Свободные от детей

Галина Ярось

Свободные от детей

Камера наехала, и стала видна маленькая синяя куртка, вмёрзшая в кромку льда там, на середине реки, где течение ещё не было схвачено морозом, – детская.

Город на берегах Преголи стремительно погружался в короткие декабрьские сумерки. Свинцовые тучи уже поглотили низкое солнце, но ещё не успели разродиться снегом. Несколько минут, и режим уйдёт, снимать можно будет только то, что попадёт в свет накамерного фонаря. Олег указал Марату рукой на женщину. Она стояла в стороне от группы полицейских и волонтёров и неотрывно следила за работой спасателей. Уже больше суток в розыске находился её сын, ушедший из дома в зимней пуховой куртке точно такого вот синего цвета.

Женщина подняла воротник пальто, надеясь спрятать от леденящего ветра замёрзшее лицо, отвернулась на мгновение от реки и увидела направленную на себя камеру. Олег заметил, как протестующе сжались её бледные губы. Она шагнула по направлению к Марату с камерой, но тут заработала рация у полицейских, и внимание матери переключилось на них.

Спасатели доложили, что куртка пустая, тела утонувшего ребёнка, которое все боялись найти в ней, не обнаружено.

Олег встал на стендап спиной к реке.

– Миша Яковлев семи лет вчера утром ушёл из дома. Его до сих пор не могут найти родители, полиция и волонтёры. К счастью, обнаруженная только что в Преголе детская куртка, по заявлению матери, не Мишина. Телевизионное детективное агентство «Путилин» подключается к расследованию исчезновения ребёнка. Следите за нашими выпусками в эфире городского канала.

Олег увидел, как испуганно вскинула на него взгляд женщина и оглянулась на кого-то в стоящей за камерой Марата толпе. «Чего она так испугалась? – мелькнуло у него в голове. – Ей бы радоваться, что журналисты подключаются к поиску сына…»

Зазвонил телефон. «Ну теперь для звонков горожан, видевших мальчиков в синих куртках, хоть кол-центр нанимай», – вздохнул Олег. Но он ошибся. Звонили из приёмного покоя областной больницы и требовали от Олега немедленно приехать и забрать своего сына. Мать ребёнка в реанимации. Олег не успел сказать, что ошиблись номером, что у него нет никакого сына, как там уже отключились.

Марат, укладывая аппаратуру, хмыкнул:

– Ты вроде говорил, что убеждённый чайлдфри, детей заводить не будешь никогда.

– Я и не заводил. На кой мне дети? Одни проблемы от них, сам видишь. Номер перепутали, наверное. Поторопись. Через два часа итоговый эфир, а нам ещё монтировать.

Но номер не перепутали. Позвонили теперь во время прямого эфира. И уже гневным, с явной долей презрения в голосе, отметил Марат, принявший звонок, заявили, что если Олег Артемьевич Путилин сейчас же не заберёт своего малолетнего сына, то они обратятся в полицию.

Пришлось на ночь глядя ехать разбираться.

Не успел Олег в приёмном покое, пустом и гулком в это позднее время, открыть рот, чтобы представиться усталой пожилой медсестре, как она, коротко подняв на него глаза, сунула под нос чей-то паспорт. Узнаваемость в народе тележурналисту всегда приятна, но эта была явно не его поклонница. Вздохнув, Олег открыл документ. С фотографии на него смотрело лицо Кати: прищуренный взгляд, курносый нос, золотые косы. А он думал, что забыл…

– Олег Артемьевич, эта женщина доставлена в тяжёлом состоянии по скорой из области. Ребёнка оставить ей было не с кем. Она дала ваш номер телефона и сказала, что вы отец мальчика. Забирать будете? Или я звоню в полицию? – Приняв его затянувшееся молчание за согласие, медсестра махнула рукой в сторону коридора: – Он там.

На жёстком больничном диванчике в самом проходе спал мальчик. Как завели с холода, так и заснул на сквозняке в верхней одежде, только шапку под голову кто-то подсунул и теплую куртку расстегнул. Такую же синюю, как выловили сегодня из Преголи. Растрёпанные светлые кудряшки в свете люминесцентных ламп казались седыми. Из коротких рукавов дешёвого пуховичка свисали красные варежки на длинной резинке.

Олег так и занёс спящего ребенка в свой уже тихий ночной дом. В больнице сказали, что его зовут Тёма, по документам Артём Олегович. Снял маленькие сапожки на липучках, стащил куртку вместе с варежками. Дальше решил не раздевать, не дай бог проснётся, уложил в гостиной на диване, укрыл пледом.

Шпицы запрыгали было вокруг, обрадовались неожиданному ночному развлечению, но Олег цыкнул, и Снежка, Пух и Малыш – три пушистых белых шара, любимые игрушки Алисы – тут же разбежались каждый по своей лежанке. Оставил включённым торшер и пошёл наверх, в спальню. «Надо завтра как-то Алисе всё это объяснять. О чёрт! На ребёнка она не согласится. Лучше бы Катя мне кота оставила на передержку, всё проще было бы с женой и собаками договориться».

Тёма проснулся ночью от того, что кто-то целовал его в щёчки. «Мама!» – не открывая глаз, он протянул руки обнять, но вместо родной и тёплой шеи поймал руками что-то мохнатое. От неожиданности открыл глаза и увидел, что лежит в незнакомой комнате, а рядом с ним на подушке сидит маленькая белая собака. Точь-в-точь такая, какую он заказывал Деду Морозу. Может, Новый год уже наступил? А где мама? Тёма оглянулся по сторонам. Собачка лизнула его горячим языком прямо в нос и легла рядом, прижавшись тёплым боком, засопела. Тёма закрыл глаза, представляя, как завтра он пойдёт в садик, как все дети соберутся и будут просить погладить его собаку, и незаметно уснул.