скачать книгу бесплатно
– А ты кто?
– Как кто? Ты же сама сказала – Ангел.
– Что прям настоящий?
– Самый что ни на есть!
– А что, ты долго стучался?
– Конечно. Ты же сама сейчас один из моментов вспомнила. Тоже ведь с хорошей скоростью летела. Зачем? И сегодня. Свечи тебе пришлось подкоптить. Так нет, новые купила.
– Это тоже ты?
– Конечно. На трёх свечах ты ж так не летала.
– Ну да.
– Надо было тебе мастеру позвонить.
– Ну а как же! Я не могу на неисправной машине ехать. А представь, что тормоза неисправны были бы. Я б тогда тебя… Кстати, я тебя не зашибла?
– Нет, я не имею физического тела, плотной материи, а тонкой материи нельзя нанести вред физическими телами.
– А какими можно?
– Чаще всего – эмоциональными.
– То есть?
– А то и есть, когда человек испытывает сильные эмоции, он может повредить свои тонкие планы. Ну слышала же – душа рвётся?
– Ну, да!
– Так она реально рвётся, это не вымысел и не красное словцо. Душа состоит из тонкой материи, и, когда испытывает сильную боль, в ней остаются разрывы или от неё остаются частички в каком-то болевом моменте, и человек про него забывает, потому что очень больно помнить.
– И у меня такие разрывы есть?
– Конечно.
– Как в том моменте, со встречным КАМАЗом?
– Да.
– А её можно зашить?
– Зашить? – засмеялся Ангел. – Душа слишком тонкая, чтобы можно было её зашить.
– А что делать?
– Её можно исцелить, но для этого нужно быть в любви. А ты живешь в войне.
– Я в войне? Я всем старюсь добро делать! Всем помогаю, а ты говоришь: «В войне».
– Твоя война внутри тебя идёт. Вот, что сегодня произошло, когда ты свечи стала менять?
– Ну как что? Ты же всё знаешь.
– Я знаю со своей позиции, а у тебя своё восприятие.
– Ну, я открыла капот, достала ключ, стала крутить. Свечи прикипели, и у меня не хватало сил их отвернуть. В это время остановился автобус с рабочими, и с десяток мужиков высыпали и направились в придорожное кафе. Проходя мимо меня, половина из них остановилась и наблюдала, как я мучаюсь. И ни одна сволочь не предложила мне помощь. Я была такая злая, что со злости сама отвернула эту свечку и утёрла нос мужикам.
– А говоришь не война. Разве это не война? Ты воевала с машиной, с мужиками…
– Я не воевала, я чинила машину и ждала помощи, но они не помогли.
– А что тебе твой мастер сказал?
– Он сказал: «Остановишься, купишь свечи и попросишь каких-нибудь мужиков тебе их поменять».
– Вооот! А ты что?
– Ну вот ещё, просить я буду! Это же унизительно. Они что сами не видят, что мне помощь нужна?
– Так они тебе разве не помогли?
– Помогли. Спасибо, я со злости отвернула. А могли бы помощь предложить.
– Есть такая поговорка: «Не просят – не лезь». Если ты их не просишь, если считаешь, что это унизительно, если хочешь доказать, что ты сама со всем справишься, это состояние войны и есть. Войны за право быть мужиком!
– Мужиком? Я вовсе не хочу быть мужиком!
– Но ты выбрала мужской способ поведения, мужской способ решения задач, соревнование с мужчинами, доказательство, кто круче – это чисто по-мужски.
– Я не думала об этом. Я так привыкла. А разве можно по-другому?
– Можно. Можно по-женски! Просить и принимать помощь – это по-женски.
– Но я не хочу быть слабой!
– Сила женщины в её слабости. А не в том, чтобы доказать мужикам свою силу. Сама же говоришь, что мужики слабые пошли.
– Ну да.
– Так вот, ни один нормальный мужик не будет с женщиной силой мериться. Это не по-мужски. Он ей уступит. Сильные и уступают. А те, кто рискуют с тобой мериться – теряют в твоих глазах всякий авторитет, потому что «как он посмел с женщиной тягаться».
– Ну, в общем-то да. Так и было. Но ведь я и, вправду, не знаю, как по-другому. Мама всегда все проблемы решала сама, потому что папы не было. И я решила, что так правильно.
– А ты попробуй по-другому. Попробуй послушать, чего тебе действительно хочется.
– Ну, мне хотелось, чтоб они мне помогли. Но и принимать помощь – это значит быть обязанной, значит, надо чем-то платить.
– Любому мужчине в радость помочь женщине, потому что, прося о помощи, женщина признает его силу, и он становится сильнее. В этом и есть сила женщины – позволить мужчине стать сильным рядом с ней.
– Интересно. Надо попробовать. Может и правда…
– Конечно, правда.
– А что же с душой делать?
– Слушать себя, понимать и принимать с любовью и благодарностью уроки, которые в каждой ситуации ты получаешь. И тогда душевные раны сами исцелятся. Любовь для них как бальзам живительный.
– Хорошо, я попробую. А в том, первом моменте с КАМАЗом, какой урок?
– Ну там же ты тоже хотела крутой быть. Подумай, как можно было по-другому.
– Ты прав, пожалуй. Я и сама летела, как тот сумасшедший. Но выводов-то не сделала.
– Вот именно. Не стоит рисковать жизнью, доказывая что-то кому-то. Жизнь тебе не для этого дана. У тебя есть более интересные задачи, которые надо в этой жизни реализовать… А ты всё убиться пытаешься?
– Всё, не пытаюсь уже. А какие задачи?
– В своё время всё узнаешь. А сейчас тебе пора. Езжай аккуратнее, пожалуйста.
– Спасибо. Я постараюсь, – сказала Света, заводя машину.
Она включила поворотник и выехала на дорогу, улыбаясь тому интересному, что предстояло ей в жизни. И давить до упора на газ ей уже не хотелось.
Волшебные тапочки
– Где мои тапочки? – раздражённо воскликнула Лена.
Она сидела на краю кровати, беспомощно глядя на паркетный пол.
Рыжий кокер-спаниель Флиппер быстро шмыгнул в прихожую. Он виновато выглядывал оттуда одним глазом, подметая пол своими кудрявыми ушами.
– Сколько раз тебе говорить, чтобы ты не трогал мои тапочки! – истошным голосом закричала Лена, и сама испугалась своего крика.
Флиппер скрылся из виду, а Лена подумала:
– Чего я так взбеленилась? Он ведь всегда играет с моими тапочками. Что меня так взбесило? Ведь я испытываю настоящую ярость. Из-за чего?
Её сердце учащенно билось, скулы были напряжены. Она сделала усилие и перевела внимание на дыхание.
– Вдох: Раз, два, три, четыре! Задержка дыхания: Раз, два, три, четыре! Выдох: Раз, два, три, четыре! Задержка дыхания: Раз, два, три, четыре! Вдох… – вслух сопровождала она счётом своё дыхание, усиливая его успокоительный эффект.
Она посмотрела на пол и снова ощутила полную беспомощность, как будто перед ней не пол, а раскаленная лава или глубочайшая пропасть, скрытая под водой. И если она туда шагнёт, то непременно сгинет без следа.
– Какой-то бред! Что происходит? Почему я раньше не чувствовала этого?
– Потому, что муж вчера, по дороге на дачу, отвез ковёр в химчистку. А по ковру я могла спокойно ходить босиком! – ответила себе Лена.
– Но почему я не могу пройти босиком по голому полу? Почему? Почему? – Лена повторяла себе этот вопрос и не находила ответа.
Она уже не смотрела на пол и уже забыла про свою собаку, уигравшую её тапочки. Она вся была в состоянии поиска, поиска ответа на этот вопрос.
– Ковёр… – задумчиво перебирала она атрибуты.
– Ковёр! – воскликнула она голосом, означавшим найденный ответ.
Перед глазами у неё всплыла очень яркая картина из её детства.
Маленькая девочка Лена играет в куклы, сидя на ковре, который лежит посреди её комнаты. Ей стало скучно играть и захотелось пойти к маме на кухню. Она встала и побежала к двери, но у края ковра остановилась в поиске тапочек. Тапочек не было. А в голове звучали мамины слова, которая настрого наказывала:
– За край ковра без тапочек выходить нельзя! Босиком можно ходить только по ковру!
Мама не сказала почему нельзя босиком, без тапочек заходить за край ковра. А может, Лена не запомнила или не поняла. Но мама говорила таким строгим голосом, что Лена почувствовала опасность, которая оттуда, из-за края ковра исходит. И она сама придумала себе те страшилки, которых сегодня испугалась.
Елена поняла, что сейчас заново проживала все эмоции того момента. Она ощутила весь тот детский страх, всю беспомощность, с которой она стояла у края ковра и не могла сдвинуться с места.
Слёзы текли по её щекам, ком подступил к горлу. Она почувствовала, как тогда ей хотелось закричать, но она не могла. Мама просила не кричать, когда они с папой разговаривают. И она просто тихо плакала в ожидании, когда мама сама придёт с кухни в комнату.
А когда мама пришла, то стало ещё больнее и обиднее, потому что тапочки мама держала в руках. Она знала, что дочка не пойдёт босиком. Она специально их забрала, чтобы Лена им не мешала.
Лена вытерла слёзы. Она сидела молча, осознавая всё то, что достала из глубин своей памяти.
Через какое-то время она сказала:
– Конечно, мама боялась, что я заболею, гуляя босиком по голому полу, и учила меня беречь своё здоровье. Она всегда это говорила, и я это усвоила.
– В конце концов, у них с папой были разговоры, слушать которые мне было вовсе не обязательно, если не сказать, вредно, – продолжила она свои рассуждения. – А оставляя меня одну, она научила меня самостоятельности.
– Ну, ещё я научилась сдержанности, ответственности, дисциплине… – всё бодрее перечисляла она полученные навыки и, погрустнев, добавила: – Правда иногда это мешает мне делать то, что я хочу.
– Хотя, если подумать, я делаю то, что хочу. Просто в каком-то ограниченном пространстве. Надо снять уже это ковровое ограничение. Я из него выросла! – констатировала Лена уже уверенным голосом.
– Спасибо, мой дорогой, что ты увез этот ковёр в химчистку, – с искренней благодарность проговорила Лена обращаясь к мужу. Как будто с дачи, где он вчера остался ночевать, он мог её услышать.
– Спасибо мама! – обратилась она к их семейной фотографии, стоявшей на шкафу. – Пора уже отпустить эту обиду, она больше мне не нужна. Я поняла, что благодаря этому, многому научилась.
– Спасибо тебе, Флиппер, что упёр мои тапочки! – громко проговорила она, глядя в сторону прихожей. Но пса там не было видно.
Она оглядела комнату и засмеялась. Флиппер лежал у кровати, глядя на неё заискивающим взглядом, и вилял хвостом. Перед носом у него лежали её тапочки. За своими поисками и рассуждениями она не заметила, как пёс сюда перебрался. И, главное, он принёс тапочки, чего раньше никогда не делал.
Услышав, что хозяйка смеётся, поняв или почуяв (как там собаки это делают), что она больше не злится, пёс быстро вскочил и потянул к ней свою рыжую морду. Лена погладила его по голове, обняла и, нагнувшись, поцеловала в нос.
– Прости, дружище, что я на тебя так накричала. Просто мне нужно было выпустить весь этот подавленный крик, сдерживаемый годами. Я постараюсь больше так не делать. Думаю, что в этом не будет необходимости, – проговорила она подмигивая. В голосе её была любовь и нежность.
– Пошли завтракать, – потрепав пса за загривок, игриво сказала ему хозяйка.
