banner banner banner
Экспедиция в Россию. От Невы до Алтая
Экспедиция в Россию. От Невы до Алтая
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Экспедиция в Россию. От Невы до Алтая

скачать книгу бесплатно

Вильгельму

Петербург, 7 (19) мая 1829 г

Твое любезное письмо из Тегеля от 6 мая в 1 час ночи сердечно тронуло меня, дорогой Вильгельм. За последние годы мы особенно душевно сблизились, так что все важное и нежное, исходящее из глубин твоего сердца, наполняет меня участием и трепетом. Я совершенно могу чувствовать твое нынешнее положение и очень хорошо понимаю, как перед лицом человеческих немощей и скуки общества самым завидным положением тебе должно казаться полное отрешение, и как (в самой гуще Парижа и Лондона) в тебе должна была развиться эта тяга к одиночеству. Тегель с его памятью об усопшей и свойственной ему атмосферой может дать тебе все, что ты можешь пожелать. Если останешься на зиму, а я, как предполагается, вернусь в ноябре благополучно обратно, то безусловно готов каждые две недели делить с тобой по несколько долгих ночей. Если видеть в природе не предмет исследований, а возвышенное, умиротворяющее и целительное для нашего духа, то самые обычные вещи – дуновение голубого неба, колеблющаяся поверхность воды, зелень деревьев – представляются единственно действенными силами. Того, что составляет индивидуальность местности, в таком состоянии духа следует избегать, это может даже мешать, когда тихое любование природой должно сопутствовать свободному ходу наших чувств и идей как бы неосознанно, незаметно.

Но и вполне одобряя твои планы затворничества в Тегеле, я бы желал, дорогой брат, по соображениям твоего столь драгоценного для нас здоровья, чтобы ты время от времени, ради научных ли задач или чтобы увидеться с находящимися вдалеке от тебя детьми, посещал Лондон (и Шотландию), Италию (Сицилию) или даже утихомирившиеся к тому времени Афины[44 - Подразумевается Греческая революция (война за независимость) 1821–1829 гг.].

Я до сих пор имел все основания быть довольным претворением своих планов. Благополучное исполнение их и любезность превзошли мои ожидания; о настоящем наслаждении же природой в столь однообразных землях, где сосновые леса тянутся, вероятно, вплоть до Азии и где любопытство удовлетворяют разве что языческие формы (башкиры и грязные [черные/кара] киргизы)[45 - Здесь и далее под «киргизами» или «киргиз-кайсаками» подразумевается этноним, включавший в XIX в. как казахские, так и большинство киргизских родов. «Каракиргизами» именовались собственно киргизы.], говорить не приходится. Помимо того, некоторая часть прочего удовольствия скрадывается самим гостеприимством, наплывом любопытствующих, постоянной необходимостью показывать себя. Меня таскали тут с 8 утра и вплоть до глубокой ночи из дома в дом, мне хочется вдохнуть воздуха свободы вдали от городов. Но подобные неудобства моего положения будут, конечно, преследовать меня повсюду. Чтобы несколько насладиться покоем, я с удовольствием отправился бы через Ярославль в Казань, не заезжая в Москву, но состояние дорог этого не позволяет. Несколько дней назад, переезжая через Неву, я, как капитан Парри[46 - Сэр Уильям Эдвард Парри (1790–1855), английский контр-адмирал, исследователь Арктики.], оказался затертым во льдах, нигде нет еще и намека на зелень. Завтра мы отправляемся через Новгород и Москву (там теперь всего на 2 дня) в Казань, 28 мая старого стиля, Пермь, Екатеринбург, 9 июня. Оттуда на Северный Урал, Богословск, золотодобычу Тобольска[47 - Ошибка в оригинале или ошибка прочтения в публикации писем Гумбольдта. Вероятно, подразумеваются Турьинские рудники (ныне Краснотурьинск), где с 1823 г. добывалось золото. Встречающиеся в тексте написания типа «Богословск», «Нижнетагильск» подразумевают казенные или частные заводские поселки, называвшиеся Богословский завод, Нижнетагильский завод и т. п. Это включало в себя и предприятия, и возникшие вокруг заводов поселения.], затем обратно в Екатеринбург, 15 июля, потом Тобольск и через степь у Иртыша в Омск с его разнообразными связями с азиатскими народами, 1 августа. Потом обратно на южный Урал, Троицк, Златоуст с его цельными сапфировыми скалами, 20 августа. Вдоль киргизской степи в Оренбург, оттуда в соляные копи Илецка в степи, 2 сентября, через Уфу, Симбирск в Москву, 20 сентября, Петербург, 5 октября.

Итак, дорогой брат, живя своей тихой жизнью в Тегеле, ты можешь знать день за днем, где я нахожусь. Поскольку при твоем нынешнем состоянии духа твои письма ценны мне вдвойне, я повторю свою просьбу посылать их вместе с письмами супруги проф. Розе в одном пакете на мое имя, через тайного почтового советника Гольдбека в Мемель. Последний перешлет их сюда обер-почт-директору императорской почты Булгакову. Замечательный и чрезвычайно энергичный Зайферт также очень хотел бы, конечно, получить известие о разрешении от бремени своей жены. Сообщи мне, если ты узнаешь об этом раньше. А бедный …[48 - Пропуск в оригинале.], что сталось с напыщенными обещаниями! Экипажи хороши, оба на рессорах; в общем, с курьером императорской почты (которого я предпочел фельдъегерю, это менее пафосно), чиновником горного ведомства г-ном Меньшениным и поваром – три повозки и шестнадцать лошадей. Мне выдали здесь наличными вместо десяти тысяч двадцать тысяч рублей (франки) ассигнациями. Обо всех обхождениях при дворе я тебе писал. Я виделся с императором по два раза на дню, иногда обедал совершенно один с г-ном и г-жой фон Вильдермет, что ни с кем не случается, а также в семейном кругу, в субботу, где присутствуют только первые придворные ранги…

Все министры, дипломаты давали обеды, речи в честь мою и спутников в [главном управлении] путей сообщения, по почину герцога В[юр]т[ембергского][49 - Александр Фридрих Карл Вюртембергский (1771–1833), герцог, брат императрицы Марии Федоровны, супруги Павла I, почетный член Петербургской академии наук и Петербургского минералогического общества.], tous les ennuis de la gloire[50 - Вся эта тщета славы (фр.).]. Повсюду наивысшая любезность и забота, особенно со стороны Канкрина. Он умен и свободен, но на улучшение наших условий торговли сподвигнуть его до сих не удается. Нет слов, чтобы выразить благодарность Шёлеру: он тих и приятен в своем доме, сегодня уезжает. Мы же еще останемся, чтобы посмотреть на установку одной из гранитных колонн Исаакиевской церкви (60 футов, из цельного блока) сегодня утром через полчаса! Сердечный привет Каролинхен, я вижу, что милый Гедеман еще не может часто быть у тебя. Обнимаю тебя с искренней, благодарной любовью. Привет Кунту[51 - Готтлоб Иоганн Христиан Кунт (1757–1829), воспитатель братьев Гумбольдт. Дядя Карла Сигизмунда Кунта (1788–1850), ботаника, сотрудника А. фон Гумбольдта в работе над ботаническими коллекциями, собранными в путешествии по Америке.], обнимаю Адельхейдхен[52 - Адельхейд фон Гедеман, урожд. фон Гумбольдт (1800–1856), дочь Каролины и Вильгельма фон Гумбольдт, племянница Александра фон Гумбольдта, с 1815 г. замужем за Августом фон Гедеманом.].

А. Гумбольдт.

Барометры не разбились, все инструменты дошли в целости и сохранности.

Розе

Утром 20?го [мая] все приготовления к нашей поездке были закончены, мы могли выехать из Петербурга. Наше дорожное общество выросло: благодаря заботе г-на Канкрина в качестве гида и переводчика нас сопровождает русский офицер горного ведомства, г?н обер-гиттенфервальтер Меньшенин, в совершенстве владеющий французским и немного немецким языками. Кроме того, г?н фон Гумбольдт пригласил курьера, который должен будет брать на станциях лошадей и платить за них, и повара, необходимого при многочисленном дорожном обществе: ибо уже за Москвой трактиров не будет, а на почтовых станциях вне городов можно получить только лошадей и возможность остановиться в предназначенных для проезжающих комнатах и готовить себе еду на кухне дома, насколько это позволят обстоятельства. В городах состоятельные граждане обязаны принимать проезжающих; при приезде в город обращаются к местному полицмейстеру, который отводит путешествующим квартиру, на которую падает очередь. В ней они получают не только жилье, но и справедливо прославленное сибирское гостеприимство, – во всяком случае, при владении русским языком и умении понравиться хозяевам. В нашем путешествии, предпринятом по распоряжению императора и посвященном выходящим за частные рамки целям, на огромном протяжении 14 500 верст (более 2 тысяч географических миль), проделанных нами, везде наилучшим образом заботились о лошадях и квартирах. При нашем прибытии, объявленном курьером, полицмейстер встречал нас, как правило, уже на заставе и сопровождал в определенную нам квартиру.

Одну предусмотрительную меру мы все же упустили: не обзавелись тюфяками, которые в России обыкновенно берутся в дорогу, поскольку в местах ночлега, как правило, нет кроватей, но или обтянутые кожей топчаны, или, столь же часто, лишь их деревянный каркас. Однако в Екатеринбурге этот недостаток был восполнен; наш багаж из?за этого увеличился в размерах, зато самая насущная необходимость была удовлетворена. […]

Путь в Москву лежит по большой императорской дороге, почти везде совершенно прямой и необыкновенно широкой. По ширине она превосходит прусские шоссе примерно вдвое; при больших расстояниях в России это тем примечательнее, что за то же время и при тех же расходах можно было соорудить если не еще одно шоссе, то во всяком случае на треть увеличить протяжение существующих. С другой стороны, следует учесть, что в России от одной станции до другой почти всегда скачут галопом, а лошадей очень часто запрягают по четыре в ряд. Две крайние при этом привыкают отворачивать головы в сторону, так что для проезда им требуется существенное пространство. Дороги, таким образом, необходимо прокладывать такой ширины, чтобы на них могли удобно разойтись на галопе две упряжки в противоположные стороны. Но даже при этом ширина представляется чрезмерной. На станциях размещаются прекрасно – а на некоторых даже роскошно – обставленные почтовые отделения. Они особо помечены в печатных путеводителях, так что путешественник, предпочитающий комфорт и хороший стол, может соответственно этому подобрать маршрут.

Розе

За час до прибытия в Москву дорога проходит мимо Петровского дворца, замечательного тем, что во время Московского пожара в нем останавливался Наполеон. После отступления император повелел сжечь дворец, ныне он отстроен вновь.

Вид, открывающийся на Москву уже издалека, приводил в восхищение всех путешественников. Бесконечное количество башен, частью с позолоченными или выкрашенными зеленым куполами, частью в форме минаретов, множество садов и деревьев между домами придают городу совершенно восточный вид. Лучше всего Москву обозревать с Ивана Великого в Кремле, составляющем центр города […]

В Кремле располагаются старый царский дворец, множество соборов и монастырей, старый и новый Арсенал и ряд других казенных сооружений. Он окружен толстой и высокой стеной, представляющей собой неправильный многоугольник с расположенными по углам башнями. Вокруг стены вместо прежних валов тянется прекрасная и широкая аллея […]

Башен в Москве необыкновенно много, так как в каждой церкви их несколько, и притом еще колокольня. В общем таких башен насчитывается около 600. Они, как и в целом церковные башни в России, имеют своеобразный облик, обыкновенно заканчиваясь шпилем, за которым следует дополнение луковичной формы, а на ней крест. Эти луковичные главки покрыты жестью, окрашенной в зеленый цвет, или медными листами, но на соборах Кремля они ярко вызолочены. Кроме того, на их завершениях – наклоненный одной стороной вверх полумесяц, и только после него уже крест.

Вильгельму

Москва, 14 (26) мая 1829 г

Пишу эти строки, дорогой брат, чтобы лишь подтвердить тебе, что мы в конце концов все-таки смогли отказаться от капуанских нег[53 - Немецкая калька французского выражения les dеlices de Capoue, подразумевающего эпизод Карфагенских войн: во время вторжения в Италию Ганнибал вместо похода на Рим предпочел дать своему войску возможность отдохнуть, проведя зиму в Капуе, что, вероятно, предопределило поражение карфагенян.]. Уже два дня мы находимся здесь; принимаем почести от всех в городе, имеющих ранг и имя, и у меня едва нашлось время ночью, чтобы сказать тебе, что мое здоровье превосходно, что начинает показываться зелень, что наши три экипажа в отличном состоянии, что у нас нет сопровождающих, кроме горного чиновника г-на Меньшенина, что наш Фишер[54 - Иоганн Готхельф (Григорий Иванович) Фишер фон Вальдгейм (1771–1853), российский ученый немецкого происхождения, друг юности А. фон Гумбольдта, декан физико-математического факультета Московского университета.] со своими пятью детьми теперь Его Превосходительство, имеет выезд четверкой и получает всего 7000 франков пенсии. Он любезен и мил, но болтлив и тщеславен, как Лодер[55 - Христиан Иванович Лодер (1753–1832), профессор медицины Московского университета.].

Завтра у нас еще один большой обед (речи, стихи…), который дают высшие чиновники, а послезавтра отъезжаем в Казань. Я тоскую по горам. Постоянное представление себя публике (суровая необходимость из?за моего положения и благородного гостеприимства страны) становится тяжелым грузом. Этот прекрасный город уже по большей части потерял свою оригинальность, но Кремль по-прежнему чрезвычайно интересен. Архитектурный стиль Москвы охарактеризовать непросто. Общие слова «византийский», «готический» едва ли к нему подходят. В Москве есть пирамидообразные башни с этажами, как в Индии и на Яве. Прощай, дорогой друг. Своими мыслями я постоянно с тобой и с твоим одиночеством. С любовью обнимаю тебя. Скажи Миле[56 - Эмилия Каролина Зайферт (1801–?), супруга камердинера Гумбольдта Иоганна Зайферта.], что у Зайферта все отлично. Тысяча приветов Гедеману, Каролинхен, Кунту…

А. Гумбольдт.

Канкрину

Москва, 14 (26) мая 1829 г

Ваше Превосходительство,

Разрешите воспользоваться отъездом г-на фон Хамеля[57 - Йозеф Христиан (Иосиф Христианович) Гамель (1788–1862), российский ученый немецкого происхождения, академик Петербургской академии наук.] этой ночью, чтобы сообщить Вам о себе и о нашей благодарности за все свидетельства отличия и благоволения, которые Вы щедро уделили мне и моим спутникам во время нашего прекрасного пребывания в Петербурге. Наше путешествие протекало удобно и благополучно. Да и могло ли быть иначе при той заботе, которую Вы уделили этому предприятию? С г-ном Меньшениным мы пребываем в наилучшем согласии; он неизменно любезен и деятелен. Мы провели полдня на Валдайской возвышенности, объезжая ее с барометром. Высший гребень водораздела имеет высоту около 800 футов над уровнем моря. Вашему Превосходительству известно, что южный склон полог и что Московское плато снова поднимается на уровень 740 футов.

Я не буду говорить Вам обо всех знаках отличия, оказанных мне в университете и лучшими людьми города. Завтра мы еще должны остаться здесь из?за большого праздничного обеда. Послезавтра утром мы точно отправляемся дальше, – меня влекут голубой воздух и горы! Меня чрезвычайно заинтересовал древний дух этого города, который, к сожалению, все более стирается. Кремль – это целый исторический памятник, вид его вызывает в уме более живые картины, чем великая историческая книга Карамзина.

Розе

Ближайшие окрестности Москвы по дороге, по которой мы следовали на Урал, хотя и не имеют в себе романтики, довольно приятны. Местность плотно застроена, поля чередуются с небольшими лесками, и те радуют первой зеленью в этом году, что при хорошей погоде не могло не придать нам столь же хорошее настроение. Однако вскоре затем местность становится песчаной и болотистой, а дорога ухудшается. В болотистых местностях, занимающих часто обширное пространство, положен настил из досок. Пока новые, они, хотя и являя собой чрезвычайный расход древесины, служат отличной дорогой, но, прослужив некоторое время и не заменяемые постоянно, как обычно это случается, они настолько же плохи, насколько были хороши вначале. Дорога частично обсажена березами.

Канкрину

Казань, 27 мая (8 июня) 1829 г., 2? часа ночи

Ваше превосходительство, считаю своим приятным долгом в те короткие минуты, которые оставляет в нашем распоряжении гостеприимство местных жителей, сообщить Вам о благополучном продолжении нашего приятного и интересного путешествия: через Муром, где магнитная линия не показывает отклонения; Нижний с его замечательным открытым базаром, залитым водой; далее в Казань и Булгар. Путь от Нижнего до Булгара мы проделали по Волге, берега которой среди хлопьев снега уже украшает приятная растительность. Чрезвычайно интересное зрелище для нас представляют местные татарские праздники. Особенный интерес нашему пребыванию в этом чрезвычайно живописном месте (Казани. – Прим. ред.) придали геологические коллекции с Урала проф. Фукса[58 - Карл Федорович Фукс (1776–1846), медик, ботаник, этнограф, историк, археолог и нумизмат. Профессор и ректор (1823–1827) Казанского университета.], общество г-на Семенова[59 - Ошибка в оригинале; вероятно, подразумевается Иван Михайлович Симонов (1795–1855), русский астроном, участник кругосветной экспедиции Беллинсгаузена и Лазарева, позднее ректор Казанского университета.], чрезвычайно эрудированного астронома, с которым я имел счастье познакомиться еще в Париже, любезный прием очень образованного куратора, г-на Пушкина[60 - Михаил Николаевич Мусин-Пушкин (1795–1862), военный и общественный деятель, в 1827–1845 гг. попечитель Казанского учебного округа.]. Все наши инструменты живы, несмотря на дорогу около Владимира и чересчур резвую манеру езды ямщиков.

Вильгельму

Казань, 27 мая (8 июня) 1829 г

После большого праздника, устроенного в нашу честь собравшимся в университете московским дворянством, мы поехали в Нижний Новгород через Владимир и Муром, где проходит магнитный экватор. Местоположение всех этих городов очень живописно. Базар в Нижнем, где в июле проходит китайская ярмарка, весь залит наводнением. Волга, имеющая 700 клафтеров (саженей. – Прим. ред.) в ширину, поднялась в этом году на 35 футов! Четыре дня мы плыли по Волге от Нижнего Новгорода до Казани. Берега, поросшие осиной, дубом и липой, великолепны. Погода была замечательная, лишь один день с грозой и ливнем, как на Ориноко. Ветер выворачивал с корнем деревья, а потоки несли в реку землю, что делало картину бури весьма впечатляющей. Начиная с Нижнего нас сопровождает граф Полье[61 - Адольф Антонович Полье (1795–1830), граф, церемониймейстер, с 1826 г. муж владелицы Лысьвенских заводов на Урале графини Варвары Петровны Шуваловой (урожденной княжны Шаховской).], женатый на графине Шуваловой и имеющий ныне доход около 800 тысяч франков. Он любезен и умен, друг герцогини де Дюра[62 - Герцогиня Клер де Дюра (1777–1828), французская писательница.]. Он едет к своим поместьям в Пермь, затем мы снова встретимся с ним в Екатеринбурге, после чего он снова покинет нас. Среди трех экипажей Полье коляска, которая была у меня в Неаполе и Берлине, – он купил ее в Париже! Он замечательный рисовальщик, обещал подарить мне рисунки развалин Булгарии и таких же татарских руин в Казани, которые, надеюсь, будут интересны кронпринцу.

Небольшая лодка графа Полье с тремя его слугами перевернулась возле нас, всех троих спасли из воды. С нами ничего плохого не приключилось. Я упоминаю об этом только на случай, если из?за этого маленького происшествия поползут ложные слухи.

С 24 мая старого стиля мы находимся в этом прекрасном городе, который частично отстроен заново после пожара 1815 года. К счастью, дворец монгольской княгини Зумбаки с башней (минаретом)[63 - Вероятно, подразумевается т. н. башня Сююмбике в Казанском кремле.] уцелел. Везде индийский стиль, башни-пирамиды с несколькими этажами, поставленные на четырехгранные башни восьмиугольники. Постоялых дворов нет, но, как и везде, ночлег организован в помещениях, где проходят дворянские балы. Широкие залы без кроватей; удобно спать в экипаже или с постеленными шкурами на скамьях. Привратник дома – музыкант из Байройта!

Отсюда мы совершили поездку к руинам древнего татарского города Булгар (280 верст; семь верст составляют одну из наших миль). Мы снова плыли по Волге, а обратно возвращались по суше через Каму. Эта простая переправа через Каму заняла шесть часов, что может дать тебе представление о величии рек. Руины Булгарии не очень живописны; город относится к VIII веку, там находят множество серебряных монет с арабскими и монгольскими надписями. Мечети или минареты достигают 70 футов высоты. Но места, в которых были резиденции Чингиз-хана и Тимура, не могут не вызывать интереса и поныне[64 - Болгар (Булгар) – бывшая столица Волжской Булгарии, с 1240 г. по конец XIII в. Золотой Орды, резиденция ханов Батыя и Менгу-Тимура, но не Чингисхана и Тимура (Тамерлана).].

Мне навстречу вышло все население, вручать хлеб-соль! Всё, больше не пишу тебе обо всех этих тягостных почестях! На границах своих округов нас везде встречали офицеры полиции, чиновники и даже главы администрации, выезжали нам навстречу в экипажах… несмотря на наши энергичные протесты. Везде также появлялись губернаторы, люди, украшенные орденами, которые (по приказанию сверху) с утра до вечера интересуются, что мы пожелаем. Эта чрезмерная вежливость, которая хоть и облегчает путешествие, в то же время лишает (скажу тебе на ушко) счастья побыть иногда наедине с собой и с природой. Но это неотъемлемая часть нашего положения, изменить которое не получится.

Я купил здесь множество татарских книг, монет Тимура и прочих редкостей. Пребывание в Казани было очень плодотворным и чрезвычайно интересным, благодаря татарским (мусульманским) предместьям и деревням – 11 мечетей, первые, которые я увидел. Сегодня вечером нас повели на татарский народный праздник, устроенный на лугу. Начальники дали обед, потом был турнир, гимнастические состязания, бег наперегонки и конные бега; татарские дети на лошадях без седел, – все очень живописно. В Булгаре нам встретились совершающие паломническую поездку татарские муллы, которые молились вверху на башнях. Все эти духовные лица учились в Самарканде.

1 час ночи.

Нас еще задержали из?за торжественного обеда. Отъезжаем завтра рано утром в 5 часов, и профессора с чиновниками грозились прийти попрощаться к половине пятого. Нас не оставляют ни на минуту! Итак, дорогой драгоценный друг, могу тебе написать лишь такое краткое известие о нас. Путешествие наше протекает замечательно. Особенно Эренберг полон энергии, мужества и терпения. При коротком знакомстве он очень импонирует.

Мы едем без остановки через Пермь в Екатеринбург, где (в Азии) мы будем 6 июля по старому стилю. К сожалению, растительность до сих пор в принципе не отличается от Тегельского разнотравья, Polygon[um] aviculare[65 - Горец птичий, или спорыш, т. н. «трава-мурава».], Malva rotundifolia[66 - Или malva pusilla – мальва приземистая, или просвирник круглолистный.]. С Зайфертом все хорошо, он сжился с образом Нимрода. Обнимаю тебя от всего сердца и прошу написать мне несколько строк. Тысячи приветов Каролинхен, Гедеманам и Кунту. Буду благодарен, если ты отрежешь прилагаемую приписку для г-на Энке[67 - Вероятно, Иоганн Франц Энке (1791–1865), немецкий астроном, в 1825–1862 гг. директор Берлинской обсерватории, член-корреспондент Петербургской академии наук.] и сообщишь Вицлебену, что я проехал Казань.

Всегда твой,

Ал. Гумбольдт.

Розе[68 - Здесь и далее использованы фрагменты описания Розе путешествия в пределах Урала, переведенного на рус. яз., а также комментарии к нему: Путешествие 1873. Некоторые фрагменты текста Розе в переводе на русский язык приводятся по: Любрих 2019.]

Дорога на первых станциях от Казани не лишена приятностей и проходит отчасти красивыми лесами, состоящими из осины (тополя)[69 - В русском переводе 1873–1875 гг. переведено как «осины» (Zitterpappel), поскольку «настоящий тополь (Pappel) в лесах около Казани не встречается» (Путешествие 1873, 2). То же касается в дальнейшем описания лесов Урала.], дуба и липы, – она лишь чрезвычайно песчаная. Но от Арска, второй станции от Казани, мы поехали по твердой плодородной глинистой почве, по которой татары, населяющие и здесь окрестные деревни, везли нас по обыкновению быстро.

На этой дороге мы в первый раз видели партию ссыльных, идущую в Сибирь, состоявшую из женщин и девушек, числом от 60 до 80. Они шли свободно, то есть совершенные ими преступления не были тяжкими; [осужденные за более] тяжкие, которых мы встречали в ходе нашего дальнейшего путешествия, идут по обе стороны длинного каната, к которому они прикреплены одной рукой. Каждую такую партию обыкновенно конвоируют конные башкиры, вооруженные копьями, стрелами и луками, в своих остроконечных шапках, мохнатых кафтанах и со своеобразным строением лица, напоминающие калмыков и достаточно хорошо известные по изображениям и описаниям. При всех станциях по этому главному сибирскому тракту, отстоящих одна от другой верстах в тридцати, выстроены деревянные, обнесенные палисадами дома, в которых ссыльные, как в России называют людей, изгнанных в Сибирь, проводят ночи, а каждый четвертый день отдыхают. Частые встречи с ними делают сибирскую дорогу не слишком приятной, однако насколько я мог видеть, обращаются с ними неплохо; станции не особенно большие, но путь из?за чрезвычайных расстояний очень утомителен.

Розе

Какой быстрый переход от зимы к лету! Неву мы покидали еще во время ледохода, а на Урале тремя неделями позже уже нашли все травы в полном цвету. Погода этого дня была самая приятная: за холодной ночью следовал светлый, ясный, теплый день; он еще более усиливал впечатление, которое производило на нас это первое приближение к Уралу. Было воскресенье: в Кленовой праздновали Троицу; все высыпали за ворота и наслаждались праздником и хорошим днем.

Розе

Мы прибыли в Решеты после полудня; г?н фон Гумбольдт выехал отсюда прежде нас, чтобы предварить нас в Екатеринбурге. Г?н Эренберг и я неспешно следовали за ним, чтобы лучше проследить изменения горных пород по дороге. Мы доехали только вечером и нашли при въезде в город казака, который ожидал нас и проводил в назначенную нам квартиру. Она находилась в противоположном конце города, так что мы проехали через большую его часть и тогда же получили представление о его протяженности. Но улицы широкие и прямые, деревянные дома по большей части одноэтажные и поэтому занимают большое пространство. Между ними выдаются большие белые каменные дома, выстроенные, как правило, в очень хорошем вкусе, – либо предназначенные для помещения казенных учреждений и для квартир чиновников горного ведомства, либо принадлежащие более состоятельным местным обывателям.

Поскольку г-на фон Гумбольдта ожидали с более значительным сопровождением, то и назначили для наших квартир часть города, где находилось несколько таких каменных домов на небольшом расстоянии друг от друга – чего не было в центральной части города. Г?н фон Гумбольдт выбрал один из этих домов для себя, г-на Эренберга и меня; другой занял г?н Меньшенин, а третий – граф Полье со своими сопровождающими. Дом, в котором жили мы, принадлежал русскому купцу, который, следуя национальным обычаям, носил длинный синий сюртук, опоясанный кушаком, и бороду. Он отдал нам лучшие комнаты во втором этаже, с белыми штукатуреными стенами, карнизом, украшенным лепной работой из гипса, и со вкусом меблированные. Здесь мы жили все время, пока оставались в Екатеринбурге, сюда возвращались со всех своих экскурсий и, привозя с собой множество различных предметов, раскладывали их в комнатах. Несмотря на все наши старания быть сколь возможно менее тягостными нашему хозяину, мы все же причинили ему немало неудобств, и за все это он не был даже вознагражден возможностью обстоятельно поговорить с нами, так как мы не понимали по-русски и разговор наш с ним по необходимости должен был производиться в основном посредством нашего слуги, который как раз знал русский в совершенстве. И однако мы никогда не видели, чтобы хозяин относился к нам недружелюбно; он всегда был до крайности вежлив и старался предупреждать наши пожелания, о чем я не могу упомянуть кроме как с величайшей благодарностью[70 - Но не могу и не упомянуть здесь о домашнем насекомом, с которым мы впервые познакомились здесь, поскольку до тех пор проводили лишь немногие ночи в домах, и которое мы встречали затем почти во всех домах в Сибири. Это тараканы (blatta orientalis). Хотя дом, в котором мы жили, был, конечно, одним из лучших в Екатеринбурге и не оставлял желать ничего лучшего относительно чистоты и опрятности, однако и тут их было весьма много. Они бегали по полу комнат с особым шелестом, преимущественно вечером, когда зажигался огонь. Хотя они и не причиняют никакого вреда, все же непривычному довольно неприятно видеть этих крупных темно-бурых тварей, столь бесцеремонно разгуливающих по комнатам.].

Вильгельму

Екатеринбург, 9 (21) июня 1829 г

По возвращении с бала, где я должен был танцевать кадриль!

Итак, дорогой брат, мы без приключений добрались до Азии. Уже 6 дней, как мы на Урале. Виды на границе с Азией схожи, правда, некоторым образом с Тегельской пустошью, но при одних и тех же составляющих леса сгруппированы по-разному. Прекрасные липовые и осиновые леса, гармонично смешанные с лиственницами, почва при этом покрыта, как мхом, Linnaea borealis[71 - Линнея северная, низкорослый кустарник.]; великолепные Cypripedia[72 - Разновидности венериного башмачка.] и другие сибирские растения, много разного шиповника, все это в великолепии весенней зелени. С Казани, особенно на границе с Европой в Вятской и Пермской губерниях, отличные шоссе из щебня, как в Англии. Предусмотрительность правительства для нашего путешествия не передать словами: постоянные приветствия, встречи и выезды полицейских чинов, гражданских чиновников, казачьих караулов! Но, к сожалению, и почти ни мгновения, предоставленного самому себе, ни шага без того, чтобы тебя не вели под руки, как больного! Хотел бы посмотреть на Леоп. Б.[73 - Леопольд фон Бух (1774–1853), немецкий геолог, друг юности А. фон Гумбольдта.] в этой ситуации. Геологические результаты весьма весомы, равно как и ряд магнитных, барометрических и астрономических наблюдений. Животный и растительный мир до сих пор достаточно ординарный, но попалось много новых пресноводных моллюсков. Мое здоровье в неизменно лучшем состоянии, чем в Берлине. Оба спутника энергичны и приятны. Эренберг много выигрывает при близком общении, он одновременно добродушный, живой и с духовными запросами. Путешествие в Сибирь не так восхитительно, как в Южную Америку, но дает ощущение нужного дела при проделанной огромной сухопутной дистанции. Мы здесь на таком же удалении от Парижа, как Кайенна. Погода до сих пор очень благоприятствовала, но уже два дня с тех пор, как мы были в Березовских рудниках (которые еще полны льда), идет дождь. На термометре 9°. Сегодня мы обедали у собственника рудника, бородатого купца г-на Харитонова, который имеет 50 пудов (по 40 фунтов) золотого песка и 1 500 000 франков дохода. Другой, г?н Яковлев, имеет доход в 3 млн франков[74 - Упомянуты екатеринбургские купцы-золотопромышленники из родов Харитоновых и Яковлевых. Последний, вероятно, Алексей Иванович Яковлев (1768–1849), владевший вместе с братом Александром несколькими уральскими заводами.]. Начиная с Казани нет постоялых дворов, приходится спать на скамьях или в экипаже, но жизнь сносна, и я не жалуюсь. До сих пор сравнительно с нашим предварительным расчетом мы выиграли несколько дней (шесть), и даже если мы от Омска проедем еще восточнее до Семипалатинска и Бухтармы, где уже первые китайские заставы, то сможем быть в конце сентября в Москве, а в начале ноября – в Берлине! Такое путешествие, возможность увидеть столько народов – татар, башкир, вотяков, вогулов, калмыков, киргизов, бухарцев – оставит приятные воспоминания. Завтра, дорогой брат, твой день рождения, я отпраздную его на азиатском Урале в Гумешевских медных рудниках. С волнением пишу эти строки: какая радость для меня была бы присутствовать завтра с вами в семейном кругу. Сердечно обнимая тебя, приветствую с искренней любовью всех наших.

Алекс. Гумбольдт.

Канкрину

Екатеринбург, 9 (21) июня 1829 г

Повсюду мы пользуемся плодами Ваших усилий и повсюду ощущаем поэтому желание благодарить Вас. Наше путешествие по прекрасному, лесному, украшенному роскошной весенней зеленью краю не только было приятным, но и принесло богатые научные плоды в геологическом отношении. Наши метеорологические, магнитные и астрономические инструменты по-прежнему в полной сохранности; на границе европейской России, в Вятской и Пермской губерниях, дороги лучше, чем в Англии. Начиная с Малмыжа леса, наполненные липами, осинами и елями, становятся благодаря смешению деревьев очень, очень живописными. Удивительно (мы исследуем везде состав наносных отложений), что так далеко на запад от Урала щебень, служащий для постройки дорог, содержит железистый кварцит, порфир и куски зеленокаменной породы, как в золотоносных отложениях Южного Урала, и этот щебень находится в осадочных формациях!

В Перми с нами любезно беседовал местный губернатор; потом живописные, со множеством пустот, гипсовые горы вокруг Кунгура и начало Урала у Бисертской. Очень много барометрических измерений по обоим склонам Урала и на песчаном плато, которые дадут интересный чертеж профиля и надежные результаты по водоразделу (divortium aquarium). Я полагаю, что сведения об истинной конфигурации земной поверхности немаловажны для организации горных работ. Благодаря усилиям здешнего г-на интенданта[75 - Здесь и далее подразумевается начальник казенного горного округа.] и, увы, серьезно заболевшего г-на берг-инспектора, нам в Екатеринбурге начиная с 3 (15) июня была оказана вся возможная поддержка и помощь; великолепные золотоносные аллювиальные отложения Шабровского рудника, разновидности камней на гранильной фабрике (где мы существенно пополнили коллекции). Нас немало занимали Орлецовые копи, металлургические заводы Яковлева[76 - Имеются в виду Верх-Исетские заводы, принадлежавшие тогда корнету Алексею Ивановичу Яковлеву.], сочетающие великолепие и разумный порядок, Билимбаевский графини Строгановой[77 - Билимбаевский завод в составе Пермского нераздельного имения принадлежал графине Софье Владимировне Строгановой.], Нижнешайтанский г-на Ярцова[78 - Нижнешайтанский завод принадлежал московскому купцу Ивану Матвеевичу Ярцову.] и прежде всего поездка на Березовские рудники (Благовещенский до штолен и по счастью совершенно сухой Преображенский, с очень своеобразной структурой рудных жил), Березовский золотопромывочный завод, исследование окруженного гранитными массивами высокого озера Большой Шарташ, которое, наряду с прилегающими болотами, способствует притоку воды в расщелины Благовещенского рудника. В Царево-Павловском только что прямо под дерном был найден золотой самородок весом в один фунт. В богатом золотом прииске Нагорный рудник наряду с золотом мы обнаружили очень маленькие гранаты, цейлониты и белый циркон алмазного блеска.

В Березове, где мы пробыли два с половиной дня, мы нашли в коменданте и обер-гиттенфервальтере Кокшарове[79 - Иван Константинович Кокшаров, горный инженер, управляющий казенными Березовскими золотыми промыслами.] очень живого, разумного и разбирающегося в практических вопросах человека. Именно тут с удовлетворением можно видеть плоды хорошего образования в Вашем замечательном петербургском (Горном. – Прим. ред.) институте.

Днем и ночью нас сопровождали два замечательных молодых человека, воспитанники этого института, г?н Фелькнер[80 - Федор Иванович Фелькнер (1803–1877), горный инженер, в те годы работал на Березовских промыслах, впоследствии главный начальник уральских горных заводов.] и Качка[81 - Гавриил Александрович Качка, горный инженер, в те годы помощник смотрителя Екатеринбургской золотопромывательной фабрики.]. Я постараюсь составить здесь точное представление относительно обсуждавшегося предложения о прекращении поступления воды в Березове. Недостаток дров создает трудности для продолжительного применения паровых машин (самый быстрый и эффективный путь). Длинные тяги и длинные водоотводы для рудничных насосов еще дороже и не имеют смысла. Попытки осушить близлежащие болота, вероятно, будут неэффективны из?за разницы с более высоко лежащим озером Шарташ. В остальном за месяц паровая машина уменьшила уровень воды на одну саж.[ень]. Непрерывная работа машины в течение шести-семи месяцев позволила бы достичь той же глубины, что ныне в Благовещенском [руднике]. Вся вода, безусловно, поступает сверху; таким образом, если бы рудник был осушен, можно было бы понять, как посредством подземных выработок (наилучших из всех), шпунтов и квершлагов по направлению движения воды можно воспрепятствовать этой воде проникать до низа шахты и отвести ее в водяные шахты. При совершенно затопленной шахте, как известно и Вашему Высокопревосходительству, тяжело составить себе представление об объеме поступающей воды и пригодности для разработки на глубине, чтобы не вводить казну в ненужные расходы. По возможности следовало бы осушить шахту единоразово хотя бы временно, на полгода, посредством нескольких конных воротов (поскольку покупка лошадей в местных условиях менее затратна, чем приобретение паровых машин). В этом случае можно было бы удостовериться в состоянии больного прежде, чем окончательно его приговорить. Сохранение безусловно еще не полностью выработанного, хотя и невыгодно расположенного рудника было бы, разумеется, желательным; кроме того, пока золотой прииск дает прибыль, возможно, стоило бы пожертвовать часть на подземные горные работы для сохранения благосостояния Урала на более длительный срок.

Уже два дня мы страдаем здесь от дождей, поскольку постоянно находимся под открытым небом. Завтра едем на два дня смотреть на мраморную ломку (Mramornaja Lomka)[82 - Имеется в виду Горнощитский мраморный завод и карьер.], Полевской завод и Гумешевский рудник, к 14 (26) июня отправляемся в нашу северную поездку в Нижний Тагильск[83 - Здесь и далее в оригинале употребляется этот вариант названия Нижнетагильского заводского поселка, центра одноименного горнозаводского округа Демидовых.] и Богословск. Я пишу Вашему Высокопревосходительству длинные, но при этом неинтересные письма, поскольку пока что собираю образцы, и лишь по завершении поездки смогу прийти к более или менее положительным выводам.

Розе

Сразу за Екатеринбургом дорога уходит в лес, выходя из него лишь на коротких отрезках при приближении к деревням и заводам, через которые идет путь. При этом дороги в основном содержатся в хорошем состоянии, а скорость передвижения для путешественника, который не занимается наблюдениями за природой, искупает монотонность пути. Однако нам быстрая езда, от которой русских кучеров невозможно удержать, приносила скорее вред, чем пользу.

Розе

Лая находится примерно на середине пути из Нижнего Тагильска в Кушвинск[84 - Имеется в виду Кушвинский заводский поселок, центр казенного Гороблагодатского горного округа.], куда мы прибыли с наступлением сумерек. Когда недалеко от Кушвинска мы перевалили за последний широкий горный кряж, заходящее солнце озарило своими последними лучами это место и поднимающуюся справа магнитную гору Благодать, – свет придавал окрестностям волшебный облик. В Кушвинске мы остановились на так называемой казенной квартире, которая, притом что мы не имели всего необходимого для путешествия по Сибири, вскоре была обустроена с любезной помощью местных чиновников.

Металлургический завод в Кушве казенный. Он основан в 1730 г. и обязан своим возникновением находящейся поблизости знаменитой магнитной горе Благодать, на которую русским указал местный вогул по имени Степан Чумпин[85 - Вогул поделился своим открытием, привлеченный вознаграждением, обещанным русскими властями за обнаружение рудных месторождений, но должен был из?за этого поплатиться жизнью. Из-за переселения русских стали исчезать леса и ушла дичь, которой ранее хватало для безбедного существования вогулов, прежних жителей этих мест. Поэтому вместе с дичью они ушли в северные, еще не тронутые русскими местности, но прежде из мести сожгли заживо на вершине горы Благодать своего соплеменника, имевшего неосторожность вернуться к ним. На месте сожжения в память его установлена чугунная тумба с надписью.]. Завод находится с востока от нее, всего в 2,5 верстах от ее вершины, и наряду с домами для служащих и рабочих включает довольно широкий заводской пруд, образованный запрудой маленькой речки Кушвы. Склон Благодати в сторону завода пологий, к вершине ведет хорошо утоптанная дорога. На самом высоком ее пункте после того, как пересекаешь небольшой мост, перекинутый над образовавшейся, вероятно, из?за прежних горных работ расселиной, наверх ведут ступени, вырезанные в скале и покрытые железными пластинами. На вершине находится памятник, сооруженный в память вогула Чумпина, а рядом небольшая часовня с открытой галереей, откуда открывается широкая перспектива на гору и прилегающую местность.

Розе

В Кушвинске с нами расстался наш любезный провожатый граф Полье со своими спутниками, отправившийся к своим владениям на Койве, на западном склоне Уральских гор […]

Поездка графа Полье принесла очень важные результаты для минералогии Урала, а именно открытие русских – европейских – алмазов. Открытие этого драгоценного камня, который долгое время считался распространенным лишь в тропиках, так далеко к северу (рядом с 59?м градусом северной широты) возбудило такой живой всеобщий интерес, что мы должны остановиться на этом эпизоде подробнее. Это представляется мне тем более необходимым и важным, что многие печатные органы сообщали неточные исторические сведения, тогда как оба первооткрывателя, г?н Шмидт[86 - Август Христиан Фридрих Шмидт, минералог и горный инженер, выпускник Горной академии во Фрайберге, управляющий Крестовоздвиженскими золотыми промыслами графини В. П. Полье.] и граф Полье, были спутниками нашей экспедиции с момента отплытия из Нижнего Новгорода.

Г-н фон Гумбольдт обратил внимание в своем геологическом исследовании о расположении горных масс в обоих полушариях на примечательную аналогию сочетания минералов, которые в самых различных частях земного шара одинаково характеризуют окатанный платиновый и золотой песок. Так, в Бразилии – например, в Коррего-дас-Лагенс[87 - Очевидно, река Corrego das Lajes в «алмазном» штате Минас-Жерайс (Minas Gerais), Бразилия.] – золото, платина, палладий и алмазы, около Теюко[88 - Ныне г. Диамантина (старое название Тижуку (Tijuco)), штат Минас-Жерайс, Бразилия.] золото и алмазы, на реке Абаэте – платина и алмазы. Эти идеи о сочетании минералов пробудили у него (Гумбольдта. – Прим. ред.), и, как он сам подчеркивает в «Fragmen[t]s asiatiques»[89 - Fragments de gеologie et de climatologie asiatiques. Vol. 1–2. Paris, 1831.], уже намного раньше (с 1826 г.) у нашего друга г-на проф. фон Энгельгардта в Дерпте и у г-на Малышева[90 - Николай Родионович Мамышев (1777–1840), горный инженер, первооткрыватель месторождений платины на Среднем Урале.], бывшего директора Гороблагодатских заводов, самую положительную надежду найти алмазы и на Урале.

Поэтому, когда мы приехали на промывочную фабрику и исследовали под микроскопом золотоносный песок, чтобы ознакомиться с компонентами, попутными для золота и платины, и сделать из них заключение об изначальном нахождении золота, то особое внимание обращали на присутствие алмазов. Мы распоряжались промывать постоянно определенную порцию песка лишь до такой степени, чтобы удалить из него легкие пылевидные частицы и сделать оставшийся песок более удобным для исследования; поскольку при увеличении концентрации вместе с кварцем вымываются легкие неметаллические субстанции, и наряду с золотом и платиной остаются только магнитный и иногда хромистый железняк. При этих неоднократных исследованиях с микроскопом нам посчастливилось находить кристаллы, которые еще не были известны в золотоносных уральских песках, но поскольку они встречаются вместе с алмазами в песках Бразилии, наше внимание было в постоянном напряжении. Так, на первых же посещенных нами промывочных фабриках мы нашли маленькие цирконы, которые нередко сбивали нас своим алмазным блеском, а в Нижнем Тагильске – анатаз. Но наши усердные поиски алмазов на Урале остались безуспешными. И хотя наши спутники граф Полье и г-н Шмидт сделали свое замечательное открытие на западных склонах Урала уже 5 июля (то есть через четыре дня после расставания с нами), известие об этом мы получили только 3 сентября в Миассе, после того, как уже объехали большую часть Сибири до Бухтарминска и Риддерска.

Граф Полье послал из Нижнего Новгорода с г-ном Шмидтом один из найденных алмазов г-ну фон Гумбольдту в подарок[91 - Этот алмаз находится ныне в Королевском минералогическом собрании в Берлине. При начале нашей экспедиции г?н фон Гумбольдт считал открытие уральских алмазов столь вероятным и скорым, что на прощальной аудиенции у Ее Величества императрицы шутя заметил: «я не появлюсь следующий раз перед Ее Величеством без русских алмазов». По случаю до нашего возвращения в Петербург в ноябре драгоценные камни Полье успел увидеть только император, и г-н фон Гумбольдт имел счастье первым продемонстрировать императрице алмаз, хранящийся теперь в Берлине.], с просьбой не оглашать открытие до нашего прибытия в Петербург, поскольку он сам еще не передал русские драгоценные камни монарху страны. Подробный отчет об этом открытии Полье передал после своего возвращения в Петербург г-ну министру финансов графу Канкрину, а список с него – г-ну фон Гумбольдту.

Розе

Детальному знакомству с горами до сих пор препятствовала распутица. Через хребет ведут всего две дороги: одна южнее, из Верхотурья через Николае-Павдинский завод мимо южного склона Павдинского Камня, через хребет в деревню Корья[92 - Правильно: Кырья. Речь идет о так называемом Бабиновском тракте из Европейской России в Сибирь, проложенном в конце XVI в.] и далее на Соликамск. Это старая торговая дорога в Сибирь, которая до прокладки Екатеринбургской дороги была единственной разрешенной через Урал из?за таможни в городе Верхотурье. Вторая проходит севернее этой, из Богословска, от Петропавловского завода, по северной стороне мимо Каквинского Камня через хребет в Чердынь. Это единственные дороги через настоящую часть Урала; низменности, занятые обширными болотами, и густой лес на склонах составляют нередко непреодолимые препятствия для детальных исследований.

Розе

Однако дорога через чащобы из Нижне-Туринска[93 - Нижнетуринский заводский поселок, входил в состав казенного Гороблагодатского горного округа (ныне город Нижняя Тура).] в Богословск проложена хорошо и позволяет путешественнику быстро передвигаться. […] В эпоху, когда эти места посетил Паллас[94 - Петр Симон Паллас (1741–1811), немецкий естествоиспытатель и путешественник, член Петербургской академии наук, в 1768–1774 гг. руководил научной экспедицией по России, в том числе Уралу. Результаты экспедиции были обобщены в его труде «Путешествие по разным провинциям Российского государства» (СПб., 1773–1788).], летом для экипажей они были непроезжими вовсе, а верхом – лишь с большими трудностями. Знаменитые Турьинские медные рудники были тогда только что открыты; они основаны верхотурским купцом Походяшиным[95 - Максим Михайлович Походяшин (1708–1781), верхотурский купец, основатель Богословских заводов.], который намеренно содержал дороги в возможно худшем состоянии, чтобы затруднить пришлым искателям ископаемых доступ в эту местность. С того времени заводы перешли к казне, а через леса проложена хорошая дорога. Однако освоение земель с тех пор не продвинулось, ибо, не считая деревни Нехорошевка, остальные проезжие станции – Бессоново, Латинское, Лобвинское и Каквинское – представляют собой лишь отдельные дома, так называемые зимовья посередине леса, в которых содержатся лошади, необходимые для проезда путешествующих.

Леса, покрывающие склоны Урала на нашем пути, состояли из елей, лиственниц, кедров, в меньшей степени берез и осин. Лиственницы и кедры особенно часто произрастают и чувствуют себя лучше всего в болотистых местностях. Подлесок еловых лесов образует цветущий в это время шиповник (Rosa canina), вместе с Lonicera xylosteum[96 - Карликовая жимолость.] и можжевельником, темная зелень которого красиво чередовалась с живой белизной березовых стволов. Березы представляют собой разновидность березы бородавчатой c листьями в форме сердца, старых деревьев нигде не встречалось. Из трав попадалась Atragene alpina[97 - Вероятно, Atragene (clematis) alpina ssp. sibirica (княжик сибирский, или дикий хмель).] с большими белыми цветами, характерная для северных широт, хотя мы видели ее и при въезде на Урал перед Екатеринбургом; затем Hesperis matronalis[98 - Ночная фиалка.] и Polemonium caeruleum[99 - Синюха лазоревая.] – последняя произрастает прежде всего во влажных местах и наряду с первой служит декоративным растением в наших садах.

Насколько богатым и приятным для глаза могло быть сочетание растений, настолько же, однако, бедна местная фауна. При целенаправленном поиске зверей на охоте можно было увидеть чаще всего лишь две-три разновидности птиц, редко небольшого зайца или белку. Не было слышно чириканья и пения птиц. В основном попадались небольшие соколиные, Falco tinnunculus и rufipes[100 - Пустельга и кобчик.], иногда Saxicola rubetra[101 - В современной латинской номенклатуре – луговой чекан, а не каменка обыкновенная (Steinschm?tzer), как в немецком тексте Розе.], под Богословском – зяблик (Pyrgita melanictera)[102 - В современной номенклатуре не совпадает ни с одним видом. Возможно, подразумевается каменный воробей, устаревшее латинское название которого (Fringilla petronia) родственно зяблику (Fringilla).]. Пока нет ни воробьев, ни трясогузок, распространенных по всему миру птиц, сопутствующих человеку и культурной среде обитания.

Пышная зелень чаще всего очень сочных растений служит, однако, причиной для бича здешних мест: в ней водится столько комаров и мошек[103 - В оригинале M?cken, что может обозначать как комаров, так и мошек.], что от них почти невозможно укрыться. Защищая свои лица, жители этой местности надевают спереди сетки, обмазанные березовым дегтем, запах которых отпугивает насекомых. Либо же, как описывает Паллас, они носят на спине горшки с гнилыми деревяшками или дымящейся березовой чагой, дым которой не ест глаза. Нам, однако, оставалось терпеть эту напасть, поскольку мы не приняли никаких мер предосторожности. В меньшей степени мы страдали от нее в движении, когда мошек и комаров относил встречный поток, но тем хуже было, когда мы останавливались. Однако еще более людей от этих паразитов страдают лошади; крестьяне, которые чинят дороги, разводят для них в разных местах костры, в которые лошади тычутся мордой, пока они не заняты на работах, и предпочитают выносить дым костра, только бы защититься от насекомых.

Мы покинули Богословск 6 июля в обед и, снова сопровождаемые долгое время нашими друзьями, которые принимали нас с такой предупредительностью, двинулись обратно в Екатеринбург.

Розе

После нашего возвращения с северного Урала мы пробыли в Екатеринбурге почти полных восемь дней, – отчасти чтобы сделать еще несколько уже описанных выше небольших экскурсий, но прежде всего чтобы рассортировать и упаковать все собранные во время путешествия предметы. Мы закончили только 17 июля, собрав четырнадцать ящиков разного объема, готовых к отправке. Их передали г-ну полицмейстеру, или исправнику (isprawnik), любезно взявшему дальнейшую пересылку на себя. 18 июля в 10 утра мы попрощались с нашим гостеприимным и услужливым хозяином и в сопровождении друзей при отличной погоде продолжили наше путешествие, направляясь сначала в Тобольск. С возвышенности к востоку от Екатеринбурга, по которой идет большой Сибирский тракт, мы еще раз могли видеть вытянувшийся с севера на юг город, затем нас поглотил лес, препятствовавший дальнейшему обзору.

Вильгельму

Екатеринбург, 2 (14) июля 1829 г

Не знаю, как тебя благодарить, дорогой брат, не могу поверить своему счастью. Я лишь три дня назад вернулся после экскурсии в северную часть Урала и почти одновременно с этим получил четыре твоих письма от 16 и 28 мая, 3 и 11 июля. Никогда прежде в своей жизни я не был так счастлив этим обстоятельством. Мы столь сблизились друг с другом; я так коротко узнал, какой любовью и добротой полна твоя душа, что даже не могу описать тебе, мой дорогой друг, радость получить в этой духовной пустыне известия от тебя. С удивлением я узнал, что паче чаяний тебя отчасти лишили покоя, в котором ты надеялся пребывать после невосполнимой потери! Судьбой других хотят распоряжаться под предлогом того, что им это во благо. Предполагаю, что этот удар последовал со стороны друзей, которые уже при моем отъезде постоянно твердили: «надо помешать его затворничеству в Тегеле». Особенно меня возмущает принуждение в назначении человека, предварительно не извещенного об этом. Ты, конечно, видишь, что король, столь деликатный и добрый в отношении нас, дал свое согласие на этот шаг, так как его уверили, что это не будет тебе в тягость и отвлечет от твоей скорби. Отвлечет… Ты благородно жертвуешь собой, и я не могу довольно похвалить тебя. Я достаточно твердолоб, чтобы не все понимать до конца, но деликатная форма, употребленная королем, память о том, что было сделано ради Гедемана в такой трагический момент, оправдывают твою уступчивость. А наш друг (генерал В.[104 - Иоб фон Вицлебен, см. выше.]), которому мы всем этим обязаны, который по меньшей мере обнаружил, что все это осуществимо, также действовал исключительно из привязанности к нам. Поскольку поручение по своей особой форме носит лишь временный характер[105 - Имеется в виду возобновившееся в 1830 г. участие Вильгельма фон Гумбольдта в заседаниях Государственного совета Пруссии и руководство учредительной комиссией по созданию новой картинной галереи, нынешнего Старого музея (Altes Museum) на Музейном острове в Берлине, построенного К. Ф. Шинкелем, о котором идет речь далее.] и ты благодаря своему авторитету можешь совершить много полезного, ты легко забудешь скуку отшельника и суету в Берлине.

Меня, дорогой друг, поистине взволновали твои письма, особенно первое. Возможно ли, что относительно поста директора ты серьезно думаешь обо мне? Твои слова «боюсь, ты не сможешь отказаться от этой должности» меня напугали. Да так, что я даже не мог заснуть. Я должен отказаться от своего места в Париже и вернуться на родину, чтобы стать директором картинной галереи, занять место, аналогичное г-ну де Форбену[106 - Огюст де Форбен (1777–1841), директор королевских музеев во Франции.], заниматься вещами, диаметрально противоположными тому, что создало мне репутацию в мире! Это было бы слишком унизительно, я без раздумий откажусь даже в том случае, если бы меня уже назначили без моего ведома. Ты сам слишком дорожишь внешним авторитетом, каким мы пользуемся в Европе и которое составляет наш общий нераздельный капитал, чтобы порицать меня за такое решение. Я скорее покину страну, поскольку при своем приезде я не был готов к подобной опасности. Я откажусь не только от поста директора, но и от любого руководства или продолжительного председательства в управляющей комиссии. Я готов служить королю всем, что носит временный характер, как ты сейчас; я даже с радостью освободил бы тебя от твоего нынешнего груза. Но думаю, что после определения основных направлений (создания музея. – Прим. ред


Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги
(всего 10 форматов)