скачать книгу бесплатно
– Ну как скажешь, – равнодушно ответил сосед, и мы зашагали дальше, немного снизив темп.
Вечерний воздух стал тягучим и неповоротливым, делая каждый вдох тяжелым и наполненным частичками увядающей природы. Этот переходный период между летом и осенью, буйством жизни и увяданием, всегда давался мне непросто. Стоит ли говорить, что нынешний год совсем не стал исключением, а только усугубил тревожные мысли в моей голове. Мы шли вроде бы рядом, вроде бы на свидание, но такой пустоты я не ощущала никогда прежде. Чем ближе я оказывалась к природе, чем ярче ощущала влияние чего-то высшего на мою жизнь, тем громче в моей голове звучал вопрос: «Что ты здесь делаешь?»
Ресторан, в который позвал меня Дима, располагался на первом этаже одной из соседних пятиэтажек и окнами выходил к лесу. Мой галантный, как ему казалось, кавалер распахнул передом мной гигантскую стеклянную дверь, и мы оказались в приятном полумраке. Зал был освещен только свечами, и без электрического света внутрь просачивались первые сумерки. Надеясь впечатлить меня романтикой, Дима усадил меня за столик у панорамного окна – казалось, что стоит мне протянуть руку, и я поймаю опадающие листья за оградой леса.
Калитка, некогда приведшая меня в настоящую жизнь, раскачивалась на ветру, и даже сквозь стекла ресторана мне слышался знакомый чуть слышный скрип, а откуда-то из чащи, которая была здесь совсем не такой густой, как в настоящем Тихом Лесу, доносились голоса. Я закрыла глаза и представила, даже не представила, а по-настоящему ощутила, как все вокруг меня растворяется, окна раздвигаются, зал ресторана уносится куда-то вдаль вместе с ужинающими парочками и классической музыкой, и вот я стою в военной форме посреди аллеи, ведущей к моей настоящей семье, и точно знаю, что делать дальше.
– Саша! Саш! С тобой все хорошо? – услышала я вроде бы знакомый, но совсем чужой голос, пробивающийся сквозь пелену моей иллюзии.
Я неохотно открыла глаза и увидела перед собой Диму, только совершенно не того, которого хотела бы увидеть, протягивающего мне меню.
– Ты минут на пять отключилась. Ты чего? Я нам уже вино заказал, Испанию, аж двухтысячного года! А ты как будто не здесь.
– Все в порядке, – рассеянно ответила я после паузы, пытаясь сбросить с себя появившуюся вокруг меня дымку и понять, что же мне дал почитать Дима, – просто засмотрелась на лес, он напомнил… Хотя, неважно.
– Ты еду выбирать будешь?
– Да, – постепенно осознание происходящего возвращалось ко мне, и я постаралась сконцентрироваться на красочных страницах с едой, о которой мои друзья даже и мечтать не могли.
– К красному вину я бы предложил тебе стейк из красного мяса, думаю, что «Рибай» идеально подойдет. Он прекрасно сочетается с Темпранильо, – интонациями всезнающего педанта начал увещевать меня сосед.
– Я буду кролика, мое любимое мясо, – отрезала я, захлопывая увесистую папку.
– Но кролик к белому! – чуть не плача, процедил Дима.
– И картошку, пожалуйста, – добавила я официанту, улыбнувшись от осознания, что получаю какое-то удивительное удовлетворение, показывая этому заносчивому соседу, что я кардинально отличаюсь от его мироощущения.
Но как бы я, уже специально, ни старалась испортить вечер, все шло мирно. Дима из последних сил, но сдерживался, делая вид, что ему ужасно интересны мои рассказы про коров, лекарственные травы и выкапывание картошки. А мне в какой-то момент стало даже интересно, сколько он продержится, и когда мое напускное деревенское происхождение все же выбьет его из колеи. Ждать мне пришлось достаточно долго, но сдаться в этот вечер я была не готова в надежде, что эта встреча все же станет последней, и мне не придется видеть перед собой человека, так похожего на того, кто продолжал жить в моей голове. Когда я смотрела на соседа, то вспоминала какие-то сериалы из детства, когда один близнец умирал, а главная героиня выходила замуж за его брата, всю жизнь потом страдая от того, что идентичная оболочка так не соответствует содержанию, которое она продолжала любить.
И я перешла к коронной теме, которую откладывала на крайний случай, если все остальное не вызовет в моем спутнике отвращения к моей персоне. Я добилась своего: Дима подавился вином, выплюнув его прямо на недоеденный «Рибай», а глаза его налились кровью и тупо уставились на меня, выражая полный крах его надежд на мой счет. Мне всего-то стоило начать свой рассказ об органических удобрениях из коровника, как мой сосед-белоручка не выдержал.
– Саша, ты, правда, такая? Или ты меня испытываешь? – он вскочил, забыв о своих напускных манерах. – Ты же выглядишь совсем иначе! Я же читал некоторые твои статьи, ты не можешь быть такой деревенщиной!
– Какой ты нежный, – искренне светясь от счастья, улыбнулась я и продолжила жевать своего плохо приготовленного кролика, – видишь ли, статьи – это работа, а то, что доставляет удовольствие – это совсем другое. Если ты не готов принимать меня целиком, то нам не по пути.
Надеясь окончательно разойтись в разные стороны после моих слов, я была совершенно поражена услышанным ответом, после которого стало ясно, что так просто с этой неожиданно возникшей проблемой из соседней квартиры я не разберусь:
– Прости, ты мне слишком понравилась, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Я постараюсь быть лояльнее, – Дима выдохнул и сел на место, все еще несколько шокировано глядя на меня.
Если еще утром я думала, что надо жить дальше, то теперь я окончательно осознавала, что попытаться-то можно, но точно подальше от этой плохой копии, слишком сильно напоминающей мне о моем неверном решении.
Когда неудачное свидание наконец-то подошло к концу, на улице уже совсем стемнело, и заморосил мелкий назойливый дождь, под предлогом того, что уже поздно и холодно, я отказалась от прогулки и поспешила в сторону дома. Все, чего мне хотелось, – это лечь в ванну с ароматными травами, заварить чай и хотя бы ненадолго уйти в себя, прочь от этого странного дня. Сосед по-джентельменски вприпрыжку шел рядом, даже не жалуясь на слишком быстрый шаг. Сомневаюсь, что с его стороны была безумная любовь с первого взгляда или химия, но почему-то отделаться от него оказалось гораздо сложнее, чем мне бы хотелось. Даже свое хамоватое поведение при знакомстве он сменил на слащавую улыбку и попытки поддерживать разговор на неудобные темы, которые я с радостью подкидывала. Хоть какое-то развлечение.
Разумеется, задерживаться возле двери квартиры для прощального поцелуя и, уж тем более, предложения в стиле «зайти на чай» в мои планы совершенно не вписывалось. А потому я сама не поняла, каким образом я вдруг оказалась зажата между коридорной стеной и двухметровым громилой, недвусмысленно улыбающимся мне с высоты своего роста.
– Дим, отпусти, пожалуйста, я устала и хочу спать, – безуспешно попыталась я высвободиться из этих далеко не приятных объятий.
– Я с удовольствием составлю тебе компанию в этом нелегком деле, – продолжал самодовольно улыбаться мне в лицо брюнет, наконец, так не похожий на моего Диму.
– Я серьезно, – я все еще пыталась говорить ровно, но в душе поднималась удушливая волна страха и череда картинок, как мне придется отбиваться, – спасибо, что пригласил меня проветриться, но думаю, ты неправильно меня понял. Это была дружеская встреча. Я совершенно точно не готова ни к каким отношениям другого уровня. Извини.
– А вот я абсолютно готов, – сосед, подмигнув, еще сильнее вжал меня в стену, – я тебе цветы принес, в ресторан сводил. Ну какая тут дружба, что ты как маленькая! Не готова она… Если это все из-за твоей психологической травмы, или как ты там ее назвала, то глупости это все! Через час даже и не вспомнишь!
– Не смей об этом говорить в таком тоне! Ты ничего не знаешь! – прошипела я, захлебываясь гневом. Я перестала ощущать страх или неловкость – осталась только бурлящая злость, готовая вот-вот вылиться на этого человека.
Впервые в жизни мне пришлось бить кого-то коленом в пах, и на долю секунды я даже засомневалась, что у меня хоть что-то получилось, но тут же я обнаружила себя свободно стоящей у стены; а сосед, согнувшись пополам, спиной отходил в сторону своей двери. Я судорожно принялась ковырять ключом дверь в надежде запереться в своем убежище и выкинуть из головы случившееся. Уже захлопывая за собой дверь, я услышала из коридора насмешливый голос: «А так ты мне еще больше нравишься!».
Мне казалось, что я стойко перенесла эту, с одной стороны, пугающую, а с другой, вполне ожидаемую ситуацию, и только когда я попала в квартиру и почувствовала себя в относительной безопасности, то обессиленно сползла по стене и разразилась на полу горькими рыданиями. Но вовсе не от того, что минуту назад пережила, а от удушающего чувства, что я теряю моего Диму. Я пыталась хоть как-то вразумить себя, навзрыд растягивая слова: «Ну ка-а-ак, как ты можешь потерять его сейчас? Вы же в разных мирах, и даже в разном времени! Ты сама вернулась сюда полгода назад! Почему сейчас-то? Почему? Тебя только что пыталась изнасиловать его жалкая копия, проекция в этом мире! А ты боишься потерять человека, которого больше никогда не увидишь! Ну что же ты за дура такая!» И только внутренний голос подсказывал мне, что пока ничего не потеряно. Пока у меня есть шанс сберечь то немногое, что нас еще связывало сквозь пространство. Я понятия не имела, как, но решила, что завтра же сделаю все, чтобы воспользоваться этим «пока», что бы оно ни значило.
***
Весь день я ощущал, что с ней что-то не так, ей что-то угрожает. Я не мог отделаться от этого удушающего чувства ни на ферме, ни дома. Я не понимал, как возможно чувствовать все это сквозь время и пространство, к тому же, я не видел Сашу уже полгода, и даже не мог быть уверен, что она еще хоть немного остается тем человеком, которого я знал и любил. Но тревога нарастала, и к вечеру я, сам не свой, бродил по лесу в попытках проветрить голову и убедить себя, что просто схожу с ума. Вернувшись домой, я был совершенно вымотан и морально, и физически. Мне хотелось только одного – покоя от мыслей, разъедающих меня изнутри, от чувств к человеку, которого никогда больше не увижу, от рабочих вопросов, которые мне, как члену Правления, приходилось решать ежеминутно. И вся эта каша разрывала меня на части даже во сне. А теперь еще эта тревога, появившаяся из неоткуда.
Когда я уже готов был отправиться к Тане за двойной порцией пустырника, которым я спасался в особо трудные дни, стараясь выносить ее укоризненный взгляд, когда просил все больше, в дверь постучали. Тихо и очень бережно, будто бы боясь меня потревожить.
Меньше всего на свете я был сейчас рад гостям, даже Темку я бы предпочел не встречать и отложить любой диалог на утро, когда голова хоть немного прояснится. В надежде, что меня оставят в покое, я замер, притворившись спящим, но настойчивый аккуратный стук не прекратился.
В голове моей промелькнула мысль, которая тут же сразу и подтвердилась: я толкнул дверь – на пороге, широко улыбаясь, меня ждала Алена с охапкой цветов в руках.
– Привет, я не помешала? – с надеждой в голосе спросила моя новая знакомая.
– Честно говоря, я очень устал и уже собирался ложиться, – ответил я, слишком уж наигранно потягиваясь и зевая.
– Жаль, а я вино принесла, слышала, ты иногда его покупаешь. И вот цветов выпросила в аптекарском огороде – обновить твою оранжерею, – Алена протянула мне закупоренную деревяшкой бутыль с мутноватой жидкостью и огромный букет. – Ты оставь это все себе, а я пойду.
Такая простая, но действенная уловка – совесть моя взбунтовалась, и отправить девушку восвояси оказалось гораздо сложнее. Где-то в глубине подсознания скользнула мысль: «А какого, собственно, черта? Чего я жду, на что рассчитываю? Хотя бы попробуй отвлечься, проведи вечер в компании не собственных мыслей, а какого-то нового человека. Попытайся впустить кого-то еще в свою жизнь, кроме болезненных воспоминаний». И я подчинился этой мысли, дал шанс чему-то новому.
– Ладно, заходи. Я достану кружки.
– Я так рада! – Алена даже не пыталась скрыть свое ликование и некоторое удивление, видимо, ожидая, что борьба с моими внутренними демонами займёт гораздо больше времени.
Я жестом пригласил гостью присесть и разлил пахучую мутную жидкость по кружкам. На меня уставились два заинтересованных полупрозрачных глаза, пытающихся просверлить меня до самого основания души. Алена ничего не спрашивала, боясь повторения прошлой встречи и предоставляя мне возможность самому завязать разговор на безболезненную для меня тему.
Не в силах терпеть повисшую в воздухе неловкую тишину, но и не решаясь попросить девушку уйти, мне пришлось хоть как-то наладить контакт:
– Ну как сегодня прошел рабочий день? – спросил я самое первое и глупое, что пришло в мою голову.
– Ты знаешь, отлично! Никаких неожиданностей, все спокойно. Экспедиция вернулась, принесли много нового металла, помогала ребятам разбираться в находках. Но об этом ты, разумеется, знаешь. Ты же там всем и заправлял.
– Прости, я тебя не заметил, – равнодушно отреагировал я.
– Ничего, ничего, ты же выполнял свои обязанности, а я – так, под ногами мешалась. Я сейчас стараюсь больше времени проводить в аптекарском огороде, учиться у Тани, чтобы потом тоже лечить людей, но пропустить возвращение не смогла.
Пауза снова затягивалась, в голове было пусто – ни выдумывать бессмысленные вопросы, ни искренне интересоваться жизнью моей собеседницы желания совершенно не возникало. Я все убеждал себя, что компания мне не помешает, надо только нащупать хоть что-то общее с этой настойчивой особой и зацепиться за эту ниточку. Я залпом допил кружку вина в надежде, что хотя бы это жуткое пойло развяжет мне язык, но оно только противной обжигающей струйкой стекло куда-то в желудок и сонными тисками сжало голову. Я просто ждал, против собственной воли вспоминая, как легко всегда было с Сашей.
Алена не производила впечатления глупой девушки и прекрасно видела, что от меня инициативы она не дождется никогда. Она, хитро стрельнув глазами, долила мне еще вина и пододвинулась поближе. Кажется, она пыталась просчитать свои действия на пару ходов вперед и понять, что из этого выйдет. Ну а мне было просто все равно: я смотрел на нее настолько равнодушно, насколько можно смотреть на самую примитивную мебель, которую просто не замечаешь, заходя в помещение.
– Дим, мне так сложно решиться, я еще ни с кем этим не делилась, но чувствую, что с тобой-то точно можно, – она заискивающе заглянула мне в глаза. Я в ответ только кивнул.
– Мы, конечно, прежде почти не были знакомы, – продолжила Алена, получив мое немое одобрение и приободрившись, – но я-то тебя с детства помню. Я всю жизнь прожила на ферме, в этом мне, конечно, повезло намного больше, чем тебе. Я была совсем маленькой, когда с твоей семьей приключилась эта … беда, а потом я только иногда видела тебя где-то на базаре или в бане, со стороны, мельком. Ты знаешь, я была так рада, когда узнала о готовящемся восстании, я всегда верила, что ты достоин большего! Теперь я вижу тебя намного чаще, мы же практически стали коллегами, да и живем рядом… – Аленины глаза продолжали странно поблескивать, – а когда твоя девушка предала тебя, – она на секунду замялась, но постаралась сгладить неловкость в голосе и так же уверенно-загадочно продолжила, – я поняла, что это мой шанс!
– Шанс на что? – искренне удивился я.
Но уже в следующую секунду, так и не дав мне ответ, Алена была в каких-то миллиметрах от меня, а ее руки с силой притягивали меня за шею. Сознание мое, спутанное от вина и неожиданности происходящего, не сразу расставило все по местам, но инстинкты вырвали на свободу из Алениных объятий, в последний момент уклонившись от поцелуя.
– Прости! – взвизгнула незваная гостья. – Я не знаю, что на меня нашло… Это все вино и воспоминания! Я не собиралась, даже не думала! Я такая глупая! – она хлопала огромными глазами, изображая честность.
– Мне кажется, вечер лучше закончить сейчас, – пожалуй, слишком холодно ответил я, – чтобы не стало хуже.
– Да… Да, конечно. Еще раз прости! На меня просто что-то нашло, это так глупо… – запричитала Алена и выскочила из дома, громко хлопнув за собой дверью.
Я откинулся на кровать: голова кружилась от ужасного алкоголя, потолок плыл перед глазами, засасывая в свой водоворот; перед глазами летали мушки, а мысли никак не могли собраться в кучу. На меня накатывал тяжелый похмельный сон, полный неясных образов и отрывочных воспоминаний. Одно я видел абсолютно ясно – та ошибка, которую я сделал прошлой весной, никогда не даст мне двигаться вперед. Внутри себя я всегда буду проживать один единственный год, когда мог сказать, что моя жизнь обрела смысл.
Глава 3.
Я стояла у самого входа в портал, ветер уже начинал подниматься; я беспрестанно посматривала на часы с массивным браслетом, слишком большими для моего запястья. Волосы трепало все усиливающимися порывами, а военная спецовка совершенно не хотела защищать от надвигающейся стихии. Но почему же так холодно? Ни разу не попадала в такой ледяной ураган, будто мы на улице не вечная мрачная весна, а самая настоящая зима. Что-то здесь явно не так. Я огляделась по сторонам – пустырь с редкими остатками от землянок мрачно уходил вдаль, а вот на месте леса зияла громадная воронка: то ли метеорит упал, испепелив все живое, то ли ураган перешел с яростное наступление и вырвал с корнем многолетнее убежище местных жителей. В любом случае, все, что я видела на километры вокруг – это голая рыжая глина и покачивающаяся на ветру калитка портала. Я прильнула к ней как к последнему шансу спастись и выбраться из этого безжизненного ада хоть в какой-то из привычных миров. Тревога волнами накрывала меня, а с налетающими порывами ледяной стихии становилось все сложнее справляться. Я из последних сил держалась за калитку, борясь за жизнь и не сводя с глаз с минутной стрелки. Ну же, еще немного, всего какая-то минута оставалась до открытия портала – надо только выстоять и не сдаться.
Наконец стрелки часов доползли до 10:53, и я, ни минуты не колеблясь, шагнула в портал. Каково же было мое изумление, когда вместо леса, любого леса – ухоженного и полного прохлаждающихся людей или заросшего, но густо населенного целым маленьким государством, я очутилась посреди всепоглощающей темноты. Воздух вокруг густел, обволакивая меня словно щупальцами и утягивая куда-то дальше, в непроглядную смертельную тьму. Ноги подкашивались, силы будто бы откачали, иссушив меня до основания – я не могла ни кричать, ни сопротивляться. Душа моя пыталась биться до последнего, отстаивать себя, спасать, искать выход, а вот тело обмякло и мечтало только о том, чтобы закрыть глаза и отключиться, повинуясь надвигающейся немереной силе. Я снова оказалась в бездне.
Краешком сознания я понимала, что это только сон. Но сон совершенно не такой, как полгода назад, когда каждую ночь я изнемогала от жутких видений. Было в этот раз что-то слишком уж реалистичное: вот и твердая почва под ногами, вот я, мое тело, все органы чувств, а главное – нет того поглощающего страха, есть только дикая усталость и мерзкое, выматывающее, вылезающее из самого потаенного уголка сознания желание сдаться.
Если раньше я билась, выпутывалась и кричала, сводя этим с ума Диму, пытавшегося мне помочь и вернуть в сознание, то сейчас я поддавалась этой липкой обволакивающей тьме, давая забрать себя. Сознание и силы оставляли меня, я расслаблялась, и глаза постепенно смыкались; но перед тем, как полностью отдать себя на растерзание бездне, я услышала над ухом едва различимый женский шепот: «Молодец, уже намного лучше!». Я моментально встрепенулась, оглядываясь по сторонам, но обнаружила себя сидящей в собственной кровати, мокрой от пота и с зашкаливающим пульсом.
Что это был за голос? И кому он принадлежал? Что «намного лучше»? Немые вопросы застыли в воздухе без возможности получить на них ответ. Ясно было только одно – мои кошмары про бездну вернулись. Совершенно другие, измененные, более «телесные» что ли, но они снова будут увлекать меня каждую ночь в свои сети. Только почему сейчас? Ведь целых полгода я прожила относительно спокойно, во всяком случае, меня ничто не пыталось поглотить. И если сейчас кошмары начнутся с новой силой, то был ли вообще смысл возвращаться в этот мир?
Погруженная в эти тревожные мысли, попутно совершая ставшие снова привычными утренние ритуалы, через какое-то время я обнаружила себя прильнувшей к окну и немигающим взглядом смотрящей в сторону леса. Постепенно желтеющая под напором надвигающихся холодов и постоянной сырости листва неохотно облетала, выписывая в воздухе немыслимые пируэты. Я, будто погружаясь в транс, не могла оторвать глаз от этого завораживающего зрелища – никогда еще в этом мире я не была так близка к природе, как сейчас, сидя в теплой квартире с чашкой остывающего кофе в руках. Постепенно впечатления от нового погружения в бездну начинали ослабевать, а им на смену пришли мысли о вчерашнем неудачном свидании. Сейчас все это казалось какой-то нелепой шуткой, произошедшей годы, а то и века назад. Да и вообще не со мной, а с какой-то другой Сашей. А меня, настоящую меня, с невообразимой силой тянет к себе Тихий Лес.
Ну что, что мне там делать? Ходить между таких родных, но таких далеких деревьев, вздыхать и грустить? До открытия портала еще полгода, а если я и надумаю вернуться, то в какой момент времени я попаду? В ту же точку пространства, из которой ушла, или на год вперед? Все эти игры тонких материй по-прежнему оставались для меня полными загадок, а найти хоть какие-то удовлетворившие бы меня ответы возможности не представлялось. Да и если бездна возьмется за меня как следует, может, я сойду с ума раньше, чем откроется портал. Так есть ли вообще хоть какой-то смысл во всем этом?
В конце концов, какая разница. Если мне суждено закончить свою жизнь в какой-нибудь психушке этого мира в мечтах о других мирах, то не все ли равно, что я делаю сейчас, и как доживаю остатки своей сознательной жизни? Неожиданное озарение придало мне решимости, и я, прихватив осеннее пальто, выбежала из квартиры навстречу моросящему дождю и пропитанному ароматами леса воздуху.
***
Я начал осознавать произошедшее, когда проснулся от собственного крика, весь в липком холодном поту. В голове глухо стучала кровь, напоминая о вчерашнем ужасном вине, все тело сотрясалось от крупной дрожи, а руки не слушались – даже налить воды казалось непосильной задачей. На столе догорал остаток свечи, залив все вокруг воском, часы утверждали, что я отключался всего на пару часов, но мне казалось, что я провел не меньше суток в этом ужасном забытьи.
После того, как не добившаяся своего Алена покинула мой дом, я отключился почти моментально. Только вместо приносящего покоя сна без сновидений я попал туда, куда бы точно не пожелал перенестись ни одной живой душе. Меня окутывала паутина тьмы, она липла к телу, проникала сквозь меня в самую душу, вытягивала все живое и теплое, оставляя только отчаяние и невозможность сопротивляться. Я отбивался, изо всех сил пытался разорвать душные оковы и кричал, что было мочи, срывая голос. Никакого сомнения не оставалось – я побывал в бездне. Ничего более могущественного и пугающего я прежде не видел и не ощущал; и, Боже, как… как Саша переживала этот ад ночь за ночью? Мне казалось, что за эти пару часов я постарел лет на десять, а уж физические силы покинули меня полностью.
Всю оставшуюся ночь я просидел за столом, глядя в одну точку: голова была пустая и тяжелая, абсолютно лишенная мыслей и идей, что делать дальше. Наверняка я знал только то, что должен поделиться этим с Темой, больше довериться мне было некому. Я бы так хотел рассказать все Саше, вместе мы бы обязательно придумали, как поступить, отыскали бы какую-то возможность, самый мизерный шанс, если он только существовал. Но я даже не знал наверняка, где она, и существует ли она вообще.
Как только первые лучи света появились на горизонте, пробиваясь сквозь плотные тучи, я почти бегом отправился на опушку леса к Артему. Каждый шаг молотом бил меня по голове, но я был абсолютно уверен, что должен торопиться – выдерживать бездну в одиночку еще хотя бы минуту я совершенно не был способен.
Промчавшись со всех ног сквозь пестреющий овощами и травами огород и подлетев к двери стоящего на отшибе поселения деревянного домика, я изо всех сил забарабанил в дверь. Через пару секунд на пороге появилась заспанная Таня, пытавшаяся продрать свои и без того узкие глаза.
– Дим, что-то случилось? Ты сам не свой, – настороженно спросила она, закутываясь в спецовку на несколько размеров больше.
– Мне очень нужно поговорить с Темой. Это срочно, – торопливо отозвался я, пытаясь распахнуть дверь.
– Я его разбужу, – Таня аккуратно придержала дверь ногой, не давая мне вломиться, – подожди минутку. Мы поздно легли.
Было в ее голосе какое-то новое сквозящее отчаяние, отбивающее всяческое желание зайти. Я остался на улице, заламывая руки от нетерпения рассказать единственной родственной душе об ужасе, который совсем недавно пережил.
Через мгновение в дверях появился еще более заспанный Артем в военных штанах на голое тело, он руками приглаживал отросшие почти до плеч русые волосы, пытаясь придать себе чуть более бодрый вид.
– Что привело тебя в столь ранний час, мой друг? – с улыбкой спросил он, интонациями изображая из себя героя приключенческих книг, которые я читал ему в детстве. Но оглядев меня с ног до головы, улыбка моментально исчезла с лица Артема. – Что-то случилось? – спросил он гораздо серьезнее.
– Давай прогуляемся, есть, что рассказать.
Мгновение спустя мы уже брели куда глаза глядят, пробираясь сквозь чащу, подальше от людских домов и редких праздно шатающихся ранних пташек. Как бы я ни хотел все рассказать Артему, я совершенно не понимал, с чего начать. Вроде бы мы все это уже проходили с Сашей, он должен понять, но, ощутив бездну на собственной шкуре, я осознал, как тяжело передать свои истинные ощущения другому человеку.
– Дим, ты же явно примчался сюда не ради молчаливой утренней прогулки, – вторгся Тема в поток моих мыслей, – давай выкладывай, что стряслось.
– Я был там, и сам все видел, – ответил я после минутной паузы, надеясь на понимание друга.
– Где там? Что ты видел? Хватит загадок и рассказывай нормально, – нетерпеливо бросил все еще пытающийся проснуться Артем.
– Ладно. Мне приснилась бездна, в общем-то, это главное.
– Что? – глаза Артема расширились, и он замер как вкопанный, чуть не влетев в дерево. – Почему теперь? Что ты делал вечером? И что же происходит в самой бездне? Давай-ка детально, с этим надо разбираться. Вдруг ты начнешь… – он осекся, но все же продолжил, понизив голос, – сходить с ума.
– Если совсем детально, то вчера вечером приходила Алена с бутылкой ужасного вина, – начал я.
– А, поклонница твоя, всюду про тебя вынюхивает, уже засыпала меня вопросами: «А что Дима любит? А когда Дима ложится спать?», – перебил Артем, – так, и чего она хотела? Кстати, она очень даже интересная.
– Ну как чего: вероятно, напоить и соблазнить, но потерпела фиаско. Вино было мерзкое, сама она, впрочем, тоже. – Артем заинтересованно хлопал глазами, а губы кривились в еле заметной усмешке. – Я знаю, ты мне снова скажешь, что надо идти дальше и все такое. Но точно не с ней и не сейчас, да и вообще разговор о другом, – я дал время Теме обдумать мои слова, с которыми он совершенно точно не был согласен, и продолжил. – Так вот, от пары кружек этой жижи мне стало так паршиво, что я просто распластался по кровати и изучал вращающийся потолок, даже не заметив, как уснул. И может быть потому, что голова была такая пустая, или еще почему, но уже в следующий миг я обнаружил себя среди этой черной засасывающей субстанции. Я не знаю, как это можно описать словами, да все то же самое, что говорила Саша. Но чувствуешь себя там, будто сейчас умрешь, или уже умер.
– Дим, ты точно уверен, что это именно бездна, а не просто похмельный бред?
– Я думал об этом, – глухо отозвался я, ожидая логичного вопроса, – но это невозможно перепутать ни с чем другим. Скорее здесь алкоголь стал катализатором для… открытия сознания что ли.
– Поня-я-ятно, – протянул Артем, – и что думаешь делать?
– А с этим можно что-то сделать?
– Я не знаю, вряд ли вообще кто-то знает. Эти сны видели только твоя мама и Саша. Но… они точно не помогут.
– Если только…, – я замер от неожиданно возникшей в моей голове мысли (и как я раньше об этом не задумывался?!).
– Если только что? – крикнул мне вслед Артем, но я уже бежал что было сил по направлению к порталу.
Что если я могу оставлять Саше какие-то сообщения через портал? Что если во время урагана эта граница между мирами приоткрывается, и пусть я не перейду туда сам, то хотя бы смогу что-то подбросить? Я должен попытаться, начать с каких-то мелких предметов, а потом переходить на что-то большее. Конечно, я не знаю, куда они попадут, и попадут ли вообще куда-то, но почему бы не попробовать? Вдруг, у нас есть шанс хоть на какую-то коммуникацию?
Глава 4.
Мелкие капли иголками впивались в лицо, но будто придавали сил двигаться вперед. Я брела знакомым маршрутом, которого упорно старалась избегать вот уже целых полгода. Никогда прежде я не ощущала такой разобщенности свой жизни и окружающей реальности. Да, бывало грустно, бессмысленно и обидно, но сейчас я зависла где-то между мирами не в силах выбрать, к какому примкнуть. Возможно, бездна не так уж и плоха, главное – расслабиться и поддаться ее магнетизму, а дальше лететь куда-то навстречу черноте, отключая чувства и сознание.
Было приятно ощущать, как при приближении к воротам леса усиливались дождь и ветер, как будто это привычный и даже родной ураган готов вот-вот оторвать меня от земли и вышвырнуть где-нибудь на другом конце земного шара, если там вообще что-то есть. И только особенная сырость, свойственная последним дням лета или самому началу осени, и драповое пальто с теплой подкладкой не давали забыть о том, где же я нахожусь на самом деле.
Быстрым шагом добравшись до калитки, периодически превращающейся в портал, я притормозила – идти в лес совершенно не хотелось; его темнеющие кроны и залитые водой аллеи будто бы отталкивали меня и отказывались пускать в свои владения. Следуя какому-то незримому приказу свыше, я задержалась в воротах. Гулять в такую погоду в будний день в голову никому не приходило, а потому я, не боясь наткнуться на праздно шатающихся, замерла на границе миров, прижавшись лбом к мокрой ограде. Дождь, выпуклыми каплями собравшийся на крашеном металле, струями потек по моему лицу. Я зажмурилась и растворилась в себе. Откуда-то изнутри меня прорывалось желание заговорить, рассказать все, что произошло за последние полгода. Но кому? Холодному мокрому столбу? Да какая, собственно, разница. Даже если кто-то из случайных прохожих примет меня за сумасшедшую, так ли они будут далеки от действительности?
