скачать книгу бесплатно
– Какого, собственно… – запнулась, сдержав все красочные эпитеты, вертевшиеся на языке.
Я же воспитанная девочка, а воспитанные девочки не ругаются, как прорабы на стройках.
Сделала глубокий вдох, в попытке словить «дзен», мысленно сосчитала до десяти и только хотела начать «интеллигентный» разговор, как горло сдавило спазмом, и я стала задыхаться. Сердце стучало так быстро и так громко, что мне казалось, оно сейчас просто выскочит из груди. Голова пошла кругом, меня качнуло, и в попытке удержать свое тело в вертикальном положении я неуверенно взмахнула руками, цепляясь за дверцу холодильника. Но та оказалась неудачной опорой, ее повело в сторону, а вместе с ней и меня. Босые ноги скользнули по мокрому деревянному полу, и я, словно корова на льду, стремительно приближала встречу моей пятой точки с жесткой горизонтальной поверхностью.
Неожиданный грохот разнесся по просторному помещению.
Нет, это не я распласталась в районе плинтуса. Это с грозным чертыханьем Даниил водрузил на кухонный островок свою поклажу, а затем его сильные руки поймали мое бренное тельце, совершавшее акробатический полет, недалеко от пола, между столом и раскрытым холодильником. На мгновение мы зависли в какой-то сюрреалистической позе: я – внизу, почти лежа, мужчина – сверху, нависая надо мной грозной скалой.
Вдох… Выдох… Дыхание сбивается…
– Держись крепче, воробушек, –еле слышно, с толикой превосходства и искоркой игривости в потемневших глазах прошипел мой спаситель, и я только сейчас заметила, с какой силой вцепилась пальцами в ткань его футболки.
Глядя на него широко распахнутыми глазами, ловила ртом большие глотки воздуха, с силой проталкивая его в легкие. Перед глазами стоял легкий туман, и голова ничего не соображала. Все словно поставлено на самый медленный режим кинопоказа, а еще отчего-то мне стало так жарко, что щеки запылали. Тело покрылось мурашками.
Его глаза были так близко, его дыхание опаляло ставшую чувствительной кожу. Завораживающий взгляд пьянил, обволакивая тьмой неизведанного и лишая остатков разума.
Непроизвольно потянулась навстречу, продолжая цепляться за его футболку. Губы скользнули по колючему от щетины подбородку и столкнулись с жесткой линией рта. Несмело провела языком по нижней губе, словно сапер на минном поле, действуя медленно и с опаской. Гортанный рык волной пронесся по оголенным нервам.
Меня, как пушинку, подкинуло вверх, и спустя мгновение я была усажена на столешницу кухонного островка. Ноги широко раздвинуты, и крупная фигура вклинилась между ними, словно ледокол во льдах Арктики. Горячие ладони прошлись по телу, обжигая спину, путаясь в волосах на затылке. Секунда упоительного зрительного контакта, в котором я тонула, как в волнах бушующего океана, – и жаркий поцелуй прервал мое затяжное падение в бездну.
Настойчивые губы порабощали мои, язык заводил дикие пляски, а сама я горела огнем изнутри, задыхалась в умелых руках Даниила и плыла, плыла, плыла…
– Сладкая вредина…
Шепот над самым ухом, влажная дорожка из мимолетных поцелуев вниз, по шее к ключице и дальше. Миниатюрная чашечка купальника сдвинута в сторону. Большая ладонь так естественно заменила ее, чуть сдавив упругое полушарие.
Стон сорвался с приоткрытых губ, а голова запрокинулась в желании открыться и чувствовать его руки, его губы, его всего везде.
– Пошли в кроватку, куколка. – Это было не предложение, а почти приказ с неприкрытой самоуверенностью, и широкая ладонь решительно скользнула под мокрую ткань трусиков. – Скрасим наше совместное пребывание здесь необузданным сексом, ты вон какая горячая крошка! – Его пошлые слова и действия умелых пальцев ушатом ледяной воды смыла с меня туман зачарованности.
Я размахнулась, но запястье обожгло стальным захватом, и взгляды наши вновь скрестились, но в них пылал уже другой пожар.
– Да пошел ты, хам невоспитанный! – Отпихнула его свободной рукой и соскочила со стола.
Дура! Какая же я дура! Идиотка!
– Пусти! – Я попыталась выдернуть руку, все еще находившуюся в плену его крепкой ладони. – Хамло! Иди к своей Молли и…
Продолжать не стала, лишь гневно дышала и метала в Даниила молнии ненависти.
Не разрывая нашего зрительного контакта, он медленно разжал пальцы и, ухмыльнувшись, отступил на шаг. Весь его вид сытого кота, загнавшего мышку в угол, говорил о том, что Даниил плевать хотел на мои злобные нападки. Если бы он захотел, то получил бы желаемое и я сейчас уже лежала бы, распластанная, под ним.
– Не дождешься! – беззлобной змейкой прошипела ему в лицо и ринулась опрометью из кухни.
Я чуть не растянулась на лестнице, чудом успев ухватиться за перила. Стремглав взлетела по ступеням хреново запущенной ракетой, спотыкаясь и беспрерывно чертыхаясь.
– А как же ужин, мелкая?
– Смотри не подавись! – крикнула, притормозив на последней ступеньке, и с грохотом закрыла дверь в свою комнату.
«Ненавижу! Сволочь! Кобелина! Дура я! Ох, какая же я дура!» – билось у меня в голове.
ГЛАВА 6
АРИНА
Несколько часов я беспокойно ворочалась в кровати, словно рыба, выброшенная на горячий песок. Сминая простыни и комкая тонкое покрывало, то проваливалась в тягучую пучину тяжелого морока, то выныривала из нее, не разбирая, где сон, а где явь.
В минуты тягостного бодрствования я бичевала себя за глупость, мысли роились в голове, терзая воспаленное сознание, но больше всего я мысленно кляла главного виновника всего произошедшего, посылая на голову этого самонадеянного гада все известные мне кары небесные.
Скотина самодовольная! Это же надо было так!..
Обессиленно металась по постели, обливаясь липким потом, а от голода желудок сводило болезненным спазмом так сильно, что к горлу подкатывала легкая тошнота. Мой показательный демарш из кухни сделал хуже только мне – и физически, и морально. Но оставаться в кухне рядом с Даниилом, делить с ним ужин после того, что между нами было, после моего нравственного падения, после его откровенных слов было выше моих сил.
Я и так чувствовала себя так, словно меня окунули в грязь. Пока бежала по лестнице, не разбирая ступеней, желала скорее избавиться от этих мерзких ощущений, а как только влетела в комнату, скинула с себя купальник и брезгливым движением зашвырнула его в мусорку. Ринулась в ванную и, стоя под горячими струями успокаивающего душа, хлеставшими по дрожавшему от избытка эмоций телу, растирала жесткой мочалкой уже порядком покрасневшую кожу. Хотелось смыть с себя его прикосновения, а затем, забравшись в кровать, укрыться с головой и провалиться в объятия безмятежного сна.
Но ничего не вышло: фантомные ощущения напористых ласк Даниила не давали покоя, и даже дуновения прохладного ветра, несмело проникавшего в комнату сквозь приоткрытое окно и приносившего с собой запах ночного моря, не в силах были остудить жар, опалявший мое тело, лишавший рассудка и не дававший забыться.
Откинув в сторону покрывало, решительно поднялась с кровати и снова пошла в душ. Ополоснувшись прохладной водой, сменила влажную сорочку на пижамные шортики и топ на тонких лямках. «Если не удается заглушить нравственные терзания крепким сном, стоит тогда попробовать подавить хотя бы гастрономический голод», – решила я и, аккуратно приоткрыв дверь своей комнаты, выглянула в коридор.
Тишина плотным коконом окутывала пространство, а ночная темнота загадочно подсвечивалась лишь серебристыми лунными дорожками. Неслышно, на цыпочках прошла до лестницы. На миг замерла, прислушавшись, но только стук моего собственного сердца был гулким аккомпанементом этой ночной вылазки за провиантом.
Почти не дыша, спустилась по ступеням вниз и, как иностранный шпион, прошмыгнула в кухню, плотно прикрыв за собою дверь. Вспоминая объемный пакет, принесенный Даниилом, втайне надеялась на более сытный улов в отличие от полусухого куска острой пиццы. От воспоминаний о ней меня даже передернуло.
Шаг, другой… Нащупала на стене выключатель, щёлкнула одной из клавиш, и теплый свет точечных бра, разбросанных по периметру рабочей поверхности, залил пространство. Втянула носом воздух, пропитанный аппетитами запахами, и двинулась по следу, как собака-ищейка. На плите стояла глубокая сковорода, накрытая стеклянной крышкой. Приподняла ее, и рот моментально наполнился слюной от исходившего запаха еще не остывшего ризотто с морепродуктами.
– М-м-м-м! – простонала я, прикрыв глаза, и сунула нос в сковороду. – Если это на вкус также офигительно, я расцелую повара! – искренне восхитилась, небрежно бросив обещание в пустоту.
Не опуская крышки, покрутила головой в поисках ложки, но кухня блистала идеальной чистотой и порядком: видимо, экономка все же посетила дом, наверняка и ужин ее рук дело. С легким вздохом отступила от заманчивого сытного блюда и, открыв ближайший ящик победно улыбнулась, увидев то, что искала. Ловко схватила самую большую ложку и тут же зачерпнула ею рассыпчатый рис. Пританцовывая на носочках, потянулась и с жадностью сунула в рот вожделенную порцию съестного.
– О, да-а-а-а! – прошамкала я с набитым ртом.
На вкус это было еще лучше, чем на вид и запах, вместе взятые. Сладко зажмурилась и медленно-медленно пережевывала таявшую на языке пищу. Желудок довольно заурчал, требуя продолжения банкета.
Отложила крышку и потянулась к шкафчику, в котором стояли тарелки. Минимальная сервировка позволит насладиться блюдом в полной мере.
– И для меня тарелку достань, – раздался за спиной негромкий, полусонный мужской голос.
Я застыла подобно нерукотворному изваянию, даже дыхание прервалось на вдохе. Дрожь пробежалась по телу, но я постаралась взять под контроль нахлынувшую бурю противоречивых эмоций. С трудом сглотнула испуг, застрявший в горле колючим комком, и почти через силу, громко выдохнула. Мысленно сосчитала до десяти и все-таки закончила начатое. Глубокая керамическая миска оказалась в моих руках, целая и невредимая. Крепко сжала ее, чтобы, не дай Бог, это тяжелый, неплохо летавший снаряд не оказался на голове одного самовлюбленного мужика.
Помедлила пару секунд, а затем потянулась за второй. Игнорировать Даниила все равно не получалось, а портить себе настроение не хотелось. Хотелось есть, и очень сильно. И это было первостепенной задачей. Поэтому я молча, не обращая на него никакого внимания, поставила тарелки на стол, достала вилки и заглянула в холодильник, надеясь найти там салат или хотя бы то, из чего его можно было бы сделать, рассудив, что коль скоро здесь была экономка, то и продуктовый провиант должен быть пополнен.
Я не ошиблась: на пустовавших совсем недавно полках появился сыр, колбасная нарезка, кусок мяса и что-то еще в небольших баночках. В отсеке для овощей нашла то, что можно превратить в салат.
Мне просто жизненно необходимо было чем-то занять себя, лишь бы не сталкиваться с Даниилом около плиты, к которой он подошел, после чего без суеты стал наполнять наши тарелки едой. В полном молчании мы в четыре руки сервировали стол. Даниил неторопливыми и четкими движениями резал хлеб – пышную круглую булку, источавшую аромат свежайшей выпечки, я немного суетливо кромсала зеленые листья рукколы и делила на половинки маленькие помидорки, чтобы затем все это сбрызнуть душистой салатной заправкой на оливковом масле с букетом трав.
После, так же не произнося ни звука, мы расположились за столом друг напротив друга и принялись с упоением поглощать наш поздний – очень-очень поздний – ужин. Или это уже можно было считать ранним завтраком? Часы на полочке над плитой мерно отстукивали три часа ночи.
Спать уже не хотелось, и я, стараясь хоть как-то отвлечься от постоянных мысленных возвращений к Даниилу и к тому, что случилось на кухне несколько часов назад, строила планы на ближайшее время. Но настойчивый мужской аромат и его брутальная аура словно магнитом притягивали мое сознание, лишая силы воли и зля до желудочных колик.
Вкусный до этого рис вдруг стал казаться пресным, и я жевала его словно опостылевшую холодную овсянку на воде и без сахара. Гоняла по тарелке красную дольку помидора и часто прикладывалась к запотевшему стакану с домашним лимонадом, найденным все в том же холодильнике, на самой верхней полке.
– Было же вкусно? – Даниил, вроде, и голоса не повысил, и произнес с легким удивлением, но отчего-то вопрос для меня прозвучал, как удар хлыста, рассекший воздух, плотным коконом окутывавший нас.
Я вздрогнула и будто вынырнула из-под толщи воды, давившей мне на грудь тяжестью неизвестности и медленно утягивавшей в пропасть. Оторвала взгляд от тарелки и с упреком взглянула на нарушителя пусть и тягостной, но все же тишины. В его глазах плясали коварные огоньки, моментально воспламенившие мое и без того взбудораженное его присутствием сознание.
– Когда? – ответила вопросом на вопрос, тут же сунув в рот большую порцию риса с подцепленной на острые концы вилки креветкой.
– Когда ты воровато лопала большой ложкой прямо из сковороды, – Ехидно улыбнувшись и нахально прищурившись, он откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди. – Ты, кажется, восхищалась вкусом и обещала…
– Тебе показалось, – прервала я его, чувствуя, как к щекам прилила краска то ли смущения, то ли негодования.
– Да? – продолжил он бесстрашно троллить меня. – И про поцелуй тоже послышалось?
Вилка громко звякнула о керамический край полупустой тарелки. Я схватила стакан и сделала быстрый, жадный глоток. Поперхнулась от суетливости и закашлялась. Слезы набежали на глаза, пока я, прикрыв рот ладонью, пыталась не опозориться и проглотить все то, что было во рту. Широкая ладонь легла между лопаток, легонько постукивая. Даниил навис надо мной, и сквозь влажную пелену я все же смогла разглядеть обеспокоенность, промелькнувшую в его взгляде. Но спустя секунды все это рассеялось, словно мираж, а я, оттолкнув его, встала из-за стола.
– Пожалуй, я уже наелась. – И, схватив тарелку со стола, с грохотом опустила ее в раковину.
– А как же поцелуй повару за вкусный ужин? – настиг меня у дверей его насмешливый вопрос.
Я замерла на секунду, медленно осознавая, что он имел в виду себя. Несмело обернулась, надеясь на чудо, но нет.
– Ладно, прощаю. – Ухмыляясь, он скользил по мне оценивающим взглядом, полним красноречивой самоуверенности и завышенного эго. – Но позже возьму в двойном размере.
Гад!
ГЛАВА 7
ДАНИИЛ
Нежные, мягкие губы, словно спелая малина, сочные и соблазнительно-сладкие… Я целовал их и пьянел похлеще, чем от выдержанного алкоголя, принятого на голодный желудок. Маленькие ладошки, вцепившиеся в футболку на моей груди, даже через ткань обжигали кожу, оставляя на ней несмываемые следы и разгоняя по телу неистовый жар предвкушения, а упругая попка малышки, так идеально ощущавшаяся в моих ладонях, и ее длинные стройные ножки, цепкими лианами оплетавшие мой мощный торс, безболезненной инъекцией впрыскивали в кровь дурман.
Мы, словно две половинки сложной мозаики, точно стыковались всеми гранями своей анатомии, не требуя дополнительной притирки и огранки.
Ее несмелые касания, тихие вздохи и несдержанный интерес сводили с ума. Арина, словно молодая любопытная кошка, боязливо переставлявшая лапки в бесшумной поступи по неизведанной территории, любознательно исследовала новые горизонты. И этот убойный коктейль наивности и нетерпеливости в откровенном желании срывал все мои установки, слал к чертям отрепетированные табу.
Я дурел, вдыхая тонкий, чистый аромат ее бархатной кожи с легкими нотками весенних цветов, утренней росы и предрассветной тишины, прихватывал зубами пульсирующую венку на шее, словно ставя метку, и шептал… Шептал, не сдерживая желания, скользя губами к манящей ложбинке между двух полушарий, нескромно прикрытых тем, что принято называть купальником.
Накрывал, сминал ладонями, желая большего, прося…
Резкий толчок – и от неожиданности я попятился назад, а маленькая фурия, метая молнии, соскочила со стола. Воздух, искривший обоюдным желанием и страстью, моментально наполнился изморозью брошенного ею в мой адрес презрения. Она шипела бесстрашной змейкой, цепляясь за ручку двери.
А я стоял в немой растерянности, неспешно выныривая из омута чувственных эмоций. В голове был сплошной хаос мыслей и все, что смог сгенерировать мой поплывший мозг, это беспокойство в вопросе сытости желудка. Бред!
Маленькая фурия, взметнув хвостом, умчалась прочь. И даже в этом бегстве было столько соблазна, что мне пришлось сжать кулаки, стиснуть зубы и, прикрыв глаза, вспоминать все известные мне способы приведения разума в здравое сознание.
Внутри все клокотало от неудовлетворенности и злости. Ее быстрые шаги по лестнице отдавались дробью в сердце, а громкий хлопок закрывшейся двери метким ударом в солнечное сплетение напомнил мне, что малышка Риша – моя личная «торпеда» закодировавшегося пропойцы. Стоит пригубить раз – и рванет так, что уже ничего не спасет, но я, как смертник, поднявшийся на эшафот, сделал шаг в эту бездну и бесстрашно тонул в ней.
Она – мое безумное наваждение. Запретный плод. Табу!
Она – маленькая мегера. Фурия. Мой чертополох, мелкими шипами забравшийся под кожу и не дававший о себе забыть.
Пнув табурет, некстати оказавшийся на пути, я размашистым шагом направился к выходу. Прохлада вечера чуть успокоила разбушевавшиеся эмоции. Бросил на шезлонг снятую по пути футболку, резким взмахом раскидал в разные стороны сланцы, и шорты бесформенной горой упали к ногам. Отшвырнул и их.
Нырнул в безмятежные воды бассейна, погрузившись на глубину, и широкими гребками проплыл по дну до противоположного края. Вынырнул на поверхность, задыхаясь от нехватки кислорода и жжения в груди. Жадно глотал воздух, цепляясь за бортик, а затем вновь уходил под воду, безжалостно нарезая круги, рассекая упругую толщу и выматывая себя.
В голове немного прояснилось, и удалось загнать чувства в дальний темный чулан под тяжелый кованый засов. Вернувшись на кухню, разобрал пакет с продуктами и не заметил, как роль добытчика сменил на должность кухарки. Стоял около плиты, помешивая в большой сковороде рис и проверяя на готовность морепродукты.
Есть абсолютно не хотелось, даже аппетитный аромат не соблазнил меня. Выключил огонь под чугунной посудиной, накрыл ее крышкой и, выбросив в ведро пустую бутылку из-под пенного солодового напитка, ушел спать.
В доме воцарилась полнейшая тишина. Проходя мимо комнаты, за дверью которой спряталась мегерка, машинально остановился прислушиваясь. Но лишь тихий шелест морских волн, пенными шапками набегавших на берег, проникал в полумрак сонного дома, убаюкивая и выветривая из головы все дневные перипетии.
Утром, на свежую голову, буду строить план нашего дальнейшего сосуществования на одной территории, а пока… Пока я, скрывшись в своей спальне и плотно закрыв за собою дверь, отгородился от всего.
Тело ныло от физических нагрузок, а голова раскалывалась, не вмещая в себя весь шквал обуревавших меня мыслей и эмоций. В полумраке и тишине спальни перед мысленным взором, словно черт из табакерки, вновь возникал образ крошки Ри – чуть-чуть испуганной, немного разгневанной, почти обнаженной и чертовски соблазнительной. Этот ее купальник, так идеально подчеркивавший золотистый загар, но настолько миниатюрный, что внутренний зверь грозно рычал от злости, только представив, как она в этом мини-безобразии появляется на общественном пляже, как чужие похотливые взгляды скользят по ее сочным изгибам, как ныряют в соблазнительную ложбинку между двух упругих полушарий ее аппетитных грудей.
– М-м-м-м-м… Чертова стервочка…
Быстрый холодный душ, обжигающий кожу острыми струями, сбил дурманящее наваждение. Я растер тело жестким полотенцем и свалился в кровать, не заботясь об одежде, лишь прикрыл голый зад тонкой простыней. В безмятежность глубокого сна без сновидений провалился моментально, словно отключив сознание и поставив реальность на паузу. Но из пучины тяжелого сна я вынырнул так же быстро, как и провалился в нее.
Вначале даже не сразу сообразил, что послужило резким толчком к пробуждению. Смотрел бесцельным взглядом в стену, на которой лунные отсветы, путаясь в листве деревьев за окном, рисовали замысловатые узоры. Сбившееся, словно после спринтерской стометровки, дыхание медленно выравнивалось, и сквозь гул крови в ушах до меня донесся еле уловимый шорох шагов.
Улыбка непроизвольно растянула губы, а пылкое воображение моментально вывело на виртуальный экран моего все еще сонного сознания малышку, крадущуюся в полутьме по лестнице. Вот только куда понесло эту неугомонную язву? Неужели решила сбежать? Что-то рано она сдалась. Ведь капитуляция не в ее правилах – уж я-то знал это по собственному нервному опыту общения с крошкой Ри.
Любопытство взыграло, и я все с той же сонной улыбкой встал с кровати и, натянув тонкие домашние шорты, вышел из комнаты. Все тот же полумрак окутывал оба этажа виллы, и только кухонная зона озарялась теплым облаком неяркой подсветки. Неслышно ступая, я подошел к дверному проему и, опершись на косяк, с ехидством наблюдал за тем, как крошка утоляла голод, вызывая во мне желание совсем другого плана. Сглотнул, скользя взглядом по длинным ножкам от щиколоток и выше, до аппетитной попки под шелком маленьких пижамных шорт. Прогнувшаяся спинка и чуть оттопыренный зад – соблазнительное зрелище!
Всего пара шагов – и она в моих руках, вновь четко состыковавшись со всеми частями моего тела… Прикрыв глаза, вспомнил всю нецензурную брань, а затем все же дал о себе знать.
Негромкие чертыханья, гневный взгляд, и я чудом избежал очередного броска метательницы разноплановых снарядов. А она этого ой, как хотела, но отчего-то, лишь рассерженно вздохнув, смилостивилась, и обе тарелки целыми и невредимыми опустились на стол. Метнув в меня непроницаемый взгляд, крошка Ри спряталась за дверцей холодильника.
Не витай над нами шаровая молния напряжения, можно было бы считать наш поздний ужин почти романтическим: тишина летней ночи, шелест волн и бархат южного неба в мириадах бриллиантовых россыпей звезд. Но воздух трещал от избытка нашей взаимной «любви». Мне так и хотелось прочесть ей лекцию о правильном поведении и подборе соответствующего дресс-кода. До кровавых чертиков бесил этот ее минимализм в одежде!
Но и это не злило так, как очередные едкие замечания, слетавшие с ее ядовитого язычка. Желание перекинуть через колено и отшлепать в воспитательных целях росло в геометрической прогрессии.
Бросив недоеденный ужин, я покинул кухню вслед за беглянкой. Не получалось у нас мирно сосуществовать на одной территории. Грохнул дверью собственной комнаты и свалился в кровать, а наутро проснулся с тяжелой головой под грохот дикого молодежного идиотизма, называвшимся громким словом «музыка», но не имевшего к ней никакого отношения.
– Придушу заразу!
ГЛАВА 8
АРИНА
Остаток ночи прошел как в тумане. Я раздраженно ворочалась в постели, путаясь в измятых простынях. Вновь то проваливалась в вязкую паутину эмоционально выматывающих снов, то выныривала из нее и смотрела затуманенным взглядом на загадочные блики, гулявшие по потолку. Когда первые несмелые лучи восходящего солнца пробрались в полумрак моей комнаты, окрасив пространство вокруг пепельно-серой акварелью наступающего утра, я откинула опостылевшее покрывало, потянулась, разминая затекшие мышцы, а затем, шлепая босыми ногами по прохладной поверхности деревянного пола, побрела в ванную комнату.
Из зеркала над раковиной на меня смотрело растрепанное чучело. Глаза покраснели, веки припухли, будто я засунула любопытный нос в осиное гнездо, а его обитатели не были этому рады и отомстили мне. Волосы торчали в разные стороны, словно птичье гнездо после дележки его двумя сороками. А во рту… Ой, даже думать не стоило, кто там ночевал! Вроде, и не пила вчера ничего «градусного», только стаканчик лимонада, а вид, как у алкаша после недельного загула. Жуть!
В общем, я была той еще «красоткой»! Простонала от отчаяния и шагнула под упругие струи контрастного душа. Он быстро привел мое разваливающееся на части тельце в почти бодрое состояние. Подставила лицо под холодные потоки и, зажмурившись, принимала легкий, благотворно влияющий на кожу массаж. Для закрепления лечебного результата водных процедур решила еще и физнагрузки добавить: пробежка по побережью – отличный стимулятор бодрого настроения.
