скачать книгу бесплатно
479
Анри Пуанкаре крупный физик и мелкий философ.
480
П. Юшкевич в костюме арлекина из кусочков пёстрой, крикливой, «новейшей» терминологии.
481
Идея, будто познание может «создавать» всеобщие формы, заменять первичный хаос порядком и т. п., есть идея идеалистической философии. Мир есть закономерное движение материи, и наше познание, будучи высшим продуктом природы, в состоянии только ОТРАЖАТЬ эту закономерность.
482
Философский идеализм есть только прикрытая, принаряженная чертовщина.
483
Человек и природа существуют только во времени и пространстве, существа же вне времени и пространства, созданные поповщиной и поддерживаемые воображением невежественной и забитой массы человечества, суть больная фантазия, выверты философского идеализма, негодный продукт негодного общественного строя. Может устареть и стареет с каждым днём учение науки о строении вещества, о химическом составе пищи, об атоме и электроне, но не может устареть истина, что человек не может питаться мыслями и рожать детей при одной только платонической любви. А философия, отрицающая объективную реальность времени и пространства, так же нелепа, внутренне гнила и фальшива, как отрицание этих последних истин. Ухищрения идеалистов и агностиков так же, в общем и целом, лицемерны, как проповедь платонической любви фарисеями!
484
Энгельс явно применяет «сальтовитальный» метод в философии, т. е. делает ПРЫЖОК от теории к практике. Ни один из тех учёных (и глупых) профессоров философии, за которыми идут наши махисты, никогда не позволяет себе подобных, позорных для представителя «чистой науки», прыжков. У них одно дело теория познания, в которой надо как-нибудь похитрее словесно состряпать «дефиниции», и совсем другое дело практика.
485
Махисты черпали свою философию из эклектической нищенской похлебки, и они продолжают угощать читателя таковой же. Они берут кусочек агностицизма и чуточку идеализма у Маха, соединяя это с кусочком диалектического материализма Маркса, и лепечут, что эта окрошка есть РАЗВИТИЕ марксизма. Они думают, что если Мах, Авенариус, Петцольдт и все прочие их авторитеты не имеют ни малейшего понятия о решении вопроса (о свободе и необходимости) Гегелем и Марксом, то это чистейшая случайность: ну, просто-напросто, не прочитали такой-то странички в такой-то книжечке, а вовсе не в том дело, чтобы эти «авторитеты» были и остались круглыми невеждами относительно ДЕЙСТВИТЕЛЬНОГО прогресса философии в ХIХ веке, были и остались философскими обскурантами.
486
Выродившиеся болтуны, именующие себя философами.
487
И вот эдакие-то немецкие Меньшиковы, обскуранты ничуть не менее высокой пробы, чем Ренувье, живут в прочном конкубинате с эмпириокритиками.
488
Имманент расцеловал бы Руднева и зацеловал бы его так же, как расцеловали Маха и Авенариуса Шуппе, Леклеры и Шуберты-Зольдерны.
489
Бедные Мах и Авенариус! <…> Боже упаси! Это только маленькое «недоразумение» – в ноздрёвско-петцольдтовском смысле слова. Комичнее всего тут, пожалуй, то, что сам блюститель чистоты и невинности Петцольдт, во-1-х, «дополнил» Маха и Авенариуса «логическим априори», а, во-2-х, совокупил их с проповедником фидеизма Вильгельмом Шуппе.
490
Совершенно очевидно, что Карус – лидер компании американских литературных проходимцев, которые занимаются тем, что спаивают народ религиозным опиумом. Мах и Клейнпетер попали в члены этой компании тоже, очевидно, в силу маленького «недоразумения».
491
Я не могу себе представить более «страшной мести» против А. Малиновского, как если бы его «Эмпириомонизм» был переведён на немецкий, скажем, язык и отдан для рецензирования Леклеру и Шуберту-Зольдерну, Корнелиусу и Клейнпетеру, Карусу и Пильону (французскому сотруднику и ученику Ренувье). Эти заведомые соратники и частью прямые последователи Маха своими поцелуями по адресу «подстановки» сказали бы больше, чем своими рассуждениями.
492
Наши русские махисты, Юшкевич и Вольский обругали материалиста Блюма[56 - Агент охранного отделения (партийная кличка «Рахметов»).] прямо по-хулигански.
493
Наши махисты, желающие быть марксистами, набросились с особенной радостью на плехановские «иероглифы», т. е. на теорию, по которой ощущения и представления человека представляют из себя не копии действительных вещей и процессов природы, не изображения их, а условные знаки, символы, иероглифы и т. п. Руднев высмеивает этот иероглифический материализм, и необходимо отметить, что ОН БЫЛ БЫ ПРАВ, если бы отвергал материализм иероглифический в пользу МАТЕРИАЛИЗМА неиероглифического. Но Руднев употребляет здесь опять-таки фокуснический приём, провозя контрабандой своё отречение от материализма под флагом критики «иероглифизма». Энгельс не говорит ни о символах, ни о иероглифах, а о копиях, снимках, изображениях, зеркальных отображениях вещей. Вместо того, чтобы показать ошибочность плехановского отступления от формулировки материализма Энгельсом, Руднев заслоняет от читателей ошибкой Плеханова истину Энгельса.
494
Если бы Энгельс увидал, С КАКОЙ СТОРОНЫ подходят критиковать Дюринга Леклер под ручку с Махом, он бы этих обоих философских реакционеров обозвал ВО СТО РАЗ более презрительными терминами, чем Дюринга!
495
Гегелевская диалектика – это жемчужное зерно, которое петухи Бюхнеры, Дюринги и Ко (вместе с Леклером, Махом, Авенариусом и пр.) не умели выделить из навозной кучи абсолютного идеализма.
496
В Иосифе Дицгине, в этом рабочем-философе, открывшем по-своему диалектический материализм, много великого!
497
Леклер – буржуазный бумагомарака.
498
Когда физики говорят: «материя исчезает», они хотят этим сказать, что до сих пор естествознание приводило все свои исследования физического мира к трём последним понятиям – материя, электричество, эфир; теперь же остаются ТОЛЬКО два последние, ибо материю удаётся свести к электричеству, атом удаётся объяснить как подобие бесконечно малой солнечной системы, внутри которой вокруг положительного электрона двигаются с определённой (и необъятно громадной, как мы видели) быстротой отрицательные электроны. Вместо десятков элементов удаётся, следовательно, свести физический мир к двум или трём (поскольку положительный и отрицательный электроны составляют «две материи существенно различные», как говорит физик Пелла). Естествознание ведёт, следовательно, к «ЕДИНСТВУ МАТЕРИИ» (там же) – вот действительное содержание той фразы об исчезновении материи, о замене материи электричеством и т. д., которая сбивает с толку столь многих. «Материя исчезает» – это значит исчезает тот предел, до которого мы знали материю до сих пор, наше знание идёт глубже; исчезают такие свойства материи, которые казались раньше абсолютными, неизменными, первоначальными (непроницаемость, инерция, масса и т. п.) и которые теперь обнаруживаются, как относительные, присущие только некоторым состояниям материи. Ибо ЕДИНСТВЕННОЕ «свойство» материи, с признанием которого связан философский материализм, есть свойство БЫТЬ ОБЪЕКТИВНОЙ РЕАЛЬНОСТЬЮ, существовать вне нашего сознания.
Ошибка махизма вообще и махистской новой физики состоит в том, что игнорируется эта основа философского материализма и различие материализма метафизического от материализма диалектического. Призвание каких-либо неизменных элементов, «неизменной сущности вещей» и т. п. не есть материализм, а есть МЕТАФИЗИЧЕСКИЙ, т. е. антидиалектический материализм. <…> Чтобы поставить вопрос с единственно правильной, т. е. диалектически-материалистической, точки зрения, надо спросить: существуют ли электроны, эфир И ТАК ДАЛЕЕ вне человеческого сознания, как объективная реальность или нет? На этот вопрос естествоиспытатели так же без колебания должны будут ответить и отвечают постоянно ДА, как они без колебаний признают существование природы до человека и до органической материи. И этим решается вопрос в пользу материализма, ибо понятие материи, как мы уже говорили, не означает гносеологически НИЧЕГО ИНОГО, кроме как: объективная реальность, существующая независимо от человеческого сознания и отображаемая им.
Но диалектический материализм настаивает на приблизительном, относительном характере всякого научного положения о строении материи и свойствах ее, на отсутствии абсолютных граней в природе, на превращении движущейся материи из одного состояния в другое, по-видимому, с нашей точки зрения, непримиримое с ним и т. д. Как ни диковинно с точки зрения «здравого смысла» превращение невесомого эфира в весомую материю и обратно, как ни «странно» отсутствие у электрона всякой иной массы, кроме электромагнитной, как ни необычно ограничение механических законов движения одной только областью явлений природы и подчинение их более глубоким законам электромагнитных явлений и т. д., – всё это только лишнее ПОДТВЕРЖДЕНИЕ диалектического материализма. Новая физика свихнулась в идеализм, главным образом, именно потому, что физики не знали диалектики.
499
Неизменно, с точки зрения Энгельса, только одно: это – отражение человеческим сознанием (когда существует человеческое сознание) независимо от него существующего и развивающегося внешнего мира. Никакой другой «неизменности», никакой другой «сущности», никакой «абсолютной субстанции» в том смысле, в какой разрисовала эти понятия праздная профессорская философия, для Маркса и Энгельса не существует. «Сущность» вещей или «субстанция» ТОЖЕ относительны; они выражают только углубление человеческого познания объектов, и если вчера это углубление не шло дальше атома, сегодня – дальше электрона и эфира, то диалектический материализм настаивает на временном, относительном, приблизительном характере всех этих ВЕХ познания природы прогрессирующей наукой человека. Электрон так же НЕИСЧЕРПАЕМ, как и атом, природа бесконечна, но она бесконечно СУЩЕСТВУЕТ, и вот это-то единственно категорическое, единственно безусловное признание её СУЩЕСТВОВАНИЯ вне сознания и ощущения человека и отличает диалектический материализм от релятивистского агностицизма и идеализма.
500
Диалектический материализм остаётся неизвестным для буржуазных учёных.
501
Остаётся несомненным, что механика была снимком с медленных реальных движений, а новая физика есть снимок с гигантски быстрых реальных движений. Признание теории снимком, приблизительной копией с объективной реальности, – в этом и состоит материализм. <…> Не надо только забывать, что, кроме общих предрассудков всего образованного мещанства против материализма, на самых выдающихся теоретиках сказывается полнейшее незнакомство с диалектикой.
502
Мир есть движение объективной реальности, отражаемой нашим сознанием. Движению представлений, восприятий и т. д. соответствует движение материи вне меня. Понятие материи ничего иного, кроме объективной реальности, данной нам в ощущении, не выражает. Поэтому оторвать движение от материи равносильно тому, чтобы оторвать мышление от объективной реальности, оторвать мои ощущения от внешнего мира, т. е. перейти на сторону идеализма. Тот фокус, который проделывается обыкновенно с отрицанием материи, с допущением движения без материи, состоит в том, что умалчивается об отношении материи к мысли. <…>
Материя исчезла, – говорят нам, – желая делать отсюда гносеологические выводы. А мысль осталась? – спросим мы. Если нет, если с исчезновением материи исчезла и мысль, с исчезновением мозга и нервной системы исчезли и представления и ощущения, – тогда, значит, все исчезло, исчезло и ваше рассуждение, как один из образчиков какой ни на есть «мысли» (или недомыслия)! Если же – да, если при исчезновении материи предполагается не исчезнувшей мысль (представление, ощущение и т. д.), то вы, значит, тайком перешли на точку зрения философского идеализма. Это именно и бывает всегда с людьми, из «экономии» желающими мыслить движение без материи, ибо МОЛЧАЛИВО, просто тем самым, что они продолжают своё рассуждение, они признают существование мысли ПОСЛЕ исчезновения материи.
503
Открытый идеалист Уорд сбросил все покрывала <…> Уорд кувыркается.
504
Мы вам отдадим науку, гг. естествоиспытатели, отдайте нам гносеологию, философию, – таково условие сожительства теологов и профессоров в «передовых» капиталистических странах.
505
Движение тел превращается в природе в движение того, что не есть тело с постоянной массой, в движение того, что есть неведомый заряд неведомого электричества в неведомом эфире, – эта диалектика МАТЕРИАЛЬНЫХ превращений, проделываемых в лаборатории и на заводе, служит в главах идеалиста (как и в главах широкой публики, как и в главах махистов) подтверждением не материалистической диалектики, а доводом против материализма: «…Механическая теория, как обязательное объяснение мира, получает смертельный удар от прогресса самой механической физики»… Мир есть движущаяся материя, ответим мы, и законы движения этой материи отражает механика по отношению к медленным движениям, электромагнетическая теория – по отношению к движениям быстрым… «Протяжённый, твёрдый, неразрушимый атом всегда был опорой материалистического взгляда на мир. Но, к несчастью для этих взглядов, протяженный атом не удовлетворил запросам, которые предъявило ему растущее знание»… Разрушимость атома, неисчерпаемость его, изменчивость всех форм материи и её движения всегда были опорой диалектического материализма. Все грани в природе условны, относительны, подвижны, выражают приближение нашего ума к познанию материи, – но это нисколько не доказывает, чтобы природа, материя сама была символом, условным знаком, т. е. продуктом нашего ума. Электрон относится к атому, как точка в этой книге к объёму здания в 30 сажен длины, 15 – ширины и 7 ? – высоты (Лодж), он двигается с быстротой до 270 000 километров в секунду, его масса меняется с его быстротой, он делает 500 триллионов оборотов в секунду, – всё это много мудрёнее старой механики, но все это есть движение материи в пространстве и во времени. Ум человеческий открыл много диковинного в природе и откроет ещё больше, увеличивая тем свою власть над ней, но это не значит, чтобы природа была созданием нашего ума или абстрактного ума, т. е. уордовского Бога, малиновской «подстановки» и т. п.
506
Фр. Альберт Ланге сфальсифицировал «Историю материализма».
507
Всякий физик и всякий инженер знает, что электричество есть (материальное) движение, но никто не знает толком, ЧТО тут движется, – следовательно, заключает идеалистический философ Коген, – можно надуть философски необразованных людей соблазнительно-«экономным» предложением: давайте МЫСЛИТЬ движение БЕЗ МАТЕРИИ…
Г. Коген старается завербовать себе в союзники знаменитого физика Генриха Герца. <…> На самом деле философское введение Герца к его «Механике» показывает обычную точку зрения естествоиспытателя, напуганного профессорским воем против «метафизики» материализма, но никак не могущего преодолеть стихийного убеждения в реальности внешнего мира.
508
Беспартийные люди в философии – такие же безнадёжные тупицы, как и в политике.
509
Это всё фиговый листочек, пустое словесное прикрытие материализма.
510
Известный философский черносотенец г. Лопатин <…> Этот истинно русский философский идеалист относится к современным европейским идеалистам примерно так же, как «Союз русского народа» к западным реакционным партиям. Статья г. Лопатина есть, как французы говорят, eloge – похвальное слово покойному русскому физику Н. И. Шишкину (ум. в 1906 г.). Г-на Лопатина прельстило то, что этот образованный человек, очень интересовавшийся Герцем и новой физикой вообще, был не только правым кадетом, но и глубоко верующим человеком, поклонником философии Вл. Соловьёва и проч. и т. п. Однако, несмотря на своё преимущественное «устремление» в пограничную область философского и полицейского, г. Лопатин сумел дать кое-какой материал и для характеристики ГНОСЕОЛОГИЧЕСКИХ взглядов физика-идеалиста. <…> «Свет может быть рассматриваем, – писал Шишкин в своей статье „О психофизических явлениях с точки зрения механической теории“, как вещество, как движение, как электричество, как ощущение». <…> Рассуждает Шишкин из рук вон плохо. «Свет может быть рассматриваем как вещество, как движение…». Ни вещества без движения, ни движения без вещества в природе нет. Первое «противопоставление» Шишкина бессмысленно… «Как электричество…». Электричество есть движение вещества, следовательно, и тут Шишкин неправ. Электромагнитная теория света доказала, что свет и электричество суть формы движения одного и того же вещества (эфира)… «Как ощущение…». Ощущение есть образ движущейся материи. Иначе, как через ощущения, мы ни о каких формах вещества и ни о каких формах движения ничего узнать не можем; ощущения вызываются действием движущейся материи на наши органы чувств. Так смотрит естествознание. Ощущение красного цвета отражает колебания эфира, происходящие приблизительно с быстротой 450 триллионов в секунду. Ощущение голубого цвета отражает колебания эфира быстротой около 620 триллионов в секунду. Колебания эфира существуют независимо от наших ощущений света. Наши ощущения света зависят от действия колебаний эфира на человеческий орган зрения. Наши ощущения отражают объективную реальность, т. е. то, что существует независимо от человечества и от человеческих ощущений. Так смотрит естествознание. Рассуждение Шишкина, направленное против материализма, есть самая дешёвая софистика.
511
Современная физика идет к единственно верному методу и единственно верной философии естествознания не прямо, а зигзагами, не сознательно, а стихийно, не видя ясно своей «конечной цели», а приближаясь к ней ощупью, шатаясь, иногда даже задом. Современная физика лежит в родах. Она рожает диалектический материализм. Роды болезненные. Кроме живого и жизнеспособного существа, они дают неизбежно некоторые мёртвые продукты, кое-какие отбросы, подлежащие отправке в помещение для нечистот. К числу этих отбросов относится весь физический идеализм, вся эмпириокритическая философия вместе с эмпириосимволизмом, эмпириомонизмом и пр. и т. п.
512
Читатель, вероятно, негодует на нас за то, что мы так долго цитируем Ф. Блея, эту невероятно пошлую галиматью, это квазинаучное шутовство в костюме терминологии Авенариуса. Но кто желает знать ВРАГА, тот должен побывать во ВРАЖЕСКОЙ стране. А философский журнал Р. Авенариуса – настоящая вражеская страна для марксистов. И мы приглашаем читателя преодолеть на минуту законное отвращение к клоунам буржуазной науки и проанализировать аргументацию ученика и сотрудника Авенариуса.
513
Беспредельное тупоумие мещанина, самодовольно размазывающего самый истасканный хлам под прикрытием «новой», «эмпириокритической» систематизации и терминологии, – вот к чему сводятся социологические экскурсии Блея, Петцольдта, Маха. Претенциозный костюм словесных вывертов, вымученные ухищрения силлогистики, утончённая схоластика…
514
В философии марксизма, вылитой из одного куска стали, нельзя вынуть ни одной основной посылки, ни одной существенной части, не отходя от объективной истины, не падая в объятия буржуазно-реакционной лжи.
515
«Очерки „ПО“ философии марксизма» представляют из себя необыкновенно сильно действующий букет именно в силу коллективного характера книги.
516
Вполне в духе Маркса и в тесном сотрудничестве с ним Энгельс во всех своих философских работах коротко и ясно противополагает по ВСЕМ вопросам материалистическую и идеалистическую линию, не беря всерьёз ни в 1878, ни в 1888, ни в 1892 годах бесконечных потуг «превзойти» «односторонность» материализма и идеализма, провозгласить НОВУЮ линию, какой бы то ни было «позитивизм», «реализм» или прочий профессорский шарлатанизм. Всю борьбу с Дюрингом Энгельс провёл ЦЕЛИКОМ под лозунгом последовательного проведения материализма, обвиняя материалиста Дюринга за словесное засорение сути дела, за фразу, за приёмы рассуждения, выражающие собой уступку идеализму, переход на позицию идеализма. Либо последовательный до конца материализм, либо ложь и путаница философского идеализма, – вот та постановка вопроса, которая дана в КАЖДОМ ПАРАГРАФЕ «Анти-Дюринга» и не заметить которой могли только люди с мозгами, подпорченными уже реакционной профессорской философией.
517
Несчастье русских махистов, вздумавших «примирять» махизм с марксизмом, в том и состоит, что они доверились раз реакционным профессорам философии и, доверившись, покатились по наклонной плоскости. Приёмы сочинения разных попыток развить и дополнить Маркса были очень нехитры. Прочтут Оствальда, поверят Оствальду, перескажут Оствальда, назовут это марксизмом. Прочтут Маха, поверят Маху, перескажут Маха, назовут это марксизмом. Прочтут Пуанкаре, поверят Пуанкаре, перескажут Пуанкаре, назовут это марксизмом! НИ ЕДИНОМУ из этих профессоров, способных давать самые ценные работы в специальных областях химии, истории, физики, НЕЛЬЗЯ ВЕРИТЬ НИ В ЕДИНОМ СЛОВЕ, раз речь заходит о философии. Почему? По той же причине, по которой НИ ЕДИНОМУ профессору политической экономии, способному давать самые ценные работы в области фактических, специальных исследований, нельзя верить НИ В ОДНОМ СЛОВЕ, раз речь заходит об общей теории политической экономии. Ибо эта последняя – такая же ПАРТИЙНАЯ наука в современном обществе, как и ГНОСЕОЛОГИЯ. В общем и целом профессора-экономисты не что иное, как учёные приказчики класса капиталистов, и профессора философии – учёные приказчики теологов.
<…> «Может быть, мы заблуждаемся, но мы ищем», – писал от имени авторов «Очерков» Луначарский. – Не В Ы ищете, а ВАС ИЩУТ, вот в чём беда! Не вы подходите с вашей, т. е. марксистской (ибо вы желаете быть марксистами), точки зрения к каждому повороту буржуазно-философской моды, а к вам подходит эта мода, вам навязывает она свои новые подделки во вкусе идеализма, сегодня, а lа Оствальд, завтра, а lа Мах, послезавтра, а lа Пуанкаре. Те глупенькие «теоретические» ухищрения (с «энергетикой», с «элементами», «интроекцией» и т. п.), которым вы наивно верите, остаются в пределах узенькой, миниатюрной школки, а идейная и ОБЩЕСТВЕННАЯ ТЕНДЕНЦИЯ этих ухищрений улавливается сразу Уордами, неокритицистами, имманентами, Лопатиными, прагматистами и СЛУЖИТ СВОЮ СЛУЖБУ.
518
«Укрывательство» отношений Маха и Авенариуса к фидеизму ничему не поможет. Факты говорят за себя. Никакие усилия в мире не оторвут этих реакционных профессоров от того позорного столба, к которому пригвоздили их поцелуи Уорда, неокритицистов, Шуппе, Шуберта-Зольдерна, Леклера, прагматистов и т. д. <…> Школка служит, кому надо. Школкой пользуются, как надо. Позорные вещи, до которых опустился Луначарский, – не исключение, а порождение эмпириокритицизма…
519
Возьмите Петцольдта. Он заявляет, что «механическое миросозерцание современного естествоиспытателя не лучше по существу, чем миросозерцание древних индейцев». «Совершенно всё равно, держится ли мир на сказочном слоне или на молекулах и атомах, если мыслить их себе в гносеологическом отношении реальными, а не только для метафоры употребляемыми понятиями».
Возьмите Вилли – единственный настолько порядочный человек среди махистов, что он стыдится родства с имманентами, – и он заявляет в 1905 году… «И естественные науки в конце концов представляются во многих отношениях таким авторитетом, от которого мы должны избавиться».
Ведь это всё – СПЛОШНОЙ ОБСКУРАНТИЗМ, самая отъявленная реакционность. Считать атомы, молекулы, электроны и т. д. приблизительно верным отражением в нашей голове ОБЪЕКТИВНО РЕАЛЬНОГО ДВИЖЕНИЯ МАТЕРИИ, это всё равно, что верить в слона, который держит на себе мир! Понятно, что за подобного ОБСКУРАНТА, наряженного в шутовской костюм модного позитивиста, ухватились ОБЕИМИ РУКАМИ имманенты.
520
Философия естествоиспытателя Маха относится к естествознанию, как поцелуй христианина Иуды относился к Христу.
521
Буря, которую вызвали во всех цивилизованных странах «Мировые загадки» Э. Геккеля, замечательно рельефно обнаружила ПАРТИЙНОСТЬ философии в современном обществе, с одной стороны, и настоящее общественное значение борьбы материализма с идеализмом и агностицизмом, с другой. СОТНИ ТЫСЯЧ экземпляров книги, переведенной тотчас же на все языки, выходившей в специально дешёвых изданиях, показали воочию, что книга эта «пошла в народ», что имеются МАССЫ читателей, которых сразу привлёк на свою сторону Э. Геккель. Популярная книжечка сделалась орудием классовой борьбы. Профессора философии и теологии всех стран света принялись на тысячи ладов разносить и уничтожать Геккеля. Знаменитый английский физик Лодж пустился защищать Бога от Геккеля. Русский физик, г. Хвольсон, отправился в Германию, чтобы издать там подлую черносотенную брошюрку против Геккеля и заверить почтеннейших господ филистеров в том, что не всё естествознание стоит теперь на точке зрения «наивного реализма». Нет числа тем теологам, которые ополчились на Геккеля. Нет такой бешеной брани, которой бы не осыпали его казённые профессора философии. Весело смотреть, как у этих высохших на мертвой схоластике мумий – может быть, первый раз в жизни – загораются глаза и розовеют щёки от тех пощечин, которых надавал им Эрнст Геккель. Жрецы чистой науки и самой отвлечённой, казалось бы, теории прямо стонут от бешенства, и во всём этом рёве философских зубров (идеалиста Паульсена, имманента Ремке, кантианца Адикеса и прочих, их же имена ты, Господи, веси) явственно слышен один основной мотив: против «МЕТАФИЗИКИ» естествознания, против «догматизма», против «преувеличения ценности и значения естествознания», против «естественноисторического МАТЕРИАЛИЗМА». Он – материалист, ату его, ату материалиста, он обманывает публику, не называя себя прямо материалистом – вот что в особенности доводит почтеннейших господ профессоров до неистовства.
Трагический элемент в эту трагикомедию внесён покушением на жизнь Геккеля весной текущего года. После ряда анонимных писем, приветствовавших Геккеля терминами вроде: «собака», «безбожник», «обезьяна» и т. п., некий истинно немецкий человек запустил в кабинет Геккеля в Иене камень весьма внушительных размеров.
522
Проиграно дело основателей новых философских школок, сочинителей новых гносеологических «измов», – проиграно навсегда и безнадёжно. Они могут барахтаться со своими «оригинальными» системками, могут стараться занять нескольких поклонников интересным спором о том, сказал ли раньше «а!» эмпириокритический Бобчинский или эмпириомонистический Добчинский, могут создавать даже обширную «специальную» литературу подобно «имманентам», – ход развития естествознания, <…> отбрасывает ПРОЧЬ все системки и все ухищрения.
523
Сто тысяч читателей Геккеля означают сто тысяч плевков по адресу ФИЛОСОФИИ Маха и Авенариуса.
(10 августа)
***
