скачать книгу бесплатно
– О, Сигизмунд сделался протестантом?
– Нет.
– Заклинателем змей?
– Нечто гораздо более чудесное.
– Ха! Что бы это могло быть, если только мертвые вновь не ожили?
– Именно это и произошло.
– Что ты имеешь в виду?
Иваницкий откинулся назад, наслаждаясь своим триумфом.
– Вы когда-нибудь слышали историю царевича Дмитрия из Углича?
– Какого? Отрока, которого убил Борис Годунов? – воскликнул молодой дворянин по имени Пац.
– Сын старого дьявола во плоти, Ивана Васильевича? – добавил Немцевич.
– Он самый. Так вот, он снова жив.
– Не может быть!
– Факт, господа. Адам Вишневецкий нашел его в Брагине.
Молодые люди переглянулись.
– Послушай, Иваницкий, ты шутишь, это одна из твоих старых уловок, – сказал хозяин по фамилии Салтыков.
– Нет, любезный хозяин, не в этот раз, это так же верно, как то, что мое имя Болеслав.
– Но откуда ты знаешь, что это в самом деле царевич Дмитрий? – спросил Пац.
– О, это длинная история, но вполне достоверная. Он рассказал все капеллану Адама, который передал все Адаму. Вам стоит спросить у Адама подробности. При нем всякие драгоценности, печатка и тому подобное, он очень складно говорит о себе, знает все о России, знает все, что ему следует знать на самом деле. Адам без ума от него.
– У него длинная борода? Он что-то вроде тех ужасных послов, похожих на связки старых медвежьих шкур, которые то и дело появляются здесь? Ты его видел?
– Видел его? Да я жил с ним под одной крышей последние две недели. Адам привез его в Яловичи, и едва они прибыли, один из слуг, бежавший некогда из России, не будучи посвящен в тайну, тотчас узнал его по приметам и назвал царевичем Дмитрием.
– Какие такие приметы?
– О, у него пара больших бородавок на лице, а одна рука намного длиннее другой. Затем мы поехали к Юрию Мнишеку в Сандомир, и там его тоже узнал старый солдат, взятый в плен под Псковом[25 - Вероятно, имеется в виду осада Пскова польским войском в 1581–1582 гг. Плененный под Псковом и оставшийся в Польше русский воин не мог видеть царевича Дмитрия, родившегося в конце 1582 г.]. Он видел его лет десять назад в Угличе.
– Должно быть, он на вид этакий варвар, не так ли?
– Варвар?! чудак! – отозвался Иваницкий. – Господа, помилуйте, да он на голову выше всех нас. У него самые изысканные манеры, что я когда-либо видел. Он носит одежду, которую подобрал для него Адам, словно всю жизнь одевался лишь в пурпур и тонкий лен.
– Похоже, он, славный малый, – решительно сказал Салтыков. – Эти канальи ничего не смыслят в одежде. Он умеет ездить верхом?
– Умеет! Уж поверьте. Ездит не хуже казака, стреляет, охотится – все умеет. На днях он спас мне жизнь.
– Спас тебе жизнь?
– Да, мы отправились охотиться на медведя: я запутался в кустах, и медведь настиг меня. Тут подоспел царевич со своим копьем и расправился с косолапым в одиночку.
– А есть ли что-то, чего он не умеет? – шутливо спросил довольно крупный молодой человек.
– Что ж, пожалуй, что он не сумеет оценить твои шутки, Хлопицкий.
– Тебе очко, Хлопицкий, – сказал Пац среди общего смеха над смущенным Хлопицким.
– И вот что я вам еще скажу, – добавил Иваницкий, – все женщины без ума от него. У меня не было ни малейшего шанса на Марину Мнишек. Она в мою сторону даже не взглянула, глаз не спускала с русского юноши. Маленькая птичка пропела мне на ухо, что мы еще о них услышим.
– Да брось, Иваницкий, не выдумывай. Он, должно быть, сам Аполлон, если обошел тебя с твоими огромными черными глазами.
– Смейся, Фома неверующий, пока сам не увидишь его. Только над ним не смейся, предупреждаю тебя, ибо он ловко обращается со своим оружием. Он приедет сюда на следующей неделе и собирается со мной увидеться. И вот что я вам скажу: грядет война с Россией. Он задаст жару Борису Годунову.
Со всех сторон раздались радостные возгласы:
– Ура! Великолепно! Война!
– Господа! – закричал хозяин, запрыгивая на стол. – Чокаемся, чокаемся все за царевича Дмитрия и войну с Россией!
– Новый царь! Царевич Дмитрий Иванович! Да здравствует Дмитрий! Война! Война!
X
Сады князя Юрия Мнишека, Сандомирского воеводы, простирались вдоль берегов Вислы. Прислонившись к стволу большой плакучей ивы, нависшей над рекой, Дмитрий, все тот же, но настолько отличающийся в своем великолепном костюме из темно-малинового бархата от Дмитрия трехнедельной давности, смотрел на молодой рогатый месяц и размышлял о своем положении.
Как хорошо ты знал вспыльчивый нрав поляков, мудрый Отрепьев! Как точно ты предугадал их воодушевление! Месяц на исходе, нынче он уже вовсю очаровывает своими хитрыми речами возбужденных казаков. Да, пожалуй, на несколько тысяч казаков я могу рассчитывать. Получил ли он мое письмо? Думаю, получил. Во всяком случае, он, должно быть, уже слышал обо мне, вокруг меня уже достаточно шума! Интересно, почему все нет ответа от старого коварного злодея Рангони[26 - Граф Клаудио Рангони (1559–1621) – папский нунций при дворе короля Сигизмунда III.]? Я ничего не могу сделать без его помощи. Говорят, он вертит королем Сигизмундом, как ему вздумается. Интересно, какие у него планы? Да, я должен привлечь на свою сторону иезуитов! А это что?
Он отступил в тень, когда на аллее послышались легкие шаги и шелест платьев. Вскоре на берегу появились две девушки, та, что пониже ростом, несла лютню. Они сели на каменную скамью у самой воды, рядом с местом, где спрятался Дмитрий.
– Что поделывает влюбленный Роланд[27 - Намек на персонажа одноименной рыцарской поэмы XV в. итальянского поэта эпохи Возрождения Маттео М. Баярдо.], Мари? – спросила высокая девушка свою спутницу с лютней.
– О, он говорит о политике с папа в библиотеке! Мы в безопасности на несколько часов. Посмотри, Лиза, на эту огромную черную тварь, которая покачивается в воде. Разве это не человеческая голова?
– Ой, да ну ее! давай поговорим об Роланде.
– Ты же кого-то другого имеешь в виду?
– Разумеется, царевича! Вот это мужчина для тебя! Разве он не красив, Мари?
– Нет, – сказала Мари. – Вовсе нет!
– Только посмотрите! какие мы вдруг стали разборчивые. А что скажешь, Мари, ты хотела бы стать царицей всей Московии?
Добросердечная ночь скрыла румянец Марины.
– Глупая ты, Лиза! Что ты такое говоришь?
– Да ладно тебе! – сказала злая Лиза. – «Что ты такое говоришь?» Шило в мешке не утаить, знаешь ли.
– Лиза!
– Знаешь, Мари, как царь выбирает себе жену? Он собирает всех девушек Московии, а затем их загоняют, точно овец в загоны, и постепенно разбирают и прореживают опытные критики – как турецкий базар красоты, и самую красивую из всех берут в царицы.
– Не выдумывай чепуху, Лиза!
– Это вовсе не чепуха, чистая правда! – возразила Лиза. – Граф Иваницкий рассказал мне об этом на днях, ему в прошлом году так сказал посол из России. Но тебе нечего бояться, Мари, ты бы получила приз где угодно – будущий царь подарил бы тебе яблоко!
– Перестань, Лиза!
– Ну же, Мари, спой что-нибудь! Сегодня я чувствую себя очень сентиментально.
– Не могу, Лиза, не сегодня.
– Зачем же ты тогда принесла свою лютню? О, застенчивая птичка! Спой, спой что-нибудь! А вдруг, поблизости прячется московский царевич! Отчего бы не спеть?
– Лиза! – вновь воскликнула Мари.
Последовала пауза, и вскоре Дмитрий услышал ее низкий, но очень приятный голос, иногда сопровождаемый аккордами.
В волшебном сне я вижу моря синь,
Ладьи сплошь белые куда ты взгляд ни кинь.
Я вижу дивный берег из песка,
К плоду на ветке моя тянется рука.
Смелей! Смелей! Плода так сладок вид,
Но притаился за листвой аспид.
И ядовитого вкусив плода,
Я свой покой утратил навсегда.
Тот дивный край напрасно я искал,
И с морем сказочным напрасно встречи ждал.
Отныне лишь тоска теснит мне грудь,
В чужих краях скитаюсь как-нибудь.
На том не быть мне больше берегу.
И счастья обрести я не смогу.
На последних словах ее голос задрожал, она выронила лютню из рук и разрыдалась.
– Что такое, Мари! Мари! Сердечко мое! В чем дело?
– Сама не знаю, Лиза. Какое-то предчувствие, будто что-то вот-вот случится!
– Глупышка! – ласково сказала Лиза. – Не стоит петь о печальном, моя впечатлительная девочка, это действует тебе на нервы. Погоди тут минутку, я схожу за своим флаконом с нюхательной солью. Никуда не уходи. Я мигом.
Она вскочила и упорхнула прочь.
XI
Когда ее шаги стихли на тропинке, Мари встала и сделала шаг к реке.
– О, Дмитрий, Дмитрий! зачем ты приехал сюда? Что ты сделал со мной? Почему бы мне не положить всему этому конец? Ему до меня и дела нет. А если представить, что он уедет в Россию, будет сражаться и больше никогда не вернется. Это ужасно. Вот бы медведь напал на меня, а не на графа Иваницкого! Тогда Дмитрий мог бы меня спасти. Она сквозь слезы улыбнулась собственной непоследовательности. О, отчего я не мужчина?
Неужели это гордая и беззаботная Марина Мнишек, Барбара Аллен[28 - Героиня одноименной шотландской народной баллады о неразделенной любви юноши к гордой и высокомерной девушке.] из польского общества, о которой напрасно вздыхали молодые польские дворяне?
Дмитрий мгновение наблюдал за ней из укрытия, он отметил ее гибкую фигуру в широкой парчовой юбке, тонкую талию, белоснежную шею, окруженную огромным воротником, над которым неотразимо возвышалась ее прекрасная белокурая головка. Затем он вышел из тени.
– По крайней мере, один человек рад, что вы не мужчина, – просто сказал он.
Марина негромко вскрикнула:
– Царевич Дмитрий!
– Простите, что прерываю ваши размышления, – сказал Дмитрий. – Я заметил вас с террасы и спустился. Звезды нынче особенно яркие, вы не находите?
Марина постепенно справилась со своим замешательством.
– В прошлом году я познакомился с одним чудаком, – продолжал с улыбкой Дмитрий. – Вроде меня – изгнанный королевич. Кажется, его звали Густав. Он был бы королем Швеции, имей он больше прав. Он много рассказывал мне о звездах.
– О да! Принц Густав Эриксон[29 - Принц Густав Эриксон Ваза (1568–1607) – сын шведского короля Эрика XIV, несостоявшийся жених Ксении Годуновой. С 1599 г. жил в России, похоронен в г. Кашине Тверской области. Густав действительно учился некоторое время в Вильно, но Марина вряд ли могла помнить встречу с ним, будучи в тот период младенцем.], – откликнулась Марина. – Я знаю, кто это. Я видела его в Вильно. Однажды он был при дворе.
– Он великий астролог, составил мой гороскоп. Странный.
Пока он говорил, падающая звезда мелькнула на небе, оставляя за собой светлый след, и исчезла.
– Вон там! – сказал Дмитрий. – Вы видели это? Этим все сказано, это именно то, что он сказал.
– О, царевич!
Дмитрий посмотрел на ее взволнованное лицо, белое в лунном свете, и безошибочно прочел на нем выражение робости пополам с очарованием, которое всегда появляется у без памяти влюбленной, но не уверенной в ответном чувстве девушки, когда она смотрит на своего кумира. Обладая тонкой гениальной интуицией, он уловил всю ситуацию, угадал ее характер и сделал верный ход.
– Мари! – вдруг сказал он. Я странствующий беглец. Возможно, я никогда не вернусь на престол моих предков. Ха! престол предков, какая чушь! Послушайте! Я доверю вам свой секрет. Я вовсе не царевич Дмитрий – я всего лишь авантюрист, но я родился под счастливой звездой и чувствую, что выиграю свою игру. Я люблю вас, Мари. Согласитесь ли вы связать со мной свою судьбу?
