скачать книгу бесплатно
– Неужели этот город стал настолько мал? – хмыкнула я, демонстративно оценив взглядом и поношенные байкерские ботинки, и древнюю, как вся наша с ним история, кожанку. – Будешь зависать в подобных местах, никогда на новую не накопишь.
– Привет, розовое закатное облачко… – озадаченно пробормотал он, отвечая мне не менее пристальным, но куда более насмешливым взглядом.
– Ты забыл предложить мне сесть.
– Не забыл. Каким-то ветром тебя сюда занесло, вот, жду, может, этим же ветром и унесёт…
Чтобы подчеркнуть твёрдость намерений, мне пришлось скрестить руки под грудью. Том демонстративно склонил голову набок, теперь разглядывая меня неторопливо и с явным удовольствием.
– Я так смотрю, ты всё же оценила мои подарки, – наконец, с улыбкой выдал он, а я прямо чувствовала, что невидимые струны на душе натянулись до предела. – Сразу все, – хохотнул он, но я лишь притопнула ногой, не желая уронить достоинство туда, куда Томилин направил его точным трёхочковым.
– Даже духи пригодились, зацени! – хмыкнула я и решительно подалась вперёд.
Уперев руки в стол, изогнулась так, чтобы моя шея с ароматом любимой детской жвачки оказалась аккурат напротив наглой физиономии.
– Сражён наповал! – рассмеялся Том то ли моей смелости, то ли настойчивости. А ещё расщедрился на «жидкие» аплодисменты. – Собралась как на парад… Может, у тебя ещё и повод имеется?
– А то! – вздёрнула я носик и тут же продемонстрировала Томилину кулак, безымянный пальчик которого украшало дорогущее кольцо. – Видал?! Три карата, между прочим, – не забыла уточнить ценность подарка.
Том послушно ахнул и расплылся в самодовольной ухмылке.
– А сюда, дай угадаю, ты приехала, чтобы похвастать?
– Ну конечно! Дай, думаю, найду Томилина, сообщу, что он упустил своё счастье! Все излюбленные байкерские дыры на окраине облазила, а ты, посмотри-ка… в ресторане заседаешь!
– А жених, это тот зализанный, что ли? – уточнил Том, оставляя мои комментарии без внимания.
Вот на этом я не сдержалась и прыснула от смеха. Но только потому, что он один в один повторил мою первую мысль при встрече с Вадимом. Зачем-то обернувшись на жениха, я неопределённо пожала плечиком.
– С таким материальным состоянием, как у него, позволено иметь эту безобидную придурь.
– М-м…А что у парня с состоянием? На зеркало не хватило?
– Да, всё на моё колечко потратил. О большем можно не беспокоиться. Нарядами, благодаря тебе, я обеспечена, – хмыкнула я, небрежно одёрнув слой фатина. – Вадик в списке «Форбс»! – добавила уже серьёзно и с куда большей значимостью, но Том ожидаемо не проникся. Единственное, что он ценил в жизни, так это качественный рёв мотора.
– А в город ты вернулась, чтобы… – растягивая гласные, выдал Томилин и многозначительно замолчал, вынуждая всё же объяснить свой приезд.
– Мы подаём заявление в Грибоедовский ЗАГС, – фыркнула я, игриво закатив глаза. – Вадику важно, чтобы был именно Грибоедовский. Там расписывались его родители и вроде даже бабушка с дедушкой…
– Очень круто! – заявил Том, оттопырив нижнюю губу и вытянув вверх большой палец. – Как по мне, так, важно, с кем ты делаешь этот шаг, а не в каком месте, но ребятам, что в списке «Форбс», наверно, виднее! – с серьёзным лицом заметил он.
Вида я, конечно, не подала, но эти слова задели очень больно. Потому что я считала также! Потому что Томилин, в отличие от Вадима, смотрел на жизнь другими глазами. Потому что жил не для общества, а для себя. И я жила так, пока не попала в ловушку из условностей и правил.
– Знаешь, что, дорогой друг… – задохнулась я эмоциями, которым не было места в моей жизни. – Я приехала всего на неделю. Как только отмечу восемнадцатилетие, мы с Вадимом подаём заявление в ЗАГС и отчаливаем. – Ты, будь любезен, в это время не мелькай у меня перед глазами, ОК?
– С чего бы это? – весело хохотнул Том. – Чтобы ты не видела, как твой зализанный каждый раз проигрывает на моём фоне? Ну, извини, красавица… – злобно оскалился он и дёрнулся вперёд, заставляя меня опасливо отшатнуться. – Я свободный человек. Хожу, где хочу, а обедаю и ужинаю там, где могу себе позволить.
– Томилин, ты меня услышал? – нетерпеливо цыкнула я, но не добилась успеха: Том угрожающе прищурился.
– Ты не услышала меня! – рыкнул он. – И шугаться по углам я не собираюсь! Всегда иду прямо – ты знаешь. А там… как хочешь! – как-то устало, беззлобно махнул он рукой. – Хоть на столе танцуй – мне всё равно!
– Точно?! Всё равно?! – зашипела я, увлечённая эмоциями, и в два приёма оказалась на столе.
Вызывающе оттопырив попу и взметнув вверх одну руку, я испытующе улыбнулась. Том не стал дёргаться по этому поводу, только запрокинул голову, чтобы смотреть мне точно в глаза. Затем он встал, неодобрительно покачал головой, но упрямо смолчал. Отсчитав для официанта несколько купюр, Томилин швырнул их на стол и неторопливо направился к выходу.
– Ничего не забыл? – бросила я парню в спину, а он обернулся, осмотрел меня с головы до пят и отрицательно покачал головой.
– Да вроде…
– Сними меня со стола, Томилин! – заливисто рассмеялась я этому упрямству, но Том лениво кивнул в сторону Вадика.
– Теперь для этого у тебя есть зализанный. Пусть он и напрягается! – легко хмыкнул парень и ушёл.
Он ушёл, а я так и осталась стоять на столе в позе голливудской дивы. Вадик даже и не подумал приблизиться – будь возможность, нацепил бы тёмные очки и покинул ресторан через запасной выход. Испытывать такого позора выпускнику Гарварда прежде не приходилось. Спас пробегающий мимо официант. Молодой и до невозможного смущённый, он подал ладонь, и я спустилась, аккуратно переступив сначала на обтянутый шёлком стул, а затем уже и на пол.
– O, merci, – проронила я, как по заказу выдавая обворожительный румянец.
И вот тогда рядом появился Вадим. Его напыщенный и невозмутимо твёрдый взгляд уничтожили атмосферу дружелюбия, и мальчик-официант мгновенно сбежал.
– Не хочешь объяснить, что это было? – рыкнул он мне на ухо и больно сжал плечо.
Я удивлённо уставилась на широкую ладонь, невольно подмечая, что прежде подобных жестов Вадим себе не позволял. Верно расценив этот взгляд, хватку он ослабил, а затем и вовсе спрятал «своевольную» ладонь за спиной.
– Нет, – легко отмахнулась я, безразлично пожимая плечиками. Вадим такого не ожидал и оттого не сдержал всплеска эмоций.
– Что значит нет?! – вспыхнул он гневом. Конечно, тут же поджал губы и огляделся по сторонам, не понимая, что я, как главный зритель, всё уловила.
– Вадим, тебе следует чаще бывать на Родине. Ты забыл значение простого слова «нет», – изумилась я и добродушно хлопнула его ладошкой по груди. – Не провожай…
Глава 2
Гордости у Вадика было в достатке, так что пока я сгребала в охапку курточку и миниатюрную сумочку, он с невозмутимым видом приступил к супу. Ну а у меня оказалось предостаточно времени, чтобы навести в голове порядок. Куда приятнее это было делать на свежем воздухе.
Томилина на стоянке, конечно же, не нашлось, чему я легкомысленно хмыкнула. Сколько лет знакомы, а он ни разу не продемонстрировал привязанностей. Девушки в его компании не задерживались, а о постоянном увлечении не было и речи. Сегодня одна, завтра другая, а главное, следующая обязательно красивее предыдущей.
Свободный, как ветер, Том был из тех самых ребят, что философию ценили куда больше семейных ценностей. В его философии не было сложностей и завихрений: «Практикуй, что любишь, стремись к тому, что делает тебя счастливым». Кое-как покончив с учёбой в экономическом ВУЗе, он задвинул диплом на дальнюю полку. Постоянного места работы не имел и большую часть времени слонялся между гаражом, любимым баром и гонками. Поговаривали, застать Томилина дома тот ещё квест! Сидеть на месте этот парень просто не умел. В вечном движении, в стремлении вперёд, он здорово смахивал на последнего романтика в этом мире. Наверно, это и привлекало…
Я перешла улицу, чтобы углубиться в лес, но надолго там не задержалась – мерзкие мошки кружили, кусались, путались в слоях фатина, доводя до нервного срыва. Кое-как разогнав чёрную летучую массу, я вернулась на тротуар и ускорилась.
Мысли о Томе не отпускали, незаконченная история заставляла снова и снова пережёвывать прошлые события, пытаясь разгадать, в какой момент мы свернули не туда. С ним всегда было сложно, найти общий язык не представлялось возможным. Оставалось только кусаться, цепляться, бросаться колкими фразами и едкими улыбочками. А началось всё с нашего переезда ближе к столице.
***
Старший брат Борька как-то сразу влился в дворовую компанию, а увлечение мототехникой продвинуло его в святая святых для каждого подростка: гараж! Мне повезло меньше. Благополучно и без потерь минув возраст «гадкого утёнка», подружиться с девчонками я так и не смогла. Предчувствуя нешуточную конкуренцию, они не торопились впускать меня в узкий круг «своих», а проситься дважды было в лом. Куда интереснее оказалось сесть брату на хвост и попасть в прокуренный полумрак гаража – пристанище местной банды. Здесь крутились исключительно избранные. Старшие парни и мальчишки чуть помладше обменивались впечатлениями, крутили гайки, втихаря от взрослых пили пиво.
Обращать на меня внимание им было некогда. Машины в этом месте не уважали – ценился исключительно двухколёсный скоростной транспорт. Разговоры бурлили, а темы для обсуждения не переводились. Всего раз особо «зелёный», но не в меру бдительный мальчишка вздумал выставить меня за дверь, но кто-то вступился. За мощными, согнутыми перед мопедом в учтивом поклоне спинами, я особо и не разглядела, кто это был. Незнакомая чумазая физиономия зыркнула и тут же вернулась к более интересному делу. Позже стало понятно, что мой «защитник» тут один из главных. Вечно чем-то занятой и увлечённый, парень редко отвлекался на болтовню. В заношенной робе, надвинутой на глазах шапке, с разгильдяйски приспущенными шлейками комбеза, бывало, он подолгу смотрел на груду лома, которую явно надумал привести в движение. В успехе этой кампании лично я сильно сомневалась, но такой настойчивости стоило отдать должное.
Привычно приземляясь на удивительно чистый диван недалеко от входа, я подбирала ноги и бессмысленно пялилась в толкающихся широкими плечами парней. Громкие споры не стихали. Вперемешку с нецензурщиной, проскальзывали кодовые словечки, далёкие планы, глупые признания. Девчонок хоть и редко, но тоже обсуждали. Именно в этом месте я неожиданно для себя выяснила, что брату нравится соседка сверху – симпатичная в принципе, но совсем уж заносчивая барышня. Скоро стало понятно, что обожателей у неё предостаточно, хотя я не замечала в местной мадам ничего выдающегося.
Маскируясь «под своего» в рваные джинсы и широкую футболку, в гараже я проводила немало времени. Не самое удачное занятие для девочки моего возраста и интересов, но всё лучше, чем просиживать вечера за уроками или у телевизора. А спустя пару месяцев мало кто заметил, как мои хрупкие плечики стали мелькать среди уверенного разворота мужских. Пригодились и изящные пальчики, и внимательность. Доверить мне какой-то малюсенький болтик было смело, но с непростым заданием удалось справиться на «отлично». Умничать я даже не пыталась, выделяться не стремилась: здесь мне было комфортно именно оказаться маленькой частью чего-то масштабного и объёмного. Сомнительное общество я ценила за возможность оставаться собой. Участия в вечной гонке за первенство хватало в обычной жизни.
В один из таких моментов, когда я с озадаченным видом ковырялась в штуковине, которую называли страшным словом «карбюратор», всё и началось. Это был взгляд. Настойчивый и внимательный. Вариантов не ответить даже не рассматривалось – меня такому не учили. Глаза напротив оказались синими, как и смазка, в которой мы болтались. Это вызвало дурацкую ассоциацию, будто парень настоящий киборг с механическим сердцем. Сдержать смешок не получилось, и парень недобро прищурился. Никакой вины я за собой не чувствовала, но как-то на удивление скоро была вытеснена из круга по интересам в угол, что успел без меня заскучать.
Глубокая осень отзывалась сыростью и холодом. В компании горячих ребят этого и не замечалось, а, оказавшись в ссылке, пришлось ютиться и время от времени подрагивать. Потёртая кожанка висела точно над головой. Брезгливо поморщившись, первое время я недовольно косилась на неё, опасаясь испачкаться, но совсем скоро подавила эту неприязнь и сдёрнула одёжку. Особенно сильно тянуло холодом по пояснице, оттого я подмяла куртку под попу и по-свойски устроилась на ней с ногами.
Я уже начинала зевать, но брат никак не хотел выдвигаться в сторону дома – намечалось какое-то знаковое событие, к которому не мешало бы подготовить байк как следует. Не было ничего удивительного в том, что момент, когда мотолюбители, наконец, соизволили разойтись по домам, я проспала.
– Том, глянь, какая курочка тут гнездится? – раздалось громкое над головой, и я недовольно скривилась.
Открыть глаза удалось через силу, а когда это всё же случилось, оставалось только удивлённо моргнуть: парней, что нависали надо мной, я знать не знала! Впервые в жизни голос брата, пусть даже и недовольный, показался лучшим звуком во Вселенной.
– Лина?! – ахнул он и волоком стянул меня с невысокого кресла.
Неловко запутавшись в замлевших ногах, я всё ещё плохо ориентировалась в пространстве и едва не рухнула коленками прямо на бетонный пол.
– Ну ты нашла место! – буркнул он, на что я лишь осторожно возмутилась:
– Всегда здесь сижу…
Парни громко рассмеялись, а я покраснела хлеще помидора на грядке, толком не понимая, что сделала не так. Вот как раз смех и показался знакомым. Я недовольно присмотрелась к ребятам и разглядела в светлых, гладковыбритых физиономиях недавних собратьев по гаечным ключам. Тот, что скалился шире всех – Борщ. У него были щёки свекольного цвета и объёмный живот. Второй – Варвар, он вечно отпускал колкие шуточки, порой перечёркивающие рамки приличия напрочь. Фраза про курочку и гнездо наверняка принадлежала ему. Том – владелец гаража и мой самоотверженный защитник, оказался на удивление симпатичным парнем лет двадцати. Вдруг выяснилось, что под бесформенной робой скрывалось красивое мужское тело. Сейчас мощный проработанный торс был обтянут белоснежной футболкой, а тёмные джинсы подчёркивали длинные стройные ноги. Для меня, ученицы балетной школы, мужские ноги были отдельным пунктиком. Том без борьбы попал в десятку.
Куртку, что я до этого подмяла под задницу, он как-то трепетно и бережно разгладил ладонью, а когда парни разразились диким хохотом, жёстко встряхнул, выпрямляя, и набросил на плечи.
– Зато с подогревом, – скалясь в масть друзьям, заметил он.
Казалось, большее унижение придумать сложно, но Варвар ухитрился.
– Эй, бро, осторожней! Кладку сомнёшь! – хлопнул он Тома по плечу, и хохот прокатился по гаражу громче прежнего.
– Я, может, и курица, но ты точно козёл! – налегке выдала я долговязому и со всей дури дёрнула его за узкую бородку.
Благо дверь была близко, и удалось выскользнуть без потерь. За спиной послышалась нешуточная возня, но вникать в подробности не было сил – не помня себя, я бежала в сторону дома. Борька явился только через час и метал горящие взгляды, никак их не комментируя.
– В гараже можешь больше не появляться, – раздражённо бросил он, хлопнув дверью своей комнаты.
На этом байкерская романтика для меня закончилась, а совсем скоро наступила зима. С первыми морозами домой из заграничной поездки вернулась мама. Узнав о том, что я пропустила почти сорок часов занятий, она пришла в ужас. Буквально под конвоем я отправлялась в школу, а возвращалась затемно. Теперь тренировки были каждый день, даже в выходные. Просто усвоить программу, по мнению мамы, стало недостаточно, в её грандиозных планах ведущая партия в итоговом концентре должна была принадлежать мне. На жизнь с того момента я смотрела из окна балетной школы и исключительно от станка.
Глава 3
Зал разразился аплодисментами, мама выдала удовлетворённую улыбку, а я знала, что выдохнуть с облегчением не придётся. Допустить мысль, что на этом всё закончится, стало бы серьёзной ошибкой. В балете не бывает предела мастерства. И чем выше твой результат, тем больше усилий требуется прилагать, чтобы достичь новых успехов. Совершенство всегда остаётся на шаг впереди и кажется чем-то непостижимым. Эту науку пришлось освоить ещё до того, как впервые встала на пуанты. Мама грезила балетом, но из-за травмы и некоторых физических особенностей так и не стала примой. Зато меня считала «комком таланта», что вышел из неё. Вышел с одной лишь целью: стать лучшей. Выбора не предполагалось – приговор.
Быть в центре внимания мне нравилось. То чувство, когда стоишь на сцене, а на тебя смотрит несколько сотен обожателей – долго дурманило сознание. Но время шло, усилий требовалось всё больше, а отдачи не получалось никакой. «Ты должна, ты сделаешь это, ты практически у цели» – вместо похвалы. «Старайся, работай, балет – это всё» – как установка на целую жизнь вперёд.
И пока все сверстницы обсуждали моду, сериалы, самых классных парней, я тренировалась. Пока они мечтали о каких-то там принцах, мне требовалось сбросить от своих сорока килограмм ещё сто, двести, двести двадцать грамм. Затем переезд, новый тренер, частные уроки. Никаких вечеринок – режим. Поблажки для слабых. Единственным шансом вырваться стал мамин внезапный отъезд. Её сердце разрывалось, но отцу на новой должности требовалась поддержка! Вернулась она внезапно и навела в доме порядок – об этом она напоминала каждое утро и перед сном. Как профилактика очередной болезни.
Под учебным годом была подведена черта. Борис поступил в престижный колледж за границей, я зубами вырвала ведущую роль в отчётном концерте. Мне за старания достался билет в портер на «Жизель» в постановке известнейшего балетмейстера, Борьке – мопед, о котором он грезил. О такой несправедливости я узнала, когда братец подкатил на нём к воротам школы.
– Это нечестно! – взвилась я, глядя, как он красуется, наглаживая хромированные детали.
– Будешь возбухать, и на байкерскую сходку я отправлюсь один, а кое-кто будет весь вечер выслушивать замечания к выступлению, – бросил брат, чтобы мама не услышала.
Моя спина напряглась так, что тугой корсет платья грозился треснуть. Невольно бросив взгляд в сторону мамы, которая как раз делилась с кем-то из других родителей секретами успеха, я покорно кивнула.
– Что ещё за сходка?
– Да так… дворовые пацаны. Но если смогу себя зарекомендовать, то есть шанс поучаствовать в серьёзных гонках.
– На этом драндулете? – не сдержавшись, хмыкнула я, с сомнением покосившись на новенький байк, едва ли тянущий на звание спортивного.
Борька кисло скривился, и явно собирался возразить. Несвоевременная колкость могла закончиться для меня не лучшим образом, потому пришлось идти на опережение.
– Мамочка, а Боря обещал меня прокатить! – поторопилась оповестить я прежде, чем брат высказался по поводу неуместных замечаний. – Мы недолго! – звонко отчиталась, не позволяя ей отказать вот так сразу.
– Только если пообещаете быть предельно аккуратны, – нахмурилась мама, не разделяя моего энтузиазма.
Стоит ли говорить, что я запрыгнула на мопед прежде, чем тень сомнения озарила её прекрасное лицо.
– Гони! – азартно шепнула Борьке, на ходу застёгивая под подбородком несуразный шлем с забавным козырьком.
Мчаться по городу, ощущая, как ветер хлещет по плечам и безжалостно бьёт в незакрытую часть лица, было тем ещё удовольствием, но я благоразумно молчала. Борьке ничего не стоило ссадить меня уже на первом перекрёстке – с него станется! Но под пологом тишины удалось добраться до окраины, несколько раз свернуть в какие-то гаражи и, о чудо, найти-таки площадку для морального разложения сладких дипломатских детишек.
Унылое зрелище мало походило на экшн, что часто демонстрировался в кассовых фильмах. Та же дворовая сходка, только более масштабная. Здесь пили пиво, для антуража жгли костры в каких-то старых уродливых бочках, гремела оглушающая музыка.
– Ты куда меня привёз? – без прежнего энтузиазма полюбопытствовала я и придирчиво осмотрелась.
Облезлые кусты сирени выглядывали из раскрошившихся кирпичных стен, битые стёкла выглядели совсем уж сиротливо, и даже закатное небо казалось особенно печальным.
– Когда окончательно стемнеет, будет интереснее… – с ленцой пообещал Боря и вальяжно облокотился на свой мопед.
И минуты не прошло, как зеваки потянулись к нему со всех сторон. Тогда-то и стало ясно, что брат здесь воспринимается как «свой» и со многими хорошо знаком. «Да, мой». «Три дня как с конвейера». «Разумеется, ручная сборка!» – как-то особенно важно отзывался он на всевозможные вопросы. К драндулету мне пришлось присмотреться внимательнее, но второй взгляд, точно как и первый, не принёс должного энтузиазма.
С наступлением темноты, действие, и правда, оживилось. Начали подтягиваться вполне приличные экземпляры мот индустрии. Ночная прохлада неожиданно исчезла, а воздух, пропитанный каким-то предвкушением, ощутимо потяжелел. Людей стало больше. По периметру мелькали грузные спины, стянутые в узких байкерских куртках. Девчонки сплошь в коже. Дерзкие, яркие, весёлые. Флирт здесь был грубым и жёстким, а улыбки, несмотря на острые словечки, вполне зазывные.
На меня чаще косились с недоумением. Что здесь забыла папина дочка в концентром платье длиной ниже колена – оставалось загадкой. Что, впрочем, меня лично, ничуть не смущало. Было неинтересно и как-то пусто.
Когда первый ажиотаж от нового члена команды отпустил, и публика понеслась в прежнем хаотичном порядке, Борька разделил мои впечатления и тоскливо глянул за горизонт.
– Мы кого-то ждём или мне показалось? – нахмурилась я. Брат вздохнул и нетерпеливо причмокнул губами.
– Сейчас на другом конце города проходит одна очень крутая гонка.
– Вот ты смешной! Зачем тогда мы припёрлись в этот забытый богом угол?
– Там закрытое мероприятие. По завершении ребята соберутся здесь.
– Что ещё за ребята? – спросила я только для того, чтобы не молчать. Мысленно вечер был отмечен как пропавший.
– Да все свои… – отмахнулся брат, явно переживая что-то внутри. – Борщ и Язва, – передёрнул он плечами, а затем с придыханием добавил: – Том будет.
