скачать книгу бесплатно
– С недавних, – флегматично отвечает гость. – С третьего дня сто двадцать третьего года Эпохи Кодекса. То есть два года и двести четыре дня, если тебе требуется точный ответ, в чем я, по правде сказать, сомневаюсь.
– Когда ты мне снился, ты ни разу не заикнулся…
– Когда ты снился мне, у нас были куда более интересные темы для бесед, чем мои служебные дела.
– Да, но…
Теперь и Меламори с открытым ртом глядит на обоих. Глаза у нее сейчас огромные и совершенно круглые, как только на лице умещаются. Вот это удивилась, так удивилась!
– Встретить тебя здесь – приятный сюрприз, – говорит ей гость. – Впрочем, я предвидел такое развитие событий; более того, я на него надеялся. Может быть, ты любезно представишь меня присутствующим и объяснишь, где мы все находимся, и что тут происходит? От Макса толку мало, он теперь мою одежду будет разглядывать и причитать до самого утра.
– Я, пожалуй, тоже буду причитать, если ты не против, – вздыхает Меламори. – Вы, значит, друг другу снились вовсю, пока я с ума сходила. Ничего себе новости! Хоть бы намекнул, что с Максом все в полном порядке. Тоже мне, лучший друг и практически старший брат!
– Некоторые тайны сами себя стерегут, знаешь ли. И захочешь – не расскажешь.
– Твоя правда, – неохотно соглашается Меламори. – Бывает, что нельзя разболтать. А намекнуть все-таки мог. Я понятливая.
Некоторое время эти трое молча разглядывают друг друга, словно бы прикидывают, что более уместно на данном этапе переговоров: братские объятия или показательная порка. Триша знает, так бывает с людьми, когда они узнают слишком много новостей сразу. Она не очень понимает, почему бы не плюнуть на все и не разрешить себе просто радоваться. Но даже самым необыкновенным людям в этом смысле гораздо труднее, чем обычным кошкам. Бедные они, вот что.
Франк тем временем помалкивает и вовсю наслаждается ситуацией. Еще бы, когда люди выбиты из колеи, про них сразу все самое главное понятно. Ужасно интересно, действительно.
– Так и будем молчать? – наконец снисходительно спрашивает гость. – Хоть бы из вежливости ответили на мои вопросы. А потом я с неизъяснимым наслаждением позволю вам обоим подвергнуть меня пыткам, если это так уж необходимо. Но сперва я бы все-таки очень хотел узнать, что именно со мной происходит. Понимание ситуации помогает упорядочить процесс мышления.
– Процесс у него, видите ли, – ворчит Макс. – Что происходит, что происходит… Не притворяйся, будто не понимаешь. Я же говорил тебе, что однажды ты начнешь путешествовать между Мирами не только во сне, но и наяву – не от случая к случаю, а по собственному желанию, хоть трижды в день после еды, помнишь? Ну вот, считай, начинается понемногу, с чем тебя и поздравляю. Здравствуй, дружище. Вижу тебя – не как, а действительно наяву, подумать только!
– Наконец-то. С этого обычно и начинают разговор воспитанные люди.
Гость говорит очень строго, но в уголках его рта притаилась улыбка, а глаза сияют как фонари. И не очень понятно, зачем нужно вести себя так сдержанно среди своих. Но ему, конечно, виднее.
– Вы оба как хотите, а я буду сердиться еще… м-м-м… пять, нет, даже десять минут, – объявляет Меламори.
– Семь с половиной, – предлагает Макс.
– Нет уж. Сказала десять, значит десять. Ненавижу компромиссы. Засеките время кто-нибудь.
Гость кивает.
– Хорошо. Я непременно скажу тебе, когда ты перестанешь сердиться. Макс, пока Меламори занята, ты мог бы наконец познакомить меня с присутствующими. Репутация невежи мне не к лицу.
– Не беспокойся, дружище, главный невежа всех времен – это у нас я, один такой во Вселенной, – ухмыляется Макс.
Но все же берется за ум, объявляет присутствующим, что они имеют счастье лицезреть прекрасный и ужасающий лик самого сэра Шурфа Лонли-Локли, который, конечно, вырядился как черт знает что и не желает объяснять, с какой стати, ну да ладно, дело хозяйское. Называет гостю имена Франка и Триши, рассказывает о них обоих какую-то невнятную, но прекрасную чепуху, говорит, говорит, говорит, слова из себя выдувает, как мыльные пузыри, пока дыхания хватает, тараторит так, что никому ни черта не понятно, зато всем весело и интересно. Даже Меламори с превеликим трудом выполняет свое обещание оставаться сердитой, но все же как-то справляется пока, держит слово, молодец.
– А вы правда убиваете тех, кто любуется вами без должного почтения? – вдруг спрашивает Триша.
И тут же начинает оглядываться по сторонам: куда бы спрятаться? Под барную стойку, что ли, залезть и сидеть там до самого утра? Не от страха, конечно, от смущения. Убивать ее в любом случае уже поздно, она сейчас совершенно самостоятельно сгорит от стыда – и кто ее за язык тянул максовы слова повторять? Ясно же, что это он вчера так шутил… Что вообще происходит? Прежде она никогда глупостей не говорила, тем более – незнакомым людям при первой же встрече.
– Нет, конечно. А с чего вы взяли? – очень серьезно спрашивает гость.
Триша окончательно смешалась, так что вообще все слова позабыла, только и может, что подбородком указать на Макса. Дескать, от него сведения.
– А, ну так сэр Макс вечно про меня всякую ерунду выдумывает. Иногда мне кажется, что именно в этом он видит свою великую миссию, а все прочее совершает походя, между делом, – обстоятельно объясняет гость. И, подумав, добавляет: – Впрочем, иногда он все-таки рассказывает обо мне правду. Ту часть правды, которая кажется ему достаточно эффектной.
– Я всегда рассказываю о тебе правду и только правду. Другое дело, что не всю, – очень серьезно говорит Макс. – Не забывай, уж я-то тебя знаю.
– Пожалуй, знаешь, – так же серьезно соглашается гость, которого зовут сэр Шурф Лонли-Локли.
«Надо бы хорошенько запомнить и не перепутать, – думает Триша. – Все же куда проще иметь только одно имя, не зря здесь, в Городе все быстро отказываются от своих длинных, сложных фамилий. Не то чтобы это обязательно, но как-то само собой складывается. И правильно».
– Вам, как я понимаю, многое нужно обсудить, – говорит тем временем Франк. – Так и быть, отступим от традиции. Первая порция угощения за счет заведения, как-нибудь не разоримся. Мы с Тришей умеем ждать.
– Это очень похвальное качество, – отвечает гость. – Благодарю вас. Что касается меня, я бы с радостью следовал всем традициям этого места, но сэр Макс вряд ли станет считаться с моими желаниями. Это не в его привычках.
– Совершенно верно, не в моих. Узнаешь напиток? – подмигивает ему Макс, протягивая чашку кофе. – Между прочим, именно в этом городе ты его впервые попробовал[3 - Макс намекает на обстоятельства, описанные в повести «Путешествие в Кеттари».]. Только мы с тобой гуляли по новорожденной реальности, а теперь, гляди-ка, совсем настоящий город, тверденький, плотный, густонаселенный, живет своим умом, до меня ему больше дела нет – и правильно. Мир не должен цепляться за полы своего создателя, обоим это не на пользу.
– Тебе виднее, – флегматично соглашается гость. – В делах такого рода я тебе не советчик, сам знаешь.
– Зато во всех остальных – очень даже советчик, – смеется Макс. – Несмотря на твою идиотскую Орденскую униформу. Ты бы все-таки объяснил, как тебя угораздило.
– А тут и объяснять нечего… Леди Меламори, имей в виду, что десять минут уже прошло. Можешь прекращать на нас сердиться, я же вижу, что тебе уже надоело. Кстати, я был совершенно уверен, что ты расскажешь Максу обо всем, что у нас делается. Ты же всегда любила сплетничать. Не узнаю тебя.
– Знаешь, мне как-то не до того было, – неохотно говорит Меламори.
Наверное трудно вот так взять, да и прекратить сердиться по команде, даже если сама заранее решила. Но она честно старается, молодец.
– Я как контуженная была, да и до сих пор, собственно, не в себе, – помолчав, объясняет она. – И не столько от радости – хотя и это тоже – сколько от воздуха иного Мира. Я же никогда раньше не путешествовала между Мирами. И не очень верила, что у меня получится. Если бы там, куда я попала, не было Макса, я бы с ума сошла в первую же минуту, а так ничего, держалась как-то. Здесь-то полегче дышится, а что все на сон похоже, так даже и хорошо, мне же проще. А там, где я его нашла… Ох, это такое странное место, Шурф! Очень неуютное и недоброе. И для магии нашей не слишком подходит, зато для Истинной – в самый раз. Удивительно, что тамошние обитатели совсем не искушены в Истинной Магии, потому что сила разлита там повсюду, из-под каждого камня сочится, а они не замечают почему-то и не пользуются… Трудно объяснить, я и сама еще толком не разобралась. Макс меня оттуда через пару дней сюда уволок. И правильно сделал, спасибо ему за это.
– Очень интересно, – говорит гость, и глаза его снова вспыхивают, хотя лицо остается бесстрастным.
Триша видит, он бы все на свете отдал, чтобы увидеть Мир, о котором ему рассказывают. Доброе там место, или недоброе, ему плевать. Джуффин вчера говорил, дескать, Шурфа Лонли-Локли больше всего на свете интересуют новые знания, но Триша даже вообразить не могла, что настолько. Это уже не «интерес» какой-нибудь, а настоящая страсть. Вот какие, оказывается, бывают люди.
– Так что мне было не до сплетен, – заключает Меламори. – Оно и хорошо, теперь ты сам все Максу объяснишь. Я же подробностей не знаю, только догадываюсь кое о чем.
– Сейчас, – угрожающим тоном говорит Макс, – сердиться буду я. И не десять минут, а десять часов кряду. И кофе отберу – у обоих! И… Словом, придумаю что-нибудь. Какую-нибудь неслыханно страшную кару.
– Любопытно было бы поглядеть, – ухмыляется Франк, подвигая ему блюдо с печеньем из сладких речных водорослей.
– Да ну. Разве что послушать, – смеется Макс. – Я только на угрозы скор, не на расправу. Но все же каковы мерзавцы эти двое! Знают, что любопытство мое слабое место, и тянут жилы. Сэр Шурф, надо думать, в воспитательных целях, а Меламори – просто так, за компанию.
– Вольно же тебе иметь слабые места, – невозмутимо парирует Лонли-Локли. – Ладно, ладно, не вращай глазами и не делай вид, будто сейчас грохнешься в обморок, я же знаю, что на самом деле тебе и самому нравится тянуть паузу. Вот и подыгрываю по мере сил, чего не сделаешь для лучшего друга… На самом-то деле история выеденного яйца не стоит. Как ты знаешь, после кончины, вернее отъезда в Харумбу Нуфлина Мони Маха Орден Семилистника несколько лет оставался без Великого Магистра. Леди Сотофа Ханемер дюжину раз кряду наотрез отказалась занять этот пост, так что даже сэр Джуффин вынужден был сдаться. А поскольку пришло время переписывать Кодекс Хрембера и тянуть дальше было невозможно, сэр Джуффин попросил меня временно возглавить эту организацию. Он твердо пообещал, что непременно подыщет мне замену, максимум через три дюжины лет, и тогда я буду навсегда свободен от любых обязательств – перед Орденом, Соединенным Королевством и перед ним лично. А слову господина Почтеннейшего Начальника можно верить, по крайней мере, в некоторых случаях. Поскольку ты сам передал в распоряжение Джуффина инструкцию для нового Великого Магистра, проблем с моим назначением не возникло, хотя многие заинтересованные лица, конечно, до сих пор от потрясения оправиться не могут. Как видишь, ничего интересного, вполне рядовая интрига.
– Погоди-ка. Так ты теперь Великий Магистр Ордена Семилистника? – изумленно говорит Макс. – И вы переписываете Кодекс Хрембера? И это у нас теперь называется «ничего интересного»?! Ты меня убиваешь, сэр Шурф. Натурально убиваешь.
Но вместо того, чтобы умереть, он принимается хохотать, да так заразительно, что Триша тоже не может сдержать улыбку, хотя совершенно ничего не понимает в этих их разговорах и новостях.
– И так всегда, – печально резюмирует гость, обращаясь, по большей части к Франку. – Я говорю с ним о серьезных вещах, а он хохочет, вечная история. Что тут будешь делать?
– Хороший вопрос. Особенно если учесть, что убивать меня ты уже пробовал, и ни хрена не вышло[4 - Макс имеет в виду прискорбное недоразумение, описанное в повести «Тень Гугимагона».], – сквозь смех говорит Макс.
– Ну вот, снова тебя невесть куда занесло, – сэр Шурф Лонли-Локли укоризненно качает головой.
Франк и Меламори улыбаются до ушей, наблюдая за обоими, а Триша не знает, что и думать. Она же видит, что им показывают не настоящий спор, а представление, каждый участник которого хорошо знает и очень любит свою роль. Что скрывается за этим представлением, Триша не понимает, но чувствует присутствие тайны. Причем такой, что будь она по-прежнему настоящей кошкой, у нее шерсть на загривке дыбом стояла бы. Да и сейчас искорки электрические в волосах потрескивают от опасной близости неизвестно чего. Но Трише даже нравится. Пожалуй. Скорее да, чем нет, словом, хоть и трудно вот так сразу определиться.
– Почему тебя в Семилистник Великим Магистром сослали, я более-менее понимаю. Шутка из ряда вон, как раз во вкусе Джуффина. А Кодекс-то на хрена переписывать? – отсмеявшись, спрашивает Макс. – Что не так с Кодексом Хрембера?
– Почти все не так. Обстоятельства изменились, Мир больше не стоит на грани гибели, это тебе известно лучше чем кому бы то ни было. Соответственно, необходимости воздерживаться от колдовства в Сердце Мира теперь нет. С другой стороны, взять да и отменить Кодекс Хрембера было бы неправильно: помимо запретов на Очевидную магию там содержится немало здравых идей и полезных законов. Поэтому пришлось подвергнуть его основательной переделке. Как я понимаю, сэр Джуффин остановился на моей кандидатуре именно потому, что я всегда легко управлялся с бумагами. Хотя насчет шутки ты тоже по-своему прав. Разумеется, господин Почтеннейший Начальник полагает мое назначение чрезвычайно забавным событием. Да оно и является таковым – для тех, кто хорошо знает историю Смутных Времен и мою собственную биографию.
– Ну и дела, – восхищенно вздыхает Макс. – Как там у вас сейчас интересно, а мне нос в Ехо сунуть нельзя. Ну, ты уже знаешь, наверное, от моего взгляда там все тает.
– Знаю. И пока не понимаю причин этого удивительного феномена. Впрочем, это явно не та проблема, которую я могу решить.
– Это явно не та проблема, которую хоть кто-то может решить, – сердито говорит Макс. – Ладно, проехали. Меня и здесь неплохо кормят, еще и гостей звать разрешают – чем не жизнь?
Тут Лонли-Локли наконец вспоминает, что кроме Макса на свете есть еще и другие люди.
– Я очень благодарен вам за гостеприимство, – говорит он Франку и Трише. – Этот визит чрезвычайно много для меня значит. Я довольно искушенный колдун, но в путешествиях между Мирами – почти новичок, так уж сложилась моя жизнь. Мое пребывание здесь – бесценный опыт.
– Ничего, у вас будет возможность расплатиться с нами за гостеприимство, – лукаво говорит Франк. – Но деньги и чудеса у нас не в цене, этого добра и так предостаточно. За наш кофе платят историями. Не сомневаюсь, вам есть что рассказать.
– Не повезло вам со мной. Я скверный рассказчик, – гость печально качает головой.
– Скверных рассказчиков не бывает, – рассудительно замечает Франк. – Изредка встречаются люди, которым не о чем рассказывать, поскольку их память не способна хранить по-настоящему интересные события, без которых, насколько мне известно, не обходится ни одна человеческая жизнь. Но это, как я понимаю, не ваш случай.
– Разумеется, нет. Другое дело, что мне довольно долго пришлось носить маску крайне сдержанного и немногословного человека. Я и сейчас редко с ней расстаюсь, поскольку для дела она очень удобна, а моя нынешняя жизнь почти целиком подчинена делам. Однако в данном случае проблема решается просто. Я пришел к вам не по собственной инициативе, а по приглашению присутствующего здесь сэра Макса. Думаю, будет справедливо, если он расплатится за меня. Собственно говоря, так даже принято. Если уж приглашаешь человека в трактир, подразумевается, что ты возьмешь расходы на себя.
– Ну ничего себе! – изумленно говорит Макс. – Такого я от тебя не ожидал. Хотя, казалось бы, знаю, с кем имею дело… Вот именно, что «казалось бы»!
– Ну, если расходы тебе не по карману, я вполне могу поужинать дома, – надменно говорит гость.
Несколько секунд они молча глядят друг на друга, а потом вдруг начинают хохотать – оба. Меламори потрясено молчит, уставившись на Лонли-Локли.
– Впервые вижу, как ты смеешься, – наконец говорит она.
– Это потому что ты никогда не бывала с ним на Темной Стороне, – объясняет Макс. – И между Мирами вы вместе не путешествовали. И во сне ты этого типа, надо понимать, не видела. То еще удовольствие, знаешь ли.
– До сих пор тебе нравилось, – сквозь смех говорит гость.
– Мне? Ну да, мне нравилось. Так то я, известный оригинал. Псих ненормальный, проще говоря.
Услышав про сны, Меламори опять хмурится. Вспомнила, почему сердилась в начале вечера. Снились друг другу, а ей – ни слова. Триша знает, так все девочки обижаются, если братья не зовут их играть. Она-то никогда не была маленькой девочкой, и братья у нее были не мальчиками, а котятами, давным-давно, теперь уж кажется, что и вовсе никогда. Но теоретически она очень хорошо понимает, как может быть обидно, если братья играть не позвали. Бедная Меламори.
– Когда я убежал из Тихого Города и остался абсолютно один – мало того, что без всех вас, так еще и без тамошних приятелей, вообще без единой родной души – в Мире, который казался мне каторжной тюрьмой строжайшего режима, я не свихнулся от тоски вовсе не потому, что такой уж великий герой, – говорит ей Макс. – Этот невыносимый тип, сэр Шурф Лонли-Локли, в очередной раз спас мою никчемную башку. Принялся мне сниться в самый нужный момент. Причем это были не дурацкие пустые сны о старом друге, а вполне реальные события – как, скажем, эта наша сегодняшняя вечеринка. Ну, почти как. Он говорил, что сам не знает, как это у него получается. И я не знаю как. Зато, наверное, догадываюсь, почему. В конце концов, когда-то он гулял по моим сновидениям и сопровождал меня на Изнанку Темной Стороны. И еще была одна история, длинная и запутанная, ее надо бы рассказывать отдельно… Я, конечно, просил его передать тебе привет, объяснить, что со мной все в порядке – ну, насколько это вообще возможно. А он отказался наотрез. Сказал, что читал какие-то древние тексты о сновидениях, где были описаны похожие случаи. Дескать, когда сновидец начинает пересказывать другим людям открывшиеся ему тайны, тонкая связь с иной реальностью рвется под тяжестью не то слов, не то чужих сомнений – а вдруг все выдумал, или хоть что-то для красоты присочинил? – и привет, прощайте дивные видения. Я же первый взвыл, что лучше не рисковать. Перспектива снова остаться в полном одиночестве приводила меня в ужас. Не так уж я крепок духом, как кажется, в любой момент мог бы сломаться.
– Это не совсем так, – говорит Лонли-Локли. – Кого ты хочешь провести? Себя? Ты гораздо сильнее, чем тебе самому удобно думать. И без меня справился бы, не сомневаюсь. Но оставлять тебя одного мне, конечно, не хотелось.
– Чего тебе действительно не хотелось, так это потерять блестящую возможность получить новый опыт и побольше узнать о природе некоторых сновидений, – ухмыляется Макс. – Кого ты хочешь провести? Себя?
Дразнится. Триша снова, как нынче днем, думает о людях, которые для забавы заводят котят. Надо признать, они с Франком куда лучше устроились. Гости в сто раз интересней!
– Ладно, – вздыхает Меламори. – Попробую поверить, что сэр Шурф молчал не в воспитательных целях, а ради собственной выгоды. Это я, пожалуй, еще готова простить. Тем более что мое отчаяние в конечном итоге действительно привело к отменному результату. Все мы сидим в этом чудесном трактире, на границе между жизнью и мифом, и сейчас нам подадут кофе, расплачиваться за который будет кто угодно, но только не я. И это восхитительно.
– По крайней мере, я каждый день твердил, что тебе следует уделять как можно больше внимания сновидениям, – говорит ей Лонли-Локли. – В сочетании с опытом, который ты получила, обучаясь у буривухов Арвароха, мои советы привели тебя к цели. И сейчас, оглядываясь назад, ты наверняка признаешь, что цена была высока, но непомерной ее назвать нельзя.
– Можно, – печально улыбается Меламори. – Еще как можно. Но я не стану с тобой спорить, потому что ты всегда оказываешься прав, и это само по себе настолько ужасно, что все остальное – сущие пустяки.
После этих ее слов за столом воцарилась такая идиллия, что Триша чуть не забыла вынуть из духовки пирог с козьим сыром и садовыми сливами, но в последний момент спохватилась, и пирог выжил.
– Ладно уж, – улыбнулся Макс. – В сущности ты совершенно прав, дружище. Я тебя пригласил, мне и платить за ужин, это справедливо. К тому же, когда это я отказывался языком поработать? Но учти, я воспользуюсь случаем и попробую рассказать о том, почему мы…
Он умолк на полуслове, пристально поглядел на Лонли-Локли, тот понимающе кивнул.
– Как ты гонялся за Магистром Хаббой Хэном? А что, расскажи, действительно. Мне и самому любопытно послушать, как все это выглядело с твоей точки зрения.
– Что ж, если вы договорились, я пошел за часами, – говорит Франк. – Триша, пирог у тебя каким-то чудом не сгорел, вижу, а как насчет кофе? Не сбежит?
– Ой! – и она несется к плите.
– Напрасно ты так спешишь, – говорит ей Макс. – Ничего с кофе не сделается. В присутствии сэра Шурфа все кроме меня ведут себя прилично, даже забытые на огне пироги и напитки.
Лонли-Локли укоризненно качает головой и встает, чтобы помочь Трише принести и расставить на столе посуду.
– А я предупреждал, сэр Макс только тем и озабочен, чтобы как можно больше всякой красивой ерунды обо мне выдумать, – говорит он. – Не стоит ему верить.
Однако Триша совсем не уверена, что это была выдумка. Пирог-то действительно не сгорел, даже не пересох, хотя она совсем о нем позабыла. И кофе не сбежал, а ведь полчаса на плите стоял, не меньше. Так что…
Франк тем временем ставит на стол песочные часы.
– Можно начинать, – объявляет он. – Теперь нас никто не потревожит.
– Другое время? – понимающе спрашивает гость.
Франк, страшно довольный, что избавлен от необходимости все объяснять, кивает, а Триша опять диву дается. Прежде этим часам все гости так изумлялись, а теперь, гляди-ка, кто ни придет, всем все сразу понятно. Ну и дела!
Макс получает большую порцию пирога, и первая чашка кофе тоже ему – авансом. Отдав должное и тому, и другому, он наконец начинает рассказывать.
Неуловимый Хабба Хэн
История, рассказанная сэром Максом из Ехо
Эту историю я до сих пор не рассказывал никому, по крайней мере, целиком; даже заинтересованные лица знают лишь те ее эпизоды, в которых принимали участие. И не потому что все это такая уж великая тайна, тайну-то выболтать для меня – пара пустяков, дело житейское. Просто я не очень люблю вспоминать тот период своей жизни. А когда я говорю «не очень люблю», это обычно значит – «ненавижу». Вот именно тот случай.
С точки зрения стороннего наблюдателя, дела мои в ту пору обстояли превосходно – впрочем, как всегда или почти как всегда. Если бы кому-нибудь пришло в голову убить меня – не из корысти, не ради правого дела или, напротив, торжества мирового зла, а просто так, от непереносимой зависти, чтобы сердце свое исстрадавшееся успокоить, – я бы совершенно не удивился. Более того, я бы и сам с превеликим удовольствием придушил гада – не себя, любимого, конечно, а героя городских сплетен и приятельских пересудов, этого благополучного удачливого засранца, сэра Макса, с утра до ночи хрупающего мои пряники, пока я, стиснув зубы, отсчитываю удары предназначенного ему кнута. Ну, понятно, да?
Речь, впрочем, не о том.
Объяснить, что со мной творилось в те дни, непросто. Но я попробую.
Начать, вероятно, следует с того, что несколько лет я прожил с невидимым волшебным мечом в груди[5 - Эти обстоятельства подробно описаны в повести «Дорот, повелитель Манухов».]. Согласно легенде, меч когда-то принадлежал знаменитому королю древности Мёнину; его собственная Тень любезно всадила мне в сердце сие мистическое оружие, объяснив, что отныне меч будет оберегать меня от смерти, простуды и прочих мелких неприятностей. Он, собственно, и оберегал – не от всех, но действительно от многих опасностей. Впрочем, время от времени меч проявлял характер и заставлял меня проделывать совершено немыслимые поступки, одно только истребление несчастных пьянчужек-эльфов из Шимурэдского леса[6 - И эти обстоятельства описаны в повести «Дорот, повелитель Манухов», хотя куда менее подробно, чем хотелось бы.] чего стоило. Но, хвала Магистрам, подобные недоразумения случались не очень часто, так что я был вполне доволен нашим сосуществованием. Ну, скажем так, быстро к нему привык. Выбора-то у меня все равно не было.
