скачать книгу бесплатно
Фарцовщик. Часть вторая
Валерий Владимирович Гаевский
"Фарцовщик" – повесть о молодежи, любви, мечтах и жизни в советское время. Герои повести хотели бы быть не хуже парней с Запада, им тоже хотелось быть богатыми, ездить на дорогих автомобилях? иметь престижные квартиры, красивых жен и любовниц. Уже тогда парни 70-х годов напрягали весь свой интеллект и пытались сколотить свой капитал, когда нынешние олигархи еще ходили под столом. На протяжении всей повести читателю будет интересно следить за действиями главных героев и переживать через их эмоции и ощущения, то время и ту эпоху, которая никогда не вернется. Содержит нецензурную брань.
Валерий Гаевский
Фарцовщик. Часть вторая
На следующий день, двигаясь от метро «Пушкинская» к институту Африки, Дима, ощутил первые запахи весны. Как то для себя, не объяснимо, он почувствовал, что зима заканчивается. В воздухе, в природе, в атмосфере, наметились едва, заметные штрихи, приближающейся весны. И хотя на календаре было пятое февраля, Дима чувствовал, что зиме конец. « Скоро, очень скоро, побегут ручьи, и как там, у классиков…, и лес оденется листвою». Почему мы так любим весну? Ну, ничего в ней хорошего нет. Авитаминоз, сил нет, энергии в теле мало. То холодно, то жарко, погода ни как, не может установиться. Ветер поднимает пыль, вся скопившиеся грязь за зиму, теперь видна на улице, и дворники едва справляются с ее уборкой. Появляется аллергия, нос не дышит, глаза чешутся… . И не смотря на все это, мы продолжаем любить весну. Мы так ее ждем, как влюбленный юноша свою любимую девушку. С замиранием в сердце, с придыханием, с ощущением новой жизни, новой радости. Потому что весна, это победа жизни над смертью, вот, наверное, почему, мы так любим весну.
При входе в институт, Дима столкнулся с Галиной Ивановной, она как всегда была очень хороша. Эта ее бесконечно обвораживающая улыбка, блуждающая на лице, ее пухлые сексуальные губы, ее зеленые, с поволокой глаза, и ее голос, от которого Диму всегда бросало в дрожь.
– Привет Глинский. – Опять опаздываешь на работу, опять проспал, потому что ночью с девчонками забавлялся, да?
Дима сразу отреагировал, правда про себя, – «живет с одним, любит другого, но почему то меня ревнует к каким- то девчонкам, что ей то, до этого?».
– Привет Галя. Да немного опаздываю, но ты тоже вроде опаздываешь.
– Я начальница, поэтому могу и задержаться, – отвечала она, улыбаясь во весь рот.
Потом, вдруг, ее лицо сделалось озабоченным, что чрезвычайно редко бывало у Галины Ивановны.
– Слушай Глинский, мне надо с тобой поговорить, – и теперь ее лицо, выражало таинственность. – Зайди ко мне через час в спецхран. Я тебя очень прошу.
Дима кивнул и поспешил на свое рабочее место в отдел документации и научной информации института Африки Академии наук СССР.
Дима зашел к Гали в спецхран, не через час, а через три, ближе к обеду.
– О Дим отлично, что пришел. Подожди меня пять минут, я сейчас «секретный» материал по папкам разложу, и пойдем с тобой пообедаем.
Пока Галя разбирала и раскладывала материал по папкам, внимание Димы, привлек старший научный сотрудник Филонов, который вдруг заерзал на стуле, закашлял, покраснел и вдруг завалился со стула, на котором сидел и упал лицом на пол. Все сидящие в спецхране повскакали со своих мест, закричали, заволновались, Галя бросила свою работу и подбежала к лежащему. Присела к нему, взяла его за руку, тихо спросила, -« Марк Юльевич, вы живы?». Марк Юльевич, был жив, он специально разыграл номер, что ему плохо. Он лежал на полу, склонив голову на бок, и ему открывался великолепный вид на удивительно стройные ноги Гали, на ее обворожительные бедра под клетчатой плотной юбкой, которая задралась выше колен и открывала прелести Галины Ивановны до самых трусиков в крупный горошек. Марк Юльевич, был старым, хитрым ловеласом, который терпеть не мог молодых людей, крутившихся рядом с его объектом почитаний. Особенно его раздражал этот плотный, крепкий, уверенный в себе парень, по имени Дмитрий. Марк Юльевич продолжал лежать на полу и про себя хитро улыбаться, -« ах, как классно я придумал, и Галину Ивановну всю рассмотрел и испортил этому наглому парню, время провождение с Галей в обеденный перерыв».
Действительно испортил Диме настроение, потому что, Марк Юльевич, продолжал лежать на полу ( ему отсюда лучше было видно), изображая, что ему совсем плохо. Поэтому Галина Ивановна начала звонить по телефону и вызывать скорую помощь, Дима, почувствовал, что Филонов блефует и пытался это объяснить хозяйки спецхрана. Где там, Галя фыркнула и сказала ему, что он бессердечный и что не хорошо думать так про людей, которые находятся в преклонном возрасте. Дима разозлился и ушел обедать один, только к вечеру они опять встретились в темном переходе из одного крыла института в другой.
– Ну, что, – ехидно спросил Дима, столкнувшись с Галей в переходе, – ожил твой Филонов, или скорая, увезла?
– Дим, давай не будем юродствовать над больными людьми. Всякое бывает в жизни. Наша задача помочь человеку, а там Бог его рассудит. На самом деле упал, или так, пошутил.
Дима сразу успокоился, и спросил Галю.
– Ты хотела о чем- то со мной поговорить?
– Дим, хочу с тобой посоветоваться.
– Валяй, советуйся.
– Тут Андрей мне хочет купить дубленку… . Дима опять взорвался.
– А я твой муж что ли…, и ты хочешь спросить у меня, брать такой подарок от Андрея, или не брать, в конце зимы…, так?
–Ну, подожди ты, перебивать меня, вопрос не в том брать или не брать, а как то это странно выглядит.– Вот представь, у тебя есть любимая девушка, и ты ей хочешь подарить дубленку…
– В конце зимы…
– Ну, хватит валять дурака. Если ты мне друг, то помоги мне советом…и дослушай до конца
– Ладно, извини, рассказывай.
– Так вот, подарить дубленку. Ты наверное, ее ( дубленку) просто купишь и подаришь своей девушки, так?
– Ну, как-то так.
– А Андрей мне говорит, давай тебе купим дубленку, но денег на покупку в полном объеме в данный момент нет. Поэтому ты займи в кассе взаимопомощи рублей двести, а я добавлю рублей сто, и мы тебе покупаем дубленку. А дней через десять, может быт через двадцать, я тебе отдам двести рублей, и ты их вернешь в кассу взаимопомощи. А то на улице холодно, а ты, легко одета, можешь простудиться. Вот я и задумалась, Дим, поступать мне так или не надо.
У Димы, в голове сразу пронеслась мысль, что Андрей, опять затеял какие-то маневры.
– «Что у него нет трехсот рублей для любимой девушки? Наверняка есть, только он со своей жадностью совсем одурел. Предлагать такой дурацкий вариант, своей любимой, какая-то, хрень?». Но, он Галине Ивановне, этого ни чего не сказал, а сказал следующее, – « что наверное у Андрея сейчас финансовые трудности, и если Галя хочет, то может пойти на такой вариант».
– Дубленку ведь тебе иметь хочется, поэтому соглашайся.
Дима никак не мог сказать ей,– «что Андрей козел, и что он, бедную Галину Ивановну заставляет купить себе дубленку в кредит, и что наверняка, Гали придется отдавать эти двести рублей в кассу, самой, притом всю жизнь. « Зачем ее расстраивать, мечты и иллюзии, тоже являются движущей силой нашей жизни».
– Спасибо Дим, а то я не знала…, с кем посоветоваться.
Через несколько дней, Галина Ивановна пришла на работу в модной дубленке. Девки в отделе заохали, заахали. «Какая классная вещица, как он тебе идет, это твой подарил…? Вот настоящий мужик, не то что некоторые….». И все сотрудники отдела, почему то, дружно посмотрели на Диму. А Дима молчал. Он молчал, потому что знал больше чем они, он молчал, потому что ему было очень «больно» за Галю, и потому что.., , он был тайно влюблен в Галину Ивановну, но об этом не знал ни кто, даже себе он не мог признаться. Часто, очень часто, приезжая после работы на Кантемировскую, он сидел грустный на кухни и задавал себе вопрос,-« почему, он, так себя повел, когда начал понимать, что он любит Галю, мечтает о ней, хочет ее, всеми фибрами своей души…, и развелся со своей женой, тоже из-за нее, и совсем Ляля здесь ни причем… . А потом взял, и своими руками отдал ее, какому-то Андрею. Зачем, почему? Да, пути Господни неисповедимы».
Потихоньку пригревало Солнце, дни становились длиннее, настроение улучшалось. Дима упорно работал над диссертацией. « Что я хуже других. Вон, вчерашний студент, Пашка Сидоров, на десять лет младше меня, раз и защитил диссертацию, а я, выходит, не могу? Нет, я тоже могу, и я докажу себе, Галине Ивановне, всем, что я тоже «не лыкам сшит».
Через две недели «страшного напряжения» в работе над кандидатской, Дима начал уставать и мысли пошли другого порядка. « На хрен, я так колочусь, что эта диссертация мне даст, лишнее пятьдесят рублей доплаты в месяц? Эти деньги можно заработать…, скажем, через Андрея». В это время, в дверь раздался звонок. На пороге стоял, загорелый, с хитрым прищуром в глазах Андрей.
– Извини старик, что к тебе, без звонка заскочил. Просто, ты мне нужен, по зарез.
– Собирайся, диссертацию вечером допишешь. Сейчас с тобой поедем на Курский вокзал, заберем кое – какое барахлишко.– Собирайся быстрее…, что ты на меня недоуменно смотришь. Плачу двадцать пять рублей, давай поехали…
По дороге молчали, только подъезжая к Курскому вокзалу, Дима спросил, -« как твои дела идут.. ?»
– Дела идут отлично. В Епархии , мне подняли зарплату…, теперь я получаю пятьсот рублей в месяц… Дима чуть не закричал во все горло,– « мол, сука, ты поганая, получаешь пятьсот рублей, а Галина Ивановна по двадцать рублей отдает в кассу взаимопомощи за дубленку, которую ты ей «подарил». Лицо его побелело, а правая рука так сжала держатель над дверью, что начали вываливаться шурупы, которыми она была привинчена.
На вокзале их ждал грузовик с молоденьким шофером в кабине, и большое количество, выгруженных из багажного вагона …унитазов. Дима почесал затылок. А Андрей уже отдавал команду.
– Так, Миша, мы приехали. Вылезай из машины, тоже будешь помогать.
– Но мне сказали…., только отвезти груз.
– Я плачу тебе деньги за погрузку тоже. Давай вылезай и быстро начали грузить, а то уже темнеет.
Миша и Дима начали грузить унитазы в грузовик, Андрей сначала тоже помогал, потом сказал, « что ему надо позвонить», и ушел в сторону главного входа вокзала. Унитазы были тяжелые. Миша стоял в кузове и укладывал их, а Дима подавал. Через час работы от них валил пар, но унитазы не кончались. Через два часа погрузки, они ели стояли на ногах, но все еще, оставалось погрузить три унитаза. Появился Андрей, и как ни в чем, не бывало, сказал, – « мол, медленно работаете, пацаны, уже стемнело, а унитазы до сих пор не погружены». Дима и Миша мрачно посмотрели на него, и он тут же прикусил язык и начал помогать грузить оставшиеся унитазы на грузовик. Когда работа была закончена, Миша и Дима сели в кабину грузовика, а Андрей в свою машину, но прежде чем тронутся в путь, Андрей вдруг выскочил из своей машины, подбежал к грузовику и замахал руками.
– Дим, я тебя попрошу ехать в кузове, а то вовремя пути, вдруг унитазы побьются, груз, дорогой…. – А тебя, я, Миша, попрошу ехать не быстро..
–Андрей, в кузове мне будет холодно, ты же не сказал, что надо одеться потеплее…
–И что ты предлагаешь, чтобы я ехал в кузове…, что бы я бросил автомобиль здесь.., на вокзале…, и чтобы мне все колеса…, шпана свинтила?
…..
–А… видишь, молчишь. Давайте, поехали, нам эти унитазы, еще разгружать нужно.
Но, Дима, продолжал стоять рядом с грузовиком и не торопился лезть в кузов.
– Дим, ну что стоишь, давай поехали…
Вдруг Дима, неожиданно для Андрея, и еще более неожиданно для себя, мрачно сказал. –«Еще добавляешь двадцать рублей…, притом… всю сумму сейчас…, и тогда едем…» И пока Андрей пережевывал его фразу в голове, добавил, еще более мрачно, – «.. если не договорились…., то я пошел, сам разгружай, свои гребанные унитазы». И он сделал движение в сторону вокзала, где был вход в метро.
–Дим, – заверещал Андрей, – но это грабеж. За погрузку нескольких унитазов, ты просишь сорок пять рублей… , это просто грабеж. А еще другом называешься…. Дима сделал два шага в сторону метро.
– Хорошо, я готов тебе доплатить пять рублей…. . Дима еще сделал шаг.
– Ты видимо не понимаешь, – продолжал кричать Андрей, – что тридцать рублей, это серьезные деньги, даже для меня, а ты просишь сорок пять. Где тебе заплатят в день столько?!
Но Диму уже понесло. Он, конечно, понимал, что Андрей прав, что тридцать рублей в день, это очень хорошие деньги. Но, он, уже не мог остановиться. « Если я, – стучало у него в голове, – соглашусь на его условия, если я сейчас дрогну, то я перестану уважать самого себя…. . Стоять Глинский. Стоять» ! Он резко повернулся к Андрею, сделал несколько шагов к нему, и в упор ( как из тяжелого пистолета) «выстрелил» ему в лицо. « Только, сорок пять рублей. Ты понял! Сорок пять рублей!» И тут Дима увидел (он прежде, никогда не видел ), что лицо Андрея, сморщилось, как у пластилиновой куклы. Он весь как то поник, и совершенно не походил на себя. Он перестал быть Андреем, – наглым и уверенным, жестким и ехидным. Он стоял перед Димой, совершенно растерянным и подавленным. И Дима видел, что в его голове идет напряженная работа, для выхода из данной ситуации, и он видимо, не находил выхода. «А, – наблюдая за лицом Андрея, злорадно думал Дима, – не все коту масленица». Через три минуты напряженных размышлений, Андрей выдавил из себя.
– Хорошо, я согласен.
Он, конечно, не был согласен с наглым нажимом Димы. Но представляя, как через час езды по ночной Москве, он будет в районе Марьяной рощи , с шафером разгружать эти чертовы унитазы…
– Я согласен. Поехали.
–Деньги. Сорок пять рублей , мне, сейчас…
– Но, Дим, это уже слишком, – пытался еще бороться и юлить Андрей. – Ты, что мне не доверяешь?
– Доверяю. Поэтому деньги сейчас и сразу. Эти, твои, сорок пять рублей, меня в кузове греть будут.
Андрей тяжело вздохнул и полез в карман своей модной куртки. Достал пачку денег и отошел к фонарю, через минуту вернулся, и протянул пятьдесят рублей Диме.
– С тебя сдача, пять рублей. Дима быстро взял «полтинник» и небрежно, в стиле Андрея сказал.
– Старик, пять рублей за мной. Завтра отдам.
Потом они долго ехали по ночной Москве в сторону Марьяной рощи. Потом они долго разгружали грузовик и при разгрузке, никто ни с кем не разговаривал. Потом Дима на такси ехал на Кантемировскую, чудовищно уставший, но очень довольный собой, что он, наконец, дал отпор наглому Андрею. На Кантемировской улице, Дима расплатился с таксистом «полтинником». « Вай, вай, вай – запел таксист, – такую большую денежку даешь, нет сдачи у меня…, дорогой, что делать будем? Только смену начал, в кармане, всего десять рублей». Дима сел обратно в машину, – «впереди по улице, ресторан, поехали к нему…». В ресторане «полтинник» тоже не хотели менять, пришлось Диме купить бутылку водки за десять рублей. Ночной тариф, да дорогой читатель, в те времена в ресторанах продавалось спиртное, но в три раза дороже, чем в магазинах.
Уже находясь в квартире, и приняв душ, Дима налив себе пол стакана водки и сделав бутерброд, подводил итоги, закончившегося дня. « Андрея, слегка поставил на место, но он мне, это наверняка не забудет. При первом, удобном случае, отыграется…, у него такая сущность». Дима выпил водку, и через минуту, почувствовал, что сильно опьянел. « Непременно отыграется…у него больше возможностей, чем у меня… .У него есть деньги…, он человек дела, и видимо злопамятный…. А как же Бог, как же церковь, как же высоко нравственность, как это все у него? Да, что то я сомневаюсь, что он работает в церкви… . Когда я его сегодня спросил, для кого, столько унитазов…. , для священников что ли? Он, что-то, не внятно мне ответил… . Работник церкви… Работник…дьявола, вот, кто он наверное». И от этой мысли, пьяному Диме стало хорошо, и он звонко засмеялся.
Прошло две недели, конец апреля, на деревьях разворачивались листочки. Эта, та самая пора, когда на улице пахнет теплой землей, когда все деревья, кусты, покрыты как бы, зеленым туманом… Люди на улице больше улыбаются, девушки в Москве, до чего же хороши девушки в Москве, становятся, умопомрачительно красивы, и так хочется любить…
Как то задержавшись после работы, ( Петров предложи сыграть несколько партий в шахматы) Дима не спеша шел к метро вдыхая чудный аромат весеннего вечера, на Кантемировскую ехать он не спешил, потому что, его там никто не ждал. Он шел через сквер, около Патриарших прудов, разглядывая встречных девушек, и думал, – «сколько же времени прошло, как меня оставила Ляля…, о, уже больше четырех месяцев…, странная она…, взяла и ушла….». «Молодой человек, – раздался рядом с Димой, приятный женский голос, – нет ли у Вас зажигалки? ». Дима повернул голову, его догоняла, очень привлекательная рыжеволосая девушка с погашенной сигаретой, которую она, крутила в пальцах. Дима не курил, но зажигалка, почему то, всегда валялась на дне его портфеля, с которым он ходил. Дима поковырялся в портфели, нашел зажигалку и начал высекать огонь, но огонь не появлялся, видимо по причине, редкого пользования данным предметом.
– Маша, ты долго будешь сигарету зажигать? – раздался капризный голос другой девушки с ближайшей скамейки.
– Сейчас, Юля, подожди минуточку, тут у молодого человека, «лайтер» не работает…
–Может у него, что- то другое работает…?
Дима продолжал чиркать зажигалкой, когда проходящий мимо парень, легко разрешил проблему рыжеволосый девушки. И она, удовлетворенно затянувшись дымом сигареты, небрежно сказала Диме.
–Хоть у тебя и ничего не работает, но ты, можешь купить вина, вон в том магазине, и посидеть с нами…
Дима слегка опешил, быстро соображая, надо ему это, или нет, и первая мысль, авантюрная, победила вторую, более разумную.
Через пятнадцать минут, он сидел между двух веселых, болтливых девушек на скамейки около пруда, и попивал с ними, какой – то гадкий, дешевый портвейн, который ему удалось купить.
– Слушай, Маш, а профессор Магилевский на тебя глаз положил… . Это я тебе точно говорю… . Почему он тебе по «мастерству» неуд поставил…., ты же лучшая в группе…. -А-а-а, – продолжала, очень опьяневшая девушка, которую звали Юля, – потому что он хочет, что бы ты к нему походила…походила…, а там глядишь, тебя где ни будь в аудитории… трахнет… .
– Хорош Юль болтать, дай лучше мне бутылку, а то ты совсем пьяная сделалась, правда Дим? (они успели уже познакомиться)
Диме, как ни странно, было приятно сидеть с этими пьяненькими студентками ( это он потом выяснил, что они студентки Щукинского училища) и вдыхать запах весны, запах воды ночного пруда, и самое главное, запах юных студенток. Этот запах молодых, разгоряченных алкоголем девичьих тел, будоражил и пьянил его, ему было очень хорошо. « Вот как в жизни бывает, – размышлял балдевший Дима, – шел грустный молодой человек домой, и даже не домой, а так, на квартиру, и все в жизни было не весело и не так, а тут раз…., можно у Вас попросить огонька…».
– Дим, а ты не профессор случайно? – спросила его рыжая девушка, по имени Маша, делая из бутылки глубокий глоток портвейна, и прижимаясь к его ноге своей коленкой.
– Нет, не профессор, а что похож?– ответил Дима и свободной рукой при обнял, Машу за плечи. И тут же почувствовал, как тугая волна женской энергии обволокла его, у него закружилась голова, и началось шевеления в брюках.
– Может, ты меня тоже обнимешь? – капризно попросила Юля и притиснулась к Диме с другой стороны. Дима обнял Юлю, и ее волосы упали на его лицо. Ах! Как они пахли. Весной, любовью, жизнью.
Неизвестно чем бы это кончилось для Димы, и для девушек, как вдруг, одна из них, спрыгнула со скамейки, и быстро побежала в кусты сирени, растущих недалеко.
– Ой, ребята…пипи…, надо сделать пипи, а то сейчас мочевой пузырь лопнет…
Дима воспользовался ситуацией, еще крепче прижал Машу к себе ( это была рыжая Маша) и его левая, теперь свободная рука, опустилось на круглое колено девушки и он почувствовал ее нежную кожу и ее трепет, от его, прикосновений. Но это продолжалось ровно минуту, Маша вдруг оттолкнула Диму и ломая свои руки, вскочила на ноги закричав.
– Ты не любишь меня…, не любишь. А я…я так люблю тебя, люблю … твои глаза, твое лицо, твои волосы, – и в этом месте своего монолога, Маша кинулась на Диму, как дикая кошка и стала ласкать и целовать лицо Димы. Дима слегка опешил, от такого натиска. Потом, когда Маша своими губами впилась в его губы, он расслабился и начал позволять девушки делать что угодно с ним. Она целовала его в засос, и лезла своими руками под его ремень. В какой -то момент, он потерял над собой контроль и повалил Машу на скамейку, ее полные ноги оголились, платье закрутилось на бедрах. От такой картины, его солдат вздыбился и готов был порвать брюки…
– Я люблю тебя, люблю…. , -завывала Маша, – я твою Приссцилла…, о Боже, Боже… Серж, ну возьми меня…, возьми, – и Маша начала, между слов, всхлипывать и реально плакать. Она закрывала свое лицо руками, но телом, продолжала бесстыдно прижиматься к Диме. Диму смутило, всхлипывание Маше, в «не подходящий» момент. Его порыв постепенно стал угасать, и он был в полной растерянности. Перед ним, на скамейки лежала красивая, рыжая, рыдающая в голос девушка, с задранным платьем до трусиков, показывающая, почти, все ее прелести. Такого в жизни он еще не видел.
– Ну чего разлеглась, дурра, перед незнакомым мужиком, думаешь с пьяна, что это профессор Магилевский…, и он тебе сейчас за твою сцену, зачет поставит?
Это за спиной Димы, появилась Юля, она села на скамейку, спокойно, подвинув ноги Маши и принялась допивать из «горла» портвейн. Маша тут же вскочил на ноги, поправляя платье, и не обращая внимания на Диму, пощелкала резинкой своих трусов, весело спросила.
– Ну, как Юлька, понравилась тебе эта сцена с ущербной Приссциллой? – Это надо быть такой дуррой, что бы вот так, унижаться перед каким то сранным Сержем. Вот бабы прошлого века, совершенно не умели управлять мужиками. – Да я бы этого Сержа…быстро на место поставила… А она, дурра, так унижалась перед ним.
У Димы совершенно заклинило голову, и он уже не понимал, где явь, где сон, где игра, и дурь, двух подвыпивших девушек.
Девчонки весело продолжали обсуждать жизнь, какой – то Приссциллы, совершенно не обращая ни какого внимания на Диму. И Дима, наконец понял, что ему ни чего не «обломиться» , и надо потихоньку, « двигать» на Кантемировскую. Он взял, не заметно, как ему казалось, свой портфель, валяющийся рядом с лавочкой, и хотел не заметно, «по- английски» раствориться в густом, московском вечере. Но в этот момент, к нему метнулась Маша, обняла его за шею, и прошептала сексуально на ухо, – «хочешь меня». Диму окутал волшебный туман… , а девушка продолжала, – «чувствую, хочешь…, тогда поехали ко мне».
Как ловили такси, как за дорого, покупали, в ресторане бутылку шампанского, как ехали в машине к Маше, и как всю дорогу, безумно целовались, а Маша между поцелуями отпивала это шампанское, и давала отпить Диме, – Дима помнил плохо. Он был как во сне. Он был как лунатик. Но зато он хорошо помнил, что когда приехали в Чапаевский переулок, это где то рядом с метро «Аэропорт» и Дима стал рассчитываться с шофером за проезд, Маша ловко выскочила из автомобиля и исчезла в незнакомом, плохо освещенном, глухом, дворе. Дима это запомнил хорошо, потому что он, потом, долго ходил по этому двору и звал Машу. Звал, то нежно, то грубо, и не как не мог понять, что его опять «кинули». Он это понял тогда, когда, какой-то мужик вышел из подъезда с огромной овчаркой и сказал ему, « что бы он …уе…ал, а то сейчас он ему отвесит «люлей», по полной программе, за крики во дворе в два часа ночи». Дима смирился, и не стал «напрягать» мужика, хотя, очень хотелось. Потом, Дима ехал на Кантемировскую, на такси, на последние три рубля, проклиная себя ( нельзя быть таким лохом), девок ( которые его так ловко развели), жизнь ( почему, она подбрасывает такие ловушки, такие «подлянки»). Одним словом, «нормально» так погулял.
Утром следующего дня, проснувшись, Дима никак не мог понять, почему, он такой «опытный» мужик, так попал на такой дешевый «развод». А потому, он соображал хотя и плохо, но разумно, – « что он давно не с кем не спал, и ему показалось, что «сладкие» врата, находятся рядом, и еще мгновенье, и они распахнутся навстречу его желаниям, и он, войдет в них легко и непринужденно». Но, у него получился «облом». Во-первых, этих девчонок, он первый раз видел. Во- вторых, они очень юные, а он старый «пердун», и перед ними вел, как «зеленый», первокурсник, но он, это понял, слишком поздно!
В-третьих, девчонки из театрального училища, и они, все время в «композиции», в творчестве. И он как «лох» законченный, попался, на их, «домашнюю» заготовку. А они якобы, в подготовке к их экзаменам, по «творческому мастерству». Они мало тебя развели на деньги, они еще все время «доминировали» над тобой».
