Дневник Элизабет Де Варис

Фиона Моран

Дневник Элизабет Де Варис

Есть тишина, в которой можно отдохнуть.

А есть та, что хоронит заживо.

Элизабет

Тучи висели над домом, плотно прижавшись к небу. Свет едва проникал сквозь них, тусклый и равномерно разлитый по двору. Даже воздух был неподвижен. Ветер не колыхал листву, лишь изредка шевелил листьями, осторожно, чтобы не потревожить тишину.

После праздника Единства эта же тишина казалась особенно тяжелой. Александр сидел за столом, уткнувшись в бумаги. Кабинет был полон знаков его успеха – медалей, грамот, но даже они не могли развеять холод, поселившийся здесь.

На диване неподалёку сидела Элизабет. Её глаза, когда-то сияющие, теперь были полны усталости и безмолвной тоски, которую она больше не пыталась скрыть. Она давно научилась принимать свою роль, но это принятие не приносило ей облегчения, ведь Александр за несколько часов так и не удостоил её даже случайного взгляда.

– Александр, мне сегодня нужно будет отлучиться. Я хочу купить… – начала она, но её слова были прерваны ленивым движением его руки.

– Хорошо, предупреди мистера Коллинза.

Она встала, тихо, почти незаметно. На ее губах дрогнула обида, но не проросла в слова. Элизабет вышла из кабинета.

«Он надёжный, – говорил отец. – Он защитит тебя в этом жестоком мире».

Александр действительно был человеком, которому с самого рождения казалось, что мир создан только для него. Его имя звучало в кабинетах министров и банкирских салонах, а его прадед – один из тех, кто построил экономику страны, вложившись в недвижимость, банки и всё, что сулило прибыль.

Их союз не был страстью или выбором – для его семьи она была выгодным приобретением. Для её отца – гарантией статуса и безопасности.

Она мечтала о любви, которую читала в книгах. В юности Элизабет представляла себе мужа, что будет заботиться, слушать, понимать. Но Александр был другим – строгим, холодным, погруженный в дела, где каждый его шаг был рассчитан, а чувства – лишний риск. Его мир держался на правилах бизнеса, а не сердца.

Элизабет собрала немногое – вещи, которые берут с собой, покидая дом не временно, а навсегда. Кровать, на которую скользнул её взгляд, давно утратила личное значение. Как и весь этот дом, больше напоминавший декорацию. Его дом.

Когда поезд тронулся, она села у окна. За стеклом скользили улицы города – узнаваемые, но лишённые прежней близости. Элизабет закрыла глаза.

Где-то там впереди её ждала новая жизнь. С ним или без него – уже не имело никакого значения.

***

Александр отвлекся только к вечеру. Он потер глаза – усталость навалилась тяжелым грузом, будто он провел день не за столом, а где-то под землей, в шахте, где давит каждый камень. Кабинет был тем же: стены, книги, бумаги, ни одна вещь не сдвинута с места. Но что-то было не так. Тишина, обычно спокойная, теперь давила. Будто даже воздух стал плотнее.

Он оглядел кабинет. Взгляд скользнул по дивану. Элизабет там не было и это было странно. Он привык, что она рядом, даже если они не разговаривали часами. Ее молчание было частью порядка вещей.

Теперь же этот порядок нарушился.

– Где Элизабет? – спросил он, когда вошел дворецкий.

– Она ушла, сэр, – ответил мужчина, избегая взгляда. – Сказала, что направляется на рынок.

Александр поморщился. Да, кажется, она говорила что-то такое. Но тогда почему сейчас это вызвало легкое беспокойство? Может, просто усталость. Дни сливались в серую полосу встреч, отчетов, стратегий. Он потерял счет не только словам Элизабет, но даже ее движениям.

Мысли вновь потекли обратно – к железнодорожной линии, к завтрашней встрече, к документам, которые нужно было подписать до конца недели. Его бизнес – единственное, что можно было предсказать. Все остальное – слишком расплывчато.

Стук в дверь вырвал его из задумчивости.

Мистер Коллинз, дворецкий, вошел с лицом, которое Александр давным-давно научился читать. Что-то случилось. Не крупное, может быть, не критичное, но по-своему тревожное. Он вздохнул. Очередная проблема, которую ему нужно решить.

– Сэр, новости, – Коллинз замялся. – К сожалению, плохие.

Александр ждал. Он уже привык, что люди стараются мягче подавать плохие известия, но сегодня ему хотелось сразу к сути.

– Поезд сошел с рельс на новом участке. Жертв немного, но журналисты уже начали писать о вашей компании.

Александр закрыл глаза. Он чувствовал, как внутри что-то сжалось, но не от страха, а от раздражения. Годы работы, миллионы долларов, десятки проверок – и все это свелось к одному заголовку в газете. Он не мог допустить, чтобы это стало его позором.

– Я понял. Отправь телеграмму, чтобы докладывали мне о каждом шаге, – сказал он, начиная просчитывать, кому звонить, кого отправлять, какие слова использовать в официальном заявлении.

Но вечер продолжал идти своим чередом, и вскоре он заметил еще одну странность – Элизабет так и не вернулась. Это было необычно. Даже если она задерживалась, она всегда посылала записку. Он попросил дворецкого отправить запрос в полицию. Для успокоения.

Александр вернулся в кабинет, с бокалом вина в руке. Мысли прыгали между делами, между страхом потерять проект, между этой странной пустотой, которая образовалась из-за отсутствия Элизабет дома.

Когда раздался звонок в дверь, он резко поднялся.

На пороге стоял курьер с телеграммой. Его лицо было серьёзным и настороженным.

Александр разорвал конверт без особого волнения:

"Уважаемый господин Де Варис.

Сегодня произошло крушение поезда на новом пути. После идентификации пассажиров выяснилось, что среди жертв находилась ваша супруга, госпожа Элизабет Де Варис.

Мы понимаем тяжесть известия и выражаем искренние соболезнования в связи с утратой.

Вместе с тем журналисты уже проявляют активный интерес к личностям погибших. Просим вас срочно дать указания относительно того, как поступить с информацией: разрешено ли сообщать прессе о причастности вашей семьи к инциденту или требуется сохранение конфиденциальности.

Ожидаем вашего срочного ответа для дальнейших действий.

Искренне сожалеем о случившемся и скорбим вместе с вами.»

Он перечитал дважды. Затем еще раз. Слова были на бумаге, но не доходили до сознания. Они просто стояли перед глазами – буквы, знаки, расстояние меж строк. Никакого смысла. Только давление внутри черепа, будто кто-то начал медленно сжимать его голову.

– Это все? – спросил он, не глядя на курьера.

– Да, сэр.

Дворецкий ждал у двери кабинета. Александр протянул ему письмо. Лицо мужчины помрачнело, но он не сказал ни слова. Просто поклонился и вышел.

Александр остался один. И только сейчас почувствовал, как внутри что-то начало само сдвигаться. Толчок. Нужно было действовать, проверить, убедиться собственными глазами.

Он накинул пальто – дверь осталась открытой. Ночь обхватила его холодом, но он не заметил. Шаги были быстрыми, почти автоматическими. Он направился к ближайшему телефонному автомату и набрал номер шофера, коротко бросив в трубку пару слов. Голос звучал чуждо.

Поездка прошла в молчании. Александр смотрел в окно, но ничего не видел. Мысли не успевали за телом.

Когда они прибыли на место, Александр даже не успел выйти из машины – его окружили.

– Господин Де Варис! – закричал первый журналист, поднимая блокнот. – Это правда, что ваша компания игнорировала предупреждения о безопасности?

– Как вы прокомментируете гибель пассажиров?

– Вы планируете брать на себя ответственность?

Фотографы щелкали затворами, вспышки резали глаза, контрастируя с ночью. Александр замер лишь на секунду.

– Без комментариев, – коротко бросил он. – Позже будет официальное заявление.

Но голос был не таким холодным, как обычно. Он оттолкнул одного из репортеров плечом и пошел вперед, прочь от камер, вопросов, на которые еще не мог ответить.

Он остановился у обломков вагона. Один из рабочих копался в остатках металла.

– Список погибших? – спросил Александр, стараясь говорить спокойно.

Рабочий посмотрел на него, немного замялся, потом коротко поклонился и протянул несколько листов бумаги.

– Уже увезли. Вот. Примите наши соболезнования, господин.

Александр не ответил. Просто взял бумаги. Пальцы держали их слишком плотно. Он кивнул, будто подтверждая то, во что все еще не хотел верить.

Он вернулся к машине, пробираясь через журналистов. Шофер ждал, ни о чем не спрашивая. Александр сел, закрыл дверь и коротко бросил:

– В морг.

Дорога показалась бесконечной. Каждый поворот и каждая остановка – точно задержка перед чем-то от чего нельзя было отвернуться. Когда они прибыли, Александр вышел. Ноги двигались, но казалось, что делают это без его участия.

Его провели внутрь. Она лежала там – бледная, неподвижная. Он ожидал, что ее лицо будет искажено болью или страхом, но нет. Была лишь пустота. И эта пустота была страшнее всего.

Его начало тошнить. Он сжал губы, заставил себя смотреть. Рука потянулась к щеке, но замерла в воздухе. Не потому, что боялся. Просто понимал: если он коснется её – это станет окончательной правдой.

Он не помнил, как оказался дома. Тишина встретила его у двери, как всегда. Только теперь она не была фоном. Теперь эта тишина давила. Заполняла собой все.

Он поднялся наверх – ноги двигались медленно. В комнате было все как раньше: разбросанные вещи, ее платье на спинке кресла, запах который еще не исчез. Но дом стал другим. Чужим.

Его взгляд упал на кровать. Там лежал ее дневник.

Он знал о его существовании, но никогда не интересовался. А сейчас почему-то взял. Открыл первую страницу.

Страница 1

16 марта 1930 года

Когда отец сказал мне, что я выйду замуж за Александра Де Вариса, я даже не сразу поняла, что он имеет в виду. Просто сидела, слушала, а внутри все трепетало.

Александр? Он? Тот самый Александр, которого все знают, о котором пишут газеты?

Я не могла поверить. Мне казалось, что это шутка. Или сон… Но папа говорил серьезно, и тогда я поняла: это правда.

Я стану его женой.

Я всегда смотрела на него издалека. Он казался мне совсем не из нашего мира. Как герой историй, которые мне читала тетушка Клара.

Александр… Его имя само по себе вызывает мурашки. Черные волосы, уложенные так аккуратно, будто ни один ветер не осмелится их потревожить…

А его серые глаза, его взгляд… строгий, недоступный. Становится даже страшно и одновременно хочется броситься к нему, обнять и сказать, что я рядом. Всегда буду рядом.

Отец называет его воплощением силы и разума. Но я думаю: он воплощение всего, чего я хочу. Мужчина, который будет рядом, и рядом с которым я стану другой. Уверенной, сильной. Настоящей женщиной.

Свадебные хлопоты поглотили весь дом. У нас уже не комната, а какое-то поле боя – ткани, мерки, букеты, украшения. Я выбирала платье представляя, как он увидит меня. Как вдохнет глубже, скажет себе: «Это она. Это моя Элизабет». Я хотела быть для него настолько красивой, чтобы он больше никогда не отводил взгляда.

Отец просил меня сохранять спокойствие, говорил, что эмоции – лишние. Но как быть спокойной, когда вся моя жизнь переворачивается? Когда ты не просто дочь богатого человека, а невеста одного из самых влиятельных мужчин?

Недавно мы встретились с ним после помолвки. Он ждал в саду, в темном костюме, как всегда идеален. Высокий… Я остановилась, но не потому, что испугалась. А потому что впервые почувствовала, что он не просто мужчина. Он моя судьба.

Элизабет. Я впервые услышала своё имя из его уст адресованные лично мне. Он медленно, почти лениво произнес мое имя… Голос был низким, обволакивающим. В нем, конечно, не было тепла, но зато была огромная уверенность.

Он говорил о деталях, о цветах, о рассадке гостей. Я лишь кивала. Но, господь, как же мне хотелось сказать ему так много: что я его люблю, что я готова на все ради этого дня. Но я молчала. Что-то в его взгляде меня отталкивало.

В ту ночь я долго не могла уснуть. Лежала в кровати снова и снова прокручивала в голове его образ. Разве можно быть столь совершенным? Александр для меня идеал, и я готова забыть обо всём, лишь бы быть рядом с ним.

Хочу гордо носить фамилию Де Варис.

Элизабет Де Варис.

Звучит прекрасно.

Страница 4

25 марта 1930 года.

Сегодня был наш день. Я проснулась с трепетом в груди, почти не чувствуя ног. Сердце билось так громко, что казалось – его стук слышен даже за пределами дома. Белое платье, сшитое специально для меня, висело на манекене, сверкая жемчужинами и кружевами, а я все смотрела на него и не могла поверить: этот день действительно настал.

Александр… Это имя звучит как музыка, что ласкает мои уши. Каждый раз, когда он смотрит на меня, я чувствую, как внутри все замирает. Сегодня он станет моим. Навсегда.

Церемония была словно из сказки. Зал украшали белые лилии и сирень, аромат которых наполнял воздух сладостью. Я стояла у алтаря, когда он вошел. В этот момент мой мир перестал существовать. Его взгляд скользнул по залу, потом задержался на мне. В нем было одобрение или мне только показалось? Отец держал меня под руку, повторяя, что я буду счастлива. И его слова все еще звучали в моей голове, когда я произнесла «да».

Когда кольцо легло на мой палец, мне показалось, что я лечу. Как птица. Как будто я легче воздуха…

Я готова провести с ним всю жизнь, любить его как никто другой. Мне кажется, что это начало чего-то большего. Наши сердца уже связаны прочными узами.

Но вечер…

Наша первая ночь оказалась совсем не такой, как в романах, которые мне давала Анастасия. В книгах герои смотрели друг другу в глаза, их души переплетались, а сердца бились в унисон. Реальность же оказалась другой.