скачать книгу бесплатно
Однако он оказался упрям, отвергал всякие подозрения относительно этих джентльменов, которым он полностью доверял и которых знал всю жизнь, и скорее всего, дело так и осталось бы загадкой, если бы не очень странное обстоятельство.
Возможно, вы видели в киосках и витринах прибор, который называется «тсамбограф»[3 - Thumb – большой палец.]. Это книжечка с чистыми листками для собирания отпечатков пальцев друзей, к ней прилагается подушечка, пропитанная чернилами.
– Я видел такие изобретения дьявола, – сказал Торндайк. – У меня есть такое, я купил его на станции Чаринг-Кросс.
– Так вот, несколько месяцев назад миссис Хорнби, жена Джона Хорнби, купила такую игрушку…
– Кстати, – вмешался Рюбен, – это мой кузен Уолтер купил эту вещь и подарил ей.
– Ну, не имеет значения, – сказал мистер Лоули (хотя я заметил, что Торндайк записал данный факт в свою книжку), – миссис Хорнби была одержима этой вещью и собирала отпечатки больших пальцев своих друзей, в том числе и племянников. Так получилось, что детектив, занимавшийся этим делом, вчера утром побывал дома у мистера Хорнби, когда того не было; детектив хотел попросить миссис Хорнби, чтобы она подействовала на мужа и уговорила его разрешить снять отпечатки пальцев у племянников. Он указывал, что данная процедура необходима не только в интересах полиции, но и самих молодых джентльменов, которых подозревает полиция; эти подозрения рассеются, если сравнение покажет, что отпечаток не принадлежит ни одному из них. Больше того, оба молодых человека согласились сдать отпечатки, но дядя им запретил. Тогда миссис Хорнби пришла в голову замечательная мысль. Она неожиданно вспомнила о тсамбографе и, подумав, что это сразу решит вопрос, достала маленькую книжку и показала детективу. В ней находился отпечаток большого пальца мистера Рюбена (наряду со всеми остальными), и, так как у детектива была с собой фотография отпечатка, немедленно сделали сопоставление; можете себе представить ужас и изумление миссис Хорнби, когда оказалось, что отпечаток ее племянника Рюбена полностью совпадает с тем, что оставлен в сейфе.
В этот момент появился мистер Хорнби и тоже пришел в ужас от того, как разворачиваются события. Он хотел бы замять это дело и из своих средств заплатить за потерю алмазов, но это практически означало бы сокрытие преступления, и у него не было выбора. В результате выдали ордер на арест мистера Рюбена, тем же утром его применили. Моего клиента отвезли в Боу-стрит[4 - Боу-стрит – главный уголовный полицейский суд Лондона.] и предъявили обвинение в краже.
– Были получены какие-нибудь улики? – спросил Торндайк.
– Нет, только произведен арест. Задержанного отпустили под два поручительства и залог в пятьсот фунтов за каждое поручительство.
Выслушав рассказ, Торндайк какое-то время молчал. Как и мне, адвокат ему не понравился, тот как будто считал вину клиента само собой разумеющейся – позиция, которую с учетом обстоятельств можно понять.
– Что вы посоветовали своему клиенту? – спросил вскоре Торндайк.
– Я рекомендовал ему признать вину и просить суд о снисхождении, поскольку это первое преступление. Вы сами видите, что защита невозможна.
Молодой человек покраснел, но ничего не сказал.
– Но давайте определимся со своим положением, – продолжил Торндайк. – Мы защищаем невиновного или мы стараемся облегчить приговор человеку, признавшему свою вину?
Мистер Лоули пожал плечами.
– На этот вопрос может ответить только мой клиент, – произнес он.
Торндайк вопросительно посмотрел на Рюбена Хорнби и заметил:
– Я не призываю вас признавать вину, мистер Хорнби, но я должен знать, какую позицию вы намерены занять.
Я снова сказал, что могу выйти, но Рюбен прервал меня.
– Вам нет необходимости выходить, мистер Джервис, – произнес он. – Моя позиция такова: я не совершал ограбление и ничего не знаю об отпечатке большого пальца, найденном в сейфе. Я, конечно, не надеюсь, что при наличии подавляющих улик против меня вы мне поверите, но самым торжественным образом перед Богом клянусь, что абсолютно не виноват в этом преступлении и ничего о нем не знаю.
– То есть я так понимаю, что вы не признаете себя виновным? – сказал Торндайк.
– Не признаю и никогда не призна?ю! – пылко ответил Рюбен.
– Вы были бы не первым невиновным, кто признал свою вину, – заметил мистер Лоули. – В безнадежных случаях это часто бывает лучшая политика.
– Я никогда не соглашусь с такой политикой, – сказал Рюбен. – Вероятно, меня признают виновным и приговорят, но, что бы ни случилось, я буду продолжать утверждать, что я невиновен. Вы считаете, – спросил он, повернувшись к Торндайку, – что в этом случае сможете взяться за мою защиту?
– Я могу согласиться взяться за это дело только в таком случае, – ответил Торндайк.
– И… могу я задать вопрос? – тревожно настаивал Рюбен. – Вы можете поверить, что я действительно невиновен?
– Конечно, – ответил Торндайк, и я заметил, что у мистера Лоули поднялись брови. – Я человек фактов, я не адвокат, заметьте это. Тем не менее, – продолжал он, видя надежду на лице несчастного молодого человека, – если бы я не считал, что вы, возможно, невиновны, то не стал бы тратить время и энергию, пытаясь доказать вашу невиновность. Я должен подтвердить, что дело представляет огромные трудности и что, несмотря на все усилия, мы можем столкнуться с непреодолимыми препятствиями.
– Я не ожидаю ничего, кроме признания себя виновным, – спокойно и решительно ответил Рюбен, – и могу встретить это, как мужчина, если вы не будете считать мою вину само собой разумеющейся и дадите мне шанс, пусть самый малый, на защиту.
– Будет сделано все, на что я способен, – сказал Торндайк, – это я вам обещаю. Что касается меня, то сами шансы против нас пробуждают меня приложить все усилия. А теперь позвольте спросить, есть ли у вас царапины или порезы на пальцах?
Рюбен Хорнби протянул обе руки, чтобы мой коллега мог их осмотреть, и я заметил, что руки сильные и хорошей формы, как руки мастера, содержащиеся безупречно. Торндайк поставил на стол мощную лампу, которую используют при работе с микроскопом, направил яркий свет на каждый палец клиента по очереди и с помощью карманной лупы осмотрел концы и подушечки пальцев.
– Прекрасные, способные руки, – одобрительно сказал он, закончив осмотр, – но ни на правой, ни на левой руке я не вижу никаких шрамов или царапин. Посмотрите, Джервис. Ограбление произошло две недели назад, так что было время, чтобы небольшая царапина залечилась и полностью исчезла. Однако это обстоятельство стоит отметить.
Он протянул мне лупу, и я осмотрел все части каждой руки и не заметил никаких недавних ран.
– Есть еще одно дело, которым мы должны заняться, прежде чем вы уйдете, – сказал Торндайк, нажимая на электрический звонок у своего стула. – Я сниму один или два отпечатка левого большого пальца для своей информации.
Из какого-то неизвестного мне места, скорее всего из лаборатории, в ответ на вызов появился Полтон; получив инструкции, он ушел, но вскоре вернулся и поставил на стол ящик. Из ящика Торндайк извлек яркую медную пластинку на плите из твердой древесины, маленький печатный валик, чернила для снятия отпечатков пальцев и несколько карточек с очень белой глазированной поверхностью.
– Я вижу, мистер Хорнби, – сказал Торндайк, – что по чистоте ваши руки вне всякой критики, но тем не менее мы еще раз почистим ваш большой палец.
Соответственно он протер подушечку большого пальца щеткой из бобрового волоса, вымыл водой, вытер шелковым носовым платком и еще раз протер замшей. Подготовив палец, он капнул густые чернила на медную пластинку и провел валиком, время от времени проверяя состояние покрытия кончиком своего пальца и делая отпечаток на карточке.
Когда чернила были раскатаны до нужной толщины, он взял руку Рюбена и мягко, но крепко прижал к смазанной чернилами пластинке, потом перенес палец на карточку, велев мне прижимать ее к столу. На карточке остался ясный и четкий отпечаток большого пальца, на котором с микроскопической отчетливостью видны папиллярные бороздки и даже отверстия потовых желез, которые казались маленькими белыми точками на краю бороздок. Этот маневр он повторил на картах дюжину раз, получив по шесть отпечатков каждого большого пальца. Потом Торндайк получил несколько отпечатков, проведя большим пальцем по смазанной чернилами пластинке, потом по карточке, таким образом на одной карточке отпечаталась гораздо большая поверхность пальца.
– Сейчас подготовим образец крови для необходимого сравнения, – сказал Торндайк.
Он промыл и вытер свой большой палец, проколол иглой и выдавил на карточку большую каплю крови.
– Вот, – произнес он, иглой расправляя каплю крови на карточке, – разве не готов любой адвокат отдать свою кровь за клиента?
Он сделал дюжину отпечатков на двух карточках, записывая против каждого карандашом номер.
– Теперь, – сказал он, окончательно вытерев большой палец клиента, – мы завершили подготовку материала для предварительного расследования, и если вы сообщите мне свой адрес, мистер Хорнби, можно считать, что на сегодня мы закончили. Должен извиниться перед вами, мистер Лоули, за то, что задержал вас на время этих экспериментов.
Адвокат действительно смотрел на происходящее с плохо скрываемым нетерпением и сейчас встал с явным облегчением.
– Мне было очень интересно, – неискренне произнес он, – хотя признаю, что не понимаю ваши намерения. И, кстати, я хотел бы поговорить с вами по другому делу, если мистер Рюбен согласится несколько минут подождать меня на площади.
– Конечно, – сказал Рюбен, которого, как я видел, нисколько не обмануло притворство адвоката. – Не торопитесь из-за меня, мое время принадлежит мне – сейчас.
Он протянул руку Торндайку, который сердечно ее пожал.
– До свиданья, мистер Хорнби, – попрощался Торндайк. – Не будьте слишком оптимистичны, но и не теряйте духа. Держите себя в руках и дайте мне знать, если случится что-нибудь, имеющее отношение к делу.
Молодой человек вышел, и, когда за ним закрылась дверь, мистер Лоули повернулся к Торндайку.
– Думаю, мне лучше поговорить с вами наедине, – сказал он, – чтобы узнать, какой линии вы будете придерживаться, потому что признаюсь: ваше отношение мне совершенно непонятно.
– А вы какую линию предлагаете? – спросил Торндайк.
– Ну, – пожал плечами адвокат, – положение кажется мне таким: наш молодой друг украл пакет с алмазами и был пойман; по крайней мере, так я вижу это дело.
– А я вижу его не так, – сухо сказал Торндайк. – Он мог взять алмазы, а мог и не взять. Я не могу принять решение, пока не проверю все показания и не соберу некоторые новые факты. Я надеюсь сделать это в следующие день или два и предлагаю отложить составление плана кампании, пока я не решу, какую линию защиты нам следует принять.
– Как хотите, – ответил адвокат, беря шляпу, – но боюсь, вы внушаете молодому мошеннику беспочвенные надежды, и его падение будет еще более болезненным. Мы ведь не хотим нелепо выглядеть в суде.
– Я точно этого не хочу, – согласился Торндайк. – Но я подумаю и свяжусь с вами через день или два.
Он держал дверь открытой, пока адвокат спускался по ступеням, потом, когда шаги стихли, резко захлопнул дверь и раздраженно повернулся ко мне.
– «Молодой мошенник», – заметил он, – не слишком удачно выбрал адвоката. Кстати, Джервис, как я понял, вы сейчас без работы.
– Это так, – ответил я.
– Не хотите ли помочь мне – в деловом смысле, конечно, – работать над этим делом? У меня сейчас много других дел, и ваша помощь была бы мне очень кстати.
Я правдиво сказал, что буду рад.
– В таком случае, – произнес Торндайк, – приходите завтра к завтраку, обсудим условия, и вы сразу сможете начать выполнять свои обязанности. А теперь закурим трубки и поболтаем, как будто возбужденных клиентов и тупых адвокатов не существует.
Глава 3. Леди в деле
Придя к Торндайку на следующее утро, я застал его за работой. Завтрак был накрыт на одном конце стола, а на другом стоял микроскоп того типа, какой используется для изучения культур микроорганизмов на твердой среде. На широком предметном столике микроскопа лежала одна из карточек с отпечатком большого пальца. Конденсатор бросал концентрированный луч на карточку, которую разглядывал Торндайк, когда я постучал; это я понял по положению стула, который он теперь отодвинул к стене.
– Вижу, вы продолжили работу над нашей проблемой, – заметил я, когда в ответ на двойной электрический звонок вошел Полтон с нашим завтраком.
– Да, – ответил Торндайк, – я начал кампанию, поддерживаемый, как всегда, моим начальником штаба! Верно, Полтон?
Маленький человек, чье умное утонченное лицо и достойная осанка необычайно противоречили чайному подносу, который он принес, гордо улыбнулся и, преданно и восторженно посмотрев на моего друга, ответил:
– Да, сэр. Мы не позволяем траве расти под нашими ногами. Наверху промывается прекрасный негатив и увеличенный снимок, который просохнет к тому времени, как вы закончите завтракать.
– Он удивительный человек, Джервис, – сказал мой друг, когда его помощник удалился. – Похож на сельского священника или канцеляриста, но, очевидно, природа планировала сделать его профессором физики. На самом деле он был сначала часовщиком, затем изготовлял оптические инструменты, теперь он доверенное лицо юриста-медика. Он моя правая рука, этот Полтон; он понимает мою мысль раньше, чем я успеваю ее сформулировать, но в будущем вы с ним получше познакомитесь.
– Где вы его нашли?
– Когда я с ним познакомился, он был постоянным пациентом, тяжело больным и разбитым, жертвой бедности и незаслуженных несчастий. Я давал ему небольшую работу, а когда понял, какой он человек, предложил работать у меня постоянно. Он предан мне, и его благодарность столь же безгранична, как и неуместна.
– А что за фотографии он готовит?
– Увеличенное факсимиле одного из отпечатков большого пальца на бромистой бумаге и негатив такого же размера на случай, если нам понадобится повторить печать.
– Очевидно, вы надеетесь как-то помочь бедному Хорнби, – сказал я, – хотя не понимаю, как это можно сделать. По-моему, представить себе более безнадежный случай невозможно. Не хочется его осуждать, но его виновность кажется почти несомненной.
– Случай действительно кажется безнадежным, – согласился Торндайк, – и я сам сейчас не вижу выхода. Но я сделал правилом во всех случаях строго действовать по законам классического индуктивного расследования: собирать факты, выдвигать гипотезы, проверять их и искать подтверждения. И всегда оставаться непредвзятым.
В данном случае, предполагая, что ограбление действительно имело место, есть четыре мыслимые гипотезы:
1) ограбление совершил Рюбен Хорнби;
2) его совершил Уолтер Хорнби;
3) его совершил Джон Хорнби;
4) оно совершено какой-то другой личностью или личностями.
Четвертую гипотезу я предполагаю временно оставить и сосредоточиться на трех первых.
– Вы считаете возможным, что мистер Хорнби украл алмазы из своего сейфа? – воскликнул я.
– В данный момент я не склоняюсь ни к одной гипотезе, – ответил Торндайк. – Я просто выдвигаю эти гипотезы. Джон Хорнби имел доступ к алмазам, поэтому возможно, что он их украл.
– Но ведь он ответствен перед владельцами.
– Нет – в отсутствии явной халатности, которую владельцам трудно было бы доказать. Видите ли, он был тем, что называется «безвозмездным хранителем», и в этом случае на хранителе не лежит ответственность за утрату, если нет явной халатности.
– Но отпечаток пальца, мой дорогой друг! – воскликнул я. – Как вы можете преодолеть это?
– Не знаю, смогу ли я это сделать, – спокойно ответил Торндайк, – но вижу, вы принимаете точку зрения полиции, которая считает отпечаток пальца волшебным пробным камнем, при наличии которого не нужны никакие другие доказательства. Но это ошибка. Отпечаток пальца – просто факт, очень важный и значительный, я признаю, но тем не менее только факт, и, как всякий другой факт, нуждается в оценке и сопоставлении с другими фактами для определения его доказательного значения.
– И что вы предполагаете сделать первым?
– Прежде всего я должен убедиться, что отпечаток большого пальца, предлагаемый в качестве доказательства, идентичен с другими отпечатками Рюбена Хорнби – в чем, впрочем, у меня нет особых сомнений, потому что специалистам по отпечаткам в пределах их специальности вполне можно доверять.
– А потом?
– Я соберу свежие факты, для чего нуждаюсь в вашей помощи, и, если мы позавтракали, могу предложить вам заняться вашими новыми обязанностями.
Он встал, позвонил в звонок, а потом принес из кабинета четыре маленькие, обтянутые бумагой записные книжки и разложил их передо мной.
– Одну из этих книжек, – сказал он, – мы посвятим данным, касающимся Рюбена Хорнби. Вы будете узнавать все, что сможете, – все, имейте в виду, независимо от того, насколько обычным и не имеющим отношения к делу это бы вам ни казалось, узнавать все, связанное с ним, и записывать в эту книжку. – Он написал на обложке «Рюбен Хорнби» и передал книжку мне. – Во вторую книжку вы точно так же будете записывать все, что узнаете об Уолтере Хорнби, в третью – данные, касающиеся Джона Хорнби. Четвертую книжку вы отведете для случайных фактов, связанных с делом, но не попадающих под первые три раздела. А теперь познакомимся с результатами трудолюбия Полтона.
Он взял из рук помощника фотографию десяти дюймов в длину и восьми в ширину на глазированной бумаге, прикрепленную к жесткой карточке. Это было сильно увеличенное факсимиле отпечатка большого пальца. Все миниатюрные подробности, такие как крошечные отверстия потовых желез и мелкие нерегулярности бороздок, которые на оригинале можно разглядеть только с помощью увеличительного стекла, здесь отчетливо видны невооруженным глазом. Больше того, снимок разделен тонкими черными линиями, образуя множество маленьких квадратов, каждый из которых обозначен номером.
– Прекрасно, Полтон, – одобрительно сказал Торндайк, – увеличение получилось превосходно. Вы видите, Джервис, мы сфотографировали отпечаток в контакте с микрометром, разделив пространство на квадраты в двенадцатую часть дюйма. Увеличение в восемь раз, так что каждый квадрат в две трети дюйма в диаметре. У меня есть несколько таких микрометров с разными шкалами, и они бесценны при изучении чеков, сомнительных подписей и тому подобного. Я вижу, вы упаковали камеру и микроскоп, Полтон, а микрометр прихватили?
– Да, сэр, – ответил Полтон, – а также шестидюймовый объектив и маломощный окуляр. Все в этом кейсе, и я положил специальные «быстрые» пластины в светонепроницаемой оболочке на случай плохого освещения.
– Тогда мы пойдем в Скотланд-Ярд и схватим там льва за гриву, – произнес Торндайк, беря шляпу и перчатки.
– Но ведь вы не потащите этот большой микроскоп в Скотланд-Ярд, – сказал я. – Ведь вам нужно увеличение всего в восемь раз. У вас есть микроскоп для препарирования или другой портативный прибор?
– У нас есть прекрасный инструмент для изучения препарированных образцов, изготовленный самим Полтоном, мы покажем его вам. Но мне может понадобиться более мощный инструмент; и позвольте вас предупредить: что бы я ни делал, не вставляйте никаких комментариев в присутствии официальных лиц. Мы ищем информацию, а не распространяем ее, поняли?
В этот момент раздался робкий виноватый стук медного колокольчика на внутренней двери – наружная дверь оставалась открытой.
– Кто это может быть? – сказал Торндайк, ставя микроскоп на стол. Он подошел к двери, резко раскрыл ее, но сразу снял шляпу, и я увидел стоящую на пороге женщину.
– Доктор Торндайк? – спросила она и, когда мой друг поклонился, продолжила: – Я должна была бы написать и попросить о встрече, но дело очень срочное… Оно связано с мистером Рюбеном Хорнби, и я только сегодня утром узнала, что он обратился к вам.
