скачать книгу бесплатно
– Почему же падаете?
Она не находила цензурных слов для ответа.
– Старайтесь ездить только на настоящих машинах, – посоветовал он.
2
День выдался солнечный. Воздух был наполнен свежестью весны 2004-го. Отовсюду доносились цветочные ароматы. Сложно было разобрать, от каких цветов исходили запахи. Они появлялись сами по себе, из ниоткуда.
Весна началась рано. В середине апреля улицы пестрели разнообразием яркой растительности. Казалось, мир переполнился спокойствием и гармонией, и только над Мариной тучи сгущались.
– Мариночка, здравствуй! – услышала она чье-то приветствие.
Солнце било в глаза, и она поначалу не заметила на другой стороне улицы соседку тетю Надю, поливавшую цветы на клумбе возле дома.
Тетя Надя много лет проработала в Марининой школе учительницей математики. Не так давно она вышла на пенсию и выдумала себе хобби – цветоводство. Ухаживать за цветами у нее получалось не хуже, чем решать уравнения с двумя неизвестными. Смену деятельности тети Нади приветствовали все соседи: ее клумба была самой красивой в округе, радовала глаз и случайного прохожего, и того, кто проживал поблизости. Соседка Завальских прославилась и организовала цветочный мини-бизнес. Жители этого района Одессы скоро узнали: на день рождения, свадьбу или какое-либо другое торжество самые красивые и выращенные с любовью цветы можно достать у Надежды Викторовны.
– Здравствуйте, тетя Надя, – поздоровалась Марина и, прихрамывая, направилась к машине.
– Мариночка, как дела? – заботливо поинтересовалась соседка, оторвавшись от работы.
– Всё о’кей, спасибо! – соврала Марина, надеясь отцепиться.
– А у Максимочки?
При слове «Максимочка» Марину перекосило, перед ней пролетели события того утра. Она нехотя вымолвила:
– С ним всё прекрасно.
– Мариночка, а как у тебя с математикой?
О, этого вопроса она ждала с особым нетерпением. Она понимала, что если ответит честно, переговоры с тетей Надей затянутся надолго. Выслушивать тирады о синусах, косинусах, координатных плоскостях и тригонометрических уравнениях она была не в состоянии, поэтому решительным тоном заявила:
– С математикой у меня полный порядок!
– Раньше она у тебя хромала, – соседка обладала отменной памятью.
«Теперь я сама хромаю, – про себя сказала Марина, – а моей математике никакие костыли не помогут».
– Я исправилась, Надежда Викторовна, – соврала она в третий раз.
– Я рада, что ты взялась за математику!
Марина сдержала смех.
– Будут проблемы – обращайся, – цветочница в любое время дня и ночи готова была помочь с математикой юной лгунье.
– Хорошо, Надежда Викторовна, – любезно улыбнулась Марина.
– Мариночка, как ты на маму стала похожа! – всплеснула руками соседка.
«Каждый день меня видит, и только сейчас заметила, на кого я похожа. Как можно занимать человека настолько бесполезной болтовней?»
– А все говорят, что на папу, – Марина разыгрывала спектакль.
– Нет, ты просто мамина копия! Такая же светленькая, и глаза у тебя, как у мамы, – распиналась тетя Надя, не подозревая о ее мыслях.
– А я думаю, что похожа на папу, – Марина давила просившийся наружу хохот.
Перекинувшись еще парой фраз с бывшей училкой, она не смогла больше выслушивать ее щебетание и юркнула на заднее сидение автомобиля.
– Марина, по-моему, ты была нечестна с Надеждой Викторовной, – с укором произнес отец.
– Мне кажется, я на тебя похожа. Разве не так?
– Я не о том, – улыбнулся он, почувствовав увиливание от ответа.
Наигранное удивление не сползало с ее лица.
– Я о твоих успехах в математике, – сказал он.
– Папа! – фыркнула Марина.
«Как меня всё это заколебало», – простучало в голове.
* * *
Время летело незаметно. Марина прилипла щекой к стеклу и погрузилась в глубокие раздумья. Она не обращала внимания ни на проносящиеся мимо деревья, дома, людей, ни на урчание в желудке. Она размышляла о том, как несправедлив мир, о том, что нужно подальше прятать апельсиновый сок и все-таки подтянуть математику. Планы были грандиозные, а времени и желания для их осуществления не хватало.
Через два года после смерти бабушки наконец-то нашелся покупатель на дом, принадлежавший ей. Большую часть вещей Завальские перевезли ранее, оставалось забрать кое-какие мелочи, за ними и отправилось семейство.
Марина долго не решалась выйти из машины. Неведомая сила держала, словно не позволяя совершить непоправимую ошибку. Необъяснимое предчувствие очередного несчастья наводило страх. Она не находила вразумительного объяснения своим ощущениям.
Набравшись храбрости, она оказалась на улице и задержалась возле мраморного ангела, располагавшегося у ворот.
Она коснулась статуи. Бабушка рассказывала, что ангел охраняет дом и просила, чтобы, когда ее не станет, Завальские перевезли его к себе. Марина обожала скульптуру, овеянную бабушкиными легендами.
– Мы тебя заберем, ангелок, – она погладила идеально отшлифованную поверхность ангела, трепетно державшего в ладонях большую морскую ракушку. Сколько она себя помнила, он всегда стоял возле ворот. Благодаря бабушкиным рассказам он казался волшебным и притягивал таинственностью. Он излучал незаметный для человеческого ока свет и манил сказочной теплотой. Марина верила, что он в самом деле охраняет дом. Она улавливала тот неуловимый свет, придававший ему уникальность.
В бабушкином доме всегда было спокойно, он будто существовал в отдельном мире. В мире, где нет зла и продажности, грубости и скупости. В этом была бабушкина заслуга. С ней было интересно 365 дней в году, никто не понимал Марину так, как она. Родственные души – всё, что о них можно сказать. Марина тяжело переживала ее смерть, и ангелок напоминал о дорогом сердцу человеке.
– Э, да ты стал ниже меня, ангелок, – ей не требовалось задирать голову, чтобы разглядеть макушку статуи. – Неужели я еще выросла? – взгрустнулось Марине. – Ты был выше. Или… я была ниже. Теперь ты будешь охранять нас, – она обняла скульптуру.
В следующий миг она отскочила, всхлипнув от неожиданности. Ангелок ни с того, ни с сего… засветился. Она не могла не заметить странного поведения статуи. Призрачный свет доброты и нежности, излучаемый ангелом, отличался от реального. Отчего вдруг ему вздумалось излучать не мнимый, а настоящий свет, ведь на нем не было ни лампочки, ни фонаря? Марина расширила от удивления глаза и посмотрела на него. Он уже не светился и стоял как ни в чем не бывало.
– Что это было? – она протерла глаза.
Она видела, что скульптура светилась, и не поверила бы, что свет показался.
– Мне не привиделось!
Она бегала глазами по ангелу, выискивая подвох.
– Я видела, – твердила она, страшась приблизиться. – Я видела, что ты светился.
Простояв столько лет без эксцессов, статуя показала фокус, нарушив ее покой.
Марина на цыпочках подошла к ангелу и осторожно прикоснулась к его руке. Он не светился. Она облегченно вздохнула. Внимательнейшим образом она осмотрела его. Ничего необычного.
– Но я видела. Что произошло?
Неразговорчивая статуя не могла дать ответ. Марина понимала, что не заставит говорить фигуру из мрамора, но тем не менее желала получить разъяснение.
Ангел молчал. В конце концов ей надоело быть настойчивой и она направилась к калитке.
Во дворе у бабушки рос огромный дуб. Массивная крона в жаркие дни, летом часто выпадавшие на долю города, создавала большую тень. Никто не рвался отдыхать в тени могучего дуба, и все же он был наиболее заметной достопримечательностью двора.
Когда-то папа обещал Марине сделать домик на старом дубе. Увидев пару раз такой домик в зарубежных фильмах, она загорелась идеей иметь такой же. Казалось, было бы круто иметь небольшое жилище, недоступное для проникновения окружающих и не такое, как у всех. Этим планам не суждено было реализоваться. Причина – падение Марины Сергеевны с дуба. Она залезала на верхушку и наблюдала, что творилось кругом, мечтала о будущем домике. Однажды она не удержалась и упала. Результат – сотрясение мозга и два сломанных ребра – мелочь по ее меркам. Но о домике пришлось забыть.
…Много лет спустя она всматривалась в зеленевшую крону, шелест дубовых листьев унес ее в прошлое. Тонкие лучи солнечного света пробивались сквозь зелень молодых листьев. Она стояла неподвижно. Тяжелые от туши ресницы, как бабочки, порхали вверх-вниз…
* * *
Сзади дома находилась некогда обожаемая Мариной одуванчиковая лужайка. В тот апрельский день она как раз была едко-желтого цвета. Здесь и одуванчики росли не такие, как везде.
Марина сорвала цветок, покрутила в руках, и в памяти всплыли дни, когда она резвилась на желтом лугу. Мастерством плетения венков из одуванчиков она владела в совершенстве. Когда венок оказывался на голове, казалось, солнце подарило кусочек себя, и этот нимб намертво прирастет к человеку, завладевшему частицей солнышка.
Однако мертвые одуванчики представляли не меньший интерес, чем живые. Кто из нас не любит набрать в легкие побольше воздуха, загадать желание, и отправить много-много маленьких парашютиков в первый и последний полет. Если все парашютики улетели – желание сбудется. Если хоть один не удалось сдуть – не предопределено мечтам исполниться. Многие скажут: «Бред». Но так хочется верить, что это сулит удачу и осуществление желаний.
Не следует забывать, что пригоден для гадания лишь одуванчик, проживший полную жизнь, который не был сорван преждевременно. Одуванчик, сорванный Мариной, не превратился в пушистое облако и не разлетелся парашютиками. Он не удостоился чести предсказать кому-нибудь будущее.
…Марина лежала в желтом море цветов. Она провела руками по пестрому ковру, вцепилась в него и потянула вверх. В ладонях оказались помятые одуванчики и листья. Она подбросила их, они упали цветным дождем.
– Салю-ю-ют! – она рассмеялась.
– Хватит ржать, пошли книги перетаскивать! – услышала она голос Максима.
Веселье мгновенно покинуло ее. Она привстала и увидела невдалеке брата.
– Чего хочешь, апельсинопожиратель?
– Мама сказала, чтобы мы перенесли книги в машину, яйцеголовая, – ответил Макс.
Последнее слово не на шутку разозлило. Она встала, стряхнула салют и направилась к брату. Он подлил масла в огонь:
– Э, э, мне уже страшно!
Марина ускорила шаг, а он принялся удирать, попутно допекая ее:
– А кто это грозный, как жук навозный?
– Ты меня достал, – крикнула Марина.
– Нас не догонят!
– Теперь не спрячешься, – она норовила догнать его и хорошенько отлупить.
– Зачем от яйцеголовой прятаться? – он проворно уносил ноги.
– Я тебя все равно поймаю! – добавив скорости, сказала она.
– Пойди салюты попускай! – рассмеявшись, выкрикнул Макс. Обмениваясь словесными колкостями, они выбежали из-за угла дома и понеслись к старому дубу. Максим настроился окончательно испортить сестре выходной, и намерения осуществились бы, если бы он не смеялся и смотрел под ноги. Соблюдение двух несложных правил позволило бы благополучно удрать. Вместо этого он загремел носом о землю. Марина расцвела в улыбке. Она подбежала, перевернула его на спину, прижала к прохладной земле и, глядя сверху, прорычала:
– Сейчас я так врежу, что сам салют увидишь!
Макс смотрел испуганными глазами, подбирая ответную реплику.
– Не вечно мама будет тебя выгораживать! Когда-нибудь я с тобой за всё расквитаюсь, – добавила она.
– Маруся, что случилось? – мать семейства стояла на крыльце.
Дети развернули головы в ее сторону, у Максима это вышло с трудом.
– Мы загораем, – ответила Марина.
– В тени?
Она осмотрела пространство и, остановив взгляд на маме, сказала:
– Странно! Только что здесь было солнце!
– Марина, что тебе опять сделал Максим? – мать глядела на просившее помощи лицо сына.
– Она сказала, что побьет ме…
Марина закрыла ему рот рукой. Он дернулся, попытавшись освободиться, но не тут-то было.
– Оставь его в покое, – крикнула мама. – Что вы не поделили?
– Ничего, у нас всё отлично! – прокричала Марина, утихомиривая брата. – Лежи, – процедила она.
Макс не хотел мириться с горькой долей и сопротивлялся ее напору.
– Перенесите книги из библиотеки в машину, – сказала мама, наблюдая за дерущимися детьми.
– Максим перенесет, – сказала Марина.
– А ты?
