скачать книгу бесплатно
Звук бьющегося стекла вернул в реальность, немного остудив его пыл. В последний момент Тимур нашел в себе силы сдержаться. Линии на его ладони окрасились в красный цвет, кожу едва ощутимо защипало, кровь медленным потоком скатывалась на пол. Мужчина встал со стула. Встряхнув руку от возможных осколков, схватил с барной стойки полотенце, обмотал им ладонь и направился к выходу.
– Ты куда собрался? – раздраженно выпалил Андрей, преградив ему путь. – Мы еще не закончили.
– Да пошел ты! – прошипел Громов, с силой оттолкнув Гринева со своей дороги так, что тот отлетел на несколько метров, и прошел мимо.
Тимур покинул бар, оставив двоих друзей в недоумении. Он понимал, что совершил ошибку, не сдержавшись, но сожалеть было поздно. Гнев клокотал в нем, сжигая заживо изнутри. Громов задыхался от переполнявших его эмоций, не находя им выход.
Быстрым размашистым шагом он шел по коридору в свою комнату и молился лишь о том, чтобы не встретить Бушина. Мужчина знал, что не сможет остановиться и попросту убьет его, без капли раскаяния. Этот урод не достоин жить на этом свете.
Добравшись до комнаты без происшествий, Тимур вошел в ванную и выбросил окровавленное полотенце в мусорное ведро. Затем открыл кран и долго умывался холодной водой, пытаясь погасить внутренний пожар, но тщетно. Облокотившись на раковину, он посмотрел на себя в зеркало, но увидел лишь полные отчаянья голубые глаза, умоляюще глядящие на него. Не сумев совладать с эмоциями, Громов громко зарычал и ударил кулаком в свое отражение.
Раздался хруст сминаемого стекла, и осколки со звоном посыпались на пол. Белоснежная раковина окропилась алой кровью, но Тим не чувствовал боли, слишком сильно болело внутри. В этот удар он вложил всю свою злость, но этого оказалось мало, легче не становилось. Тимур наивно полагал, что физической болью сможет заглушить то, что творилось в душе и разрывало ее на части.
Тяжело дыша, мужчина смыл кровь с рук и раковины и, не придумав ничего лучше, отправился в спортзал. Только там он мог позволить себе выплеснуть эмоции, не вызывая подозрения у окружающих.
Спортзал делился на несколько зон: тренажерный, фитнес и кикбоксинг. В это время здесь никого уже не было, что давало Громову возможность беспрепятственно воспользоваться боксерской грушей. Надев перчатки с открытыми пальцами, он подошел к снаряду и что было сил ударил по нему, затем еще и еще, и так до хруста в пальцах.
Тимур представлял перед собой то Бушина, то Васю, то Андрея, и каждого хотелось убить. Каждому он вынес смертный приговор и мысленно приводил его в исполнение. Он колотил грушу до изнеможения, буквально выбивая из себя дурь.
Тим чувствовал, как постепенно его отпускает, пелена гнева понемногу спадает и возвращается возможность мыслить здраво. Пот градом катился по его телу, а мышцы сводило от перенапряжения, но он продолжал лупить снаряд, пока не вымотался окончательно. Обессилев, он медленно обнял грушу и облокотился на нее головой, стараясь удержать равновесие.
На смену злости пришло чувство вины. Громов никак не мог простить себя за то, что не уберег Иру, что не попытался предотвратить. Если бы он не избегал ее, то, возможно, на месте Васи был бы он и отказался бы от полового контакта с измученной Бушиным женщиной. Но в этой ситуации возрастала вероятность, что он не выдержал бы этого зрелища и избил бы больного на голову управляющего.
Даже осознание того, что Тиму вряд ли бы удалось что-либо изменить, не спасало от отчаяния, закравшегося в душу. Когда он представлял Иру в руках этих извращенцев, сердце внезапно замирало, пропуская удары. Мужчина поражался ее стойкости: как она смогла выдержать это все в одиночку и не сломаться?
Невольно вспомнилось, как всего пару часов назад он обнимал ее. Нежная и чистая, так доверчиво прижималась к нему. Громов чувствовал ее страдания и старался как-то облегчить их. Не было в этом жесте никакого подтекста ни страсти ни желания, просто хотелось держать ее в своих объятиях, закрывая собой от всего на свете.
Но Тимур категорически отказывался верить в то, что Ирина стала слишком важна для него. Каким-то непостижимым образом она сумела проникнуть в самые потаенные уголочки его души и с каждым днем все больше и больше заполняла ее собой. Он успокаивал себя тем, что просто устал от постоянного напряжения и поэтому стал слишком сентиментальным. Это, наверно, какое-то временное помутнение рассудка, надо хорошо выспаться, и тогда все вернется на круги своя.
Сняв перчатки, он не нашел в себе силы отнести их на место, а бросил возле груши и устало поплелся в свою комнату. Добравшись до кровати, Громов, не раздеваясь, грузно рухнул на нее и тут же забылся сном без сновидений.
Тула. Броневой переулок
Выйдя на улицу, Таня наконец дала волю слезам. Теплый майский вечер незаметно сменился ночью, и погода резко испортилась. Мрачное черное небо грозилось смыть городскую пыль мощным ливнем, и где-то вдали слышны были раскаты грома. Горячие влажные дорожки обжигали щеки и тут же остывали от ледяного колючего ветра, насквозь пронизывающего все тело. Распахнутые полы тоненького плаща развевались от встречного порыва морозного воздуха. Но Куликова совсем не ощущала холода, нестерпимая душевная боль будто отключила все органы чувств.
На ватных ногах добралась до больницы и вошла в приемное отделение. Ночью, как обычно, здесь было тихо и спокойно. Беллочка мирно дремала на посту, но, услышав стук каблуков, открыла глаза и подняла голову.
– О, Татьяна Иванна, – улыбнулась она, увидев начальницу.
Таня не остановилась и даже не посмотрела в сторону медсестры, она просто ничего не слышала, полностью погруженная в размышления, медленно вышагивала по коридору, глядя в одну точку.
Оказавшись в своем кабинете, Куликова обессиленно опустилась на мягкий диванчик и несколько минут сидела, не шевелясь. Осознание случившегося постепенно проникало в голову, причиняя уже реальную физическую боль. Слезы градом текли по щекам, и Таня нервно закусила губу. Тихие всхлипы перерастали в горькие рыдания, сдерживать которые она больше не могла. В отчаяние сжав кулаки, женщина так и не сумела совладать с эмоциями. Поднесла руку ко рту и, вцепившись зубами в костяшки пальцев, попыталась заглушить громкие всхлипы. Но легче не становилось, дышать было трудно, приступы боли вновь и вновь накрывали с головой, сковывая легкие и не давая опомниться.
После того, как слезы отступили, видимо, они попросту закончились, Татьяна встала с дивана, подошла к раковине и, опершись на эмалированную поверхность, посмотрела на себя в зеркало. «Господи, на кого ты похожа?» – мысленно упрекнула, увидев свое отражение: черные следы от потекшей туши на веках и скулах, покрасневшие глаза, в которых, казалось, уже совсем не было жизни.
Она умылась холодной водой, стерев с лица остатки косметики, и шумно выдохнула, уставившись на тонкую струйку. Столько лет брака, точно так же утекали в никуда. Но Куликова слишком поздно это поняла. Закрыла кран и, немного придя в себя, выглянула в окно.
На улице шел сильный дождь, люди спешили домой, пытаясь скрыться от грозы. Сверкнула молния, и Таня невольно вспомнила, как в первую их с Петей встречу была практически такая же погода. Он заботливо накрыл ее своей курткой, спасая от ливня. Куликов всегда был очень внимательным мужчиной, особенно в начале их отношений. Но в какой-то момент страсть исчезла, и бешеный огонь, пылавший в сердцах, превратился в домашний очаг, а глубокая привязанность иллюзорно принималась за любовь.
Они прожили в браке почти двадцать лет и за это время уже стали родственниками. Настолько близкими, что предательства от Пети она ждала в последнюю очередь. Именно поэтому его измена стала настоящим ударом в спину. Причем, он не просто нашел себе другую женщину, ею стала Галина – старшая медсестра, с которой Таня проработала много лет бок о бок. И если бы сегодня Куликова не пришла домой пораньше, неизвестно, сколько бы еще продолжался этот гнусный обман.
Как же противно, ведь она каждую ночь ложилась спать с мужем, а его сердцем уже владела другая, оказываясь третьей в их постели. Было так обидно оттого, что все это время Татьяна, ни о чем не подозревая, продолжала дарить супругу свое тепло и ласку, а ведь он давно не заслуживал такого к себе отношения.
Галя и Петя тщательно скрывали связь уже на протяжении нескольких лет. И, как ни в чем не бывало, смотрели Тане в глаза. Хватало же наглости! Мерзко и гадко ощущать себя обманутой людьми, которым полностью доверяешь, которых считаешь родными. Неужели она не достойна честного отношения? Почему нельзя было сказать правду и расстаться по-человечески? Хотя бы из уважения к тому, что их связывало.
Но нет, Куликов поступил очень подло. Он пытался скинуть с себя груз вины за разрушенный брак на хрупкие плечи жены, раз за разом заставляя ее испытывать угрызения совести. Ведь у Татьяны, в отличие от него, совесть была.
Таня до сих пор не могла понять, в какой момент все пошло наперекосяк. Когда охладели их чувства? В самом начале семейной жизни она и подумать не могла, что этот союз может рухнуть из-за банальной измены, ведь они сильно любили друг друга, и у Куликовой никогда не возникали сомнения в верности мужа.
С появлением ребенка все немного изменилось, сын стал связующим звеном между Таней и Петей. Они вместе занимались его воспитанием, решали проблемы, поддерживали и всегда радовались успехам. Рома наполнил жизнь своих родителей новым, особым смыслом. Но их мальчик быстро вырос, стал самостоятельным и уехал из Тулы, чтобы продолжить обучение в другом городе.
Механизм был запущен еще на вокзале, когда Куликовы провожали единственного сына в Москву. Таня, не сдерживая себя, плакала у мужа на плече, а он гладил ее по голове и успокаивал, уверял в том, что они справятся. Но именно в то мгновенье смысл их жизни начал гаснуть, все стало медленно рушиться, будто и держалось только на сыне. Рома уехал и, сам того не замечая, подложил бомбу замедленного действия, которая сегодня взорвалась, уничтожив ту иллюзию счастья, которую они называли семьей.
Куликова отошла от окна и снова села на диван. Сейчас она, как никогда, нуждалась в поддержке лучшей подруги. И пусть общались они нечасто, но, тем не менее, знали, что дружба никуда не исчезнет и в любой сложной ситуации они всегда могут обратиться друг к другу за советом. Мелкие обиды и ссоры не были помехой, Таня быстро о них забывала, прекрасно понимая, что в по-настоящему трудную минуту подруга обязательно поможет и найдет нужные слова.
Куликова достала из сумки телефон и набрала номер Романовой. Стандартное «абонент не абонент» заставило ее открыть мессенджер, чтобы набрать хотя бы текстовое сообщение. Куликова с ужасом обнаружила, что смс, которое она отправляла две недели назад, так и не было прочитано. «… была в сети 24 апреля в 23:57», – мелькнуло вверху экрана. Неужели Ира так и не включила мобильный? Действительно странно, что за все это время она ни разу не вышла на связь.
Таня запаниковала. Собственные проблемы резко отошли на второй план, и она пыталась найти хоть какое-то объяснение такому поведению подруги. На самом ли деле Ирина уехала в отпуск, или же всё-таки что-то случилось?
Московская область. Коттеджный поселок на Новорижском шоссе
Вера перевернулась на бок и, проведя ладонью по другой половине кровати, резко открыла глаза. Олега рядом не было, отчего девушка заметно расстроилась. Она уже привыкла просыпаться на груди своего мужчины, получать утренние поцелуи и дарить ласки в ответ. Это казалось таким приятным и правильным, будто так было всегда.
В коридоре послышались тяжелые шаги, и дверь тут же распахнулась. В спальню вошел Стрельцов в одном лишь полотенце на бедрах, приковав Верин взгляд к своему обнаженному торсу. Смирнова беззастенчиво разглядывала крепкое мужское тело, теперь она могла себе это позволить.
– Доброе утро, – улыбнулся Олег, глядя на сонную Веру.
– Ну какое оно доброе? – наигранно возмутилась она. – Я проснулась, а тебя нет, – и обиженно надула губки.
Стрельцов, услышав эти слова, улыбнулся еще шире. Ему было чертовски приятно чувствовать себя нужным. В один шаг преодолев расстояние между ними, он опустился на кровать и притянул девушку к себе.
– Вот теперь доброе, – вдохнув знакомый аромат геля для душа, протянула Смирнова и легко коснулась губами плеча.
Мышцы моментально откликались на дразнящие прикосновения тоненьких пальчиков, жгучее желание пробуждалось во всем теле и сосредотачивалось в паху. Требовательным поцелуем Олег впился в чуть приоткрытый рот, уверенно скользнув языком внутрь. Потянув кружевные трусики вниз, погладил ягодицы и, раздвинув нежные складки, медленно проник пальцем в лоно, проверяя готовность Веры.
Она негромко вскрикнула и инстинктивно подалась бедрами вперед, продолжая массировать мускулистую спину. Голова привычно кружилась от близости любимого мужчины, чувство абсолютного счастья будоражило сознание.
Одним быстрым движением Стрельцов распахнул полотенце, не отрываясь от мягких манящих губ. Вера осторожно скользнула по члену от головки к основанию, отчего Олег глухо простонал ей в шею.
Трель мобильного телефона нарушила очарование момента, но Олег и не думал прекращать начатое.
– Подожди, – прошептала Смирнова и уперлась ладонями в его грудь.
Чудом вырвавшись из плотного кольца рук, она развернулась к тумбочке и, взяв в руки смартфон, ответила на звонок:
– Да, пап, привет.
– Верунь, я выполнил твою просьбу, машина сегодня будет в Москве, скинь смской адрес, куда доставить.
– Хорошо, спасибо большое, – девушка улыбнулась и сразу же почувствовала проворные пальцы на своих бедрах.
– Как у тебя дела? Может, тебе еще что-нибудь нужно? – заботливо поинтересовался отец.
И именно в этот момент у Олега окончательно сорвало крышу от острого желания, он резко придвинулся к Вере со спины и, коснувшись членом промежности, нетерпеливо вошел в ее горячее лоно.
Смирнова закусила губу, пытаясь сдержать громкий стон, рвущийся наружу.
– У меня все отлично, – еле выдавила из себя она, приложив немало усилий, чтобы голос не вызывал подозрений.
Стрельцов уверенно вжимался в ее бедра, глубже и жестче проникая внутрь, так что были слышны шлепки от соприкосновения тел.
– Ну ладно, если все-таки что-то понадобится, звони.
– Угу, пока, – спешно попрощалась Вера и, завершив вызов, бросила телефон обратно на тумбочку.
Ощутив на своей груди крепкие руки, сжимающие соски, девушка, не сдерживая себя, протяжно застонала.
– Ты… сошел… с ума, – сбившееся дыхание мешало произнести фразу целиком.
Олег довольно ухмыльнулся и теснее прижался к ней, страстными поцелуями покрывая нежную кожу плеч.
Отдышавшись, Вера удобнее устроилась на широкой груди. Мечтательно задумавшись о том, что ей безумно нравятся такие пробуждения, утренний секс заряжал ее энергией на целый день.
– Веер, – Стрельцов запустил руку в ее волосы.
Смирнова лишь вопросительно промычала.
– Что хотел папа? – будто между прочим полюбопытствовал он, целуя ее в макушку и запуская руку в волосы.
– Да ничего особенного, – отмахнулась девушка. – Я просила его пригнать мою машину из Самары, спрашивал адрес.
Олега действительно задевал тот факт, что Вера попросила о помощи не его. Внезапно взыграло мужское самолюбие. Стрельцов считал ее своей девушкой и был уверен, что решать ее проблемы должен именно он.
– Почему ты не сказала, что тебе нужна машина?
– Ну, во-первых, это очевидно – должна же я как-то перемещаться по городу, а во-вторых, на каком основании я должна была тебе говорить?
– На том основании, что ты моя женщина, и я хочу первый узнавать о твоих нуждах, – ответил Олег, всем своим видом показывая, как ему неприятен этот момент.
– Я твоя женщина? – переспросила Смирнова, счастливо улыбнувшись. – Мне очень приятно это осознавать, – призналась она и, погладив его по груди, продолжила: – Ну не обижайся, я, правда, не думала, что это тебя так заденет, в следующий раз, если мне что-то понадобится, я обращусь к тебе.
– Обещаешь? – смягчился мужчина.
– Обещаю, – заверила Вера, скрепив их договор нежным поцелуем.
Тула. Городская клиническая больница № 7
Погруженная в свои мысли, Таня заснула только под утро. В неудобной позе шея затекла, и Куликова, встав с дивана, принялась разминать ее рукой. Режущая боль в глазах напоминала о бессонной ночи.
Женщина с сожалением осознала, что события прошедшего дня – вовсе не кошмарный сон, а суровая реальность, и проблемы никуда не исчезли, их придется решать. Но возвращаться домой совершенно не хотелось. Она знала, сердцем чуяла, что, как только переступит порог, по закону жанра обязательно встретится со Петей, а к этой встрече Татьяна не была готова. Просто не могла видеть его наглую физиономию, но разговора не избежать – вечно скрываться в больнице в любом случае не получится. Да и зачем? Неужели Куликова должна бояться зайти в собственную квартиру? Это он ее предал, это он привел в дом другую женщину, и он обманывал ее на протяжении долгого времени. Так почему Таня должна чувствовать себя виноватой?
Ну уж нет. В этот раз у Пети не получится перекинуть этот груз ответственности. Доверие подорвалось окончательно, и она уже не будет слепо защищать семейные ценности, как делала это раньше.
Немного приведя в порядок внешний вид, женщина оделась и покинула здание больницы. Стараясь не наступать в лужи, потому что туфли были явно не по погоде, Куликова быстро добралась до дома и, открыв дверь своим ключом, вошла в квартиру.
Прошмыгнула в спальню и оглядела комнату.
– Жень, – Петя незаметно подкрался сзади. Он ждал, когда она придет. Подойдя к жене вплотную, робко дотронулся ее плеча.
Татьяна дернулась и резко отпрянула в сторону, будто ее ударило током. Настолько противными были его прикосновения.
– Тань, нам надо поговорить, серьезно поговорить, – сказал Петя и облокотился о дверной косяк.
Его голос резал слух, и каждое слово молотом стучало в голове. Глаза защипало от подступивших слез, но Куликова не дала им пролиться – не здесь и не сейчас, она ни за что не покажет свою слабость. Открыв дверцы шкафа, взяла с полки нужные вещи и убрала их в сумку.
– Разговор у нас будет короткий, я подаю на развод, – отрезала Таня, повернувшись к мужу лицом.
– Та-ань, – протянул он, пытаясь пробрать ее вкрадчивым взглядом, но она упорно не смотрела в глаза. – Ну ты все не так себе представила…
Больше всего на свете Куликова не терпела вранье. А сейчас Петя говорил глупыми, банальными фразами из мыльных сериалов, в которых не было никакого смысла. Собственно, как и в их дальнейшем диалоге.
– Ну-ка, что я не так представила, а? Полуголую Галю на моей кухне, в моем халате? Что не так? – Таня буравила его пронзительным взглядом.
– Тань, прости, это была ошибка.
– Ошибка? – женщина повысила голос и нервно усмехнулась. – Ты думаешь, я поверю, что вы переспали один раз? Да еще и в нашей постели…
– Ну что мне сделать, чтобы ты меня простила?
Злость кипела в душе, обжигая изнутри. Она разрывала сердце на части, причиняя нестерпимую боль, и вот-вот готова была выплеснуться наружу. Но Куликова сдерживала себя из последних сил. Она не позволит себе опуститься. Она выше этого.
– Собирай свои вещи и уходи, куда хочешь, – сквозь зубы процедила Таня и направилась к выходу, но муж остановил ее за локоть.
– Почему я должен уйти? – после всего случившегося у него еще хватало наглости задавать такие вопросы.
Куликова чуть не задохнулась от возмущения, но в последний момент подавила накативший приступ гнева.
– Потому что это квартира моих родителей, и ты не имеешь к ней никакого отношения, – выпалила на одном дыхании.
– Мы двадцать лет с тобой прожили… Так нельзя, Галь, – Петя тут же осекся, но было уже поздно. Звонкая увесистая пощечина обожгла щеку.
Таня больше не могла контролировать свое состояние. Отчаянно хотелось причинить ему сильную, нестерпимую боль, чтобы он прочувствовал хотя бы сотую часть того, что пережила она.
– Не смей ко мне больше подходить! Я ненавижу тебя, я видеть тебя не хочу! – Куликова сама не заметила, как перешла на крик. – Чтобы вечером тебя здесь не было, – грозно бросила она.
Оттолкнув Петю в сторону, Таня вышла из спальни и покинула квартиру.
Москва. Главное следственное управление
