скачать книгу бесплатно
Ему так хотелось чтобы приветливость этой красивой пары относилась только к нему.
И он, даже с какой-то ревностью, косил глазом на какую-то толстую тетку с такой же дочкой, которые пристроились у бронзовой парочки, чтобы сфотографироваться. Он отвел глаза от неприятного ему кадра и, не оглядываясь, почему-то почти бегом, кинулся в сторону, нужную ему.
Но сильное первое впечатление от красивой приветливой пары не покидало его весь день.
«Давно у вас эта скульптура?» – спросил он у матери. Но она ничего не видела и не слышала.
«А я в ту сторону давно не хожу», – ответила она.
А он пошел. Вечером. На перроне никого не было, поезда на сегодня закончились, и он смог хорошо рассмотреть поразившее его изваяние.
Особенно понравилась женщина. Ее лицо как бы под вуалькой, источало столько приветливого счастья от встречи, с ним. Это, пока он стоял рядом с ней, относилось только к нему.
А мужчина со снятой шляпой подтверждал, что – да, здесь ждали и встретили, и рады видеть именно его, на которого всем давно было наплевать – и в столице, и матушке, и подругам её, и особенно морю.
А эти двое, на этом пустом ночном перроне, застыли в ожидании и вере, что он обязательно приедет.
Так и случилась эта нечаянная и странная дружба между этой бронзовой красотой и им.
Он не мог этого объяснить, но он настолько поражен первым впечатлением, приветливостью и доброй радости себе, что искал повода, чтобы увидеть и прочувствовать это состояние еще и еще раз.
Он понимал свое это чудачество и неправоту, но каждый раз, въезжая с поездом на платформу, он выскакивал на перрон и снимал кепку перед дамой и приветствовал мужчину в застегнутом пальто изысканным поклоном. И осознавал он одно, что есть особая точка притяжения в этом мире, где он увидит пару, которая в любой житейский и морской шторм ждет его, и рада ему. Без корысти всякой и обмана.
Он было один раз взял с собой жену и детей, ему было интересно, увидят они бронзовую пару. Нет, не увидели. Жена раздраженно пообещала:
«Никогда больше не поеду поездом – что за блажь!» – жена чуть не налетела на бронзовую пару, но обошла.
«Блажь», – повторила она.
А он тихо обрадовался даже тому, что никто больше не видит этих двух людей, как видит он. И он никогда не станет делать селфи с ними. Это было бы оскорбительно. Он лучше приедет. Поездом. И никакая это не блажь. Радость.
Пёстрая тетрадь,
14 октября 2020
Лицо
Устарела в наши дни обличительная фраза «потерять лицо». Это раньше этим можно было устыдить человека, даже убедить его заглянуть в урну, чтобы найти это самое лицо. Так это было неприлично в жизни – потерять лицо. Это и уважение потерять, и окружение, и прочие атрибуты устроенной жизни.
Теперь лицо потерять невозможно. Потому, что никто и не заметит потери. Утром, если что, заменят пустое лицо макияжем – женщины. Мужчины же – отрастят моднющие усы и щетину. Замаскируют этим пропажу этого самого лица. Да так лихо, целый арсенал косметики, бритв и прочего инструментария – напустят такого туману, что никто и не заметит, ваше это лицо или не ваше. А что еще реальнее – никто никого не знает, лица другого, и своего тоже. Потому как это стало неважной сутью. И потерять лицо нонче невозможно, для этого вначале его нужно обрести.
Такие минорные мысли думались Таисии, пока ехала она своим привычным маршрутом в старый свой дом на окраине.
На работе случился конфликт – Таисией, с её стажными заслугами и старательностью, грубо пренебрегла новая секретарша шефа.
Таисия от выговора этой тощей пигалицы вышла из себя. И чтобы не потерять лицо свое, написала заявление об уходе. И хлопнула громко дверью. Лица она не потеряла, но потеряла работу, которую больше выполняла по инерции и накатанному знанию своего дела.
Неожиданно это случилось и немного пугало. Уход с работы не входил в жизненное расписание Таисии, но она чувствовала, что поступила правильно. И за этим неожиданным разрывом с насиженным местом маячил какой-то судьбоносный посул, как бы в благодарность за ее сохранившийся облик.
И Таисию это несколько успокоило. Она вышла на своей последней остановке и пошла вниз по голой вытоптанной тропинке к дому.
Дома она поставила чайник, сварила кофе, села на краешек странного неустойчивого, но с корнями в этот пол, столика. Угол его был всегда застелен белой салфеткой, и ставя на нее чашку с кофе, Таисия увидела свое отражение в зеркале. Увидела там свое давно знакомое лицо, с конопушками рыжинок и пушистыми, тоже с рыжинкой, волосами.
Затянувшись дымком любимой сигареты, она вытянула длинные свои босые ноги и вздохнула. Хорошо бы вот так, сидеть и сидеть, у краешка стола. Видеть себя в зеркале сквозь дымок сигаретки. И сидеть в этой радости долго-долго, не впуская никого в этот дом. Потому что при любом визите, даже любимых людей, она терялась и теряла замечательное свое гордое лицо. Оно разбивалось о бестактные вопросы визитеров, о корыстные просьбы их. И Таисии приходилось искажать лицо доброй улыбкой и отвечать, и обещать.
А потом долго приходить в себя после ухода мам чьих-то, теть, подруг. Все уже приходили без лиц, одна корысть, а она свое теряла от их бесстыжести и своей слабости, неумению противостоять этому вежливому хамству.
В дверь позвонили. Таисия вздрогнула. Она никого не ждала, тем более – без звонка.
Но позвонили еще раз.
Таисия открыла. Перед ней стояла та самая секретарша. Слегка запыхавшись, она почти пропела:
– Что у вас с телефоном? Не дозвониться. Шеф срочно хочет видеть вас. Я не стала отдавать ваше заявление. Извините меня…, – быстро, как СМС, отпечатала в пространстве секретарша.
Таисия сразу поняла, что шеф наорал на эту пигалицу. Ведь сегодня они должны были пойти на важную, как всегда, встречу.
И вспомнила она, как обидно иронично накануне эта несмышленая девица говорила с ней, и ничуть не сомневалась в своем праве не терять золотое свое лицо. Она просто сказала:
– Я не могу. Я не смогу.
Теперь секретарша засуетилась, предчувствуя нагоняй от шефа, стала быстро-быстро уговаривать.
– Пожалуйста, пожалуйста, машина вас ждет.
Таисия хотела сказать ей строгой фразой: «Барышня, не теряйте лицо». Но вместо этого она потушила сигарету, мельком глянула на свое отражение в зеркале. Лицо было на месте.
И поэтому она улыбнулась немилой этой чужой девице.
– Подождите на улице. Я сейчас оденусь.
Машина, действительно, ждала во дворе. Таисия села на заднее сиденье. И почему-то сильно была недовольна собой. А девица щебетала с водителем, весело строила ему глазки. И ей уже не было никакого дела до этой старой рыжей тетки, которая так оказалась нужна шефу. Подумала, удивилась этому и тут же забыла – и о тетке, и о шефе, и о водителе.
Она смотрела в зеркальце фирменной своей пудреницы. Приласкала свои бровки, реснички, поправила губки. И все, красота наведена. Щелкнул замок пудреницы. Девица занялась телефоном и уже совсем отсутствовала, с кем-то беседуя.
Таисия, чтобы избавиться от какого-то странного обидного чувства обмана, исходившего от всего облика и поведения этой девицы, почувствовала еще к ней чуть зависть. К её приспособленности здесь и сейчас, легкости быстро принимаемых решений.
И вдруг она ясно поняла, что девочка эта никогда не потеряет лица. И вовсе не потому, что у нее его нет. Просто она этого не боится.
Пёстрая тетрадь,
21 октября 2020
Чудо-Ворота
В повседневной жизни Евгений был, и знали его, как обыкновенного парня, может чуть скучноватого, и ревностно любившего свой «мерседес», сдувая с него каждую пылинку и безжалостно сгоняя местных котов с капота и крыши, на которых любила погреться эта живность.
Он был заурядным, хотя внешне даже красивым, мужчиной, но обитал в основном у себя дома, где жили еще сын, жена.
Всех он любил, своих домочадцев. Но в меру. Сыну часто урезал количество карманных денег. И никаких лишних гаджетов. Пузатый его «мерс» занимал половину двора, горделиво возвышался над тутошними «киа» и «ауди».
Но это были будни. Простые и скучные. Работа-дом-дача-работа-дом-дача. И, может от этого однообразия, Женька срывался в «штопор». Так он сам говорил о себе: «Всё, пока. Я ухожу в штопор». Брал штопор из ящичка на кухне и уходил в свою комнату, а оттуда – в запой.
И домочадцы начинали свои ночи и дни бессонных бдений.
Нет, Евгений не буянил, не бил посуду, а превращался в какого-то монстра щедрости.
Жена выгребала все кредитки из его бумажника. Но это ситуацию не спасало. Евгений впадал в высоты благотворительных деяний. И на это спускал все имеющиеся у него сбережения.
Его не выпускали из дома, отнимали ключи от машины. Лишали всякого общения с внешним миром.
Возвращаясь как-то домой, Евгений увидел расстроенного дворника Саида. Опять старые ворота вышли из строя, и во дворик проникали всякие нежелательные элементы и ставили чужие машины.
«Я позвоню в контору. Пусть починят», – пообещал он дворнику. Но тот только махнул рукой, понимая, что Евгений уже не совсем трезв.
А Евгений пришел домой и позвонил. Но не в ЖЭК, а нашел цех по изготовлению ворот. И заказал их. Новые, чугунные, с калиткой. И кодовым замком. Сказал адрес и оплатил тайной своей кредитной карточкой. Конечно, инкогнито от семьи.
И ранним утром следующего дня приехали мастера-литейщики. Выгрузили роскошные, в узорах, ворота. Сняли старые, дырявые и ломаные. И уже через пару часов новые ворота были установлены, калитка сияла кодовым замком.
Все жильцы дома высыпали во двор ахать и охать. И восхищались жилищной конторой, столь расщедрившейся на такие настоящие ворота.
«Это Женька из тридцать четвертой. Обещал – и сделал».
Но его информацию Женькино семейство пропустило мимо ушей.
Ворота закрывались плотно, открывались легко, и все любовались их благородным видом.
Не любовался только Евгений. Он потягивал виски из стакана, лечил голову с ночи и думал, как ему проскочить мимо жены в ванную.
Он по тишине в доме понял, что она отсутствует, выглянул украдкой в окно.
Машина его стояла на месте. Тут же толпились жильцы, размахивая руками.
Евгений решил, что опять какое-то собрание. Ворота ему из окна видны не были.
Услышал как жена возвращается. Женька нырнул в свою комнату и услышал, как жена сказала:
– Могут, если хотят. Два года звонила им. Сделали, наконец.
Женька вышел на кухню, заглянул в холодильник.
– Спишь всё. Проспал. Ворота у нас теперь настоящие. ЖЭК прислал, наконец, мастеров.
Евгений вдруг испуганно икнул.
Он вспомнил, что вчера заказал ворота. Да и оплатил, и за скорость установки отдельно еще заплатил.
Но главное было – не проговориться.
Он пошел к себе в комнату, натянул штаны и осторожно вышел во двор.
Ворота действительно были крепкими и восхитительными. Женька потрогал черные, тяжелые шпингалеты. Это было похоже на чудо.
Что и подтвердил Саид.
– Спасибо тебе, что позвонил, а то я жалуюсь, жалуюсь. Звоню, звоню. А ты – молодец !
– Да, молодец, – почесал затылок Евгений.
Главное – не проговориться. И Женька побежал домой заметать следы своей нечаянной щедрости.
Но выше страха перед женой в нем прыгала радость от его поступка. От нужного всем поступка.
Ну и что – ему попадет. Да и знал он, что, выйдя из запойного своего штопора, он, может, и пожалеет о широте и бесшабашности вызывающего своего поступка.
Но это будет потом, а пока он дорожил в себе необыкновенной радостью от свершения, ну очень нужного всем. И еще подумал, что даже для этой радости сделанного – стоило исчезать в небытии запоя.
Разве появились бы ворота, избавься он от этой своей привычки? Оставалось только разъяснить это непонятливому своему семейству.
«Хотя», – решил Женька. – «Лучше инкогнито. Тихо».
Но тихо не получилось. Саид проболтался.
Он трогал ежеминутно ворота, и приговаривал:
«Ай, Женя, ах молодец. Такой предмет купил для людей», – и восторженно оглядывал всю узорчатую красоту ворот.
Но Саиду никто не верил. Весь двор знал, что Евгению еще далеко до выхода из, опасного для него, штопора.
Пёстрая тетрадь,
21 октября 2020
Скольжение
Она вдруг поняла, что напрасно бросила курить. Идя по люто скользкому тротуару, она заскучала по сигаретке, за которую она так любила держаться, идя по ледяной глади. Сигаретка грела ладошку и держала за руку, чтобы она не упала. И в этом была надежность и защищенность.
И сегодня, идя в холодном дне по почти безлюдному городу, она с трудом отбилась от желания зайти в ближайший магазин и купить пачку сигарет. В радость.
А почему бы и нет? Она решительно вошла в магазин и купила на кассе любимые свои сигаретки. А зажигалка у неё всегда была с собой. Так, болталась в сумке на всякий случай. И похоже, этот случай наступил.
Вера уже развернулась, чтобы покинуть магазин и закурить там, на бульваре. Как вдруг увидела на окне за кассиршей блестящую и веселую трубу. Большим кренделем он лежал на кафельном подоконнике и казался здесь, в полуподвальчике этой лавки, чужеземцем. Таинственным и прекрасно золотым. Кнопки его сияли, как нарядная застежка.
Вере он сразу понравился, и она вдруг спросила у кассирши об этом неожиданном предмете.
– Да лежит вот. Вторую неделю. По пьяни забыл кто-то. Еще до Нового года. Вот, не приходят.
Вера почему-то страшно разволновалась. Она вдруг поняла, что геликон ждал ее, здесь, на пошлом кафеле, ждал, чтобы она его выручила. Поняла, как ему здесь не место!
