку в сторону ствола упавшего дерева, диаметром пару наших ростов. Оно лежало, видимо, давно в шагах двадцати и уже заросло зеленым мхом. Он кивнул мне и мы плавно начали двигаться к нему. Когда мы добрались до него, я привстал. Вокруг нас кто-то двигался, было заметно по двигающимся листьям папоротника. Трудно было определить точно. Движения то появлялись, то пропадали в разных местах. Вроде тварь одна, уже обнадеживает. Она искала лучшую позицию для атаки.
Я присел, так обзор был намного лучше, листья на уровне груди скрывали почву. Как на Керка сверху обрушилась тень. Время остановилось, я различал только темно-серую тень. Она рвала своими когтями рюкзак Керка, пытаясь добраться до него. Это оказался волк, только мелкий. Я подскочил и рубанул ее по спине мачете. Мачете со звоном отскочило от спинного щитка. Волк в ответ резко отпрыгнул в заросли и сделав полукруг, предстал перед нами. Он прижался к земле и оскалил пасть. Оттопырил спинные щитки, под которыми вздымался белый нежный мех. По нему я сразу узнал вожака стаи. Умный и хитрый зверь, но слаб физически, вожак никогда не нападает сам. С ним у нас еще был шанс, в отличии с его подчиненных. Они крупнее раза в полтора, а достоинство вожака в его мозгах. Но где его стая, он же ее кукловод? Стая должна работать, а он с безопасного расстояния управлять ими. Видимо старый волк, которого молодой прогнал. Или же стаю потерял, вот и приходиться самому пищу добывать.
Грудь у них не защищена, хорошо брать арбалетным болтом. Наши руки плавно потянулись за арбалетами. Авось успеем, пока он нас пугает? Не успели. Он рванул на меня серой размазанной тенью. Я только успел приготовить мачете для удара, как время почти остановилось. Вожак плавно подлетал ко мне и у меня появилось время четко направить свой удар. Мачете с замаха, с лева направо. Я попытался попасть ему точно в горло. Время медленно тянулось, волк приближался. Я уже мог рассмотреть каждую шерстинку на его горле. Плавно подвел мачете, резко рванул в право по горлу. Лезвие врезалось в тело волка, медленно проходило сквозь, раздвигая шерстинки. Как только снаружи появился кончик мачете, как время ускорилось.
Приземлился на меня он уже мертвым. Придавил меня своим весом и начал заливать мое лицо своей теплой кровью. Глаза залило, рот полон крови, я ее сглатывал, пытаясь вдохнуть глоток воздуха. Спустя пол минуты кровь иссякла, а волк начал биться в конвульсиях, царапая когтями землю вокруг меня. Я прижал руки к телу, чтобы он не повредил их. В это время Керк подбежал и скинул с меня агонизирующее тело.
Разлеживаться нам было не когда, поэтому поднявшись на четвереньки. На трясущихся конечностях, от избытка адреналина, я направился к стволам вонючек, смывать кровь. Отрубив ствол вонючки, я начал быстро смывать кровь сочащимся из него соком. Пока умывался, Керк на четвереньках рвал лисья кислицы, мял и укрывал на тело волка. Занимался сомнительно-полезным делом, учитывая, что вокруг тела волка на три метра, все было залито кровью животного.
– Керк, бросай ерундой заниматься. Уходить надо. – Прокричал я ему.
– Точно, все тут не укрыть. – Осматривая округу, сказал Керк.
– Давай я тебе спину посмотрю.
Я быстро осмотрел раны на спине и шее напарника. Помог ему смыть кровь и перебить ее запах, листьями кислицы. Жгла она его раны нещадно, Керк шипел, но терпел.
Трофеи брать с волка было опасно, запах крови уже порядочно разлетелся по округе. И пока не набежали желающие полакомиться, необходимо поскорее покинуть это место. Пока я выбивал клыки, Керк уже прихватил свой рваный рюкзак и рванул в заросли папоротника. Я закончил с трофеями и рванул за ним. Трофеи, это святое.
В высоком темпе двигались около часа, рискуя нарваться на другие неприятности. Но благо обошлось. Мелочь волк распугал, а от крупняка нам все равно не отбиться. А раз так, то мы неслись по лесу как два бегемота и никакой бурелом не мог нас остановить.
– Не, ну ты видел, видел? Я чуть в штаны не наложил, благо нечего было, с утра крокодила из себя вывалил. – Видимо, не отошедший от шока внезапно заорал на весь лес Керк.
– Я сам в шоке. Я так близко волков еще не видал. – Сказал я, полушепотом.
– Он на меня сверху упал, так я растерялся совсем. А тут стоит уродец, щитки растопырил, хорта потрох. Ну все думаю, прощай мама. А он на тебя прыгнул. Посчитал тебя опаснее, как так? Не понятно. – Вопросительно уставился на меня.
– Сам не понял, думал на тебя прыгнет, приготовился.
– Как он тебя выбрал, ты же совсем мелкий и совсем не опытный? Почему он решил, что ты сильнее меня?
– А я знаю, чего докопался? – Сказал я.
– Ладно, забыли, его мозги не понять, может там у него червяки какие лазают. Вот он и стаю свою потерял.
– На, кстати. – И протянул ему верхний и нижний клык волка. Знак что добыча пополам.
– Не надо, ты за кого меня держишь щенок, думаешь у меня чести нет. Крокодила мы завалили вдвоем. Я без тебя не справился бы, а тут я как минимум, приманкой был. Не более. Ты сам его завалил, так что верхние твои. Нижние возьму, помощь в охоте тоже не зазорно. – Прокричал, возмущенно Керк.
– Ладно, ладно, не кричи, в лесу все-таки. Держи нижние. – Протянул я ему нижние клыки.
– А как ты ему чисто горло рассек, чистый рез, даже шерсть не помешала. Она же плотная, не перерубить.
– Повезло просто, старался против шерсти удар завести. Удача меня любит. – С улыбкой отметил я.
– Будет нам теперь что рассказать в Большом зале, я очень рад, что ты сегодня был со мной. Думаю, что будь кто другой со мной, я бы не остался в живых. Удача тебя точно любит.
– Я тоже рад, что был с тобой. Больше из-за того, что поел крокодила, досыта наконец-то. – Улыбнулся я.
– Я думаю, твое предназначение охота. Вечером это подтвердится. – Сузив глаза прошептал Керк, будто увидел будущее. Старосты не ошибаются.
Концентрация адреналина у Керка, похоже, так и не успела к этому времени упасть. Взгляд был немого странным, глаза расширены, бегают и странная жестикуляция, совсем ему не свойственная. Я уж не стал ему признаваться, что получилось отбиться мне совсем случайно. Все произошло, очень быстро. Я даже не успел осознать, как это произошло.
Немного успокоились и продолжили свой путь уже более осторожней. Керк всю дорогу шипел от ран на спине, натираемые его ношей. Но далеко до заката, мы добрались до поселка. Вышли из лесу и нас встретили наделы собирателей. А в центре местами перепаханного пространства стоял изрытый норами хортов холм с частоколом. Над ним возвышалась только крыша большого зала, самая крыше в поселке.
02. Улли
Примерно четыре с половиной сезона дождей назад. Ночную тишину разорвал крик новорожденного голу, спустя несколько минут крик второго.
В глинобитной хижине на плетеной циновке лежала женщина голу и прижимала к груди двойняшек. Девочку и мальчика. Пыталась выбрать, кто из них останется жить. И взгляд ее все больше задерживался на мальчике. Это и хороший, сильный работник и охотник. Мать с трудом могла прокормить себя, жила впроголодь и не рассчитывала поднять на ноги двоих. Поднять бы одного, и то была бы радость. Смотрела на сына, он напоминал ей мужа, сгинувшего в лесах. Отправился на охоту и так и не вернулся. Она сидела, погруженная в раздумья и не заметила, как уснула.
Утром проснулась от того, что в хижину, откинув шкуру влетел староста.
– Ты родила жреца, я уже отправил гонца. – Сказал он и увидев двойняшек и слегка удивился. – Хорты вышли из леса. Только кто из них? – Вопросительно посмотрел он, указывая на детей, поочередно указывая пальцем то в одного, то в другого, будто мать могла ответить ему на его вопрос.
– У меня двое и я не знаю, кто из них. – Робко ответила мать, прижимая к груди младенцев.
– Жрецы придут за ним, пусть сами и разбираются. – Сказал староста. – Корми их хорошо, Вирата и жрецы накажут тебя, если жрец не выживет. – Откинул шкуру и вышел из хижины.
Глаза женщины наполнились счастьем, рождение жреца, давало ей право сытой жизни до конца жизни, пока Вирата не возьмет ее в свои объятия. Жрецы придут и заберут жреца на воспитание и дадут ей привилегированный знак. С этим амулетом она сможет прокормить и себя и второго ребенка. При встрече с любым добытчиком, охотником или собирателем, он будет обязан отдать ей часть своей добычи. Взгляд женщины постоянно склонялся к мальчику. Ей очень не хотелось отдавать сына. Ведь жрецы, почти все мужского пола и ей казалось, что жрец он.
В полдень пришли двое жрецов и слегка, растерялись, когда увидели двоих. Решили отправить девочку с гонцом в соседнее поселение. Они тоже рассчитывали, что жрец мальчик. Но хорты бросили свои норы и отправились за девочкой.
Прибывшие жрецы выдали знак привилегии матери и отправились вслед за гонцом, забрать у нее девочку жреца.
Наше время.
Улли сидела на дереве и наблюдала сквозь листву, за жизнью в деревне. Ее в младенчестве, забрали у мамы и дали матери знак защиты жрецов. Это был костяной медальон, с изображением знака жрецов, который разрешал забирать четвертую часть добычи любому, кто предьявит этот знак. Мать моя была обеспечена пропитанием до конца жизни. Это несказанно ее радовало, теперь она сможет выжить сама и выкормить своего сына. И не беда, что у нее забрали дочь, она бы их все равно не выкормила, а так у нее остался сын. Жаль только, что после смерти матери жреца, старейшина был обязан забрать знак и вернуть его жрецам. Сын ее не смог бы воспользоваться эти знаком.
Улли растили и обучали лучшие мастера. Учителя жрецов обучали ее разным знаниям, управлению селением и большими количествами воинов и языку коричневых. Лучшие погонщики воинов, рассказывали ей о их слабых местах. Этих слабых, но очень коварных врагов. Воины обучали ее мастерству владения всеми видами оружия. Она преуспевала везде и вот он настал время Превращения. Прошло уже четыре сезона дождей и она уже считалась взрослой женщиной, теперь ей можно было пройти страшный ритуал Превращения. После этого ритуала, голу становится полноценным жрецом, обретает его силу и получает свой индивидуальный дар. Было очень страшно, а вдруг что-то пойдет не так? Она знала, что бывали случаи, когда претенденты не выживали после ритуала. А иногда становились идиотами, но это тоже самое, их сразу отправляли к Вирата на перерождение.
Откинулась шкура в проеме двери и Верховный жрец вошел в хижину. Пристально посмотрел на Улли, из-под густых бровей.
– Ложись на циновку и ничего не бойся. Будет немного больно, но все пройдет, ты превратишься в жреца. – Сказал он.
Улли легла, тело слегка потряхивало от волнения, а Верховный присел рядом с ней. Положил свою ладонь ей на голову. Она попыталась расслабиться, но тут ее голову пронзила на столько сильная боль, что она потеряла сознание.
Очнулась она от того, что всю ее кожу на лице что-то стягивало. Присела и провела ладонь по лицу, пытаясь отделаться от неприятного ощущения. Взглянула на ладонь и увидела на ней чешуйки высохшей крови.
Вошел Верховный жрец и сел напротив Улли. Она не знала, что ей делать, поэтому лежала и молча смотрела на него. Он сел напротив нее и какое-то время всматривался в ее лицо. Эмоции его постоянно сменялись от одобрения до недовольства. Он то улыбался довольно, то морщился в брезгливости. И вот он поднялся и пошел к выходу.
– Возвращайся к себе в деревню, ты нам не подходишь. Ты больше не жрец, ты жрец-воин и пойдешь отправлять коричневых в жертву Вирата. Пока наш бог не призовет тебя. Мы потеряли на тебя много времени, может как погонщик воинов ты сгодишься. И пусть твоя мать отдаст знак жрецов старейшине. – Не оглядываясь бросил он и вышел.
Это был страшный удар. В уголках глаз Улли навернулись слезы. Деваться было некуда, она оделась, собрала свои пожитки и вышла из хижины. У выхода ее ждал младший жрец. Он отвел ее в оружейную хижину. Выдал ей меч и доспехи жрецов-воинов. Доспехами это было трудно назвать, одежда из многих слоев шкур. Но это было лучше, чем совсем ничего. Улли поблагодарила его и сразу же переоделась, после того как он вышел за порог. Путь предстоял не близкий, задерживаться здесь не стоило, да и не зачем. Но жрец ее не отпустил и повел в хижину знаков. Там он положил ее на шкуру и нанес под ее глазами знаки, жреца под правым и воина под левым. Обработал раны мазью и отпустил ее.
Вернулась она домой через десять дней, под вечер. Мать, как только ее увидела, прокляла дочь и прогнала прочь. Ту ночь, она переночевала на дереве, а на следующий день старейшина выделил ей отдельную хижину.
Она уже несколько дней тренировала местное ополчение, собранное из собирателей селения. Она просто поражалась глупостью своих соплеменников. Ее обучали самые лучшие воины и мастера, а когда она столкнулась с ополчением, просто ужаснулась. На сколько глупы были ее воины. Они считали, что если они сильнее коричневых физически, то они просто придут к ним и будут рвать их на части. Наивные собиратели. Улли то знала, что победить коричневых можно только числом. Как можно победить народ, который хитростью смог заставить подчиняться себе сталь или как его называли собиратели, блестящий камень.
Изделия коричневых из блестящего камня, который они называли сталью или железом, поражали своим совершенством. Улли достала свой клинок из поясной петли и в который раз залюбовалась им. Четкость линий клинка с одной стороны, обработанной коричневыми и неровные линии со стороны заточенной стороны. Работа голу сразу бросалась в глаза. Не понятные отверстия со спиральными углублениями на сквозь и странными шестигранными выпуклостями местами, создавали резкий контраст с грубой обработкой мастеров голу со стороны лезвия. Только воинам выдают стальное оружие, ополченцы идут в бой с деревянными дубинами и мечами, покрытыми, острыми осколками камня, приносящего смерть.
Какой-то ремесленник голу отдал жизнь за такое орудие, потому что сталь плохо поддавалась обработке. Из стали вытачивали наконечники копий и мечи для воинов, за то, что он не раскалывался при сильном ударе, как камень, приносящий смерь. Из которого было изготовлено основное оружие голу. А сталь легко пружинила и возвращала форму назад и долго держало остроту лезвия. Жрецы давно выяснили секрет, как его можно обрабатывать и научили народ голу. Изготовляли теперь из него оружие, не хуже, чем у коричневых, пусть и не столь красивые. Если долго тереть нитью волосяного червяка, то он постепенно делает надрез. Не сразу, много сезонов дождей надо протирать и менять нить, чтобы получить полосу. Ее затем, необходимо долго обтирать на плоских камнях, чтобы придать ему форму и заточку.
Сталь была большой редкостью, ее редко находили в лесах. То были, обрывки перьев бога коричневых. Они его называли Колонист и проговаривая его имя, всегда устремляли свой взор в небо. В давние времена, когда их бог появился в небе. Вирата попытался изгнать незваного гостя. У того только перья полетели и начали падать вниз. Горячие огненные, они чертили ночное небо как искры от костра. А когда перья упали загорелся лес и народ голу увидел, что на них сидели маленькие коричневые. Много, правда тогда они были еще не коричневые. Жрецы говорят, они тогда были как мы, с белой кожей. Только закованы они были полностью в сталь, а на голове сталь прозрачная. И только потом, через много дней, они вылезли из своей стальной одежды. Тогда Ракра поджарила их, днем своим огнем. Поджарились они и стали коричневыми. Еще говорят они раньше были, чуть выше пояса, но сильные. Могли прыгать до нижних ветвей в лесу. Как и их бог тоже, который хоть и мал, но силен. Не даром Вирата много сезонов дождей бьется с ним и никак не одолеет его. И светит Колонист сильнее, не смотря, что мал совсем. Хотя насчет, до сих пор бьется, у многих голу были большие сомнения. Ведь перья с Колониста больше не сыплются на головы и не чертят огнем небо.
Но постепенно коричневые выросли и стали ровней нам, правда силы свои потеряли. Стали намного слабее голу. Видимо бога они своего обидели, не молились и не приносили жертвы своему Колонисту. Не пели совсем ему песни, вот и забрал он у них их силу.
Про эту пору, сложено много песен, песен о Великой ночи печали. Много голу в ту ночь ушли к Вирату. Коричневые прыгали с оброненных перьев своего Колониста, словно блохи и начинали истреблять народ голу. Жестоко уничтожали собирателей и детей, не разделяя никого, своей невидимой смертью. Наводили руку на голу и он падал с дырой в груди. А когда они очистили много деревень как пальцев на нескольких рук. Поставили на границах свои деревни, собранные из стали и никого, не пропускали. Даже когда Вирата уходил зализывать свои раны за горизонт, они все равно никого не пропускали. Как только обнаруживали голу, сразу убивали.
Много голу погибло, пока первая их деревня из стали, не пала. У них просто закончилась невидимая смерть, видимо, в то время от них и отвернулся их бог Колонист. Вот в то время и пришла основная добыча стали для голу. Несметное его количество. Жрецы сразу оценили запасы и направили собирателей на его переноску. У коричневых его было так много, как воды в реке.
Ополченцы пытаются между собой хвастаться, кто сколько убьет, но Улли знала. Большинство из них даже не доберутся до рядов коричневых. Коварству и силы врагам не занимать, их стрелы с наконечниками из стали пробивают любую защиту, какую не надень. И луки у них странные, с палками поперек. Скорострельность маленькая, стрелы идут редко, но сила и точность как у лучших воинов голу. Почти все ее войско не вернется домой, только единицы.
Стрелы коричневых мы собираем после боя и снимаем с них наконечники. Луки у них маленькие и стрелы такие же. Крепим их на нормальные древки и получаются отличные стрелы.
Улли во время тренировок своего отряда, постоянно ловила на себе плотоядные взгляды своих воинов. Они желали ее, но разница в иерархии не позволяла им предложить ей себя в качестве мужа. Ведь прими она предложение замужества. Она упала бы на несколько рангов ниже, до собирателей или охотников. Время на поиск мужа у нее пока было и она не торопилась. Но если она не сможет подобрать себе кандидатуру в мужья среди своего круга, то возможно ей придется упасть ниже и принять предложение от собирателей. А в то, что она найдет себе мужа среди собирателей или охотников, она точно не сомневалась. Природа одарила ее красотой и стройным телом, востребованным которое не останется.
У голу, не приветствовались случайные связи, как у коричневых. Это они спаривались направо и налево. У голу, один муж на всю жизнь. Если муж погибал, редко другой брал вдову в жены. Вдов брали только вторыми женами, тоже очень редко, и то только из большой любви к ней. Наследниками дети таких жен уже не были, они не имели никаких прав на имущество и на статус отца, их называли ублюдками и прогоняли из селения после совершеннолетия.
Она не могла избавиться от привычки думать на языке коричневых. У жрецов все на нем говорили, язык голу был очень скудным и не имел множества слов. Это собирателю или охотнику их было вполне достаточно. А обученному у жрецов, слов языка голу, катастрофически не хватало. Поэтому стал выбор, придумывать новые слова и привыкать к ним. Или просто пользоваться другим языком. Второй вариант был проще и он закрепился. К тому же, он очень быстро изучался, через пару месяцев, уже можно было спокойно общаться. И постепенно увеличивать словарный запас. Коричневые говорят, что сами изобрели этот язык. Для быстрой обучаемости. Как они говорили, у них было много языков и они не понимали друг друга. А учить чужие языки было очень долго и тяжело. Вот они и придумали простой для обучения язык.
Наш народ активно пытался перенять знания коричневых. А коричневые, совсем не горели желанием делиться ими. Даже под пытками, они между визжанием от боли, не могли сказать ничего путного. Что они не рассказывали, совсем не работало у голу. Видимо знаний у них было мало, они ведь охотники и собиратели. А главный покоритель стали, у них назывался кузнец, жил он за стенами и никогда не выходил за них. И сколько не брали голу их поселений, никогда не брали живым кудесника кузнеца. Они всегда были самыми сильными и опасными противниками и бились до конца. Кузнец по силе равнялся воину голу, что просто невозможно представить.
Почему их бог передал им знания и сталь, а наш дал нам только самое необходимое. Только сосуды с кровью бога и получили голу, без которых не выжили бы их дети. Ведь голу рождались слабыми, ни к чему неприспособленными и без крови Вирата умирали за две руки дней.
Когда впервые появились коричневые, они уже могли между собой разговаривать. А жрецы рассказывали, что первые голу сами придумывали свой язык. Не умели абсолютно ничего, никак охотиться и никак строить хижины, им пришлось постигать все самим.
А Колонист дал своим детям все, знания и сталь.
03. Урух
Улли отошла на пару тысяч шагов от селения, когда в проеме ворот появился верховный жрец. Урух долго смотрел вслед девушке. Ему было жаль отпускать новоиспеченного жреца, пусть и слабого. У него были большие планы на эту молодую девушку. Но провидец сказал, что, оставив ее, мы получим себе большую обузу. А если отпустим ее, она найдет свой путь и принесет пользу народу голу. Не посмел противиться Верховный Провидцу, пусть идет, ищет свой путь.
Сколько бы она ему нарожала сыновей, чистых, не порченых. Может кто-то из них даже стал жрецом. Урух яро верил, что умения детей зависят от их родителей. Если и мать и отец жрец, то вероятность рождения жреца ему казалась очень велика. Именно поэтому он держал место первой жены свободным, именно для женщины жреца. Вторые жены ему приносили много детей, он терпел их до четырех сезонов дождей и изгонял. Нечего было им есть его пищу, пусть ищут свой путь. И красивы были и сильны, из них получились бы знатные воины. Бывало даже умны, но это были ублюдки, дети вторых жен и их требовалось изгонять. Не сделай он этого, другие голу его бы не поняли.
Ярость разрывала грудь Уруха, как же тяжело было смотреть удаляющейся девушке. Может зря он позволил себе пойти на поводу у Провидца. А если бы не пошел, провидец бы разболтал всем, что ее надо было отпустить. И Верховный, пожелав ею завладеть, пошел против народа голу. Так нельзя, так можно и власть потерять.
Урух в последнее время и так замечал небольшие признаки неповиновения. Голу никак не хотели идти умирать и ему приходилось применять свой дар убеждения, чтобы изменить их мнение. Это давалось все тяжелей и тяжелей. Наступит момент и они совсем перестанут его слушать. Еще его бесило, что коричневые перестали проявлять признаки агрессии, уже давно не было нападений. Народ уже позабыл, когда коричневые сжигали их деревни. А он помнил, он помнил, как сожгли его селение вместе с его женой и дочерью. Не мог он им простить этого. И спустя много сезонов дождей, сердце его не отпускала боль утраты.
У него был великий план, но не так близок срок его выполнения. Он маниакально желал покончить с коричневыми и оставить одну или пару селений. Верховный планировал и дальше выкачивать из них знания. Знания, которые дадут ему больше власти. И тогда уже никто не сможет ее отобрать. Он и сейчас владел абсолютной властью, но положение его было шатким. Если он сделает неверный шаг, недовольный народ может переизбрать верховного, из числа младших жрецов.
Он никому не говорил, что дар его заключался в умении убеждать. Всем говорил Урух, будто дар его распылен и всем он владеет понемногу. Но он то знал и держал это в большой тайне. Расскажи он, про свой дар убеждения, пропадет к нему доверие. И никак его будет вернуть.
Жалко, потерял он свою потенциальную жену, ну и ладно. Век долог, другую найдет. А пока перебьется вторыми женами, раз с первой не свезло.
– Великий жрец, привели захваченного коричневого. – Склонив голову в поклоне, доложил вошедший воин.
– Пойдем поговорим с ним. – Небрежно кинул Урух.
Они прошли в конец селения, где находилась хижина для допроса коричневых. Воин ускорился, обогнал Верховного и приподнял шкуру, что прикрывала вход.
Урух вошел в темный проем и резко отошел в сторону, привыкая к темноте. Как он не старался держать себя в руках, ему всегда казалось, что его хотят придать. Он не доверял даже своей охране, всегда держа под рукой нож.
Глаза его привыкли к полумраку и он увидел окровавленное распятое на столе тело коричневого. Это хорошо, что над ним уже поработали, а то некоторые воины боялись пальцем тронуть пленника, лишь бы случайно он не помер. Ведь потом последует страшное наказание, как бы самому голову не потерять. А дохли они как насекомые, чуть не рассчитаешь удар и все.
Верховный взял неизвестный предмет и поднес к лицу пленника.
– Что это такое? – выкрикнул он.
– Я не знаю, это какой-то инструмент кузнеца, – ответил он, после чего получил удар под ребра.
– Вспоминай гадкий собиратель, мы из тебя все вытянем.
– Я не знаю, мы не обучаемся у кузнеца. У него бывает только один ученик и как его выбирают я не знаю.
– Тогда посмотри на это, что это, может узнаешь?
– Это вроде напильник, вижу плохо. Им обрабатывают железные детали.
Верховный взял в другую руку нож, потер по нему напильником навесу и не заметив никакого эффекта, бросил инструмент в пленного.
– Что ты мне лжешь, коричневый. А это что? – Спросил жрец.
– Это щипцы, господин.
