Время – деньги! С современными комментариями

скачать книгу бесплатно

Ответом американцев стали массовые беспорядки, бойкотирование английских товаров. В Бостоне разъяренная толпа разгромила особняк вице-губернатора. Кипы гербовой бумаги, привезенной из Англии, были сожжены. Представители девяти колоний спешно собрались в Нью-Йорке на специальный конгресс, где приняли Декларацию прав и жалоб. Франклину было поручено передать этот документ английскому парламенту.

События, происходившие в Америке, англичане расценили как бунт, а Франклин в представлении английской элиты был одним из самых опасных бунтовщиков. В палате общин он подвергся унизительному допросу (видный английский парламентарий Эдмунд Берк назвал это действо «экзаменом, устроенным школьниками учителю»).

В то время европейцы имели смутное представление о положении дел в Америке. Многие из них считали, что североамериканские колонии – отсталая, малозаселенная провинция, не имеющая серьезного значения. После «допроса», учиненного Франклину в парламенте, эти представления в корне поменялись. По словам российского публициста конца XIX века Якова Абрамова, «Европа, в том числе и Англия, впервые узнала, что по ту сторону Атлантического океана образовалось уже сильное политическое тело, которое отнюдь не желает находиться под управлением чиновников английского министерства, а хочет жить по своей воле и своему разуму и способно добиться осуществления своего желания и постоять за свои права». Изумленные парламентарии услышали об экономическом и культурном росте американских колоний, об успехах в общественном самоуправлении. Франклин доброжелательно, но твердо заявил о том, что колонии «никогда не согласятся подчиниться попыткам облагать их налогами против их воли» и «не остановятся ни перед чем для защиты своих прав».

Стенографический отчет о выступлении Франклина занял около тридцати страниц и был напечатан в Лондоне, а затем во многих городах Америки. После бурных дебатов английский парламент отменил Акт о гербовом сборе, и существенную роль в этом событии сыграло выступление Франклина.

В Америке зарождалось освободительное движение, колонии все больше сближались в общей борьбе. По сути, Франклин стал дипломатическим представителем всех североамериканских колоний. А три из них (Нью-Джерси, Джорджия и Массачусетс) официально возложили на него эти полномочия. «Если бы начало революции задержалось или она бы не произошла, он стал бы генеральным агентом всех колоний в Англии. Фактически он и был таковым. Франклин был послом Америки еще до того, как она получила право послать такового», – подчеркивает Карл Ван Дорен, лучший биограф «филадельфийского мудреца».

После выступления в парламенте популярность Франклина значительно выросла. Тем опаснее стал этот «предводитель бунтовщиков» для английской верхушки. Его лишили должности генерал-почтмейстера американских колоний (несмотря на то, что организацию почтового дела он поднял на небывалую высоту). Над ним установили негласное наблюдение, его переписка перлюстрировалась, в газетах он вынужден был писать под псевдонимом. Под угрозой была его личная безопасность. А не арестовывали этого опасного «смутьяна» только из-за его громадной популярности.

Тем не менее Франклин не прекращал своей пропагандистской деятельности. В ведущих английских изданиях он напечатал десятки политических памфлетов, которые разъясняли позицию американских патриотов, «действовали отрезвляюще на более благоразумную часть английского общества», имели громадное влияние на состояние умов европейцев и американцев.

Франклин доказывал, что «сама метрополия повинна в постепенном разрушении Британской империи». Его обширные личные контакты с выдающимися европейскими учеными, мыслителями, политиками склоняли чашу весов общественного мнения в пользу американских повстанцев.

Между тем метрополия не хотела учиться на собственных ошибках. В 1767 году были введены новые таможенные пошлины на ввозимые в колонии товары. Америка вспыхнула, как пороховая бочка. Массовое неповиновение привело к отмене этих поборов. Но осталась пошлина на чай – «как подтверждение права метрополии облагать колонии налогами».

В Америке множились общества граждан, отказавшихся от употребления чая. Американцы не позволяли выгружать чайные грузы в своих гаванях. А когда в 1773 году в Бостоне королевский губернатор Томас Хатчинсон привел в боевую готовность войска, чтобы обеспечить выгрузку чая, патриоты ответили «бостонским чаепитием»: переодевшись в индейцев, проникли на суда английской Ост-Индской компании и выбросили за борт тюки чая на сумму 18 тысяч фунтов стерлингов.

Английский парламент ответил введением жестких репрессий, приближая тем самым начало Американской революции.

Еще за три года до «бостонского чаепития» произошла «бостонская резня»: в ходе уличных столкновений между колонистами и английскими солдатами были убиты трое мирных жителей и ранены пятеро. Этот инцидент раскалил ненависть американцев к английским властям до предела.

Между тем в донесениях массачусетского губернатора Томаса Хатчинсона бостонские события были выставлены совсем в ином свете. Виновниками произошедшего названы сами бостонцы, а стрелявшие в безоружных людей солдаты изображены едва ли не героями. Подобные донесения губернаторов, не соответствующие действительности, становились обыденным явлением и вводили в заблуждение английских чиновников, провоцируя их организовывать карательные акции.

Франклин решил предупредить своих американских друзей о том, что «действия метрополии в определенной степени инспирируются из самих колоний». Он отослал спикеру Палаты представителей законодательного собрания Массачусетса Т. Кашингу подлинники писем, возмутительных в своей циничности. Эти письма были написаны Томасом Хатчинсоном за два года до его назначения на должность губернатора Массачусетса. В письмах Хатчинсон ратовал за ужесточение репрессивных мер в отношении колоний. Кроме того, в этих письмах явно просматривалась личная заинтересованность Хатчинсона и его сыновей во ввозе чайных грузов Ост-Индской компании. Таким образом, письма проливали свет на истинные мотивы поступков губернатора в ходе «бостонской резни» и «бостонского чаепития».

Франклин попросил Кашинга ознакомить влиятельных политиков с этими письмами, но ни в коем случае не публиковать их. Однако письма все же были опубликованы. По обе стороны океана разразился грандиозный скандал. Законодательное собрание Массачусетса в своей резолюции потребовало от английского короля сместить с должностей губернатора Хатчинсона и его заместителя Оливера.

В Лондоне из-за пропажи писем произошла дуэль двух джентльменов. Перед вторым раундом этой дуэли Франклин опубликовал заявление о том, что вся ответственность за случившееся лежит на нем, так как именно он переслал письма в Бостон. Бенджамин не принес извинений, пояснив, что это были «не частные письма, не переписка друзей» – эти послания «написаны государственными чиновниками для людей, облеченных властью», чтобы «настроить метрополию против своих колоний».

Вскоре он предстал перед высшими пэрами королевства – членами Тайного совета. И вновь подвергся унизительному допросу – теперь «по делу о письмах Хатчинсона». Франклина вываляли в грязи, обвинив в нарушении тайны частной переписки, назвав бесчестным человеком, приравняв его поступок к воровству. Государственный прокурор Веддеборн не выбирал выражений, набросившись на Франклина: «Этот человек нарушил священный обычай. Он глубоко упал во мнении всех людей. В какое общество посмеет Франклин обратиться после этого? Каждый честный человек будет остерегаться его. Все гнусности <…> превзойдены холодною, апатичною жестокостью этого гнусного американца». Присутствующие «потешались и злорадствовали».

Но Франклин выслушивал оскорбления с таким благородным достоинством, отвечал на «площадную брань» настолько спокойно и доказательно, что заслужил уважение даже самых ярых своих противников. По словам публициста Якова Абрамова, «Франклин вышел из Тайного совета с гордо поднятой головой, сопровождаемый шепотом удивления, и популярность его, служившая щитом его безопасности, сделалась теперь еще большею, нежели была ранее».

Франклин все еще надеялся, что правящая элита Англии очнется и не доведет дело до полного разрыва с колониями. Он вел длительные секретные переговоры с лордом Чатемом и другими «вменяемыми» представителями британского истеблишмента, пытаясь найти пути урегулирования конфликта между метрополией и колониями. Позднее он писал, что долго и усердно «стремился предохранить от разрушения эту прекрасную и благородную китайскую вазу – Британскую империю» и предостерегал, что если она разобьется, то «на абсолютное воссоединение частей едва ли можно когда-либо рассчитывать».

Зная о том, что его письма вскрываются агентами Тайной канцелярии, Франклин тем не менее в своих посланиях призывал соотечественников занимать твердую позицию. Он не уставал повторять, что «на карту поставлено слишком много»: «смогут ли американцы и их будущие бесчисленные поколения пользоваться общечеловеческими правами или они будут жить хуже восточных рабов».

В письмах к американским друзьям Франклин предложил созвать Конгресс представителей всех колоний для выработки совместных действий против враждебной политики метрополии. Идея эта была воплощена в жизнь. Колонии перед лицом общей опасности забыли о всех распрях, отнеслись к форуму очень серьезно, послали туда лучших своих представителей – «действительно цвет американского населения». Континентальный конгресс приступил к работе в Филадельфии в 1774 году.

Делегаты Конгресса отчетливо понимали, что метрополия не оставляет выбора: Америке остается лишь отстаивать свою независимость с оружием в руках. Но все же делегаты предприняли последнюю попытку договориться с властями. Они обратились к английскому правительству с прошением, в котором излагались нарушения прав колоний, гарантированных английской конституцией, и содержалось требование соблюдать эти права.

Передать прошение парламенту уполномочили Франклина. К этому времени был готов план урегулирования конфликта, учитывающий интересы обеих сторон. Этот план Франклин разрабатывал совместно с лордом Чатемом – влиятельным государственным деятелем, предвидевшим разрушительные последствия игнорирования требований американцев. Но когда план был представлен парламенту, депутаты отказались даже рассматривать этот документ, ограничившись ругательствами в адрес американцев.

Франклин немедленно отправил отчет Континентальному конгрессу о реакции парламента на попытку договориться. Этот отчет, по словам публициста Якова Абрамова, «прекратил всякие колебания в американцах относительно необходимости отделиться от Англии».

Франклин писал в этом отчете: «Признаюсь, меня привело в сильное негодование все виденное и слышанное мною в Англии. Парламентские члены с министерской стороны делали самые неприличные замечания о мужестве, религии, уме и особенно о честности американцев. О нас говорили с величайшим презрением, как о самых низких людях, как о созданиях совсем не той породы, к которой принадлежат англичане Британии. Было очевидно, что они желали только притеснять нас. Все предложения их имели только одну цель – кормить за наш счет более значительное число никуда не годных паразитов».

Одновременно с отчетом Франклина в Америку пришли известия о новых репрессиях английских властей: о мерах по ограничению американской торговли, о запрете ловить рыбу на берегах Ньюфаундленда. Делегаты Конгресса определились в своей позиции: необходимо защищать свободу и независимость отечества с оружием в руках.

Франклин, чей арест был неминуем, в марте 1775 года тайно покинул Британию. Ордер на его арест выдан 13 мая 1775 года. В это время «поджигатель революции» уже был у себя на родине. Дебора, сильно тосковавшая по мужу, так и не дождалась его. Она умерла за четыре месяца до его возвращения.

В Филадельфии Франклин сразу был избран членом Континентального конгресса от Пенсильвании и назначен почтмейстером Америки. В этой должности он был полезен своей молодой стране: безупречно организованное им почтовое сообщение позволяло вовремя получать донесения из воинских подразделений в ходе начавшейся Войны за независимость.

Кроме того, Франклин отвечал за создание системы обращения бумажных денег. Он лично создавал эскизы банкнот. А чтобы затруднить подделку денежных купюр, использовал свои ботанические познания о прожилках листьев.

В Континентальном конгрессе Франклин избирался членом тридцати четырех комитетов. Он вошел в группу авторов, составлявших текст Декларации о независимости США, – редактировал окончательный вариант этого важнейшего документа, принятого в 1776 году.

Дипломатический опыт Франклина очень пригодился молодой республике. «Филадельфийский мудрец», по сути, возглавил комитет секретной корреспонденции, в ведении которого были внешнеполитические связи вновь образованного государства. Известный американский исследователь А. Деконде называет Франклина «первым должностным лицом Америки, непосредственно ответственным за внешние сношения», то есть предшественником государственного секретаря США.

Американским колониям, провозгласившим свою независимость, как воздух необходима была внешняя поддержка. Особенно важно было установить стратегическое партнерство с Францией – главной соперницей Великобритании в борьбе за колониальные владения. Эту важнейшую миссию возложили на Франклина. Ему предстояло возглавить своеобразное американское посольство в Париже.

Путешествие через океан, продолжавшееся «всего лишь» тридцать дней, совершенно измотало семидесятилетнего Франклина. Его тело покрылось фурункулами и сыпью, его мучила подагра и изводила морская качка.

Но прибыв в Пасси, тихое живописное предместье Парижа, Франклин вновь почувствовал вкус к жизни. «Я не помню, чтобы когда-нибудь видел деда в более добром здравии, – писал его любимый внук Темпл, последовавший за знаменитым дедом через океан. – Воздух в Пасси и теплые ванны <…> превратили его в молодого мужчину. Его приятная веселость заставляет каждого влюбляться в него, особенно дам».

Так началась «самая опасная, сложная и увлекательная» миссия Бенджамина Франклина. Восемь с половиной лет, проведенные в Пасси, были нелегкими, но, пожалуй, самыми счастливыми в его жизни.

Французы встретили его с восторгом. Этот мудрец и трибун свободы, «вырвавший молнию у небес и скипетр у тиранов-самодержцев», был для просвещенных французов «своим» по настроениям и убеждениям. Он очаровывал своей обходительностью, блестящим остроумием, тонкостью суждений и манер, неотразимым обаянием «старого ловеласа». Все это было «очень по-французски».

И в то же время он был «диковинкой, которой никак не могли налюбоваться». Доктор Франклин не носил напудренных париков, изысканных кружевных сорочек и шелковых чулок. Он всюду появлялся в простом сюртуке и в мягкой шапке из бобрового меха. По словам публициста Уолтера Айзексона, «эта шапка служила символом исконной чистоты и добродетельности Нового Света, подобно тому, как неизменные очки <…> стали символом мудрости. Все это помогало ему играть ту роль, в которой и представлял его себе Париж: благородного сельского философа и простоватого мудреца из лесной глуши».

Франклин купался во всеобщем обожании. «Публика столь им занята, – писал в шифрованном донесении российский посланник в Париже князь Иван Барятинский, – что ни о чем ином более теперь и не говорят». «Американский мудрец» участвовал во всех важнейших событиях жизни французского общества и «вел образ жизни настоящего светского льва». Он был инициирован в парижскую масонскую ложу «Девяти сестер» вместе с Кондорсэ, Вольтером, Бриссо, братьями Монгольфье, Дантоном, Гильотеном.

Коллега Франклина по дипломатической миссии Джон Адамс ревностно относился к успеху «филадельфийского мудреца» у парижан. Адамс отравлял жизнь Франклину, постоянно пытаясь очернить его перед американским Конгрессом. «Жизнь доктора Франклина полна непрерывных легкомысленных развлечений, – писал в своем донесении Адамс. – Он поздно завтракает, и сразу после завтрака к нему прибывает множество посетителей в экипажах… его постоянно приглашают на званые обеды».

Но Адамс не понимал, что «если в колониальной Америке считалось порочным выглядеть праздным, то во Франции считалось вульгарным выглядеть занятым». А высокая дипломатия в Париже вершилась на балах, званых обедах и в театральных ложах.

Действенным способом расположить к себе потенциальных союзников были… шахматные партии. Однажды Франклин играл в шахматы с герцогиней Бурбон. Сделав необдуманный ход, она оставила своего короля без защиты. Франклин не растерялся и вопреки правилам снял ее короля с шахматной доски. «Мы так с королями не поступаем!» – воскликнула герцогиня. «Зато мы в Америке поступаем с ними именно так», – парировал «трибун свободы».

Никакие доносы на Франклина не могли отменить блестящего результата его усилий. Французские корабли, доверху груженные пушками, лошадьми, обмундированием и провизией, втайне от Англии один за другим отправлялись на помощь американским повстанцам. Франклину удалось добиться долгосрочных кредитов для своей страны. А когда американцы стали одерживать первые победы в сражениях, он смог убедить короля Людовика XVI и истеблишмент отправить на подмогу колонистам французские войска (которые сыграли решающую роль в победе американцев под Йорктауном).

А ведь добиться всего этого было очень непросто. Франция, еще не оправившись после Семилетней войны, испытывала финансовые трудности и дорожила хрупким перемирием с Англией. Понадобилось все красноречие американского мудреца, чтобы развеять страхи французских политиков, показать им все выгоды совместной борьбы против Британской империи и заставить пойти ва-банк в этой политической игре.

Франклин прекрасно понимал, какое магнетическое воздействие оказывает его личность, и активно пользовался этим, склоняя общественное мнение на сторону американских патриотов. Он публиковал памфлеты во влиятельных газетах, героизируя борьбу американского народа за независимость. Как отмечает публицист Яков Абрамов, «американское дело, и ранее пользовавшееся во Франции симпатиями, теперь, с прибытием во Францию Франклина, сделалось здесь настолько популярным, что французское правительство вынуждено было согласиться с общественным мнением и заключить с американцами через Франклина формальный союз».

Блестящая дипломатическая победа американского мудреца – подписание договора о военном и торговом сотрудничестве Франции и США в 1778 году. Без установления этого важнейшего союза дело американской революции могло бы захлебнуться.

Франклин заключил торговые договоры со Швецией, с Пруссией. И приложил немало усилий, чтобы склонить английское правительство к подписанию мирного договора, к признанию независимости США. А когда в 1783 году американская делегация все же заключила без ведома своих французских союзников мирный договор с Англией (избежав участи стать сателлитом Франции), Франклину было поручено уладить это «маленькое недоразумение», нормализовать отношения с возмущенным французским правительством. И эту непростую миссию он выполнил с большим тактом.