скачать книгу бесплатно
Ну что ж, придется обломать любителей погулять на похоронах. По крайней мере, я очень постараюсь это сделать.
Тихо кашлянул, чтобы привлечь внимание плачущей женщины. Она убрала от лица ладошки, и я увидел хоть и заплаканное, но все равно приятное лицо с довольно правильными, я бы даже сказал, отдающими некой аристократичностью чертами.
Перестав плакать, женщина несколько секунд неподвижно смотрела на меня большими карими глазами. Кто она мне? Мать или сестра?
Хотелось сказать что-нибудь успокаивающее, но в голову ничего не приходило, и я просто улыбнулся. Моя улыбка вывела ее из оцепенения. Радостно улыбнувшись в ответ, она потянулась ко мне руками…
Четырьмя руками!
Я непроизвольно отстранился от нее, сбросив с себя шкуру и пытаясь заслониться тоже четырьмя руками…
Вот ни хрена себе попал! Что еще за племя людей-пауков? Опустив взгляд на ноги, увидел, что хоть их всего две, как у нормального человека.
А женщина смотрела с явным непониманием моего испуга. Пришлось смущенно улыбнуться.
Ко мне снова потянулись четыре руки. Одной ладонью женщина ласково погладила по щеке. Другими нежно сжала мои ладони. Мне приятны ее прикосновения.
– Леег, как ты себя чувствуешь? – прозвучал ее вопрос прямо в моей голове.
Похоже, я попал к телепатам. Но вроде бы тот мужик говорил реальным голосом. Ведь на телепатическом уровне тембр не различается, а я слышал явный бас. Или это только показалось?
Леег, надо полагать, мое имя. Мне даже показалось, что прозвучало – Олег. Ну что ж, такое созвучие даже к лучшему – не надо будет долго привыкать к новому имени.
– Мне значительно лучше, – неожиданно для самого себя я ответил вслух, с удивлением обнаружив, что прекрасно не только понимаю язык этого мира, но и могу говорить на нем. – Только голова слегка кружится и очень хочется спать.
Последнее добавил, решив несколько отсрочить общение и притвориться спящим. Возможно, подойдет еще кто-нибудь, и из их общения с женщиной удастся узнать мой статус в этом доме. Пока ясно только, что я сын некоего Стика, который сейчас, вероятно, занят приготовлением похоронной капсулы.
– Отдыхай, сынок, – снова прозвучало в моей голове. Женщина заботливо накрыла меня шкурой и добавила: – Тебе необходимо восстанавливать силы. А я пока позову Хаама.
Стало ясно, что это моя мать. Заодно прояснилось, что она прекрасно понимает обычную речь. Почему же тогда сама не говорит вслух? Или все же и меня она не слышит, а лишь читает мои мысли? Ладно, постепенно разберемся.
Из-под слегка приоткрытых век я видел, как женщина поднялась, и некоторое время стояла надо мной, потом бесшумно вышла из помещения.
Приподняв голову, я осмотрелся. Мое ложе находилось у глухой стены довольно просторной комнаты. Сразу бросились в глаза закругленные примерно с полуметровым радиусом углы. Причина таких закруглений мне виделась только одна – монолит, залитый в своеобразную опалубку. Кроме той двери в противоположной стене, в которую вышла женщина, слева еще одна дверь. На стене справа небольшое окошко. Вернее, просто оконный проем без рам, заделанный то ли мутным стеклом, то ли какой-то пленкой.
С мебелью в комнате бедновато. По периметру прямо из стены выступала неширокая полка, уставленная всякой утварью, типа глиняных с виду горшков, плошек и ковшиков. Там же лежали подушки из такой же зеленой шкуры, что накрывали меня, вероятно предназначенные для того, чтобы на них сидеть.
Рядом с кроватью стояли два стула с высокими спинками и небольшой, типа журнального, столик. Вот и вся мебель. Не было никакого подобия платяных шкафов или комодов. Пол застилала все та же зеленая шкура. Она же висела в качестве ковра на глухой стене.
Слегка отстранившись от стены, рассмотрел предметы, висящее на ней. Их я сразу определил как оружие. Предназначение надетых на длинные тонкие рукоятки металлических шаров мне было не известно, но вряд ли кто– то в любом мире стал бы вешать на стену какие-либо другие предметы, кроме оружия. Да и полукруглые лезвия двух топоров явно не предназначались для рубки дров. А четыре маленьких топорика на длинных рукоятках напомнили виденные некогда в фильмах индейские томагавки.
Снова перевел взгляд на большие топоры, затем посмотрел на свои руки – неужели я способен рубить сразу двумя такими огромными топорами… Монстр, блин. Жертва радиации. Судя по рыдавшей надо мной женщине, я такой не единственный. Надо будет узнать потом – не взрывалась ли здесь поблизости какая-нибудь АЭС?
Внимательно осмотрел новое тело. Кроме лишней пары рук все остальное вполне соответствовало земным стандартам. Даже весьма высоким стандартам, судя по атлетическому сложению.
Заметил еще одно, правыми и левыми конечностями я двигал синхронно. Сперва, одновременно двумя правыми руками откинул край шкуры, чтобы осмотреть свое тело. Затем, одновременно двумя левыми оперся о ложе, чтобы подняться. А вот женщина, я это точно помнил, двигала каждой рукой независимо друг от друга. Попробовал развести правые руки в стороны. Ощущение было такое, будто попытался расщепить одну руку. Вспомнился опыт владения одновременно двумя оболочками, и я попытался действовать по тому же принципу. Не задумываясь о том, как я буду это делать, просто оперся верхней правой о спинку стула и, поднимаясь с кровати, подхватил верхней левой подушку. Одновременно нижней парой подтянул некое подобие подштанников, обтягивающих мои ноги и бедра, словно колготки балеруна (или как там называются эти балетные плясуны?)
Ладно, скажем так, принцип действия четырьмя конечностями оказался понятен. Теперь надо было разобраться с окружающей обстановкой. Для начала хотелось бы найти что-нибудь из одежды. Не ходить же в этих стремных лосинах. Кстати, непонятно из чего они сшиты – нечто типа тончайшей, почти прозрачной светлой кожи. Однако ничего из предметов одежды я нигде не заметил.
Лишь отойдя к противоположной стене и бросив взгляд на кровать, обратил внимание на два короба, находившиеся под ней. Подошел и, отставив стулья, выдвинул сразу оба. Каждый из коробов оказался разделен на две части. Сами они как будто вырезаны из единого куска дерева, или же отлиты из какого-то материала, очень напоминающего древесину.
Одно из отделений левого короба заполняли различные кожаные ремни, напоминавшие то ли портупею, то ли еще какую то сбрую. Отложив эти непонятные изделия, я достал из соседнего отделения нечто напоминающее женские сапоги-чулки на толстой кожаной подошве. Кожа на самом чулке с тем же зеленым мехом, повернутым внутрь. Прикинул подошву к ступне – размер явно мой. Перебрал содержимое в поисках какой-нибудь короткой обуви, но нашел только сапоги из более тонкой кожи без меха.
Из следующего короба я достал коротенькие штанишки, наподобие бриджей, пошитые все из той же шкуры с зеленым мехом. Из нее же курточка-безрукавка и длинный плащ-накидка. Что за странное зеленообразие? Ладно, с этим тоже разберемся, как говорится, по ходу пьесы.
Удивляло отсутствие одежды с рукавами. Хотелось бы посмотреть, как выглядит рубашка для четырехруких мутантов. Что-то не припоминалось, как была одета женщина, слишком уж поражен был в тот момент ее, да и своей, многорукостью. Помнил только длинное, до пят платье.
Кстати, как вести себя с ней? Ведь, судя по всему, она моя мать. И что вообще случилось с ее сыном? Вроде бы никаких смертельных ран на теле не имелось. Да и вообще никаких ран не имелось. Разве что на правом бедре чесался какой-то крупный прыщ, но не думаю, что он смертельно опасен. Короче, выход был один – банальная амнезия. Вполне логично, кстати, после болезни, чуть не окончившейся фатально.
Несколько секунд раздумывал – стоит ли одеться, или забраться обратно в кровать и, когда кто-нибудь придет, прикинуться спящим. Однако любопытство взяло верх, потому я натянул коротенькие штанишки и направился к одной из дверей. Собственно, двери как таковой не было, был лишь дверной проем, закрытый занавесом из светло-бежевой кожи, сходной по цвету со стенами и потолком.
По широкой кровати, находящейся в соседней комнате, понял, что это спальня родителей. Теперь моих родителей. Обстановка в их комнате не богаче. Разве что различного оружия на стенах гораздо больше. Да и прочих вещей, разложенных по окаймляющей комнату лавке, тоже.
Странник
После гибели Олега я неопределенно долгое время находился в прострации. Инстинктивно оттолкнувшись от агрессивного зарождающегося мира, поглотившего сущность друга, какое-то время в панике удалялся от него, пока с ужасом не ощутил обрушившееся одиночество.
Я всегда был один. Я целую вечность был один. Я избегал встреч с другими сущностями, ибо они, как правило, были врагами, стремящимися поглотить меня. Населяющими миры оболочками пользовался как игрушками, воплощая с их помощью свои фантазии.
Естественно, убегая от Создателей, покидал миры с сожалением, но никогда не сожалел о расставании, с какой-либо оболочкой.
После встречи с Олегом мои понятия о мироустройстве изменились коренным образом. Я так и не смог понять, кем был этот землянин. Иногда даже мелькала мысль, что он являлся одним из земных создателей. А я по какой-то нелепой случайности ворвался в занятую им оболочку. После чего создатель попросту играл со мной, как кошка с мышонком. Такое предположение могло бы многое объяснить, но… Ни один создатель не способен покинуть свой мир, и, тем более, так глупо погибнуть. Но теперь этого уже не узнать и надо привыкать к мысли, что я вновь стал одиноким странником, не желанным ни в одном из миров.
Однако, познав радость общения с равным себе, я не хотел вновь обрекать себя на вечное одиночество. Потому решил найти обратный путь к земному миру, тихонечко, дабы не попасть в поле восприятия создателей, проникнуть в него и попытаться отыскать оболочку, смертная сущность которой воспримет меня так же, как воспринял Олег. Решение это было вызвано новым предположением, что необычностью своей сущности Олег обязан симбиозу со мной. Странно, что такое явное предположение не пришло на ум раньше.
До сих пор мне приходилось только убегать из миров, и ни разу не возникало мысли о возвращении. Однако думаю, что для возвращения необходимо произвести действие обратное тому, которое делается, покидая мир.
Но, отталкиваясь от мира, я ощущаю его. Соответственно, чтобы приблизиться к нему, мне необходимо так же его ощутить. Как это сделать? Попробовать вернуться к миру, где погиб Олег? Собственно, чего мне бояться? Пока я не нарушу границ создаваемого мира, создатели не смогут меня заметить. А если бы и смогли, какое им дело до неизвестной сущности, бродящей за пределами их пространства?
Как ни странно, но молодой мир мне удалось отыскать довольно быстро. Почувствовав нечто почти на грани ощущений, двинулся к нему и вскоре понял, что не ошибся.
Что дальше? Как определить направление там, где нет никаких направлений, где отсутствует само понятие направления?
Я попытался уловить присутствие другого мира, но тот, рядом с которым находился, буквально заглушал все остальные ощущения. Пришлось отдалиться настолько, чтобы не потерять его, но и чтобы он был еле «слышен». Для этого пришлось двигаться по спирали. Наконец, уловил нечто знакомое. Нет, это не ощущение мира. Это, скорее всего, ощущение какого-то подобие следа. Раньше неоднократно натыкался на подобные «следы», но всегда спешил пересечь их, не задумываясь о сути этого явления. И вот сейчас почуял что-то знакомое. Неужели это наш след, оставленный по пути сюда? Ну что ж, сейчас проверю.
Впервые я передвигался в пустоте подобным образом – не создавая точку и отталкиваясь от нее, а, словно бы, двигаясь по тропе. А от тропы веяло сущностью Олега, что укрепляло мою уверенность в том, что двигаюсь в нужном направлении.
И вот появилось ощущение мира. Я устремился к нему со всей скоростью, которую могу вообразить, не задумываясь о том, что здесь нет таких понятий, как скорость и расстояние.
Но что это? Когда обнаруженный мир заполнил собой все находящееся передо мной пространство, я понял, что это не Земля. Но ведь я явно ощущал след сущности Олега… Вероятно, это тот мир, который я не заметил, а он пропустил по незнанию и рассказал о нем только тогда, когда заметил тот другой, оказавшийся для него роковым.
Стоит ли продолжить поиски Земли, или попытаться устроиться в этом. Во всяком случае, стоит заглянуть внутрь. Хотя бы для отдыха.
Проникнув в мир, я стремглав бросился вниз, максимально ограничив способность ощущать окружающую среду. Чем больший участок смогу охватить своими чувствами, тем больше шансов у здешних Создателей обнаружить меня. Хоть этот мир не менее стар, чем Земля, но все же, может статься, хоть один из его хозяев бодрствует. Поэтому вслепую плюхнулся почти к самой поверхности и только здесь начал осторожно осматриваться.
Вокруг простиралась выжженная солнцем равнина, поросшая пожелтевшей от зноя травой. Подобная картина наблюдалась во все стороны до самого горизонта, и лишь на юге виднелась горная гряда.
Поборов желание подняться выше, чтобы осмотреться, я двинулся к северу, рассудив, что в более прохладном климате наверняка встречу аборигенов, играющих роль оболочек для местных Создателей.
Вскоре подо мной оказались руины древнего города. Большинство строений разрушены до основания. Будь здесь более благоприятный для растительности климат, остатки былых зданий давно превратились бы в поросшие зеленью холмики.
Приблизившись к северной окраине древнего города, я заметил движение. В руинах металась оболочка земного типа, только с двумя парами рук. Хоть после недавно покинутого мира подобное телосложение и казалось непривычным, но прежде случалось бывать в мирах, где оболочки обладали шестью верхними конечностями.
Осмотрев развалины внимательнее, я заметил двух гигантских пауков, обходящих аборигена с разных сторон, неумолимо загоняя того в тупик.
Тела у монстров вытянуты, как у земных скорпионов. Однако отсутствовали клешни, и задранные кверху хвосты вовсе не скорпионьи, а скорее напоминали крысиные. Да и лапы несколько длиннее скорпионьих.
Интересно, пауки являются представителями местной фауны или разновидностью оболочек?
Снова осторожно ощупав ближайшее пространство, чтобы убедиться в отсутствии местных хозяев, я прикоснулся к наиболее крупному монстру.
Неудача. Монстр оказался обычным зверем, не подходящим для вселения сущности. Его примитивная сущность тут же сгорела от моего прикосновения. Тело продолжило бессознательно метаться, натыкаясь на стены и издавая пронзительные высокие звуки. Откуда-то из-под головы паука развернулся хобот, поднялся кверху и бессильно опал на землю, да так и остался таскаться по ней, путаясь между лап.
Собрат монстра, услышав визг, бросил преследование аборигена и побежал на звуки, перемахивая через груды развалин.
Я тем временем приблизился к оболочке. Это особь мужского пола. На ногах мешковатые штаны зеленовато-грязного цвета – то ли зеленым цвет был изначально, то ли абориген просто извозился в чем-то, наподобие свежей сочной травы, которой поблизости не наблюдается. Смуглый мускулистый торс, затянутый в портупею из толстой зеленоватой кожи, буквально испещрен шрамами. На спине колчан, из которого торчал одинокий дротик. В каждой руке оружие, напоминающее булаву – металлический шар, диаметром сантиметров десять, надетый на длинную деревянную рукоять. Через абсолютно лысую, возможно гладковыбритую, почти дочерна загоревшую голову тоже проходил неприятного вида рваный шрам, будто по макушке деранули острым когтем.
В глазах аборигена плескалась паника. Свернув в очередной поворот, он оказался перед высокой стеной, преграждающей дальнейшую дорогу. Остановившись перед препятствием и прислушавшись к все еще раздающемуся визгу, бедолага бросился взбираться на крутую гору обломков обрушенной стены справа. Две булавы он вставил в петли на портупее, так как приходилось цепляться руками за обломки. Вот он взобрался на самый вверх и осмотрелся. Тут же в ужасе отскочил, увидев преследующих его монстров.
Лишенный сущности паук продолжал слепо тыкаться в развалины. Но его собрат заметил оказавшегося на груде обломков аборигена и немедленно плюнул в него каким-то серебристым сгустком с тянущейся за ним такой же серебристо-серой нитью.
Четверорукого спасло то, что, испуганно отпрянув, он не глядя ступил на шаткую глыбу и с криком сорвался вниз. В следующее мгновение серебристый сгусток с мокрым шлепком впечатался в кусок торчащей из обломков стены в том месте, где только что стоял абориген. Тот уже скатился кубарем вниз и, несмотря на многочисленные кровоточащие ссадины, шустро нырнул в узкий проход между очередных развалин.
Промахнувшийся монстр недовольно запищал и начал пятиться задом, натягивая выпущенную нить. Я решил, что таким образом он пытается оторвать прилипший сгусток, но вот, натянув нить до нужного предела, паук высоко подскочил и, вбирая ее в себя, мгновенно перенесся на вершину развалин. Всосав в себя сгусток, он бросился по следу аборигена.
Довольно долго жертве удавалось уходить от грозного охотника, потерявшего, благодаря моему случайному вмешательству, напарника. И все же паук на своих восьми конечностях передвигался гораздо быстрее, и у преследуемого не было шансов. Вот очередной плевок серебристым сгустком, попав в колчан, сбил аборигена с ног. Растеряв булавы тот надрывно хрипя и извиваясь всем телом, пытался хвататься за попадающиеся под руки обломки, но все они оказывались слишком мелкими, и паук, стоя на месте и вбирая в себя нить, неумолимо подтаскивал жертву к себе. Крысиный хвост изогнулся, направляя увенчивающий его острый шип в сторону пойманной дичи.
Леег. Знакомство с новым миром
Я услышал приближающиеся голоса и вернулся в свою комнату. Не успел дойти до кровати, как занавес в проеме противоположной стены откинулся, и в помещение, пригнувшись, вошел высокий худой человек с остроносым лицом и седыми до плеч волосами. Его несоразмерно крупные глаза с удивлением смотрели на меня.
Следом зашла женщина. Увидев меня, стоящего перед кроватью, она прикрыла рот верхней парой ладошек, и я отчетливо услышал ее мысленный вопрос:
– Леег, ты уже встал?
Нет, блин. Я все еще лежу, но стоя. Черт, если она передает мне мысли, значит, вероятно, может слышать мои. Надо бы быть вежливее в мыслях. А то обижу ненароком. Мысль она, как говорится, не воробей. Вылетит – фиг догонишь.
Мужчина, продолжая стоять у входа, сложил верхнюю пару рук на груди, вторую сцепил за спиной. Удивление во взгляде прошло, и теперь он просто оценивающе осматривал меня.
Интересно, кто это такой? Отец? Вряд ли. Женщина говорила, что позовет какого-то Хама. Вряд ли она так стала бы называть моего отца. Надеюсь, это имя, или прозвище означает не то же, что в нашем мире? А то хамов с детства не люблю.
И долго они так будут смотреть на меня?
Я чувствовал себя воришкой, которого застали врасплох. Надо было не вылезать из постели. Щас бы притворился спящим беспробудным сном. Заодно послушал бы, о чем говорят эти люди. Ну, да ладно, буду изображать потерявшего память. Что, собственно, не сложно, ибо я ее в этом мире, можно сказать, и не имел.
– Здрасте, – попытался коротко приветствовать седого и с удивлением услышал, как вместо одного слова, я произнес целую тираду в каком-то японском стиле, типа, я рад видеть Вас на пороге этого дома и т.д.
Мужчина подошел и, положив две конечности мне на плечи, ощупал другими мои руки, грудь. Зачем-то приподнял мне веки, подергал за мочки ушей. Ну, точно – местный Айболит.
– Ты совершенно здоров, Леег, произнес он, после чего обратился к женщине: – Сказано же было, что жрецы Священного Острова нарекли твоего сына избранным Создателями. А я, ничтожный деревенский лекарь, усомнился и пытался лечить его от предначертания, принимая оное за болезнь. Возможно, это я своим невежеством чуть не погубил Леега.
Женщина подошла к седому и, приложив пару рук к груди, другими нежно взяла его за одно из предплечий, мысленно успокаивая и говоря, что он лишь исполнял свой долг. Лекарь, похоже, не слышал ее мыслей, но жесты и мимику понял правильно.
– Нет, Ната. Как иначе объяснить, что Леег полностью оправился после того, как я прекратил лечение, посчитав его умирающим? Ведь я был абсолютно уверен в том, что он не доживет до заката. Я немедленно отправляюсь на Остров. Пусть Жрецы оценят мою компетентность. Возможно, они решат прислать вам нового, более сведущего лекаря. А я стану простым охотником и заведу собственную семью.
Мужчина отстранил Нату и решительно вышел. Та с сожалением посмотрела вслед, но тут же, как только обернулась ко мне, глаза ее наполнились радостью.
– Надо немедленно сообщить Стику, – услышал я ее мысль.
– Стик – это мой отец?
– Что? – тонкие брови женщины поднялись в удивлении, и следом она задала сразу два вопроса: – Ты слышишь мои мысли? Ты не помнишь своего отца?
Вот те раз. Так телепатические возможности вовсе не являются нормой для этого мира? Значит, мои мысли никому не доступны? Не сказал бы, что это мне не нравится. Но почему тогда я слышал ее? Кстати, о чем думал Айболит, я не слышал. Да и о чем думает эта женщина, мне, похоже, тоже не совсем доступно. Понятны только посылы, обращенные непосредственно ко мне.
– Извините, – я смущенно развел руки. – Я вообще ничего не помню. Даже не знаю, кто я такой. Я, вероятно, чем-то тяжело болел? Вы моя мать?
– Бедное мое дитя, – красивые глаза женщины наполнились слезами.
Мне стало искренне жаль ее.
– Но зато я чувствую себя физически вполне здоровым, – сказал, чтобы успокоить Нату.
Она снова улыбнулась и погладила меня по плечу.
– Это самое главное, сынок. А память вернется, – и, спохватившись, воскликнула: – Надо скорее сообщить отцу радостную весть!
– Я пойду с тобой, – принял я неожиданное решение. – Только подскажи, во что мне одеться.
Раз уж попал в новый мир, то нужно скорее в него влиться, ибо нет смысла оттягивать.
Мать подала сапоги-чулки из тонкой кожи и одну из безрукавок. После того, как я надел все это, она протянула какую-то сбрую с вдетыми в нее четырьмя маленькими топориками на длинных ручках. Вот и нафига мне эти томагавки? Задал этот вопрос мысленно. Однако она не услышала.
– Зачем мне это? – спросил уже вслух.
– Ты вырубил собственное жилище и отвез семя зуха на Священный остров. Даже целых два семени. Теперь ты полноценный мужчина, – вероятно, посчитав объяснение достаточным, Ната вложила сбрую мне в ладони.
Покрутив полученное снаряжение, накинул два ремня, соединенных сзади чем-то наподобие патронташа, на плечи. Подвешенный на них широкий ремень застегнул на животе с помощью большой бляхи, сделанной то ли из кости, то ли еще из какого-то непонятного материала. Все подогнано точно по мне. По бокам в небольшие петли на ремне вставлены топорики. На мой вопрос для чего нужен патронташ на спине, Ната пояснила, что он нужен для дротиков, которые постоянно носить вовсе не обязательно.
Я покосился на висящие, на стене большие топоры. Хорошо, что и их не нужно постоянно таскать с собой.
Пройдя через большую комнату, на обстановку которой впопыхах не обратил внимание, мы вышли на высокое крыльцо. Увиденное снаружи не то чтобы поразило меня, но удивило довольно-таки сильно. Представьте себе гибрид груши с тыквой размером с дом. Именно такие желто-песочные плоды-монстры, тянувшиеся двумя рядами, образовывали довольно широкую улицу. Каждая тыквогруша была обнесена невысоким плетеным заборчиком, как обычные земные деревенские хаты. В стенах плодов прорезаны окна и двери. Сбежав с крыльца, я задрал голову, и окинул взглядом дом, из которого вышел – такой же гигантский плод. Интересно, дома действительно растительного происхождения, или здесь такой причудливый архитектурный дизайн? Просто страшно представить дерево, на котором растут подобные груши…
Наше жилье от околицы отделяло всего два двора. У соседнего плетня копошилась парочка обнаженных по пояс малышей. Непривычно видеть на их голых спинах по четыре шевелящиеся лопатки. Увидев нас, они подскочили, какое-то время молча смотрели, а как только мы прошли мимо, понеслись по улице с криками:
– Леег не умер! Леег живой!
Ната, оглянувшись на них, улыбнулась и взялась за мою руку, будто проверяя, не мерещусь ли я.
