скачать книгу бесплатно
Ближайшая ко мне задняя дверца открылась – появилась небольшая ступня в черной туфле, затем колено в темной брючине и, наконец, медленно выпрямляясь, сам их обладатель.
Сразу было ясно, кто он такой, хотя сходство с отцом ограничивалось лишь властным клювом носа и непоколебимым твердокаменным взглядом черных глаз. Сын был немного ниже отца и худощав. У него были жесткие густые черные волосы, вьющиеся пружинками вокруг ушей, а бледному лицу, казалось, не хватало загара. Но главное – на нем лежала печать обескураживающей зрелости, а рот был сжат столь решительно, что ему мог бы позавидовать стальной капкан. Может, гостю и было восемнадцать, но он был далеко не мальчик.
Я подумал, что его голос будет похож на голос его отца: четкий, без акцента и эмоций.
Так оно и оказалось.
– Я Ривера, – представился он. – Алессандро.
– Добрый вечер, – сказал я, стараясь, чтобы это прозвучало вежливо, холодно и равнодушно.
Он заморгал.
– Ривера, – повторил он. – Я Ривера.
– Да, – подтвердил я. – Добрый вечер.
Прищурившись, он внимательно посмотрел на меня. Если он думал, что я буду пресмыкаться перед ним, то его ждало разочарование.
Видимо, что-то такое он уловил, слегка удивился и принял несколько высокомерный вид.
– Я так понимаю, что ты хочешь стать жокеем, – сказал я.
– Намереваюсь.
Я небрежно кивнул:
– Без твердой решимости жокеем стать невозможно, – с ноткой снисхождения заметил я.
Он отреагировал мгновенно, реплика ему явно не понравилась. Ну и отлично. Но подобные уколы – это все, что я мог себе позволить, и на его месте я бы воспринял их просто как свидетельство моей полной капитуляции.
– Я привык добиваться успеха, – заявил он.
– Как это мило, – сухо ответил я.
Это скрепило нашу абсолютную взаимную неприязнь. Я почувствовал, как он переключил передачу на самые большие обороты, – похоже, он собирался помериться со мной силами в схватке, которую, как он считал, его отец уже выиграл.
– Я приступаю немедленно, – сказал он.
– Мне еще половину конюшен надо осмотреть, – невозмутимо сказал я. – Если ты подождешь, пока я закончу, мы обсудим твое намерение.
Я вежливо наклонил голову – пустая формальность, – и, не дожидаясь, пока он снова бросит в атаку весь свой небольшой вес, я плавно повернулся и неспешно направился обратно к Этти.
Когда мы по порядку обошли все конюшни, кратко обсудив подготовку и перспективы каждой лошади и наметив задания на следующее утро, мы наконец вернулись к четырем внешним стойлам, из которых теперь только три были заняты, а четвертое, где был Мунрок, пустовало.
«Мерседес» все еще стоял на подъездной дорожке, в нем сидели Ривера и шофер. Этти с любопытством посмотрела на них и поинтересовалась, кто это.
– Новый клиент, – ограничился я двумя словами.
Она удивленно наморщила лоб:
– Нехорошо заставлять его ждать!
– Этот, – заверил я ее с одному мне понятной невеселой иронией, – никуда не денется.
Но Этти знала, как обращаться с новыми клиентами, и заставлять их ждать в машине было неприлично. Она торопилась обойти последние три стойла и, не скрывая озабоченности, попросила меня вернуться к «мерседесу». Завтра, без сомнения, она поостынет.
Я открыл заднюю дверь автомобиля и сказал гостю:
– Проходи в офис.
Он вылез из машины и, не говоря ни слова, последовал за мной. Я включил тепловентилятор, сел за стол на место Маргарет и указал Алессандро на вращающееся кресло напротив. Он не стал артачиться, а просто сделал, как я предложил.
– Стало быть, – сказал я с лучшей из своих интонаций, – ты хочешь начать завтра.
– Да.
– В каком качестве?
Он поколебался.
– Как жокей.
– Никак невозможно, – резонно возразил я. – Пока нет никаких скачек. Сезон начнется только через четыре недели.
– Я знаю это, – сухо сказал он.
– Я полагал, ты хочешь поработать в конюшне. Хочешь присматривать за двумя лошадьми, как все остальные?
– Конечно нет.
– Тогда что?
– Буду тренироваться в верховой езде два или три раза в день. Ежедневно. Я не буду убирать стойла и кормить лошадей. Я желаю только ездить верхом.
Разумеется, Этти и прочие придут от такой перспективы в восторг. В дополнение к прочему, мне в ближайшее время предстоит столкнуться с протестом нашего персонала, или, попросту говоря, – с бунтом. Никто из парней не собирался чистить стойло и ухаживать за лошадью ради счастья увидеть Риверу верхом на ней.
Однако я лишь спросил, какой у него опыт.
– Я умею ездить верхом, – решительно заявил он.
– На скаковых лошадях?
– Я умею ездить верхом.
Это мне ни о чем не говорило. Я попробовал еще раз:
– Ты когда-нибудь участвовал в каких-либо скачках?
– В любительских.
– Где?
– В Италии и в Германии.
– Выиграл что-нибудь?
Он одарил меня мрачным взглядом:
– Две выиграл.
Ну хоть что-то, подумал я. По крайней мере, это допускало, что он останется. В его случае победа сама по себе не имела никакого значения. Его отец мог купить фаворита и навредить сопернику.
– Но теперь ты хочешь стать профессионалом?
– Да.
– Тогда я подам заявку на получение для тебя лицензии.
– Я сам могу подать.
Я покачал головой:
– Тебе нужно получить лицензию стажера, и мне придется подать соответствующую заявку.
– Я не желаю быть стажером.
– Если ты не станешь стажером, ты не сможешь претендовать на весовую скидку, – терпеливо объяснил я. – В Англии на гладких скачках единственный, кто может претендовать на скидку по весу, – это жокей-стажер. Без весовой скидки владельцы лошадей сделают все, чтобы ты не сел на их лошадь. На самом деле, без весовой скидки вся эта затея – просто пустой номер.
– Мой отец… – начал он.
– Твой отец может угрожать хоть до посинения, – перебил я. – Я не могу заставить владельцев нанять тебя, я могу лишь убеждать их. Без весовой скидки их никогда не переубедить.
Он обдумал услышанное – причем его лицо ничего не выражало – и сказал:
– Мой отец говорил, что любой может подать заявку на получение лицензии и что стажироваться не обязательно.
– В теории это так.
– А на практике не так…
Это прозвучало скорее как утверждение, а не вопрос. Он ясно понял то, что я сказал.
«Интересно, насколько серьезны его намерения», – подумал я. Вполне возможно, что, прочтя договор о стажерстве и увидев, с чем связался, он просто вернется в свою машину и уедет. Я порылся в одном из аккуратных ящиков стола Маргарет, вытащил и протянул ему печатную копию соглашения.
– Тебе нужно будет подписать это, – небрежно сказал я.
Не моргнув глазом, он прочел договор и, учитывая содержание последнего, тем самым проявил замечательную выдержку.
Знакомые слова всплыли в сознании: «Стажер обязан искренно и беспрекословно подчиняться Наставнику и неукоснительно выполнять все его законные требования… обязан не прерывать обучения у Наставника и не разглашать никаких профессиональных секретов Наставника… и обязан отдавать Наставнику все заработанные денежные средства и прочие вещи… и обязан во всех остальных делах и вопросах вести себя согласно статусу исполнительного, верного и надежного стажера».
Он положил бланк на стол и посмотрел на меня:
– Я не могу это подписать.
– Твоему отцу тоже придется это подписать, – заметил я.
– Он не подпишет.
– Тогда на этом все, – сказал я, откидываясь на спинку кресла.
Он посмотрел на бланк.
– Адвокаты моего отца составят другое соглашение, – сказал он.
Я пожал плечами:
– Без документа, подтверждающего обучение, ты не получишь лицензию жокея-стажера. Этот документ составлен на основе правил обучения, общих для всех профессий со времен Средневековья. Если ты с отцом их изменишь, он не будет соответствовать требованиям лицензирования.
После напряженной паузы он сказал:
– Этот пункт о передаче всех денег наставнику – означает ли это, что мне придется отдавать вам все, что я смогу заработать на скачках?
В его голосе, как и следовало ожидать, звучало недоверие.
– Это действительно так, – подтвердил я, – но в наши дни принято, чтобы наставник возвращал половину гонорара за скачки стажеру. Разумеется, вдобавок к еженедельному пособию.
– Если я выиграю дерби на Архангеле, вы заберете половину. Половину заработка и половину призовых?
– Все верно.
– Это нечестно!
– Ты сначала выиграй, а потом уж о деньгах беспокойся, – без всяких церемоний сказал я и увидел, как костром полыхнуло его высокомерие.
– На достаточно хорошей лошади я выиграю.
«Это самообман, приятель», – подумал я и промолчал.
Он резко встал, взял бланк и, не сказав больше ни слова, вышел из офиса, покинул дом, двор и уселся в машину. «Мерседес», урча, увез его, а я остался сидеть, откинувшись на спинку кресла Маргарет, с надеждой, что видел его в последний раз. Морщась от постоянных приливов головной боли, я задавался вопросом, не приведет ли меня в норму тройная порция бренди.
Попробовал.
Не помогло.
Утром его не было видно, и по всем показателям день прошел лучше вчерашнего. Колено двухлетки, которого пнули, раздулось, как футбольный мяч, но он довольно уверенно ступал на эту ногу, а порез у Лаки Линдси оказался поверхностным, на что и надеялась Этти. Пожилой велосипедист накануне вечером принял за свои ссадины мои извинения и десять фунтов, и у меня осталось впечатление, что за аналогичную добавку к его пенсии мы можем и впредь, в любое время дня и ночи, снова сбивать его. Архангел отработал галопом по склону на средней скорости шесть фарлонгов[5 - Британская и американская мера длины. Приблизительно 201 м.], и ночной сон разгладил во мне некоторые складки.
Но Алессандро Ривера все-таки вернулся.
