#Недо_сказочки

скачать книгу бесплатно


– Пришла значит.– смотрит она своими углями в самую душу.

– Пришла. Полечи меня. Захворала я в дороге.

– Ладой меня кличут. Не останешься значит. Замуж собралась.

– Не останусь.

– Садись, на лавку, горе моё. Звать-то тебя как?

– Агнешей.

Девка травы в пучках разбирает, а в глазах – омуты. Улыбается, щеки горят. Имя-то какое «Лада», а уж сама больно худа, не ладна.

– Что, не люба я тебе? Уж какая есть.– встала посреди клети, руки в боки уперла – Смотри, Гнеша, смотри! Я ждать тебя буду! Траву тебе собрала, пей с утра, и вечером пей. А мазь в котелке– лошади колено мазать. И уходи! Уходи, не гляди на меня. А придти надумаешь, так я тут. – обессилено прислонилась она к печи – Денег не надо. Мокошь нас сочтет. Уходи!

Агнеша схватила травы и черепок с мазью, поклонилась в пол и побежала-побежала к телеге. Только слышала она на бегу, как плакала и кричала Ладушка.

Пока суд да дело, решили заночевать на дороге. И девка хворая и кобыла, неча ночью ездить.

Гнеша стянула у одного из сватьев ножницы для стрижки овец, и ночью при свете тухнущего костра резанула красную ниточку на мизинчике. На миг зажмурилась… И ничего не произошло. Острое лезвие прошло сквозь пряжу Мокоши как сквозь туман.

Очень хотелось замуж.

Чтоб семья была. Чтоб муж– каменной стеной, чтоб детки– по лавкам. Значит палец нужно отрезать. Ей, рукодельнице остаться без правого мизинца, что кузнецу без правой руки. Да и ничего, переживет она.

Приехали в кузнецов дом по утру третьего дня. Сам встречать вышел, с матерью.

Свекровка глянула, голову склонила, и прошептала: – Девка-то безрукая. Ни хлеба не испечь, ни скотину обрядить.

Агнешу как обухом по голове эти слова ударили.

Хозяйство ей показали, с детками познакомили, свадьбу через два дня назначили, а спать положили в светелке.

Ночью взяла она припрятанные ножницы и тряпицу да как резанет мизинец. Плачет, но режет. И будто послышался ей Ладушкин крик. Страшно, больно, кровь течет, голова кружится, и душа болит, не за себя болит, за Ладу. Как там она, милая?

Хрустнула косточка, и покатились слезы.

Рубаха красна, лицо в слезах, на полу– отрезанный палец, а на правой руке нить Мокоши, оплела всё по локоть алым кружевом.

– Ой лышенько! Уходить надо! Матушка, Мокошь, встань мне на помощь! – крикнула Гнеша и как была, в рубахе побежала вон из светелки, вон из дома, вон из деревни.

По алой ниточке в лес, в избушку к своей Ладушке.

Интервью с писателем

Шоу Барни Хилла, как обычно, началось с несмешного каламбура. Зрители отбивали ладони, послушные работникам, выносящим таблички с надписями «аплодисменты».

– Гость, он же гвоздь программы, – привычно схохмил ведущий, – выдающийся американский фантаст. Из-под его пера вышло более сорока книг.

Тут он сделал паузу, призванную обозначить всю серьезность писательского подвига, а потом, набрав воздуха в грудь, выпалил в своей фирменной манере:

– Встреча-а-а-айте! Дерек Грей!

Снова аплодисменты, на этот раз куда более оживленные, ведь Грей был действительно очень популярен. Настолько знаменит, что даже до меня дошли слухи о его таланте.

Дерек вышел, театрально поклонился, обменялся с Барни крепким рукопожатием и взгромоздился на высокий стул по типу барного. Когда зал затих, было задано несколько стандартных вопросов о семье, детях, творчестве, политических взглядах.

– Мистер Грей, читатели интересуются, каким образом к вам приходят такие кхм… Нетривиальные идеи? – ведущий подобострастно закатывал глаза, изображая преданного поклонника. Только вот гость видел его насквозь, Барни не прочел ни единого рассказа.

Дерек откашлялся, вечная простуда и тут сыграла ему на руку. Писатель заговорил таким вкрадчивым, хриплым голосом, который, он был уверен, сведет с ума телезрительниц.

– Уж не имеете ли вы ввиду, что где-то в эфире, – он взмахнул рукой, описывая этот самый несуществующий эфир, – есть некое поле идей, которые растут, множатся, плавают в первичном бульоне, а потом кто-то, может быть, даже я или вы, берет удочку и хлоп! Вылавливает эту блестящую, трепещущую жизнью мысль, бросает её на сковородку, а потом подает гостям, зажаренную до румяной хрусткой корки?

Барни состряпал заинтересованное выражение лица, прикрывая им ехидно-скучающие мысли. Дерек, жестикулируя, продолжал.

– Под сковородкой я, конечно, понимаю белый лист писчей бумаги. Мелованный, а может быть глянцевый. Впрочем, пусть это будет даже открытый файл в текстовом редакторе. Не важно.