скачать книгу бесплатно
– Давай так. Сегодня переночуешь, завтра пойдем в посольство.
– Окей.
– Кстати, узнать бы, где оно. – Достаю из рюкзака ноутбук, включаю в единственную розетку. Подсоединяю хитрый хвост юсб, торчащий из стенки. Вуаля, мы в сети.
Джованни спрашивает:
– Но откуда здесь интернет?
– Сверху. В квартире сверху есть интернет. А у меня антенна хитрая.
Антенну я придумала сама – просто приемник wi-fi на юсб-хвосте затолкала по вентиляционной шахте наверх. Длинный провод, три метра. Хватило. Сосед о воровстве интернета не ведает – у него безлимитка, для компьютерных игрищ и порнухи, а у меня – раз в день почту получить, книжки скачать.
Посольство оказывается далековато от моего убежища. Но ничего, завтра доберемся.
Англичанкин сын грустит. Смотрит на экран, понимает русский текст и грустит.
– Куришь?
– Немного.
– Пошли, покурим.
Выбираемся наружу. Уже стемнело. Распахиваю подвальную дверь, чтоб получше проветрилось. Отходим чуть дальше. Сигареты, зажигалка. Джованни затягивается, грустит и, наконец, произносит:
– Фантастический роман. Я попал в фантастический роман.
– А что у тебя за дело было в Лондоне?
– Я на пробы приезжал. На ТВ.
– И как?
– Наверное, не прошел. Я всегда проигрываю.
– Ну, а по жизни чем занят?
– Я профессор.
– Кислых щей?
– Нет. А у вас такие есть?
– До морковкиного заговенья. Ааа, не спрашивай!
– В общем, не очень я удачник.
– Нет такого слова. В русском. Есть аналоги, но на вашем слове основано. Лузеры. ТЫ понимаешь.
Потеряшка кивает. Ему совсем грустно. И стало бы и мне совсем грустно, если б не толкнуло в спину, повалило и не наступило темно. Тут было не грустно. Тут было никак.
Камера? Тюрьма? КПЗ? Под носом подушка. На подушке – наволочка. На наволочке – синий штамп – 77/321. Вскакиваю, проверяю одежку. Все на мне. В кармане даже пачка сигарет. А вокруг – камера. Правда, не с решетками, а с дверцей. Но хрен редьки не слаще.
Дверца отворяется, на пороге стоит хмурый дядя лет пятидесяти. Костюмчик дороговат для милиционера. Да и лицо для милиционера неподходящее.
«Не волнуйтесь», —говорит вошедший и подходит поближе. Меряет пульс. Руки у него сильные, а пальцы холодные. Знаю я, у кого холодные руки!
– А где мой англичанкин сын?
– В соседней палате.
– Я в психиатрии?
– Вы в гостях. Будем это так называть.
– И чем обязана?
– Вы встретили англичанина на улице?
– Да. Мы друг в друга врезались.
– Почему же вы сразу не обратились в посольство?
– Он в шоке был. Из Лондона…
– Понимаю.
– Я его в кафе отвела, горячим напоила. Потом ко мне поехали, адрес посольства узнать. У меня ж не смартфон, у меня кнопочный. Нашли адрес, а у меня как раз деньги на телефоне…
– Ой, не надо про деньги на телефоне. Сто пятнадцать рублей. Wi-Fi воруете. Живете в подвале.
– Ну, вы все знаете, чего мне рассказывать. Может, я поеду домой?
– Не сразу. Есть несколько вопросов…
– Вы знаете, про телепортацию! – вот я тугодум! Конечно, знает! Кому бы мы с Джованни понадобились в забытом богом бомбоубежище, если б не мистика и межконтинентальные перемещения!
– Знаем. И про тебя, и про него, и про бомбоубежище, и про то, как и где ты wi-fi хакнула.
– Ой, да ладно! За это не сажают!
– За это – нет. А вот за все остальное – да.
– Годик не тот, чтоб за иностранца в хате сажать.
– Но-но! Годик мы сами назначаем.
– Главное, чтоб кормили.
– Да, филологию у нас прекрасно преподают. Подстраиваешься под стиль речи мгновенно? Похвально.
Молчали мы минут десять. Потом я попросила воды. Он ушел.
Что это может быть? ФСБ? Не их профиль. СБ? Тогда – чье? Милиция отпадает. ГРУ тоже. Какая служба может заниматься чертовщиной? Дяденька вернулся с бутылкой воды.
– Есть мысли насчет случившегося?
– Есть. Вы секретная правительственная служба, которая как-то с этим всем связана.
– Мы – секретная служба.
– Меня арестовали?
– За что?
– Всегда найдется. Сами сказали.
И тут он улыбнулся. Лучше б не улыбался.
– Не волнуйтесь. Завтра мы вас отпустим. Но сами понимаете…
– Понимаю. Не было ничего.
– Отдыхайте. Завтра вас отвезут домой. Подпишете документы. Сами понимаете.
Завтра наступило не сразу. В комнате погас свет после того, как ушел этот странный тип. А я осталась на удобной койке, думать и ждать утра. Поспать удалось. И ничего мне не снилось.
Утром ранним меня доставили к бомбоубежищу, выдали бумагу на подпись, ручку и подождали, пока я не поставлю свою закорючку под «неразглашением государственной тайны». Ждали так, что выбора не было. Джованни я так и не увидела. Надеюсь, они отправили его домой.
2
Прошел грустный и не очень удачный год. Удалось снять комнату на пару со смешливой девчонкой, студенткой юридического факультета. Потому что бомбоубежище, где я жила, затопило однажды ночью – бурно и полностью. Две работы, на которых я побывала, не дали ничего сердцу и уму, зато прибавили много проблем. Квартирный вопрос был решен, но дальше карьера словно натолкнулась на невидимую стену. При наличии диплома, опыта и желания – все собеседования проходили по странно знакомой схеме: здравствуйте, вот вам тестовое задание, вы нам подходите – а дальше – звонок «извините, кризис, мест нет, мы закрываемся и т.п.». Заколдованный круг. Было много всякого. Новые знакомые. Новые книги. А вот Потеряшки из Лондона в моей жизни – не было. И это, пожалуй, было самое грустное.
В московском метро запустили новый поезд. Все вагоны в нем были соединены, так что поезд можно было пройти от первого до последнего вагона. И когда ты проходил от первого до последнего вагона – то чувствовал все повороты и изгибы подземного тоннеля. И это было здорово! В один из вечеров, возвращаясь из библиотеки, я накинула рюкзак на плечи и пошла от первого до последнего вагона. Поезд мчал по тоннелю. А я топала по бесконечному поезду. И где-то в середине состава – поняла, что жить так больше нельзя. Надо уехать отсюда. Уехать к северному морю или южному, умотать на вахту в самый забытый поселок или наняться смотрителем в южную оранжерею. Но только надо уехать из этого города, который мне больше не нужен…
Вагон тряхнуло, мигнул и погас свет, меня шатнуло к поручню. Рука метнулась к железной трубе, а наткнулась на чью-то худую и костлявую лапу. Только «поручень» почему-то в ответ схватил меня за шкирку. И включился свет. И поезд понесся дальше.
Тот, кого я протаранила в темноте – начал орать непонятные слова и лапать. Ну, ладно, орать можно, но лапать-то зачем? Пришлось поднять голову и нанести женский упредительный. Хвала всем богам, что я не попала.
– Черт, черт, черт! – вопило серое пальто, над которым горбились серые же кудряшки и торчал этот незабываемый римский нос. – Черт побери, черт побери, черт побери!!!
– Англичанкин!!! – и я заплакала. А он обнимал меня всем своим пальто и суповым набором косточек и ругался. На двух языках сразу – и в совершенстве. Действительно, профессор!
Когда удалось оторваться и оглядеться? Наверное, после того как мой Потеряшка залопотал на сильно нечистом английском с дикой скоростью и акцентом. Понять его было нереально. Поэтому я оторвалась от него и оглянулась.
Это был другой вагон. И другой поезд. И судя по всему – совсем другое метро.
Знали бы вы, как трудно было вспомнить в этот момент школьный инглиш и спросить:
– Где я?
– В Грэйт Бриттн!!! – завопил мой дорогой Джованни на чистом русском.
– В кэпитол оф этот самый Бриттн???
– И в Кэпитол, и в андеграунд, епэрэсэтэ!!! – завопил Англичанкин сын. Смешение наречий ему шло. Виртуозно он языки смешивал. Или репетировал, или диссертацию готовил.
– Но как ты на русском разговариваешь?
– Какая разница, жареный блин!
– Да, идиомы и сленг выучил. Что, весь год учил?
И только тогда до меня дошло… Осмотреться еще раз – и точно, под ногами валялась синяя перчатка. Кожаная. На другую руку. Я подобрала ее, сунула в рюкзак, и мы поспешили прочь из поезда.
Это был Лондон с картинки в учебнике. Из сериалов. Неповторимый и без смога. Огромный и в то же время уютный.
Джованни Капуцин выволок меня на улицу, в самый разгар весны и какого-то праздника зеленого цвета. Протащил через толпу, почти донес до кофейни и забрался в самый уголок, где мягкие кресла, синие шторки и горка крекеров в вазочке на столике. Обниматься перестал – надо было меню взять. А до этого – выпустить меня не мог.
Принесли две чашки капучино размером с ведро. Моя прелесть британского производства наконец успокоилась. Порывалась обнять меня через столик, но даже с его длиннющими руками не получилось.
– Ты ехал в метро? Я ехала в метро. – Прошептала я так, чтоб слышал только он, – Нас опять притянуло друг к другу. И сейчас заявятся эти персонажи, отправят по домам и дадут подписать бумаги о неразглашении.
– Нет! У нас все по-другому! У нас все иначе!
– Надеюсь. Очень надеюсь.
Кофе и печеньки. Кудряшки и бешеные глаза моего Потеряшки. На переносице – царапина. Там же. Но главное не это. Он не отпускал мою руку, и оказалось, что это самое важное в жизни. Эти пальцы-палочки, с прожилками и ссадиной на костяшке указательного пальца. И на запястье – намотана тоненькая, серебряная цепочка.
– Ах ты, воришка! – тихо ругнулась я.
– Что?
– Это же моя цепочка! Я ее полгода искала!
– Это все, что у меня осталось от тебя. Я ее стащил. Сказал, что моя, когда обыскивали. Они мне угрожали!
– Еще бы. Скажи спасибо, что не убили. Клептоман ты у нас, значит?
– Нет. Просто я…почувствовал, что не надо нам выходить. Но курить хотелось. Тебе вернуть?
– Не надо. Пусть будет твоей.
– Но теперь у меня есть вся ты!
– Боюсь, теперь история обратная. Только вот все документы со мной. И вещи. И даже ноутбук. Так что я подготовлена лучше тебя.
– Ты знала, что попадешь ко мне?
