скачать книгу бесплатно
– Тут сказано, что ты всего лишь посыльный, но с важным поручением от князя. Гонец то бишь, – Мирослав бегло пробежался взглядом по грамотке Емельяна, потом снова вопросительно уставился на него. – Или ты считаешь, что посыльный и посол – это одно и то же?
– А разве нет? – Емельян озадаченно закусил губу.
– Понятно всё с тобой. Причём давно уже понятно… – Мирослав вскрыл княжье письмо, предназначавшееся ему лично, быстро просмотрел, после чего прочитал ещё раз, уже не спеша, внимательно. Потом сложил его неторопливо и задумчиво убрал в свою котомку.
– Вот оно, значит, как! Любопытно, что из этого выйдет… – протянул он озадаченно.
– Что случилось? – Белогор вопросительно взглянул на сына.
– Святослав к себе вызывает. Всех троих.
– То есть тебя, Ратибора и… – Белогор изумлённо поднял кустистые брови.
– Угу. И Яромира!..
– Да неужели!
– Ага!
– Во как!
– И не говори!
– Интересно, что из этой затеи получится…
– Самому не терпится узнать!..
– Стойте, стойте, попридержите коней! Сначала мы должны добраться до Ратибора, что окучивает груши где-то на юго-восточном рубеже, в крепости под названием Первая застава, – влез в разговор Мирослава с Белогором Емельян, – а потом уж должны ехать за Яромиром… Что, кстати, с ним? Это всё из-за того случая годовой давности? Так и не пришёл в себя?.. Да, жаль, конечно, что так вышло…
– Мы должны ехать? – глядя на Емельяна, хмуро уточнил Мирослав, сделав ударение на слове «мы».
– Конечно, мы! Я и ты! Князь велел мне сопровождать тебя на протяжении всего нашего пути!
– А чего, голуби уже не летают, что ль, на Первую заставу? Что за необходимость такая лично туда переться? Письмецом-то голубиным не быстрее, не? – Белогор вопросительно перевёл взгляд с Емельяна на сына.
– В письме пишет, что просит сначала меня лично с Ратибором поговорить, посмотреть на его настроение, так сказать. Сам помнишь, как они с князем последний раз пообщались меж собой. Не очень удачно, мягко говоря… – тяжело вздохнул Мирослав.
– Да! И мне Святослав велел сопроводить тебя лично до Ратибора! Для него, кстати, тоже мне послание особое передал! – Емельян был явно горд тем, что ему доверили такое важное задание.
– А ты кем ему приходишься, а? Государю-то нашему? Откуда, вообще, ты взялся, такой несуразный? Недавно, поди, в наших краях? Не родственник ли, случаем, дальний какой? – поинтересовался Белогор.
– Как вы догадались? – удивлённо спросил Емельян. – Ну да, племянник я ему! По дальней линии, сын Будимила, его двоюродного…
– Всё ясно, можешь дальше не продолжать, – Мирослав недовольно скривился. – Я-то тебя, может, и потерплю ещё, а вот Ратибор – вряд ли. Нянькой ему быть точно не понравится…
– Мне нянька не нужна! – обиженно промямлил Емельян. – И вообще, хватит меня оскорблять! Я племянник самого князя, а вдобавок ещё и его посланник, особо уполномоченный, так сказать!..
– Гонору у тебя не по годам твоим да делам, – неодобрительно молвил Белогор, опрокинув наконец сообща с Мирославом тяжеленную тушу косолапого вместе с крестовым копьём на бок, на постеленное рядом заранее широкое полотнище.
– Угу, и язык без костей, – добавил Мирослав. – Метёт как помело. Сходи, что ль, дров набери, хоть толк от тебя будет…
Обиженно надув губу, Емельян нехотя замолк и пошёл, насупившись, выполнять данное ему поручение. Белогор с Мирославом тем временем, не торопясь, умело освежевали тушу убитого медведя, сняв с него шкуру, вырезав сердце, вырвав ему клыки с когтями да нарезав с его самых лакомых частей мяса, которое тут же и пожарили на разведённом костре. Емельян только сейчас понял, как он проголодался, и, с волчьим аппетитом уплетая за обе щёки медвежью лапу, признался, что вкуснее ничего в своей жизни не ел. Мирослав с батей лишь молча хмыкнули на это, сами уминая сердце свирепого хищника. Мирослав отрезал от него небольшой кусок и протянул Емельяну.
– Съешь, тебе в первую очередь надо. Скоро будешь сильным и храбрым, как этот топтыгин.
Емельян сначала неуверенно попробовал на зуб неожиданное угощение, после чего послушно уплёл предложенное лакомство, благо вкуснотищей оно оказалось невероятной. Спорить, обижаться и брыкаться не хотелось уже совершенно. Не с этими людьми, по крайней мере. Емельян хоть и дулся всё ещё на них, но прекрасно понимал, что обязан жизнью этим простым, но вместе с тем сильным, волевым, умелым охотникам.
– На вот, держи, – Белогор кинул Емельяну коготь и зуб убитого ими медведя. – На память. Заслужил.
– Благодарю, уважаемый! – Емельян аж весь засиял, принявшись восторженно разглядывать подарок, затем бережно спрятал его в один из боковых своих карманов.
– А говорит-то он иногда правильно, – Белогор задумчиво посмотрел на княжьего племяша. – Испорчен, конечно, цивилизацией да зелен ещё, но этот недостаток быстро проходит. А так, может, и будет из него толк, если в хорошие руки попадёт… Это твоё, – Белогор сложил два клыка и три когтя шатуна в небольшой мешочек и передал его сыну. – Остальное на продажу пойдёт. Знаю парочку-другую покупателей. Ворожеи отлично платят за медвежьи клыки да когти, особенно если они принадлежали людоеду…
– Полагаю, князь так же подумал про своего племяшку. Потому и отправил этого оболтуса к нам. На поруки, так сказать! – Мирослав согласно кивнул, взял переданный отцом мешочек с трофеями и бережно убрал себе за пазуху.
– Мирослав, а можно вопрос?
– Валяй, Емельян.
– А кто из вас самый сильный? Ну, из вашей троицы, имею в виду. Слышал я о ваших подвигах уже неоднократно!..
– Знамо кто, – крякнул недоумённо Мирослав. – Что за глупый вопрос? Ратибор, конечно.
– А почему «конечно»? А как же Яромир? Тот ведь тоже, говорят, силён!
– Яромир, конечно, силён. Но Ратибор – сильнее…
– А если бы они сошлись в поединке, кто бы выиграл?
– Ты что такое мелешь, Емеля?! Этого никогда не будет, они с детства дружат, как и их отцы дружили! Меч Яромира, между прочим, ему по наследству достался от своего бати. Который тому, в свою очередь, выковал отец Ратибора. Искусный кузнец был, между прочим!
– Ну, Мирослав, ну, я же чисто теоретически, так сказать!
– Ну, если только чисто теоретически, – задумчиво вздохнул Мирослав, – то полагаю, что Ратибор одержал бы верх. Хотя эта победа была бы для него и не из лёгких.
– Врукопашную или с оружием в руках?
– И так и так.
– Поддерживаю, – согласно кивнул Белогор.
– А правда, что Ратибор с год назад одолел в поединке Светозара из Орёлграда, того самого, непобедимого?
– Правда, – кивнул Мирослав. – Долго они цапались меж собой и, наконец, перед самым отъездом Ратибора на заставу, а Светозара – в Орёлград, сошлись-таки в долгожданной схватке. Без шансов для последнего, на мой взгляд. Правда, Светозар, когда очухался, грустно пообещал, что как-нибудь вернётся за реваншем, но, думаю, итог будет таким же. Ратибор моложе, сильнее и быстрее. Вообще, я слабо себе представляю того человека, который смог бы одолеть его один на один в поединке, будь то врукопашную или с оружием в руках. У Ратибора редкий природный дар выходить победителем из всех передряг, куда бы он ни влез. Вспоминая, например, ту знаменитую рубку в «Хромой лошади» с ватагой Ждана Зайца, я каждый раз ловлю себя на мысли, что наш рыжий приятель и без нас с Яромиром там всех бы раскидал в одиночку, хоть это и звучит сказочно…
– Знавал я в своё время повитуху Ведану, известную на всю округу ворожею, что принимала роды у Заряны, матушки Ратибора, – задумчиво молвил Белогор. – Когда он родился, знахарка тут же приложила малого топтыжку к груди матери, напитаться жизненной силой, так сказать, и произнесла пророчески, закатив свои страшные глаза: «Славный воин сейчас родился! Равных в бою не будет ему! Отмечен богами сей мальчик. Великая судьба ему уготована, если не свернёт с пути чести и совести!» Ведана, кстати, никогда не ошибалась… Отец Ратибора, могучий кузнец Градимир, услышав это, сразу сказал, что отдаст парня в дружину княжью, как только тот первые шаги сделает, на обучение делу ратному.
– Ну да, а там Ратибору уже равных не было, – согласно кивнул Мирослав. – Всё на лету схватывал, даже если ленился порой. Это ему не мешало быть лучшим. Говорю же, талант у него редкий.
– Да… Жаль, отец его успехов сына уже не увидел… – пробормотал еле слышно Белогор. – Градимир бы гордился своим рыжим сорванцом… Всё, хорош трепаться, давайте на боковую, – уже громко произнёс он. – Утро вечера мудренее.
Переночевали Белогор, Мирослав и Емельян тут же, у костра, а рано утром, с первыми лучами солнца, нагрузив себя медвежьими трофеями, отправились назад, в Залесье. Емельяну тоже вручили здоровый тюк с добычей, чтобы не шёл пустым.
– Скажешь в деревне, что также приложил руку к умерщвлению людоеда лютого. Тем более что так ведь оно и есть на самом деле! – хмыкнул ему Мирослав.
– Это да, – согласился с доброй ухмылкой Белогор. – Сколько лет на потапыча хожу, а такого шикарного козлёночка у меня ещё никогда не было!
Отец с сыном заливисто рассмеялись. Емельян, собравшийся было опять надуться, вдруг понял, что уже совершенно не обижается на этих двух суровых воинов, и неожиданно для самого себя захохотал вместе с ними. Напряжение вчерашнего тяжёлого дня наконец схлынуло с него, заставив снова почувствовать вкус к жизни. Всё хорошо! Жив остался, и первая часть задачи, поставленной князем Святославом, выполнена! Мирослава нашёл! Дальше должно быть легче, ведь он теперь не один будет, а с этим явно опытным воителем! Всё должно получиться!
С хорошим настроением, с шутками да прибаутками трое путников вернулись в Залесье, направившись прямиком к «Старому дубу». Жители деревни с удивлением и радостью выглядывали из окон и дверей своих изб, приветствуя долгожданное возвращение следопытов. Судя по их добыче, всем сразу становилось понятно, что охота закончилась успешно и Залесье наконец может вздохнуть спокойно, зажив своей прежней жизнью. Добрый клич тут же пустили по деревне, и на подходе к «Старому дубу» их уже встречали местные жители. Долгожданных гостей немедля усадили в центре зала таверны да принялись кормить и поить, наперебой расспрашивая про их удачную охоту и восхищённо рассматривая выложенные на стол трофеи. Мирослав с отцом по большей части отмалчивались, лишь снисходительно улыбаясь уголками губ, а вот Емельян предстал во всей красе, в ярких подробностях описав, как он храбро вывел свирепого шатуна прямо на бравых зверобоев.
– Но вообще, – вдруг добавил он смущённо, – съел бы меня ентот косолапый людоед на ужин, как пить дать, если бы не эти два великих охотника на медведей! – светлокудрый гонец благодарно посмотрел на Мирослава с Белогором.
– Всё нормально, не переживай, – хлопнул его добродушно по спине Благояр. – Не приврать – истории не рассказать!
В тот день и ещё три за ним праздновало всё Залесье долгожданное избавление от напасти лютой. Пили и гуляли день и ночь, подоставав из чуланов и погребков часть своих самых неприкосновенных запасов. Наутро же следующего дня в «Старом дубе» Мирослав растолкал в каморке на втором этаже гулявшего наравне с местными жителями всю ночь Емельяна, неодобрительно при этом буркнув ему:
– Подъём. Пора ехать. Полчаса тебе на сборы и чтоб в себя прийти! – и, обернувшись на выходе из его комнаты, добавил: – Имей в виду, я пьяниц не люблю. А Ратибор – так тем паче!
С этими словами Мирослав развернулся, чтобы уйти, но его остановил полусонный Емельян:
– Подожди!.. – княжий племяш стыдливо кашлянул. – Тут, это, такое дело… Не мог бы ты мне денег одолжить немножко? Надо за опочивальню рассчитаться! А то я сейчас на мели… Но я всё верну, обещаю!
– М-дя уж… – Мирослав тяжело вздохнул. – Будешь продолжать в том же духе, посланник, Ратибор тебя, глядишь, ненароком и зашибёт в первый же день вашего знакомства!.. Жду тебя через полчаса внизу, у входа в харчевню. За конуру твою я расплачусь, так уж и быть. Будешь должен! – с этими словами Мирослав вышел из комнаты Емельяна, оставив того поспешно собираться в дорогу, и спустился в обеденный зал, где его ждал терпеливо Белогор.
– Отец, насчёт Вереи…
– Сынок, уже обсуждали же. Я всё ей объясню, как приеду в Мирград. Да и она хоть и капризная, но не глупая. Поймёт, что у тебя служба.
– Надеюсь, – вздохнул тяжело Мирослав. – Я ей обещал, что после этой охоты сразу домой, а видишь, как оно вышло…
– Всё нормально будет. У тебя приказ князя, как-никак. Да и дело это такое… Вы снова сможете втроём собраться. По крайней мере, попробовать! Неугомонная троица… Так что не сомневайся даже! – Белогор строго вперился в глаза сыну. – Таких друзей терять нельзя.
– Я знаю, отец, знаю. Да и сомнений нет. Сам по ним соскучился, сколько не виделись уже… Год почти!..
– Изволите чего-нибудь? – трактирщик Куломий был тут как тут. – За счёт заведения, как лучшим охотникам на косолапых на тысячи вёрст в округе!
– Бурдюки наши водой наполни, будь добр. Уезжаем мы скоро, – Мирослав взглянул на Куломия. – Кстати, сколько тебе за комнату свою должен Емельян? Ну, этот, посол который!..
– Я ему ещё вчера сказал, что, как лучшему в истории охоты на медведей «козлёночку», прощаю его долг предо мной, но он находился порядком под винными парами и, похоже, запамятовал, – Куломий улыбнулся. – А бурдюки ваши готовы, как и припасы. Кони помыты и накормлены, не извольте волноваться. Если что нужно ещё, только маякните.
После чего Куломий пошёл, довольно насвистывая, по залу, привычно расталкивая с утра парочку-другую задремавших завсегдатаев, вроде опять дрыхнущего на одной из лавок Драговита. Избавление деревни от свирепого медведя-людоеда явно значительно улучшило трактирщику настроение.
– Я готов! – Емельян чуть ли не кубарем скатился по лестнице, всеми силами стараясь показать, что прекрасно себя чувствует после вчерашней гулянки. Надо сказать, что это у него не очень хорошо получалось.
– Ну что ж, тогда в дорогу, коли так, – Мирослав поднялся. – Если сейчас выдвинемся, где-то через седмицу с гаком должны быть у Первой заставы.
С этими словами трое путников вышли из таверны, забрали своих коней, услужливо приведённых Баженом, сыном Куломия, не забыв водрузить на них припасы с едой и питьём, и на этом пути-дорожки их разошлись. Белогор отправился в Мирград, отчитаться о проделанной работе, а Мирослав с Емельяном – на юго-восток, к Первой заставе, где вот уже почти год как нёс свою службу Ратибор.
Глава 5. Юго-восточный рубеж
На юго-востоке Мирградского княжества всегда было неспокойно. В принципе, на границах с многочисленными воинственными кочевыми племенами, в несметных количествах населявшими с юго-востока приграничные с Мирградом территории, спокойно не было никогда. Набеги они совершали регулярно, грабя, убивая да уводя людей в полон. Для защиты своей земли русы воздвигли по периметру границы так называемые заставы – довольно внушительного размера крепости, сложенные где из брёвен, а где и из блоков серого известняка, вмещавшие в себя разной численности гарнизоны из служащих там воинов. Служба на таких грозных рубежах считалась опасной и трудной; стычки со степняками происходили на регулярной основе, причём, как правило, с явным количественным преимуществом кочевников. Потому смертность была высокая среди воинов, хотя и платили за эту рискованную работу хорошо. Обычно служили там на добровольной основе, но в случае нехватки людей либо за какую-то провинность могли и в приказном порядке сослать в такую цитадель провинившегося воина на неопределённый срок.
Застава, куда держали путь Мирослав с Емельяном, являлась самой первой подобной крепостью, что ясно было из её названия, и считалась одной из самых опасных и нелюбимых для службы у русичей твердынь. Пограничные территории Мирградского княжества соседствовали здесь с различными по численности племенами печенегов – степных разбойников, воинственных кочующих воинов, наравне с хазарами очень сильно досаждавших Руси. Правда, последние, после того как с год назад потерпели сокрушительное поражение от объединённого войска Мирграда и Орёлграда, заметно поумерили свой пыл и затихли, сосредоточившись на внутренних распрях, а вот печенеги униматься и не думали, продолжая всё так же совершать набеги на близлежащие деревни, сёла и города. Но с появлением на Первой заставе нового командира ситуация резко изменилась. Гарнизон крепости насчитывал под пять сотен воинов и быстро стал одним из самых боеспособных с тех пор, как Ратибор принял на себя командование цитаделью. Ведь именно его, имевшего звание тысяцкого, указом князя Святослава назначили (или сослали, как шептались за спиной злые языки) год назад в эту отдалённую заставу, что находилась в шести днях пути от Мирграда. Под его руководством резко возросла боеспособность вверенной ему в подчинение дружины, прекратились пьянство, разгильдяйство и расхлябанность. Спрашивать Ратибор умел строго со своих подчинённых, и самым страшным наказанием для бойцов крепости было вызвать на себя его гнев.
Печенеги тоже вскоре познали на себе, что это такое – ярость нового воеводы Первой заставы. Вместо того чтобы отсиживаться за высокими стенами да лишь периодически выезжать в сёла и деревни, разорённые кочевниками, для составления дежурного доклада для Мирграда об очередных потерях русичей, Ратибор мало того что ввёл регулярное патрулирование близлежащих окрестных земель, так ещё и сам с завидным постоянством принялся совершать набеги на стойбища степняков, быстро переняв у них их же тактику, несколько, правда, изменив её, так как пленных русы не брали, грабежами не занимались да не трогали детей с женщинами. Наскок небольшим отрядом, неожиданный и стремительный, нанесение максимально возможного урона противнику и такой же скорый отход назад. Всего за год службы на заставе молодой тысячник стал настоящим проклятьем для нескольких ближайших печенежских племён, которые стали пугать на ночь детей именем рыжего демона. В общем, из Ратибора вышел отличный командир. Свои его любили и уважали за простоту, честность, храбрость, доблесть и справедливость, а враги боялись как огня, назначив немалую награду за его буйную рыжую голову.
В этот пасмурный день Ратибор, молодой, здоровенный, могучий исполин двадцати шести лет от роду, в полном боевом обмундировании в очередной раз сам поехал в дозор. Чего он терпеть не мог больше всего, так это бездействия. Сидение в крепости без дела навевало на него тоску смертную, поэтому при каждом удобном случае Ратибор старался сам выбраться в патрулирование, возглавив один из небольших отрядов своих воинов, что совершали регулярный объезд приграничных территорий. Отличавшийся буйным нравом, возражений рыжебородый богатырь не терпел, и спорить с ним было бесполезно, потому подчинённые вскоре полностью свыклись с этой его странностью и даже радовались, когда он попадал к ним в дозор. В бою Ратибор, аки неукротимый ураган, был страшен до жути; в этом могли не раз убедиться уже все в крепости, посему с ним в патрульном отряде было, конечно, куда спокойнее.
В этот раз вечерний дозор, насчитывающий всего пять человек, не считая воеводы, объезжал наиболее дальние, спорные приграничные территории и как раз въехал в небольшой, но густой лес, что тянулся аккурат по границе между Мирградом и землями печенегов. У Ратибора было тревожно на душе. Что-то ему не нравилось в этой поездке. Стояла странная тишина. «Почему не поют птицы? Что за напасть? Где лесные звери, хоть какие-нибудь?.. Кто-то их спугнул… – кто это мог быть, Ратибор хорошо себе представлял. – Нет, надо уводить людей отсюда. Не к добру эта гнетущая тишина, что стоит тут! Да и темнеть скоро начнёт. Так ведь вообще ничего видно не будет. Надо уходить, пожалуй…»
– Так, разворачиваемся! Возвращаемся на заставу! – наконец резко бросил он своим воинам, внимательно оглядываясь по сторонам, замедляясь да поворачивая назад.
«Что ента там зашевелилось, чуть левее у дороги? Папоротник… Явно не от дуновения ветра так закачался! Может, зверь какой пробежал?..» – Ратибору всё больше и больше не нравился этот дозор.
– Что случилось, тысяцкий? – с ним поравнялся Любомир, один из его сотников, который и должен был возглавлять этот патруль.
– Чуйка у меня. Принесла мне на хвосте своём пернатом, что следят за нами зенки недобрые. А ты знаешь, интуиция меня обычно не подводит!
– Понял. Значит, уходим…
– Угу, и пошустрее!
Ватажники быстро и дружно развернули коней да пустили их в галоп, поскакав назад. Если воеводе вдруг тревожно стало, то спорить с ним не след…
В этот миг откуда-то сбоку вылетела стрела и выбила из седла одного из воинов патрульного отряда, Данивара, вонзившись тому в голову.
– Засада! – громогласно проревел Ратибор, и в то же мгновение другая стрела впилась в шею его скакуна. Тот испуганно заржал в предсмертной агонии, передние ноги его подкосились, и вороной красавец рухнул на землю, выкинув рыжеволосого витязя из седла. Падая, тот успел сгруппироваться, потому отделался лишь лёгким ушибом. В это же время вражеские стрелы засвистели то тут, то там, пытаясь достать быстро удаляющихся оставшихся четырёх всадников. Те лихо пришпорили своих лошадей, без оглядки мчась прочь. В такой ситуации четверо за одним не возвращаются, это понимали все. Тем не менее Любомир обернулся, увидел, что случилось, и притормозил было коня, дабы вернуться на помощь своему командиру.
– Ратибор! – воскликнул он горестно.
– Уходите! – зычно рявкнул молодой великан, крепко сжав обеими руками любимую старушку секиру. – Это приказ! Выполнять!
Тем временем на узенькую тропинку, по которой ехал дозор, из чащи леса высыпали печенеги, не менее сотни, и с гиканьем и улюлюканьем окружили рыжебородого богатыря. Любомир в отчаянии схватился за голову, но несколько степняков, ещё пытающихся достать его из луков, всё-таки заставили верного сотника развернуть своего гнедого и поскакать стремглав назад, к крепости русичей. Ратибор остался один. Приготовившись подороже продать свою жизнь, он покрепче сжал секиру и презрительно рыкнул в толпу окруживших его врагов:
– Идите сюда, собаки!
– Это же сам Ратибор, знаменитый рыжий демон, легендарный атаман Первой заставы! Живьём брать! – закричали радостно степняки.
Первых четырёх, с гикающим улюлюканьем бросившихся на него кочевников молодой исполин уложил несколькими могучими ударами своей двуручной секиры, после чего сам кинулся в толпу врагов. Кривые тонкие лезвия ятаганов печенегов были просто не в состоянии как-то сдержать или блокировать страшные удары его здоровенного топора. Мощь их была такова, что главной заботой было у Ратибора вытащить побыстрее из разрубленных практически надвое тел свою старушку для того, чтобы всадить её острое, как бритва, лезвие в очередного противника. Кочевники пришли в замешательство, ибо слышать про мощь рыжего демона – это одно, но почувствовать её на своих нестройных рядах – это совсем другое. Тем более что Ратибор умел впадать в неистовство в таких ситуациях, когда, казалось бы, всё оборачивалось против него и шансов не было. Силы удваивались, если не утраивались, и он мог без устали махать секирой на протяжении очень длительного времени. А тут ещё приказ взять живым; из луков не расстреляешь, да и бросался Ратибор яростно в самую гущу противников так, что и не выстрелишь ему даже по ногам; своих можно легко зацепить.
Тем временем ряды степняков быстро редели; человек двадцать нападавших уже лежали, разрубленные страшными ударами взбешённого русича. Кочевники всё пытались задавить Ратибора количеством, раз за разом накатываясь волнами на него, что более походило на наскоки стаи гиен, окруживших одинокого могучего льва. Вдобавок Ратибор презрительно улыбался, что вызывало просто дикий ужас у степняков. Это демон войны с огненного цвета волосами смеётся им в лицо, продолжая выкашивать, как косой, их стремительно редеющий отряд. Вот уже под пять десятков их братьев лежало в кровавых лужах на этой арене невероятной баталии, развернувшейся под хмурым, сумрачным небом. Бой длился около часа, и Ратибор, весь в крови, лишь сейчас стал немного уставать.
– Это не человек, это сам бог войны, – шептались между собой испуганно печенеги, всё так же продолжая по инерции атаковать нестройными рядами рыжеволосого русича. И неизвестно, чем бы мог закончиться этот бой, если бы кочевникам не подоспели на помощь ещё с полсотни их соплеменников с сетями. Первую наброшенную на Ратибора сетку из толстенной бечевы он умудрился разорвать своими могучими руками, но следом полетела вторая, третья, четвёртая, и в результате здоровенного руса всё-таки общими усилиями спеленали так, что он стал похож на кокон огромной бабочки. И всё же, даже упав, непокорный витязь продолжал трепыхаться, пока один из кочевников не оглушил его несколькими тяжёлыми ударами древка копья по голове. Свет перед молодым богатырём померк, и он провалился в зыбкое кровавое забытьё…
Глава 6. Стойбище печенегов
– …Он не человек, говорю я тебе! По крайней мере, не простой человек! Никто не может так драться из живых! Он демон! Пол-отряда моего вырезал, и если бы не подмога с сетями, уверен, он прикончил бы нас всех! Но это же просто невероятно! Я никогда такого не видел! Ему надо немедля перерезать глотку, покуда этот рыжий медведь не очухался и не натворил делов, Кверий!
