скачать книгу бесплатно
Свистопляска
Игорь Фомин
Место действия – современная Россия. Герои книги – обычные люди из провинции, тот самый "глубинный народ".Жизнь, как она есть: от смешного до трагичного, от подлого до великого…
Игорь Фомин
Свистопляска
СВИСТУН
Дед Игнат проснулся с утра в дурном настроении. Нонче суббота, а выпить не моги. Нет, он, конечно, замахнул бы с радостью в обед стакан холодного самогона, а нельзя. Зарок дал. Три месяца назад, после затяжного запоя, с дракой в деревенском «супермаркете», после мытарств в полиции и больничке, решил твердо – завязываю! И каждый день вымученной трезвости хвастал по деревне своим волевым решением. Да не просто хвастал, а еще по-стариковски поучал юнцов, осваивая роль наставника молодежи. Как водится, малость привирая:
– Пацанва вы ещё. Вам лишь бы напиться, да похмелиться, вот и вся радость. Эх, робяты…Я молодой такой же был дурак. Шарохался туда-сюда. Ладно, за ум вовремя взялся. Профессор один из Москвы мне посоветовал: «А ты вместо бутылки – лучше за книгу!». Ну, записался я в нашу сельскую библиотеку. Книг перечёл – вагон. В основном, технического направления. Устройства комбайна. Работы на электропилах. Справочник монтажника. Интересная, в общем, литературка. Иной раз сядешь вечерком и зачитаешься до самого утра. Пометки разные делаешь карандашиком, навроде Ленина. Одну такую книгу с моими пометками у меня инженер залетный свистнул.
Со старшим поколением, Игнат вел другие беседы:
– Всё, Степан, отпил своё, хватит! Проснулся утром с бодуна – бабка стопку тащит: «Похмелись, мол, старый, а то помрешь сдуру, что я батюшке Андрею скажу? Что по пьянке сгорел? Как отпевать тебя будем, поганка? Не стыди ты меня, паразит! Выпей рюмку и ложись, и больше не проси, окаянный!». А я ей так спокойно: «Да пошла ты, дура, со своей водкой! Завязал я! Даю зарок. Ты мне лучше парного молочка поднеси, да борщеца горяченького, со сметанкой. Новая жизнь у меня начинается, Марья. Стопи-ка по этому случаю баньку, да рубаху чистую достань. Великое это событие – с пьянкой прощаться.
– Неужто «всё»? – удивлялись деревенские. – Так сразу-то, наверно, опасно бросать. Постепенно надо. Мельчи и мельчи, пока не отвыкнешь.
– Э, нет! – строго заявлял Игнат. – Дал слово – держи! Буду я еще наперстками баловаться. Пацан я что ли?
– Ну, молодец! Нашел в себе силы с этой заразой покончить. Живи-радуйся!
– Сейчас у меня планов громадьё. Иной раз, извиняюсь – поссать некогда.
В общем, ходил Игнат по деревне, хвастая своей трезвостью, будто уже двадцать лет к стакану не прикасался. И так он увлекся, этой своей ролью, что чувствовал себя неким древним старцем, который бродит с посохом по деревням-селам, и учит людей уму-разуму. А бабы с детьми и старухи при виде его крестятся, и просят благословения.
Жена Игната – Марья, отмечала в супруге позитивные перемены, и жила надеждой, что на этот раз муженек завязал, если не навсегда, то надолго. То-то была радость старухе, когда увидела она, что Игнат с батюшкой Андреем об чем-то гутарят возле церкви. Хотела уж встрять в ихнюю беседу, да вовремя спохватилась – не след ей встревать в мужской разговор. Там без неё разберутся.
Начиналась счастливая трезвая жизнь…Дед Игнат наладился по утрам делать зарядку. Возьмет лопату и давай с ней по двору шустрить – навроде, как в штыковую атаку идёт на врага. На мировую буржуазию. Апосля – водные процедуры. Ведро холодной воды на башку, весело, с матерком – и как заново родился!
Но вот незадача. Уже через неделю воздержания, стала Игната подмывать блудливая мыслишка: «Оно те надо, трезвость эта?». Особенно тягостно было под вечер, когда бабка собирала ужин с борщём и салом. Еще огурчики солёные с капусткой достанет. Разложит художественно по тарелочкам. Игнату становилось совсем худо – при таком великолепии да не выпить? А нельзя – зарок дал. Сидел в томительном ожидании, надеялся, что старуха вдруг скажет: «Ну, ладно, возьми уж себе чекушку. Выпей маленько с устатку». Но бабка молчала, радуясь трезвому мужику – больно работящий стал, не то, что раньше.
Наступала ночь. И блудливая мыслишка начинала подъедать с новой силой: «Ну ты учудил, дуралей! Живи, радуйся! Да какая тут радость…Тоска болотная! А, всё – заднюю уже не дашь. Сам же раззвонил по деревне про свою трезвость. Сжег мосты…Теперь мучайся, свистун!». Ворочался Игнат в кровати, а сна все не шло. Чудились ему разные застолья. То на рыбалке, по весне, с мужиками «пузырь» раздавили, то Новый год где-то в гостях встречают, а там выпивки – какой хошь. То втихушку от бабки, Игнат в своей слесарной мастерской разливают со соседом по случаю субботы – и вся закусь у них, зеленый лучок с грядки. Романтика!
Вот и эта ночь прошла рвано, с бессоницей и алкогольными «похождениями». Проснулся Игнат в девять утра с тяжелой головой, будто и впрямь всю ночь кутил. Влез в тапки, протяжно зевая, с заунывным воем-напевом. В доме было пусто – бабка ушла в магазин. Кошки лежали посреди горницы, на полу, нежась в лучах летнего солнца. Из окна хорошо поддувал ветерок на них.
– Кыссс, кыссс… – покликал Игнат потехи ради, но кошки даже головы не подняли. Знали они, что толку от него мало – кормить, не кормит, зато орать горазд. Не любили они его.
В кухне, по радио Киркоров истошно пел о безумной страсти к какой-то «афродите». Мухи весело кружили над банкой с вареньем, словно для них надрывался «король российской эстрады». Под полотенчиком лежали бутерброды с сыром. Чайник был еще горячий.
Пока Игнат плескался в ванной, пришла Марья, с полной сумкой.
– Проснулся уже? – весело спросила старуха, бойко выгружая продукты на стол. – Ну давай чаёвничать. Я колбасу взяла свежую. Ну эту, нашу любимую, молочную. Клавдия хотела урвать, да я бойчей оказалась. Я с молодости хваткая. Сваво не отдам.
– Чего она там, одна что ли была? – равнодушно спросил Игнат, ожидая, когда старуха накроет завтрак.
– Кто она?
– Колбаса…
– Одна такая. Другие я не беру – воняет от них. Собака и то есть не станет, побрезгует. А они людям скармливают. Жрите!
– Бизнесмены, мать их.
Дед Игнат любил смотреть, как жена накрывает на стол. Сам он в этом не участвовал, считая, что кухня – это бабье дело. Марья порезала кружками колбасу и принялась заваривать чай, как вдруг зазвонил мобильный телефон.
– Кому там приспичило? – спросил недовольно Игнат, дорвавшийся было до колбасы. А теперь завтрак сдвигался на неопределенное время.
Но Мария схватила телефон и убежала в гостинку. Пока она там безланила с кем-то, старик весь извёлся. Сидел как на гвоздях, накручивал себя, и уже хотел шарахнуть эту тарелку с колбасой об стену, как жена ворвалась в кухню с радостной вестью:
– Танька замуж выходит! На свадьбу нас приглашает через три месяца.
Танька – это внучка, которая жила в городе. Гостила она у них почти каждое лето. Потом, когда в старшие классы пошла, забывать стала. Раз в год приедет, на денек-другой…Хоть и училась она уже в институте – а всё одно, для стариков, оставалась такой же девчонкой, с веснушками. И вдруг на тебе – невеста.
– Жених-то завидный попался! С деньгами! – принялась оживлённо рассказывать бабка, собирая на стол. – Отец у него – какой-то городской шишка. Люди, в общем, непростые, богатенькие. Праздновать собрались в большом ресторане, много народу наприглашали. Танька говорит – двести человек.
– Куды столько? – усмехнулся Игнат. – Это ж сколько денег надо, прокормить такую ораву? Всем налей, уважь. Небось, народишко-то избалованный, не чета нам, голодранцам. Аристократы, ёб…
– Да ладно тебе! – махнула рукой бабка. – Мы тоже – не голь перекатная. Свой дом у нас, сад вон какой! Баня, парник…В город съездим, купим тебе белую рубаху, костюм с галстуком. Людка тебе прическу сделает, модельную. Будешь как Рыбников. Я тоже подготовлюсь. Не такие уж мы с тобой и старые – подумаешь, шестьдесят годков. Нас помой, причеши – нам и сорок не дашь.
– Дела… – промолвил дед Игнат, чувствуя в душе приятное волнение. – Давненько я на свадьбе не гулял.
– Только одно условие! – Марья строго зыркнула на мужа. – Пить будешь только сок. А то как начнешь заливаться – себя опозоришь, меня, Таньку! Ты же не можешь культурно, как другие. Устроишь там концерт, люди скажут: кто этого баламута пригласил?
– Оно как! – Игнат злобно смахнул какие-то крошки со стола. – Значит, рылом не вышел, с культурными сидеть за одним столом. С господами!
– Ну валенком-то не прикидывайся! – осадила Марья.
– Значит, пускай там все пьют, гуляют, а я сиди как пришибленный, помалкивай, ни то прогонят. Всем коньяки разливать будут, а я с компотом на отшибе, навроде деревенского дурака. Веселая, получается, свадебка….
– Кто тебе мешает там веселиться? Гуляй, пляши. Обязательно пить что ли? Я вон рюмку выпью, так лучше бы и не пила. Голова кругом, давление 160. Ну эту водку проклятую! Вот наливка яблочная иль вишнёвая еще куда ни шло. Иной раз можно побаловаться, после баньки, в охотку. Ой, ты меня не слушай дуру старую! Дал зарок – держи! Вся деревня уж знает, что ты теперь не пьющий. Бабы тебя в пример своим мужикам ставят. Герой!
– Ладно, хватит трепаться – сухо отрезал Игнат. – Работы невпроворот, она тут чаи гоняет. Всё, пошёл.
– Чего ты, куда? Обиделся что ли? Для кого колбасы порезала? Успеешь еще, с работой-то…Сядь, поешь по человечьи.
– Наелся!
Игнат вышел во двор и уныло побрел в «слесарку». Зажал доску в тиски, начал строгать рубаночком. Не то чтобы уж эта доска больно нужна была ему, а так чтобы отвлечься, забыть неприятный разговор с Марьей. Но словно чертик из табакерки, выскочила всё та же мыслишка: «Оно те надо, трезвость эта?». Ведь ежели подумать – великие события намечаются. Свадьба внучки, ресторан в городе, двести человек народу! Самый что ни на есть законный повод. Какая тут, на хрен, трезвость? Что деревенские не поймут, если от зарока своего – на время – отступится? Последней сволочью надо быть, чтобы попрекнуть этим.
Работа сегодня не шла. Новость о свадьбе взбаламутила Игната, хотелось поделиться радостной вестью с кем-то из соседей. А там глядишь…
В растревоженных чувствах, подался горемыка к соседям Филимоновым.
– Здорово, Матвевна! Твой-то дома?
– Здорово, Игнат! Да, дома, в гараже копошиться, как обычно. Жигуль всё чинит. Чего-то там опять сломалось. Мордуется день и ночь, всё без толку. Продать пора уже этот хлам, да кто возьмет?
– Понятно…Зайду на минуту? Тут новостишка есть у меня обалденная.
Соседка открыла калитку.
– Айда, заходи, чаёк попьем! Варенья моего клубничного отведаешь. А то его никто есть не хочет. Внукам не надо – им гамбургеры подавай из Макдоналса. Говорила я своей Настюхе: испортишь детей. Не слушала мать-дуру, умная шибко стала, а сейчас аукнулось. У Витьки – диатез, у Машеньки – изжога.
Игнат прошёл в дом, расположился за хозяйским столом, на котором стоял старинный самовар. Матвеевна повернула краник, и горячая струйка, похрюкивая, захлюпала по кружкам.
– Ну, что за новость такая, рассказывай.
– Да новость грандиозная…– Игнат сделал робкий глоток, выдерживая паузу. – Вот прям не знаю, как и быть. Авось чего посоветуешь.
– Чего такое? – всполошилась Матвеевна. – Говори же, ну, не томи.
– Внучка Татьяна замуж выходит…За богача одного городского.
– Ой, мамочка родная! Повезло девке, ой Танька, ой Танька! Молодец, бойкая она у вас, вся в Марью. Когда свадьба-то?
– Да через два месяца, уж скоро. Вот, приглашают на свадьбу. За это и сцепились с бабой. Она мне говорит: дескать, пить не будешь, дескать, дал зарок – теперь держись. Рассуди, Матвевна: права моя баба, нет? Ведь, повод какой – свадьба внучки. Случай, прямо скажем, не рядовой. Событие!
– Ой, не знаю, Игнат. И ты прав, и она права. Может не ехать тебе совсем, чем так вот сидеть, на застолье, чудиком. Это ж мученье одно: все пьют – а ты молчи, глазами хлопай. Пальцем будут тыкать. Людям-то всем не объяснишь: скажут, больной он у них, или даже придурковатый. Чего, мол, привезли такого? Сидел бы дома, шибанутый.
– А я, Матвевна, так считаю: на свадьбе гулять надо – на то она и свадьба.
– Верно, сосед! Не пить на свадьбе – дурная примета. Чай, не поминки.
– Вооо! В самую суть! – Игнат оживился, повесел, вооружившись железным аргументом для будущего обстоятельного разговора с Марьей. – Эх, умная ты баба, Матвевна! Мне б такую. И чего мы не сошлись по молодости.
– Так ты ж за Машкой еще со школы увивался, на других не глядел…
– Так это, еще до армии. Потом уж, умнеть начал, да поздно – Марья на сносях была… – и тут Игнат решил сделать ход конём. – А хошь правду? Нравилась ты мне, Матвевна. Чего скрывать? Хотел к тебе посвататься, а бабу свою бросить, с дитем.
– Да ну!
– Вот и ну…Больную ты тему задела, Наталья. Даже сердце защемило. Плесни-ка настойку малеха, какое-никакое лекарство.
Матвеевна открыла шкафчик и налила рюмашку.
– Да ты, графин ты поставь на стол, чего там прятать, от кого? – засуетился Игнат. – Давай, вместе выпьем, за здоровье молодых! Никак суббота сегодня. В субботу можно рюмку-другую.
– Да с утра, кто ж пьёт? У меня тыща дел, все хозяйство на мне, куры, огород. Уборка, готовка, стирка…Мой привык на всём готовом. А ты успевай поворачивайся. Дал Бог муженька.
– Ну, смотри. А я чутка выпью – разбередила, понимаешь, меня эта новость. Шутка ли? Внучку Танюху замуж выдаю. Событие, прямо скажем, не рядовое.
Игнат налил полную рюмку, выпил махом, и тут же налил другую. Соскучился он после месячного обета по этому делу. Даже хрякнул от удовольствия.
– Закусывай огурчиками – Матвеевна услужливо пододвинула тарелку с малосольными. Её и в самом деле ждала куча дел, но она поддалась праздничному настрою соседа, и хотела подольше продлить это чувство.
– Так где свадьбу собрались они справлять?
– В том и вопрос…– Игнат закинул в глотку вторую рюмку, погружаясь в приятное опьянение. Вообще, он уютно здесь устроился. Был рад гостеприимной хозяйке и никуда не торопился, крайне заинтересованный в том, чтобы остаться тут подольше. Поближе к графинчику с наливкой.
– В том и вопрос. Жених то её – миллионер. Свадьбу хотят гулять в дорогом ресторане. Соберутся, значит, там все эти богатеи. Чиновники разные, олигархи, ворье разное…Пугачеву даже пригласили.
– С Галкиным что ли?
– Шут его знает. Вообще, артистов там много будет из Москвы. Пожрать на халяву все любят. Но главное в чем? Подарки «молодые» принимают только в долларах. Такое условие поставили. А у нас с бабкой только рубли. Я вот думаю, ежели мы рублями подарим – неужто побрезгуют.
– Вот люди с жиру бесятся! Всё им мало, всё им не так. Сволочи!
Игнат плеснул третью рюмку, выпил и хотел продолжить вольный рассказ, упиваясь вниманием хозяйки…как вдруг в кухню заскочил Василь – муж Матвеевны. По всему было видно, что раннему гостю он не очень-то рад.
– Здорово, Игнат! Чего это ты с утра наливаешь? Развязался что ли?
– Да, понимаешь событие у меня – внучка замуж выходит.
– Ну? Поздравляю. Наталья, ты растворитель куда убрала? Весь гараж перерыл.
– Да не брала я его. Ищи лучше. Сам сунул куда-то…у тебя там, черт ногу сломит.
– Вот баба! Кругом я у неё виноватый…
Началась семейная перепалка, в ходе которой заскучавший Игнат прошмыгнул на крыльцо, и скорей – за калитку. Не хотел он этот радостный день омрачать разным мелким срачем. Противно. Жалко, только наливочку на столе у Матвевны – больна хороша наливочка. Но графин в кармане не спрячешь.
Немного подумав Игнат, пошел к Степановым. Здесь ему были рады. Хозяева, Лизавета и Антип пригласили гостя за стол.
– Где это ты, дядя Игнат успел похмелиться? – спросила соседка, угощая гостя настойкой из черноплодной рябины.
– Да, Филимоновы заставили. Пей да пей! Я ни в какую. Ну, те как насели – прям до скандала. Пришлось пару рюмок оформить, чисто символически. Новость у меня, Лизавета. Сногсшибательная!
– Чего такое?
– Внучку Танюху замуж выдаем! Дождались.
– Нууу!! За кого же? – удивились Степановы.
– За фраера одного городского. Миллионера. Да вот только не гулять нам с бабкой на свадьбе-то. Пролетаем.
– Чего так?
– Значитца, свадьба будет на пароходе, на Волге, с цыганами. Но жених условие поставил: подарки от гостей принимать только золотом. Иначе не пустят.
– Да они чо там, совсем оборзели? – разозлился Антип. – Неужто родную бабку с дедом вытолкают?
– А чо нет? Там у них охрана с автоматами. Куда я против них, с голыми руками? Одного бы еще заломал, ну двух. Так там их – целая кодла.
– Ты пей, дядя Игнат, не стесняйся! – привечала Лизавета, взволнованная новостями. – Да закусывай рыбкой-то, вот тебе с укропчик с грядки. Рассказывай, чего надумали с Марьей? Где же вы золото возьмете? Кредит что ли оформите?
– Вот, гадаем…– Игнат оприходовал очередную рюмку. – А толку? Никакого золота у нас сроду не было. По моей линии, все голодранцы. С её стороны, тоже одна беднота. Штанов-то лишних никогда не было, шили-перешивали, а тут кусок золота им положь!
