скачать книгу бесплатно
Мы доехали быстро. До заката оставался час, и я предложила выпить по стакану холодного сока в кафе на берегу. Мы нашли самое малолюдное и расположились прямо на улице, под тенистым навесом. Алекс заказал креветок, я же была сыта, и потому взяла только напиток.
– Где будет концерт, о котором говорил этот придурок? – спросил Алекс.
– Он вовсе не придурок, – я посмотрела на него с укором. – Зачем ты так говоришь?
– Извини, но парень, который сбежал от проблем – это всё же придурок.
– Ты же не знаешь в чём там дело, но судишь его.
– А ты знаешь? – он усмехнулся.
– Да, но не знаю, могу ли я рассказывать об этом.
– Мне не очень-то и хотелось бы это всё слушать.
– Ну и прекрасно, – я отвернулась от него и стала разглядывать людей на пляже.
У моря на шезлонге сидел одинокий индийский мужчина, одетый в плотные джинсы и чёрную футболку, и пристально смотрел прямо на меня. Когда мы встретились взглядом, он поспешно отвернулся.
– Прости, – Алекс положил руку мне на колено. – Я не должен был так говорить, это некрасиво. Олег, может, и нормальный парень, но он мне не по душе.
Я посмотрела на него и улыбнулась. Я так любила его в этот момент, что мне хотелось сесть на мотоцикл и уехать из Арамболя в нашу хижину и быть только вдвоём.
– Хочешь, сходим к твоему другу?
– Ещё рано, думаю, чуть позже. Ближе к закату, – я вспомнила слова Олега об отце и спросила: – Алекс, а Герман, когда ты был маленький, тебя бил?
Алекс поднял на меня удивлённый взгляд.
– Нет, конечно. Почему ты так решила?
– Лестари сказала, что он был суров со всеми детьми. Я и подумала…
– Неужели ты считаешь, Герман на такое способен? – Алекс смотрел на меня как на ненормальную.
– Я не знаю, на что он способен. К примеру, я ничего не знаю о том, как вы с ним познакомились.
Алекс тяжело вздохнул и стал смотреть на море. Я решила, что он не хочет об этом говорить, но прошло несколько минут, и Алекс вдруг сказал:
– Давай я расскажу тебе эту историю, если хочешь. Но, предупреждаю, она не из приятных.
– Мне кажется, все истории нашей семьи такие, – я горько усмехнулась. – Я уже привыкла к этому. Если сможешь, расскажи.
– Что ты уже знаешь? – спросил он.
– Что твоя бабушка перед смертью написала письмо Максу, и вы поехали в Америку. А ещё что твоя мать страдала ипохондрией, и тебе запрещали даже гулять.
– Так и есть, бабушка умирала от рака и увидела Макса в шоу. Она написала ему письмо, и в один прекрасный день в нашем доме раздался телефонный звонок. Это был Макс. Он сказал, что узнал о нас от Хельги, и представился нашим дальним родственником. Макс хотел познакомиться лично и настаивал, чтобы мы с родителями прилетели в Америку. Он готов был оплатить наше путешествие. Макс умел убеждать, и вскоре мы сели на большой самолёт в аэропорту Вены, а через восемь часов приземлились в Лос-Анджелесе.
Всё здесь было удивительно для меня. Улицы, наполненные светом и солнцем, ярко одетые загорелые люди, большие машины, пальмы, растущие прямо вдоль дорог, а главное – ощущение нереальной свободы, тот самый американский дух, о котором так много говорили в Европе. Жить здесь, в городе Ангелов, мечтал каждый подросток из нашего класса. А я, самый забитый и самый несчастливый, каким-то невероятным образом сумел оказаться тут. Это было невероятно, и я никак не мог поверить в происходящее.
Герман с семьёй жил в одном из самых престижных районов Лос-Анджелеса, Бель-Эйре, в собственном большом особняке в окружении садов, парков и звёздных соседей. Я никогда раньше не видел такого богатства: мы жили более чем скромно. Мать не работала, а отец всю жизнь занимался наукой. Я смотрел на этот огромный дом, открыв рот, и не верил, что всё это может принадлежать обычному человеку, а не голливудской кинозвезде или известному музыканту. Хотя ни у кого бы не повернулся язык называть Германа обычным – он уже тогда был самый харизматичный мужчина, которого мне приходилось видеть за всю свою недолгую жизнь.
Из аэропорта нас забрал водитель, а в особняке встретил Макс и тут же предложил провести экскурсию по окрестностям. Но мать настояла, чтобы я пошёл в дом, ведь мне вредно было находиться долго на улице. Честно говоря, я был рад избавиться от её постоянной опеки, но так разволновался перед встречей с Германом, что у меня случился приступ астмы. Я смущался и краснел под его пристальным взглядом и стал судорожно искать ингалятор в рюкзаке.
– Что ты хочешь найти там? – спросил Герман строго.
– Ингалятор, – задыхаясь ещё больше, сказал я.
– У тебя астма? – Герман подошёл чуть ближе, положив большую руку мне на плечо.
Мне было страшно. Я не знал этого человека, не понимал, кто он. А его рука казалась обжигающе горячей даже через слой одежды. Я попытался сбросить её и убежать, но Герман удержал меня и сказал властно:
– Стой на месте, я помогу тебе!
Я замер, боясь пошевелиться. А через пару секунд приступ прошёл. Никогда раньше со мной не случалось ничего подобного.
– Ты можешь выбросить ингалятор, он больше тебе не понадобится, – сказал Герман и отпустил моё плечо.
Я смотрел на него круглыми глазами и не понимал, как Герман мог вылечить астму одним прикосновением. Но, несмотря на это, я сразу поверил ему. Верил, потому что чувствовал в нём силу, которой не было ни в отце, ни во мне самом, болезненном, тощем, затравленном подростке, которого избивали на переменах. А ещё, мне страстно хотелось быть таким же красивым, уверенным и жить в таком же большом доме в самом прекрасном месте на земле – Городе Ангелов.
Мы гостили в особняке Германа две недели. Всё это время мои родители провели в компании Макса. Он возил их на студию, показывал, как делают шоу иллюзий, как снимают популярные блокбастеры. Они втроём гуляли по Голливудскому бульвару и Вайн-стрит, разглядывая звёзды на Аллее славы. Макс возил их на «Линкольне» с водителем в прибрежный район Санта-Моника, где загорелые сёрферы катались по волнам, а на широкой полосе песчаного пляжа отдыхали и загорали сливки калифорнийского общества. Я узнавал об этом лишь из рассказов матери, меня не брали с собой. Она опасалась, что долгие прогулки плохо скажутся на моём здоровье. Лишь дважды я покинул особняк.
Первый раз это была поездка в Лос-Анджелесский музей естественной истории, где в монументальном мраморном сооружении с купольной крышей и колоннадой я с трепетом разглядывал скелеты жутковатых динозавров и мамонтов с гигантскими острыми бивнями. А от одного вида скелета Ти-Рекса меня бросало в дрожь так сильно, что я запомнил его зубастую пасть на всю жизнь. А второй раз отец настоял взять меня с собой на экскурсию в Калифорнийский научный центр. Отец был учёным до мозга костей, и он не мог себе представить, как можно побывать в Калифорнии и не посетить этот храм науки.
Всё остальное время я оставался в особняке под бдительным присмотром внимательного и так понравившегося родителям Германа и его племянниц: Лестари и Бяньбы. Эти дни, когда я мог общаться с Германом наедине, запомнились мне едва ли не больше, чем те, когда я выезжал за пределы особняка. Герман давал мне то, что не могли дать родители: знания и умения, которые делали меня тем, кем я так мечтал быть – здоровым, уверенным в себе подростком, который может жить без таблеток и постельного режима. Герман рассказал мне всё о Даре Рода, научил меня медитации и простому комплексу упражнений, которые нужно было делать каждое утро, чтобы Дар раскрылся. Он дал мне, хилому и больному мальчику, возможность стать таким же сильным и ловким, как и он сам, и этот дар я никогда не забуду.
Я боготворил Германа и хотел проводить с ним как можно больше времени. Я жалел только об одном: через пару недель мы должны были уехать из этого рая и вернуться в привычную унылую жизнь. Я знал, что дома продолжатся насмешки, избиения, издёвки, и я никуда от этого не убегу. Я понимал: мать не даст мне дышать без контроля и будет заставлять носить шерстяной свитер даже в тёплый день.
Перед отъездом, когда Макс в очередной раз увёз родителей на прогулку, я был не в духе. Меня всё раздражало, я отказался от завтрака и заперся в своей комнате. Герман понял, что со мной творится неладное, и спросил, в чём дело. Сначала я не хотел ничего говорить, но он убедил всё рассказать. Я объяснил, что стоит мне только вернуться домой, как жизнь снова станет чередой болезней, выдуманных матерью, и я вряд ли смогу продолжить заниматься йогой и медитацией. И значит, мой чудесный Дар пропадёт. Герман пообещал, что разберётся с этим, и сделал невозможное. С того дня мать словно подменили: она больше не пыталась защитить меня от всего на свете. Я до сих пор не знаю, как он это сделал. Возможно, поработала Лестари, но, в любом случае, мать больше не доставала меня опекой.
Вернувшись в Вену, я не просто продолжил занятия йогой, а даже записался в спортивную секцию и через несколько лет стал чемпионом по биатлону среди юниоров. Кажется, это был один из лучших периодов в моей жизни. Я обрёл силу и мог управлять ею по своему желанию.
Через два года Герман с семьёй тоже перебрались в Австрию, поближе к нам. Когда мне было пятнадцать, отец получил предложение работы из Мюнхенского технического университета. Мать с отцом уехали, оставив меня в Австрии на попечении Германа.
Алекс посмотрел на меня, немного помолчал и добавил:
– Но эту часть я тебе уже рассказывал: они уехали из-за Макса и того, что мать переспала с ним.
– Помню, – кивнула я. – Значит, Герман не был таким уж строгим?
– Он был строгим. Но при этом никогда не позволял себе переходить черту. Я, как ты понимаешь, слишком уважал его, чтобы считать строгость недостатком. Кроме того, он спас мне жизнь, что сблизило нас ещё сильней.
– Спас тебе жизнь? Я никогда не слышала об этом. А что с тобой случилось?
– Я не люблю это вспоминать, – он повёл плечами. – Я был глуп и чуть не убил себя, но вовремя опомнился и сказал Герману. Он вылечил меня с помощью Дара.
– Ты хотел покончить с собой? Но почему? Из-за матери?
– Нет, это было чуть позже. Из-за девушки, – он замолчал и стал ковырять вилкой пустую тарелку. – Не знаю, нужно ли тебе это знать.
– Я не настаиваю. Если считаешь, что мы недостаточно близки, чтобы я узнала правду, то не говори.
– У меня в жизни не было никого ближе тебя, Лиза, – он поднял на меня глаза. – Это была юношеская любовь. Пылкая и страстная. Я считал, что проведу с Ангелой остаток жизни. Найду способ справиться с Даром и, как Герман, стану возвращать энергию. Но однажды, приехав с соревнований, узнал, что мою девушку видели в компании со взрослым парнем. Я, разумеется, не поверил слухам и пошёл к ней. Ангела увиливала от ответа, и тогда я применил Дар и прочёл её мысли. Она спала с тем парнем. Хотя мне не позволяла даже притронуться к её груди и говорила, что это аморально. Это было как сэйкэн аго-учи – удар кулаком в голову, который я ещё не умел блокировать. Я ушёл от неё и решил, что моя жизнь окончена, купил таблеток и наглотался их. А потом вдруг понял, как это глупо, и пошёл к Герману.
Он замолчал и выпил сока.
– Это та девочка, что я видела в день вечеринки, когда дотронулась до тебя, да? Когда ты наорал на меня за то, что я лезу в твою голову?
– Да, – он кивнул. – Тогда я вспоминал её. Я всю жизнь считал, что любил эту девочку, но то была не любовь. И я понял это, лишь когда встретил тебя. Я всё время думаю о той ночи после вечеринки. Не прояви ты настойчивость, ничего этого не случилось бы.
– Меня и саму это порой смущает. Вынудила тебя фактически, – я потупила взгляд.
– Лиза, – он взял меня за руку. – Я счастлив, что ты это сделала. Твоя решительность помогла мне, наконец, понять, как долго я жил в иллюзии, что мне никто не нужен. Как говорит твой друг Олег, в майе. А вот, кстати, и он.
Я подняла голову и увидела Олега. В сверкающем на солнце брючнном костюме из красного шёлка с вышивкой золотом он был похож на раджу из восточной сказки, и некоторые туристы с любопытством провожали его взглядами. Олег заметил нас и помахал.
– Если тебе неприятно быть тут, – я посмотрела Алексу в глаза, – давай уедем?
– Главное, чтобы тебе было приятно, – он сжал мою руку, а потом отпустил и повернулся к Олегу, который как раз подошёл к столику. – Привет, друг. Ты одет, как на карнавал.
– Привет, я старался, – Олег улыбнулся и подмигнул нам. – Вы уже закончили тут? Хотите, посмотрим закат?
– Конечно, – Алекс улыбнулся и встал. – С радостью, приятель!
Ради меня Алекс стал любезен с Олегом, и я ощутила, как потеплело на сердце. Кто бы что ни говорил, но мой парень – самый лучший в мире, и он целиком принадлежит мне одной.
Глава девятая
Концерт давали в одном из многочисленных кафе на берегу, и он оказался очень популярным, потому что когда мы подошли, все столики были уже заняты. Я не имела ничего против того, чтобы расположиться прямо на песке или постоять в толпе, но Олег помахал официанту, и через пару минут для нас вынесли ещё один столик с тремя пластиковыми креслами и установили их близко к сцене.
– Да ты тут вип-гость, – сказала я и улыбнулась.
– Да, я тут часто бываю, и хозяева держат для меня местечко. Ребят, – он посмотрел на нас, – вы такие милые, давайте выпьем?
– Нет, Олег, извини, – я покачала головой. – Мы не будем.
– Я же не прошу напиваться, просто по рюмке рома за компанию. Что вы такие занудные? – он улыбался и переводил взгляд с меня на Алекса.
– Хорошо, – кивнул Алекс. – Я думаю, от одной рюмки нам не станет плохо.
Я удивлённо посмотрела на него, но Алекс лишь улыбнулся в ответ. Кажется, наш с ним откровенный разговор настроил его на новый лад. Я не узнавала Алекса, и мне это нравилось.
Принесли ром, колу и наш заказ. Олег покрутил бутылку в руках, а потом щедро наполнил стаканы почти до половины и произнёс тост:
– Давайте, ребят, выпьем с вами за жизнь, – он обвёл широким жестом вокруг и добавил с улыбкой: – Она такая классная, что аж дух захватывает.
– За жизнь! – я подняла свой стакан, выпила одним большим глотком и тут же пожалела об этом. Горло обожгло, по телу пробежали мурашки, и я скривилась от отвращения.
– Закуси, – Олег подвинул ко мне тарелку с лепёшками. Сам он выпил и не поморщился.
– Олег, ты уж меня извини, но это отвратительно, – Алекс благоразумно сделал маленький глоток, но тоже скривился, отломил кусок лепёшки и закинул в рот. – Я не стану больше пить, это такая гадость!
– И всё же вы зануды, – рассмеялся Олег и принялся за еду.
Через некоторое время на сцену вышла симпатичная молоденькая девушка с короткой стрижкой и под аккомпанемент акустической гитары стала петь приятным высоким голосом.
– Это Марина, мы знакомы много лет. Жили вместе в одном районе, – зашептал Олег мне на ухо. – Голос у неё полный улёт! Да и сама она шикарная! Она раньше училкой музыки работала за копейки, а вечерами пела в ресторанах, перед пьяными уродами. Такой талантище пропадал, я еле уговорил её свалить из этой вонючей Москвы. Люблю Маринку и рад, что у неё тут всё получилось.
– Давно она выступает? – спросила я тихонько.
– Второй сезон. Я привёз её два года назад, и с тех пор она тут поёт свои песни каждое воскресенье и зал всегда битком. Я передала всё это Алексу, шёпотом, чтобы не мешать певице, и он закивал. Олег налил себе ещё рома и вопросительно посмотрел на меня. Я хотела отказаться, но потом решила, что от ещё одной стопки хуже не будет, и кивнула. Мы выпили.
– Не напейся, – шепнул мне Алекс.
– Больше не стану, – шепнула я ему в ответ, и он поцеловал меня в щёку.
И тут к нашему столику подошёл незнакомый высокий мужчина, он положил руку на плечо Алексу и сказал громко по-немецки:
– Алекс Майне, ты ли это, мой друг!
Алекс обернулся, и лицо его расплылось в широкой улыбке.
– Дитер Ландерс! Старый развратник! Откуда ты здесь? Это мой друг по спортивной школе, мы вместе были в команде по биатлону, – объяснил он уже по-русски нам с Олегом.
Люди поворачивали головы в нашу сторону, и Алекс понизил голос и сказал:
– Я отойду в сторонку, чтобы не мешать концерту. Поговорю со старым другом.
– Иди, – кивнула я.
– Олег, – Алекс шутливо погрозил ему пальцем, – смотри, чтобы никто не увёл мою девушку, головой за неё отвечаешь.
– Буду защищать её ценой собственной жизни, командир! – Олег приложил кончики пальцев ко лбу на манер военных и улыбнулся.
Алекс ушёл. Мы ещё минут пятнадцать слушали выступление. Я пила колу, Олег налегал на ром, и вскоре его глаза стали блестеть особенно сильно.
– Я хотел бы найти свою любовь, – признался он после очередной рюмки. – Я завидую тебе, потому и говорил гадости про твоего парня. На самом деле он классный и любит тебя… Всю жизнь мечтал, чтобы кто-то так на меня смотрел.
– Ты непременно встретишь свою любовь, – шепнула я ему в ухо, – я тебе обещаю.
Олег с улыбкой посмотрел на меня и похлопал по плечу.
– Ты мне нравишься, хотел бы я на самом деле стать твоим другом.
Я смущённо отвела взгляд и некоторое время молча глядела на сцену, а потом решилась и ответила:
– Думаю, ты уже стал. И, знаешь, я очень рада, что мы встретились.
