скачать книгу бесплатно
– А теперь я калека, человечка, – яростно прошипел ящер. – Шторм меж мирами уничтожил мои крылья!
Дракон чуть развернул голову, давая свет фарами-глазами, и на его мощной спине Маша узрела жалкие обрывки того, что некогда являлось великолепными крыльями.
И тогда девушка ощутила, как загорается в ней иной свет. Не тот, что меч, но тот, что прави?ло. Он смешивался с белизной, подаренной дивным деревом с корой светлого серебра. Этот свет копился, покалывал, собирался в ладонях и требовал выхода. Если дерево своим светом, сконцентрированным в плодах, одним махом исцелило умирающего, означает ли это, что и она, Маша, одаренная сияющими плодами, впитавшимися в кожу, сможет полечить искалеченного дракона? Нехорошо, что он поневоле превратился из защитника в пугало для людей! Пожалуй, теперь смысл попадания в пещеру виделся более верно.
– Ясно, – деловито кивнула Сазонова своим мыслям, самым наглым образом игнорируя искрящегося, как неисправная проводка, ящера, и не велела, но попросила: – Мне надо до места травмы добраться. Попробую полечить.
Дракон со стуком захлопнул пасть и подавился собственными искрами. Не считая глухого и одновременно глубокого стука сердца громадины, на несколько секунд воцарилась тишина.
– Полечить? – неуверенно, почти на сто процентов считая, что он ослышался, уточнил ящер.
– Да, – подтвердила Мария и принялась рассуждать вслух: – Только мне не взобраться тебе на спину – слишком высоко, и чешуя либо порежет кожу, либо я с нее соскользну. Надо что-то придумать.
– Так подойдет? – сверкнула сапфирово-стальная вспышка, и на месте дракона встал мужчина, босой, одетый лишь в узкие серые штаны до колен. Запах немытого тела, засохшей крови и нехороших ран ударил девушке в нос.
Золотой свет, который раньше излучали глаза дракона, перешел на кожу его человеческого тела, давая превосходную видимость. Мария подбежала к медленно поворачивающемуся пациенту. Спина дракона являла собой месиво из глубоких багровых гноящихся и едва зарубцевавшихся ран, еще продолжавших местами сочиться сукровицей. Как же ему было больно все это время!
Ослепительный бело-золотой свет рванул из ладоней девушки навстречу этой боли и муке, руки сами легли на горячую бугристую поверхность. Дракон выгнулся дугой и завопил. Сияние затопило все пространство пещеры, ослепив Машу до слез. Руки жгло, будто в чане с кипятком, но Сазонова терпела и держала, чувствуя: все правильно, так надо. Даром и с удовольствием для доктора такое сделать не получится!
Когда зрение вернулось и Маша утерла рукавом глаза, она разглядела лежащего на камнях мужчину с совершенно целой спиной. Бугристые незаживающие шрамы сменила гладкая кожа хорошего золотистого оттенка.
– Получилось! – довольно улыбнулась Сазонова и снова перехватила ручку временно отставленного в сторону мусорного ведра.
– Ты вылечила… Не убила… – Кажется, пациент никак не мог поверить в случившееся чудо. Поворачиваясь к девушке спиной, он почти верил в неминуемую смерть и ждал, почти жаждал ее, как конца мук. А вместо этого получил исцеление.
Маша только тряхнула челкой, подтверждая положение дел. Дескать, все так и есть.
– Я снова буду парить меж мирами! Выбери себе награду! – велел дракон, широким жестом указывая на груды сокровищ.
– Не надо, – почти испугалась девушка, понятия не имеющая, что делать с этими громоздкими драгоценными штуковинами. Украшений, не считая собственных поделок из бисера, Маша никогда не носила – мешали спортом заниматься, а взять что-то, чтобы где-то продать… Одна мысль о сердито нахмурившемся дедушке, перед которым внучка вздумала бы похвастаться наградой, сразу отсекала всякое желание прибарахлиться.
– Тогда каково твое желание, человек? – сурово свел густые брови исцеленный дракон и потребовал ответа: – Закон воздаяния обязывает внести плату! Говори!
– Я шла мусор выносить. Ты его сжечь сможешь? – осенила Машу неожиданная идея, и девушка кивнула на ведро. Даже поставила его на камни и отступила на шаг-другой, открывая клиенту фронт работы.
– Сжечь мусор? – переспросил озадаченный дракон, не ведавший о потенциальных трудностях и коварстве содержимого невинного на вид ведра с черным мешком внутри, и гордо ответил: – Могу!
Дело у благодарного пациента с мыслью не расходилось. Даже не обращаясь в ящера, он хлопнул в ладони, призывая драконий огонь. Бедный мусор аннигилировал заодно с ведром, оставив лишь призрак запаха горелой пластмассы.
– Так? – ради проформы уточнил довольный исполнитель.
– Почти, – вздохнула Маша. – Только пакет из ведра надо было вынуть. Ведро бы еще пригодилось. Оно многоразовое.
– Ведро? – сконфуженно нахмурился дракон.
– Ага, – улыбнулась девушка и беспечно махнула рукой: – Ладно, другое куплю.
– Не надо, – сурово свел густые брови помощник и, оглядев хозяйским взглядом пещеру, повелительно простер длань. Со звоном и шорохом из левого дальнего холма несусветных богатств вылетело нечто, похожее на большую напольную вазу или высокую чашу с дивным орнаментом. Серебристо-серый цвет посудины очень походил оттенком на пластик погибшего ведра. Под взглядом и пламенем, полившимся из двух рук, чаша с растительным узором в считаные мгновения приняла форму и вид, неотличимый от скончавшегося ведерка. Дракон дыхнул на нее, остужая, и презентовал девушке с гордым полупоклоном и пояснением: – Это мифраиль. Прослужит тебе вечность!
– Спасибо. – Маша приняла ведро, не зная, как объяснить несопоставимость подарка и его предназначения, но отчетливо понимая: откажется – обидит гордого ящера насмерть. Возможно, и, скорее всего, на свою.
Хотя… Ну мифраиль так мифраиль, какая, собственно, разница, в чем мусор выносить? На вид обычное металлическое ведро, только легонькое, легче алюминия, и, наверное, прочное. Потому Маша еще раз и уже более оптимистично повторила слова благодарности. Не важно, из какого материала ведро, если на взгляд землянина это не определить, а если ему сноса не будет – вообще здорово. Пластик-то уже надоело покупать. Мусорные ведра не выдерживали нагрузки и трескались раз в полгода-год, или ручки отваливались в самый неподходящий момент.
– Я Карриграшрай-а-раг-о-рир. Разреши узнать имя моей спасительницы, – преисполнившись торжественной гордости, обратился к девушке дракон, преподнесший невиданно щедрый дар. Вероятно, переходил к следующему ритуальному благодарственному этапу.
– Маша, – просто отозвалась девушка.
– Маша? – Возмущение, унижение, непонимание смешались в вопросе-возгласе исцеленного.
«Ой, он ведь, наверное, свое полное имя назвал, а я в ответ так, по-простому. Обидела! Надо срочно исправиться», – снова тряхнула челкой Сазонова и представилась уже по всем правилам:
– Мария Валерьевна Сазонова.
– Двадцать пять звуков, больше, чем у меня, – довольно оскалился ящер и едва заметно склонил голову; сальные грязные пряди длинных волос упали, закрывая лицо. – Твой род воистину древен. Ты – достойная спасительница! Я удовлетворен!
– Будь иначе, пришлось бы меня убить, смывая позор? – пошутила Маша, а странный ящер ответил ей самой искренней согласной улыбкой и коротким словом:
– Воистину!
«Вот попала… вернее, попала и чуть не пропала», – подумала девушка и осторожно уточнила, не зная, в какой еще форме выразить сакраментальное «дорогие хозяева, а не надоели ли вам гости?»:
– Теперь, когда у тебя снова есть крылья, вернешься туда, где ты был хранителем и защитником?
– Пора, – задумчиво согласился странный собеседник с непроизносимым именем и альтернативной логикой, сочтя вопрос закрытым.
Он посмотрел на свои сокровища, и под действием его взгляда груды несметных богатств то ли спрессовались, то ли трансформировались в обычный темно-синий кулон. Дракон повесил его себе на шею с самодовольной улыбкой. А потом, обратившись в гигантского ящера, дракон по имени Кар… и дальше много букв, взлетел. Нет, не в громадной пещере, а в открывшееся прямо в ней большое окно то ли пространства, то ли времени.
На сетчатке, прежде чем портал схлопнулся, запечатлелось видение: парящий между бесчисленного множества миров прекрасный ящер, распростерший серебряно-синие крылья. Странный, грозный, несомненно опасный, но удивительно восхитительный!
«Ну… – поразмыслив, заключила справедливая Мария. – Если ты настолько могущественен, то имеешь право на чуточку самодовольства. Или не на чуточку… А мне домой пора. Надеюсь, получится, как в лесу эльфов».
Нагнувшись, Маша подхватила ручку нового ведра и, не открывая никаких величественных порталов, просто захотела домой и исчезла в золотисто-красной вспышке. У нее она приняла форму то ли двери, то ли гигантского ключа, ставшего дверью.
Вернувшись в квартиру, девушка поместила в ведерко свежий пакет для мусора и нахлобучила сверху старую крышку. Пригляделась и заключила: со стороны и не скажешь, что ведерко не пластик, а какой-то вечный мифраиль. Ведро как ведро.
Маша еще раз поправила крышку и занялась другими делами. Лечить драконов – это интересно, но котлетки сами собой не пожарятся и макарошки не сварятся.
Глава 4
Заколдованный замок, или Маша против фобий
Через пару деньков в гости заглянул дедушка. Новое ведерко для мусора заметил не сразу. А когда заприметил, лишь уточнил, что случилось со старым. На что внучка честно ответила: совсем сломалось.
Правда, вопреки своей выдающейся честности, рассказывать, кем и где ведерко «сломано» до состояния аннигиляции, не стала. Дедушка уже пожилой, в сказки не верит, не понял бы внучку. А если бы вдруг понял, то мог бы и разволноваться не по-хорошему.
Зато практичность внучки по части выбора металлического ведерка Федор оценил. И даже малость огорчился, что такое ведерко было одно и себе прикупить не получится.
Снова один за другим потекли учебные деньки, Маша исправно ездила в университет, бегала в бассейн, жила обычной жизнью, в которую теперь, как строчка «подвиг» в расписании из старого фильма про Мюнхгаузена, вписались неожиданные перемещения в иные реальности.
Пугаться этих чудес Маша, особа спокойная, как просветленный йог, и практичная до мозга костей, даже не думала. Приняла их как данность и разновидность не то учебы, не то работы. Уверенность: «Все правильно, так надо!» – прочно угнездилась в сознании девушки где-то между таблицей умножения и правилами грамматики. Может, так подействовал ключ, ставший частью ее самой?
«Надо – значит – надо», – приняла Сазонова изменившиеся обстоятельства и постаралась действовать добросовестно, без лишней горячности, спешки или восторженного фанатизма.
Она не Витька и свои перемещения и действия в иных мирах как сказку не воспринимала, больше как математическую или логическую задачу, к которой надо подобрать верный ответ. Почему? Может, потому, что не очень любила читать или смотреть фантастические фильмы и восторженной верой в сказки и жаждой чуда не горела.
Лучшим отдыхом для Маши были пробежки или плавание. Хотя к пробежкам, да и к любому выходу из дома, в последнее время Сазонова стала готовиться, как к многодневному походу, потому что ключ-врата, вшитые в нее с той поры, как в руки угодил ржавый ключ бабы Нюты, могли сработать в любой момент. Не всегда удобный или подходящий конкретно для девушки. Зато, весьма вероятно, подходящий для ситуации или мира, куда ее забрасывало в качестве этого самого «гармонизатора, пра?вила и прави?ла». Закономерностей процесса Сазонова пока просчитать не могла. Может, ее вообще не было или ключ срабатывал каждый раз, как только в нем накапливался некий магический заряд? Ну… значит, так надо, и нечего переживать по пустякам.
К новым обязанностям девушка отнеслась с философским спокойствием. Но, кто знает, возможно, именно спокойствие, а не щенячий энтузиазм и радостная жажда чудес было тем самым необходимым состоянием для оптимальной работы ортэс? Кто-то там наверху, скорее всего, знает наверняка, потому и назначил Машу Сазонову на странную должность.
Словом, по большому счету в жизни и системе ценностей девушки мало что изменилось. Маша лишь немного откорректировала расписание. Вот и все!
Пробежку по парковой тропинке – если можно было, студентка предпочитала бегать именно по тропинкам, а не по асфальтовым дорожкам – прервала золотисто-красная вспышка. И ноги ступили на длинные серые плиты очень старой дороги. В стыках когда-то, видимо, очень плотно пригнанных друг к другу плит пробивались редкие куртинки травы. Вокруг стоял мрачноватый лес, больше хвойный, чем смешанный или лиственный. А прямо перед девушкой дорога упиралась в стену густого, высокого и очень колючего кустарника, порядком превышающего человеческий рост. Вроде листья его напоминали шиповник, но были куда темнее. Ни ягод, ни цветов на ветвях не имелось. Зато наличествовали иссиня-черные пауки. Крупные, с Машин кулак, дремлющие пауки без паутины.
Нет, арахнофобией Сазонова не страдала, но эти животные выглядели отнюдь не безобидно. Подходить к ним близко, не то что касаться даже пальцем, не хотелось категорически. Пока Маша не могла определить причину своего прибытия в этот неприятный лес.
Чуть нахмурившись, Мария прислушалась. Левее, за кустами, у деревьев, пусть мрачных, но не усыпанных пауками, раздавались какие-то несвойственные природе звуки. Если говорить точнее, там кто-то, судя по голосу, мужского пола, не то причитал, не то взахлеб плакал.
Что ж, в беду может попасть любой. Для этого вовсе не обязательно быть хрупкой девой или ребенком. Маша тряхнула челкой и пошла на звук.
Обняв за шею здоровенного белого коня с пышной искристо-снежной гривой, от души рыдал длинноволосый юноша. Черт его лица Маша не видела, зато в подробностях разглядела роскошный жемчужно-белый плащ с вышивкой в виде восходящего солнца на спине. Вместе с глухими рыданиями с губ блондина вырывались слова:
– Не могу… не могу… Кальвин, я не могу…
– Здравствуй, – обратилась Маша к огорченному юноше. – Тебе нужна помощь?
– Мне никто не в силах помочь, прекрасная дева, – горько посетовал нежданный собеседник, повернув к вопрошающей заплаканное лицо с удивительно тонкими чертами. – Если только ты не снизошедшая с небес аватара светозарной Маирель.
– Наверное, нет, я бы знала, – на миг-другой призадумавшись, рационально объявила Маша. – Но, может быть, тоже помогу. В чем проблема-то?
– Мне никогда не стать рыцарем Ордена Зари и уже тем более королем Зеварда! – горько поведал причину душевных переживаний собеседник, даже не задумавшись над тем, что делает в чаще леса незнакомка.
– Почему? – прямо спросила девушка.
– Рыцарем Зари становится лишь тот отважный воин, который способен пройти по тропе ужаса к заколдованному замку и принести цветущую ветвь шиповника из сада. – Юноша махнул в сторону стоящих стеной кустов с шипами и неподвижно застывшими в сплетении ветвей пауками.
– М-да, невозможно. Если только прийти с лесорубами в защитных костюмах или с огнеметами, – нахмурившись, согласилась Сазонова.
– Заросли раздвигают ветви перед претендентом, – внес вялое уточнение юный не-рыцарь, нервно перебирая поводья. – Но я трус! Я боюсь пауков, а как подумаю, что хоть один из чщидаров пробудится и укусит меня, ноги каменеют, не могу сделать и шага.
– Они сильно ядовитые? – практично уточнила девушка.
– Укус чщидара смертелен, – содрогнулся всем телом собеседник.
– Тогда ты не трус, а нормальный человек, – пожала плечами рационалистка Маша. – Кто же в здравом уме к ядовитым тварям полезет без страховки?
– Чщидары спят зачарованным сном и пробуждаются лишь в случае, если длань смертного заденет хоть лист одного из дерев, на коих они пребывают вечными стражами.
– Хм, при таких вводных, пожалуй, можно попробовать, – рассудительно заметила Сазонова. – У тебя, наверное, фобия, ну… неконтролируемый разумом страх перед пауками. Так? Поэтому опасаешься?
– Д-да, – подтвердил юноша, почему-то перестав рыдать и теперь лишь изредка хлюпая носом с покрасневшим кончиком.
Милая рыжеволосая дева, стриженная, как паж, его не осуждала, не смотрела с презрением или жалостью, а вела мирную беседу. И от излучаемой ею уверенности и умиротворения почему-то самому становилось немного спокойнее на душе.
– Тогда выход есть. Если ты не будешь видеть пауков, идти сможешь?
– Если я не буду их видеть, то я и дороги не увижу, – резонно возразил собеседник. – И тогда точно сразу задену ветви с чщидарами.
– А если тебя с завязанными глазами вести и направлять? – уточнила Мария.
– Н-не знаю. А что? – насторожился юноша, жаждущий посвящения столь же сильно, сколь силен был его ужас перед арахнидами.
– А вот что, – бодро объявила Мария и изложила свой нехитрый план. – Поэтому если ты сможешь довериться мне, то я проведу тебя по дороге.
– Ты не боишься пауков? – опасливо восхитился претендент на рыцарское звание.
– Разумно остерегаюсь, раз они ядовитые, – пожала широкими плечами носительница диагноза «паладин». – Но ведь это и к лучшему, осторожнее буду. Пробуем или помощь не нужна?
– Я не знаю… Я… – замялся юноша, а потом, глянув в зелено-карие глаза девушки, будто нашел в них ту порцию силы и мужества, каковой ему недоставало, и энергично кивнул, как в омут с головой кинулся: – Пробуем!
– Снимай шарф, проверить надо, годится ли он, чтобы глаза завязать, – продолжила претворять в жизнь свой план Мария, кивая на нечто шелковое, щедро украшенное вышивкой. Шарф не шарф, кашне не кашне, но завязать глаза сгодится.
Шарф был мигом снят с мечтающей о ярме рыцарства шеи и передан для испытаний. Маша намотала повязку вокруг кудрявой головы юноши. С третьего раза, два раза обернув, удалось сделать так, чтобы ткань лежала ровно, не соскакивала, не давала смотреть по сторонам и не цеплялась за все вокруг. Теперь подопытный кролик видел только кончики собственных сапог, траву и плиты дороги, по которой ему надлежало пройти к замку и зарослям цветущего шиповника. Следующие полчаса Маша и ее новый знакомый потратили на тренировки. Переть буром на штурм паучьих зарослей они не стали.
Маша водила парня за собой, как телка на веревочке, держа за левую руку. А юноша, чутко прислушиваясь к ее командам, старался реагировать на них как можно оперативнее: шаг вправо, два влево, повернись боком, наклонись, пригнись, присядь и так далее.
Конь по кличке Кальвин косился на происходящее с явственным сомнением в здравости рассудка хозяина. Он переступал копытами, прядал ушами, а потом и вовсе постарался максимально, насколько позволяли поводья, наброшенные на ветку, отодвинуться за ближайшее дерево с листвой погуще. Может, потому, что листва там была вкуснее, а может, потому, что листья худо-бедно скрывали животное от рехнувшегося хозяина и его нелепой знакомой.
Наконец Маша остановилась и признала:
– Хорошо, все получается. Пора! Идем?
– Ид-дем, – чуть запнувшись, подтвердил свое согласие юноша, при этом он так вцепился в руку девушки, что, будь на ее месте какая-нибудь менее тренированная особа, та в лучшем случае отделалась бы синяками.
Высокие черно-шипастые кусты, точно экзотическими плодами, усыпанные пауками, пребывающими в зачарованном сне, как и поведал заранее юноша, сами начали раздвигать ветви. В плотной растительной стене четко по периметру плит дороги образовался арочный проход. Было темновато, но в принципе идти оказалось вполне удобно.
