скачать книгу бесплатно
– А вы по сторонам оглянитесь, глядишь, и приметите кого. – Хитро прищурился, а я, недовольная тем, что мальчишка начал подобный разговор, категорично головой качнула.
– Рядом со мной только ты. И что?
– Да ничего. Может, именно в этом смысл?
– Ты сейчас о той простой истине, что лучше синица в руках?
– А вы сомневаетесь в том, что синица? Что? Ещё и на дятла похож?
– Не на дятла. Не на птицу вообще. На пса брошенного. Голодного, облезлого, озлобленного. А ведь не пёс ты ещё, Татарин. Щенок. И не власти тебе хочется, верно? А чего? Ласки, любви, заботы? Ты сам-то это осознаёшь, нет?
– Что же вы вот так сразу полёт фантазии обрубили, Наталья Викторовна? – он неодобрительно покачал головой. Притворства в этом жесте было гораздо больше, чем он показать хотел, но смысл того, что это мелочи, я уже уловить успела и позволила ему подобную шалость.
– А потому что не нужно со мной в такие игры играть. – Процедила я сквозь зубы, понимая, что вот она, его душа. Во всей красе. Развёрнутая.
Скривилась в отвращении, что и свою собственную маску сбросила, а оттого не заметила, как Татарин пошёл на меня, как попытался морально прижать, придавить.
– Я сказала тебе: расстояние вытянутой руки! – Озлоблено прошипела я, а он только воздух ртом хватал, наслаждаясь страхом, что учуял. Снова покачал головой. Снова мои слова пришлись ему не по вкусу.
– Расстояние вытянутой руки? – Татарин прищёлкнул языком, мысленно уничтожая эту дистанцию. – Как это? Сколько? – Пакостно ухмыльнулся. – Моей руки или вашей? С глазомером проблемы. – Пояснил, будто в оправдание, а я на такой необходимый сейчас шаг отступила, пытаясь отыскать выход из западни собственных страхов.
Вытянула руку вперёд, обозначая границы допустимого, и тут же почувствовала его тепло. Реальное, пульсирующее и… такое манящее… Такое, что самой от этих мыслей страшно стало. А он уловил. Быстро. Стремительно. Ещё до того, как эта мысль успела расправить крылья. Его глаза вспыхнули и погасли, поддаваясь подавляющему контролю. Татарин на мгновение прикрыл глаза, чувствуя, как мои ногти впиваются в его грудь, и решительно выдохнул. Подался вперёд, заставляя уже кистью в него упираться, сдерживая буйный мальчишеский напор. В ладошку стучалось горячее сердце, и я плавилась под этими звуками. И верить им хотелось. Таким открытым, таким ярким, манящим. Чтобы для меня это сердце стучало. Вот такая тварь… Использовать и выбросить. На большее пока не способна.
Я одёрнула руку, будто обожглась, и сжала зубы, не желая поддаваться минутной слабости.
– Не делай так больше. – Проговорила ровно и, казалось, именно этот тон взбесил его больше. Взбесил, возмутил, задел за живое. Он не хотел, чтобы было так, и всем своим видом этот протест демонстрировал.
Мальчишка передёрнул плечами, оставляя благоразумие где-то позади них. Резанул колючим, внушающим опасения взглядом. Тем самым, что при встрече выворачивал меня наизнанку. Сделал резкий выпад вперёд, прижимаясь вплотную, и так застыл, ожидая, что же отвечу. Внушая тем самым, что сама провоцирую, что виновата, что ситуацией вроде как владею, хоть и неумело, а я терпеливо прикрыла глаза, не зная толком: сейчас ударить, заставляя опомниться, или как привыкла, гораздо позже и обязательно в спину.
– Я же тебя просила. – Осторожно выдохнула, а он угрожающе зарычал.
– Если бы просила, я бы услышал. – Прошептал, а когда я подняла на него взгляд, улыбнулся. Дерзко, с вызовом. – Но ты просить не захотела. Привычно для себя самой решила приказать. А бродячие дворовые щенки вроде меня к командам наглых породистых сучек не обучены. Не реагирую на команды, выполнять их не могу. Только любить умею. А любовь эту нужно ещё заслужить. Лаской, заботой, вниманием. И вот тогда даже голос повышать не придётся. Из шкуры вылезу, а что прикажешь, выполню. И дороже этой любви ничего у тебя не будет. Как условие? Потянешь?
– Что ты несёшь, Татарин?! – пытаясь привести его в чувства, я оттолкнула, а мальчишка взвился, прижал меня к стене, наваливаясь всем весом. Инстинкты взяли верх и он провёл ладонью по моему бедру, заставляя колотиться от бешенства. – Пошёл к чёрту, ублюдок! – Вырвалась я и шагнула в сторону, нервно сглатывая. Татарин же, крепко зажмурился и осторожно выдохнул.
– А ведь всё может быть по-другому. – Спешно проговорил он, будто, и, правда, пытался в этом убедить. – Только жизнь свою пересмотреть нужно, ценности в ней.
– Ты меня жизни будешь учить, щенок? – Удержалась я от желания дать увесистую оплеуху. А злость и обида клокотали внутри, заставляя совершать ошибки, заставляя метнуться к нему, прижаться сильнее, чем секунду назад. – Ты?! – Ворот его футболки в кулак сжала, пытаясь встряхнуть.
– А это уже дискриминация, Наталья Викторовна. Дискриминация по возрасту, не так ли? – Довольно оскалился он и отступил, стряхивая мой кулак с воротника футболки. Я послушно отошла, безвольно опуская руки. – И в этом вы вся. – Смешливо добавил он. – В окружении условностей, ограничений, правил. Но ведь другая же! – Последнее выкрикнул, нервно растёр лицо ладонью, сбрасывая маску безразличия. – Своенравная, гордая, дерзкая! Плохая девочка, которая прячется в футляр кроткой и воспитанной. Но ты не такая! Я вижу это… знаю! Оттого сейчас и бесишься! – Гневно прошипел он в моё лицо, глядя, что молчу, что уступаю.
– Думаешь, ты лучше? Думаешь, сам всю жизнь сможешь плевать на мнение других, да?
Татарин нервно тряханул головой.
– Уверен, что так и будет. – Заявил, а я рассмеялась.
– Да уж, достижение… своего преподавателя трахнуть! Ведь этого хочешь?
– Тише, Наталья Викторовна. – Приложил он палец к губам, нависая надо мной, запахом своим окружая, обезоруживая, своей силой, которой намного больше, чем казалось мне изначально. И сила эта, мощь, пульсирует в нём, заставляя приклониться любого, кто приблизится. – Пусть это останется между нами.
– Дурак ты, Татарин. – Отмахнулась я, заставляя себя забыть всё, что сказано, что происходит, что чувствую.
А что я, собственно, чувствую? Вероятно, то, что где-то не хило так дала маху, строя планы на долгую счастливую жизнь. Вот, смотрю на него сейчас, слушаю, и понимаю, что не сходится. Алгоритм решению не подлежит. А Татарин и эти мои мысли считывает, словно сканер.
– И всё же вы дали мне время. – Нахально улыбнулся он.
– Что? – Нахмурилась я, не понимая, что имеет в виду.
– Время на то, чтобы подобрать ключи, чтобы разгадать тайну.
– Ты о чём сейчас, дитя горькое? – Склонила я голову набок, ухмыляясь его самоуверенности.
Не думая о том, как сейчас выгляжу, я протянула руку и провела по его коротким волосам, взъерошивая их.
– Спасибо, что проводил, староста. Работать с тобой одно удовольствие.
– Мы вернёмся к этому разговору. – Не желая прощаться с занимательной беседой, мстительно прищурился Татарин. Я глянула на часы и с не меньшим сожалением подвела итог.
– Уже поздно. – Оглянулась по сторонам, только сейчас и замечая приглушённый свет в коридоре, эхо, гуляющее по нему от брошенных вскользь фраз. Полное отсутствие людей… преподавателей и студентов. – Пожелать моему студенту спокойной ночи? – Я стрельнула глазами на его гневный румянец, а Татарин наиграно рассмеялся.
– Куда там… Мне же ещё изучать… Как вы там сказали? Первую ступень алгоритма длиною в целый учебный год? – Я согласно кивнула, а он, прикинув что-то в уме, добавил. – Вот и буду я трепетно перебирать страницы конспекта.
– Ты его даже не открыл. – Я с умилением глянула на парня, а он бестолково плечами пожал.
– Тогда вас буду вспоминать. И всё, что вы говорили. – Я нахмурилась, а Татарин поспешил исправиться. – Я лекцию имею в виду.
Я отстранённо кивнула, поглядывая в сторону преподавательской, а Татарин коснулся моего плеча, заставляя временно притуплённое чувство опасности снова встать на дыбы.
Я задохнулась возмущением, а округлил парень глаза, пытаясь как-то оправдать подобную реакцию. Не позволяя этой мысли задержаться в моей голове, беззаботно улыбнулся.
– А номер телефона, Наталья Викторовна?
– Ах да, конечно! – Спохватилась я и открыла сумочку, высматривая в ней визитку. Парню её протянула. – И не забудь меня добавить в студенческую группу. – Предупредила строго, а он, издеваясь, неловко рассмеялся.
– Да я, как бы, не о том, но, в общем… – начал он торопливо и путанно изъясняться, а я, глядя на это скептически, неодобрительно головой качнула. – Договорились! – Играючи моргнул, то ли меня заверяя, то ли уговаривая.
Он всучил мне в руки бумаги, , уходя, развернулся на месте, как вдруг обернулся, глядя с подозрением.
– Вы на машине, вообще? – Спросил строго и будто с заботой. Такой забавной, умилительной мальчишеской заботой.
– Тебя подвезти? – Изогнула я приподнятые в наигранном удивлении брови, а Татарин снова вспыхнул гневным румянцем.
– До свидания, Наталья Викторовна. – Выговорил он сквозь зубы и направился к лестнице.
ГЛАВА 3
Он ушёл, а я вдруг поняла, что не хочу переосмыслять произошедшее. Ни намёки его, ни скрытые умыслы. И это странное желание оставить всё как есть… не ставить категоричную точку, не вычерчивать предельно чёткую и понятную двоим границу, а именно оставить как есть. С недомолвками, с невнятными полутонами и многообещающими полуулыбками. А следующим вечером, сидя в преподавательской за чашечкой чая, я обратилась к профессору психологии.
– Владимир Германович, а что вы можете сказать об одном студенте… Татарин Олег.
Профессор задумчиво посмотрел на меня, мягко улыбнулся, а я пропустила сквозь себя его хитрый взгляд, не позволяя оставить в сознании раздражающие занозы.
– Интересный молодой человек, Наташа. – Учтиво кивнул он мне, пеняя на то, что не подошла, не переговорила с добрым знакомым сразу, как появилась в институте. Я виновато улыбнулась и всем своим видом выразила внимание.
– Нет в нём ничего интересного. – Категорично заявила дамочка, что старательно обращала на себя внимание ещё вчера.
– Вот как? Тогда… охарактеризуйте его двумя словами? – Резко отозвалась я, но на мой выпад дамочка лишь деловито ухмыльнулась.
– Интеллигентный ублюдок. – Вытянула она губы соблазнительной трубочкой.
Я напряглась, понимая: это именно то, что и сама почувствовала, только вот так с ходу не смогла выразить ощущения теми же двумя словами.
Я глянула на профессора, а тот неторопливо кивнул, соглашаясь со сказанным выше.
– В нём действительно присутствует это неугасаемое пламя варварства, необузданная мощь дикаря. – Воодушевлённо заключил он. – И, должен признать, практически отсутствует сострадание к ближнему. – Скривив губы в жесте сожаления, профессор задумчиво кивнул. – Ну, а выразительные аристократические черты и классическое образование, позволяют умело маскировать эти первобытные инстинкты, делая его практически неуязвимым, позволяя считать себя высшим существом. И судя по тому, что вопрос всё же возник, пообщаться с этим, бесспорно, прекрасным экземпляром, ты успела. – Заметил он. – Так вот, когда с ним общаешься… чувствуешь себя… – Профессор прищёлкнул пальцами, подбирая верное слово, а дамочка, что была заинтересована в беседе ничуть не меньше меня самой, пакостно оскалилась.
– Чувствуешь себя мерзко. – Выдала она налегке и с каким-то необъяснимым, извращённым удовольствием. Проговорила и облизнулась, припоминая что-то личное, и, я практически уверена, интимное.
Глаза профессора алчно заблестели, а я, точно предвкушая то, что мне ещё предстоит испытать, улыбнулась, удивляясь тому, какие схожие чувства вызывает Татарин у женщин.
– Вижу, вы услышали то, что хотели. – Отметил профессор как бы между прочим и поднялся из кресла. – Моё почтение. – Кивнул он мымре.
Глядя на меня, профессор подавил рвущуюся сквозь самоконтроль улыбку.
– Пресловутая троица и вас не обделила вниманием? – Поинтересовалась мымра, пользуясь тем, что мы остались наедине. Я лишь вопросительно изогнула бровь.
– Троица?
– Чижов, Татарин, Меньшов.
– Местная элита?
– Да ну куда там… Ниже среднего. Но, согласитесь, не обратить на них внимание непросто.
– Наглые, дерзкие, непозволительно красивые? – Улыбнулась я, перечисляя букет характеристик, на которых остановилась сама.
– Что-то вроде… Но есть у нас и компания откровенных отморозков. У вас сегодня лекция в их группе. Вот уж где природа-матушка оторвала душу. Даже упомянутый мною Чижов не так хорош. Но вот тормоза у ребят отсутствуют напрочь.
– Посмотрим. – Ответила я, позволяя понять, что этой информацией не заинтересована вовсе.
– Кстати, он о вас тоже расспрашивал. Татарин. – Оставшись недовольной моим нежеланием общаться, мымра бросила наживку.
– Продолжайте. – Милостиво кивнула я, вызывая интригующую улыбку.
– С самого утра секретарю ректора в горло впился.
– Прямо-таки секретарю? – Потянула я с насмешкой. – И неужели действительно впился? Не слишком ли круто?
– Для этого самца? Да перестаньте! – Отмахнулась от моего вопроса мымра, поглядывая снисходительно. – Он имеет всё, что движется, если питает к объекту хоть малейшую заинтересованность. Практически уверена, с Леночки Сергеевны он и начал, так что не питайте иллюзий, дорогая.
– А вы не ревнуйте.
– Я женщина приличная! – Пресекла мымра любые намёки в сторону своей репутации, а мне только и оставалось, что придержать личное мнение при себе. – А вот мальчишка этот очень настойчиво интересовался тем, как вы оказались в нашем институте. Без опыта, без образования, без званий и регалий. Как, по чьей протекции, о причинах появления тоже выспрашивал. Думаю, не раскрою вам секрет, сообщив, что у преподавательского состава тот же вопрос. Не поделитесь информацией?
– Не завидуйте. – Скривилась я в неестественно широкой, неправильной улыбке.
Я вылила заваренный чай в мойку, спешно ополоснула чашку и, бросив короткий взгляд на часы, поспешила покинуть кабинет.
Хотелось курить, стать под ледяной душ и прыгнуть с крыши высотного дома одновременно. Я пронеслась по коридорам института, вырвалась на улицу и вдохнула спёртый, ещё по-летнему знойный воздух.
Телефон известил о полученном сообщении, и я уставилась в экран, совершенно не соображая, что там написано. Смотрела то на дисплей, то в толпу скопившихся у входа студентов. «Сигаретку?» – значилось в сообщении, и, только окончательно осознав смысл написанного, я поняла, насколько себя накрутила. Рассмеялась в голос, примерно представляя, как сейчас выгляжу, а, успокоившись, безошибочно выделила в общей многоликой массе наглеца, который читает меня, словно открытую книгу.
Я спустилась со ступенек, быстрым шагом пересекла открытую площадку у института, и небрежно махнула ему рукой.
– Татарин? Олег? – Окликнула, наплевав на то, что привлекаю слишком много внимания. – Подойди. – Головой в сторону махнула, предлагая уединиться.
– Здравствуйте, Наталья Викторовна. – Глянул он исподлобья, а я едва сдержалась от того, чтобы не ударить по наглой физиономии.
– Ты спал с мымрой, что ведёт на первом курсе? – Резко задала я вопрос, не осознавая толком, для чего его озвучила. Татарин ожидаемо скривился, заинтересованно выгибая брови.
– С какой именно? – Хмыкнул, а я лишь бессильно сцепила зубы. – Это Валерия Андреевна с языковедческого. – Пояснил он тут же, уловив моё напряжение.
– Ты с ней спал?
– Я её трахал. – Просто ответил Татарин, прикуривая новую сигарету, ведь ту, что пускали по кругу с друзьями, оставил в команде.
– Меня тоже трахнешь?
– А вот с вами, Наталья Викторовна, можно и переспать.
– Так просто? Даже скрыть своих намерений не попытался? – С досадой выдала я, глядя в безупречные черты лица, в глаза, что сейчас, казалось, переливались всеми цветами радуги. Так странно…
– Зачем скрывать, если это уже очевидно? Да и потом… если вы захотите уличить меня в обмане, крыть будет нечем.
– Ты что курил, щенок? – Брезгливо скривилась я.
Не тем брезговала, что стоит сейчас со мной рядом, будто равный, а тем, что свою жизнь тратит так бездумно, бездарно. Его терять не хотелось. Он был особенным. Я знала это, чувствовала, вот только чувства к делу не пришьёшь, и приходилось молча терпеть его ухмылки, которым не было предела. Так и сейчас, он выделывался, явно недооценивая масштаб катастрофы.
– Я же вам предлагал, Наталья Викторовна. Глядишь, не рычали бы сейчас так.
– Курить – здоровью вредить, Татарин. Не слышал разве? – Отвернулась я, когда мальчишка вытолкнул дым из себя, а он прищурился, наблюдая за этим моим движением.
– А вы стимульните, Наталья Викторовна, и я сразу одумаюсь. – Огрызнулся он, но сигарету всё же затушил. – Так, что там с мымрой? – К теме вернул, не позволяя увильнуть.– Ревнуете? – Бросил с вызовом, а я неожиданно даже для себя самой, согласно кивнула.
– Мне не понравилось то, в каком тоне она о тебе говорит.
– А вы не слушайте, Наталья Викторовна. Всё равно пи**ит.
