скачать книгу бесплатно
Гримуар лиходеев. Гризельда
Ева Финова
Задумывался ли когда-нибудь матёрый охотник о том, что он и сам может стать дичью в каменных джунглях Фено?Карточный домик. Кукольница. Гримуар лиходеев. Душегубы. Фанатики. И кровавое слово на стене – Гризельда. Кто или что из этого понадобится детективу, чтобы раскрыть череду загадочных убийств?Итак, игра с нулевой суммой началась…
Ева Финова
Гримуар лиходеев. Гризельда
Глава 1. Старина Джери
Маленькая одноэтажная закусочная была построена на углу высокого монументального здания юстиции, включавшего в себя главный участок полиции, длиной во всю Сорок седьмую улицу. Неказистое пошарпанное сооружение грустно смотрело на проезжающие мобили большими мутными окнами. Голубые покрашенные стены со временем потрескались и к настоящему моменту выглядели чересчур архаично по сравнению с новым писком моды в архитектуре – каменными серыми небоскрёбами, пронзающими высь словно пики. Во всём Фено таких зданий сейчас было возведено ровно двадцать семь. Ещё два небоскрёба были на очереди. Один из них, уже как год ожидает начала строительства, застыв на уровне разрытого котлована. Другой замер на шестом этаже, тыча в небо множеством столбов и заржавевших арматур.
Будь воля подрядчика, заказал бы побольше неприхотливой нежити, управляемой могильщиками-нелегалами, и закончил строительство за несколько месяцев. Но в дело вступила принципиальная рука закона. При раскапывании котлована невезучие строители наткнулись на подземное капище. И, судя по всему, к тому моменту, как добросовестные стукачи наконец донесли об этой находке, его успели разворовать местные вандалы и мародёры. Во втором случае на стройке нашли расчленённый труп, не выдерживающий критики криминалиста. Один из экспертов как раз заглянул перед работой подкрепиться к самому известному на всю улицу повару Лоуби, хозяину обшарпанной забегаловки и заядлого сплетника в одном лице.
Несвежий фартук с множеством пятен от приготовляемых блюд был натянут на внушительных размеров пузо в клетчатой робе. В одарённом Лоуби внушительными можно было назвать без преувеличения все части тела. Начиная от размера ноги и заканчивая длиной чёрных как смоль усов, постепенно перерастающих в пушистые бакенбарды. А под колпаком повара пряталось девственно лысое темечко и затылок.
С виду добряк, Лоу в прошлом был чемпионом по смешанным единоборствам. Поэтому, хотели люди того или нет, но на его вопросы, выкрикнутые через окно выдачи заказа в узкий продолговатый зал, отвечали все без исключения. Один только детектив, его старый приятель по школе, мог позволить себе юлить или же, наоборот, беззлобно подтрунивать над размерами друга, уходя от ответа.
В этот раз колокольчик, висящий над входом, характерно тренькнул чуть раньше обычного. Лоуби уже настолько привык к завсегдатаям забегаловки, что знал всех клиентов поимённо, выучил предпочтения в еде и даже время посещения. Поэтому, заинтригованный сверх меры, пошёл в зал лично принимать заказ. А заодно посмотреть, кого это там принесла нелёгкая на полицейскую-то улочку.
– Ха! Неужели к нам пожаловал Фиджеральд Боул? – разочарованно посмеиваясь, уточнил владелец закусочной. – Самая одиозная фигура полицейских участков Фено – прогнившего города Аттийской империи, города учёных и экспериментаторов, где технический прогресс идёт рука об руку с безумством изобретателей!
– Кончай орать, – проворчал представленный детектив, усаживаясь рядом с ещё одним посетителем забегаловки, прямо за стойку на высокий стул без спинки. – Голова и так квадратная, да ещё ты тут начинаешь. Плесни-ка мне лучше кофейку, глаза хоть открою.
Флетчер Феллоуз, криминалист Сорок седьмого участка, к настоящему моменту единственный заглянувший позавтракать перед работой, хмыкнул, отрывая взгляд от наполовину опустевшей тарелки.
– Ну-ну, опять небось всю ночь по помойкам шлялся? – Лоуби хохотнул и подмигнул посетителям. – Что на этот раз? Убийство? Грабёж? Похищение?
Коллега Боула хохотнул и тотчас закашлялся, так как ел до этого промасленную яичницу с беконом, а заедал хлебом с маргарином.
– Кха! И то… Кха! И другое… Кха-кха! И всё вместе взятое, я прав? – допытывался криминалист, подыгрывая повару. Стараясь унять кашель, он резво перехватил протянутую чашку кофе и за раз опрокинул её в себя, как какую-то водичку.
– Эй, Феллоуз, не борзей, – возмутился детектив, щурясь красными от недосыпа глазами. Пригрозил на всю закусочную: – Не то как высплюсь, как наберусь сил, точно тебе нюх начищу за все твои ошибки в отчётах и просто за такие вот наглые выходки.
Молодой ещё совсем, лет до тридцати, работник полицейского участка блеснул в ответ острым взглядом, невольно напоминая, что ещё лет пять назад он был самым отъявленным могильщиком-нелегалом во всей округе. И только во время поимки знаменитым детективом Боулом ловкач Флетчер Феллоуз решил резко завязать и перейти на сторону справедливости, благодаря выбитой его адвокатом сделке.
– Что? Никак руки чешутся, снова повторить минувшее? – Бывший могильщик беззлобно оскалился сногсшибательной улыбкой голубоглазого блондина-красавца. – Учти, теперь я знаю о тебе всё. Успел навести справки, Джери. В этот раз победа будет за мной.
– Ой, Фелз, только не начинай, – попросил его детектив, хватаясь за голову. – Говорю же, башка разрывается. Эй, Лоу, кофе!
– Держи-держи, – проворчал повар, возвращаясь в зал. Оказалось, наглец-криминалист допил остатки сваренного кофе в кофейнике, и Лоуби пришлось ненадолго отлучиться к плите за новой порцией. – Ну, так что я пропустил?
– Да ничего. Звезда нашего участка разваливается на глазах, как и всё твоё заведение, старина Ло. Эй, а хочешь, Бо, я тебе помогу? Хрустну позвонками? Получу себе ещё один трупик на анализы и делов-то?
– А хочешь, я тебе затрещину по-отечески отвешу, чтобы вправить мозги на место? – заступился повар за друга.
Сам детектив при этом с нескрываемым удовольствием прихлёбывал горячий кофе из кружки и ни на что не обращал внимания, даже на прозвище – укороченную фамилию. Он постепенно оживал после утомительного дня и не менее насыщенной событиями ночи.
– Ну? – не унимался повар, заглядывая другу в рот. – Что там с убийством или ограблением?
– Об этом уже успели посудачить все кому не лень, Лоу, – проворчал детектив, нехотя отрываясь от кофе. – В котловане под высотку нашли капище, ритуальное место поклонения, к настоящему моменту частично разворованное. Я всю ночь потратил, шатаясь по скупщикам, выискивая старый хлам, статуэтки идолов, ритуальные ножи и прочее.
– И-и-и как? – Энтузиазм старины Ло зашкалил, и он начал притопывать ногой по деревянным доскам пола. – Говори, не томи!
– А вот и нечего мне тебе сказать, – недовольно проворчал звезда-развалюха Сорок седьмого полицейского участка. – Этот вот шизик, – он кивнул в сторону коллеги, – побольше моего знает. Ходил там со своим чемоданчиком, следы искал. А отчёт мне так и не подготовил, кстати.
– Вообще-то мне нельзя трепаться об уликах следствия при посторонних, – хитренько произнёс Флетчер, заискивающе глядя на полупустой кофейник. – Но если ты мне плеснёшь вон той ароматной гадости, то я весь твой, старина.
Знаменитый повар, нечасто получающий столь изощрённые комплементы, слегка зарделся от удовольствия и в уплату договора наполнил кружку криминалиста. А сам при этом шагнул в его сторону, намереваясь слушать внимательно и смотреть в оба, чтобы ничего не пропустить.
Вторым и тоже весьма любимым хобби чемпиона, одарённого кулинарными способностями, было разгадывание загадок. Он их просто обожал. Особенно те, которые имели короткое и лаконичное объяснение. Но и сложные головоломки заставляли его испытывать нечто сродни возбуждению и спортивному азарту, когда он перебирал в уме возможные варианты и искал наиболее вероятное решение. По этой причине, кстати, нередко лез с советами, временами дельными, правда, чаще всего наоборот.
Но криминалист вместо ответа принялся, как и Фиджеральд, наслаждаться горячим кофе. Демонстративно молчал и нагнетал интерес.
– Да-да, я слушаю, – раздосадовано напомнил о себе старина Ло.
– Ах, об этом? – Флетчер прикрыл глаза, делая вид, будто о чём-то вспоминал. – Следы там старые, уже покрытые пылью. Особенно те, которые у ритуального стола. Нет, я бы сказал, столища! И кстати, относительно не такой старый трупик мы забрали на анализы. Ему приблизительно десять лет от силы.
– Как? Трупику? Ребёнок, значит?
– Да нет же, – помахал ладонью криминалист. – На ритуальном столе лежал старик, а его трупику десять лет. А ещё…
– Так, подожди. – Боул недовольно воззрился на коллегу, когда до него дошло. – То есть я зря всю ночь работал кулаками в местных барах, выбивал информацию о краденом, чтобы по горячим следам найти мародёров?
– Ха! – позлорадствовал Флетчер. – Никто тебя не заставлял это делать. Нянька-начальница тебя столько раз предупреждала, а? Прежде чем браться за расследование, мол, дождись результатов из нашего отдела.
Высокий, плечистый, небритый, с большими мешками под глазами из-за хронического недосыпа, растрёпанный Фиджеральд Боул, гроза преступного мира, выглядел на все пятьдесят, хотя ему не было ещё и сорока. Его чёрные волосы с проседью слегка кучерявились, а месячная щетина обещала со дня на день стать полноценной бородой во все щёки и подбородок.
Старина Джери не боялся никого, пройдя настоящую школу жизни как бывший вояка-надзиратель. Ровно пять лет назад он вернулся обратно в родной город Фено из Приграничья, где уже полсотни лет бесчинствовали соседи-кочевники под собирательным названием лангуджи. Гиганты с бычьими повадками и варварским поведением, а ещё рабовладельцы, ворующие людей вместо приветствия. И именно поэтому на окраину империи ссылали не задумываясь всех отъявленных преступников-каторжников, чтобы те служили неплохим отвлечением от мирного населения.
Безусловно, особым почётом пользовались лиходеи, алхимики и могильщики, реже кукольники и кукольницы ввиду их относительно мирного сосуществования с простыми людьми.
Боул долгое время находил управу на всех каторжников без исключения. Его суровый взгляд мог довести до нервного припадка любого, не подготовленного к моральному прессингу жителя Фено, коих в здешних кругах было ровно половина. И вот сейчас Фиджеральд точно так же уставился на Флетчера, в уме пересчитывая ему все кости за то, что сразу не предоставил результаты осмотра места преступления.
– Я мог бы поспать. – Голос детектива звучал глухо.
– И чьи это проблемы? – надменно уточнил бодренький коллега. – Уж точно не мои.
– Фелз! – Пустая кружка треснула в руках Боула, когда тот попытался сдержать рвущуюся наружу ярость. – Ты сразу это понял, что следы старые, и что ритуальный стол обчистили до прихода строителей, так?
– Так. – Миловидный криминалист тоже допил кофе и сейчас делал вид, будто рассматривает свои ногти. – Ой, а точно ведь, у меня ещё столько анализов на сегодня. Интересно бы узнать, из-за чего умер тот старик, ведь внешних причин мы не нашли.
Криминалист собрался было уйти, но детектив его остановил, негодуя:
– Ты сегодня же пришлёшь мне результаты осмотра места преступления, иначе…
– Иначе? – с интересом переспросил наглый блондинчик, сверкнув острым взглядом.
Боул одёрнул себя, но намёку внял. Тоже улыбнулся и миролюбиво добавил:
– Иначе я приду завтра ночью в твою лабораторию и исключительно случайно поменяю этикетки на всех твоих скляночках, баночках, мензурочках с анализами и реагентиками.
Фелз побагровел и обернулся к свидетелю, ища поддержки:
– Ты это слышал? Он угрожал помешать следствию!
– Я? – удивился Лоуби, который сейчас усиленно делал вид, будто протирает стойку тряпкой. – Нет, я не слышал, а что?
– Ах вы! – вознегодовал криминалист. – Ну всё, я на тебя донесу, в этот раз точно!
Сказав такое, смазливый работник полицейского участка выскочил из обшарпанной забегаловки, забыв расплатиться.
– Значит, запишем ему в долг с процентами, – довольно промурлыкал себе под нос Лоуби, чёркая в маленькой книжечке карандашом, а другу тем временем добавил: – Ты, случаем, не перегнул с угрозой-то? Как думаешь без его помощи разруливать это дело? Где ж ты найдёшь ещё одного чокнутого профессора?
– Вообще-то до ареста он был всего лишь доцентом.
– Да какая разница? – оборвал друга повар. – Он был твоим помощником, как ни крути.
– Ага, помощником, – проворчал детектив. – Крыса он, про всё самое важное вечно умалчивает и сидит у себя в каморке, потешается над моими потугами. А иной раз выворачивал улики, чтобы пустить меня по ложному следу. И ведь знал, гад, что доказать его вину не смогу. У нас на все участки Фено трое криминалистов, и они друг за друга горой. Поэтому я и не стал созывать дисциплинарку за тот случай. Всё равно ничего бы не доказал. Надеялся, что он перебесится и оценит мой жест доброй воли. Но, как видишь…
– Тогда, значит, тебе нужен независимый эксперт, доцент или как его там?
– Профессор… – хмыкнул Боул. Но уже через секунду подскочил на месте, точно борзая, взявшая след. – А это идея! Ты гений, старина Ло!
– А ты шило в заднице, старина Джери, – вернул комплемент друг, глядя сквозь мутное стекло витрины на спину детектива по имени Фиджеральд Боул, уверенно перебегающего дорогу. – И ещё один должничок. – Повар выудил из кармана фартука книжечку, дописал туда циферку с пометкой. – Так уж и быть, по дружбе, без процентов.
Он посмотрел на дорогу, туда, где проезжали чихающие мобили и бродили сонные прохожие.
Скукота.
Лоуби тотчас погрустнел, разговаривая сам с собой:
– А пойду-ка покемарю над плитой, пока клиенты не вернулись. Жаль, эти двое ещё не скоро ко мне заявятся, а зря…
Он любовно погладил карман, в котором покоилась маленькая долговая книжечка с зелёной мягонькой обложкой. Без всякого преувеличения нужно сказать, что любимым хобби под номером три у знаменитого повара с полицейской улицы были и всё ещё оставались различные единоборства, мастерство в которых ему иногда приходилось демонстрировать непослушным клиентам, а иной раз и неудачникам-хулиганам. Многих из них Лоу взял на карандаш исключительно в воспитательных целях.
Глава 2. Фенострат
«Я есть город. Город есть я» – гласила табличка на фенострате или, иными словами, здании градоправителя, которым на данный момент являлся один из профессоров Фенского университета прикладной алхимии – ФУПА.
Внушительное четырёхэтажное здание в семь фронтонов, с множеством куполов, контрфорсов, колон и арок, соединённых в длинные аркады, сейчас представляло собой учебное заведение, вместилище несчётного количества источников знаний – живых и неживых, в том числе и чего-то среднего между тем и другим.
Гримуары – одушевлённые книги, наделённые частью духа создателя, могли разговаривать и обладали некоторой разумностью. Об этом сейчас вёл свою лекцию профессор и ректор ФУПА, Эдвин Грует Плёссинг, гениальный алхимик и новый временный градоправитель Фено в одном лице.
– Всего в истории Аттийской империи на настоящий момент насчитывается около семи оригиналов гримуаров выдающихся личностей древности: Авиценна, Альберт, Фламель, Гален, Парацельс и, наконец, основатель нашего города, Филипп Даош Фено, создатель гримуара лиходеев.
Сказав это, профессор вздохнул, поправляя квадратную ректорскую шапку с золотистой верёвочной кисточкой, съехавшую к середине занятия набок. Монокль на цепочке предательски сполз по щеке и, будто так и надо, упал прямо в нагрудный карман белого халата, надетого поверх классического костюма.
Гладко выбритые впалые щёки профессора слегка дрогнули, когда он продолжил:
– Эта легендарная книга оттого и названа так, потому что является самым запретным источником знаний из всех известных в нашей империи. Знания, отражённые на её страницах, могут послужить началом новой эры – эры разрушений и полного хаоса, могут ввергнуть действительность в кровавую пучину тьмы и наделить нового владельца поистине феноменальными способностями.
Сделав паузу, профессор окинул взглядом забитую до отказа аудиторию и невольно подметил живой интерес и блестящие от неподдельного внимания глаза впереди сидящих.
– Но не нужно заблуждаться. Оригиналы гримуаров на то и оригиналы, чтобы слушаться только своих хозяев или же иных алхимиков, равных им по силе. В противном случае книгу можно хоть жечь, хоть топить или пытаться порвать. Ничего у вас не выйдет. Оригиналы гримуаров сильны, а если очень разозлятся, то могут выпить душу обидчика. Поэтому со всей уверенностью признаюсь вам, что даже в нашей библиотеке, в секторе для предвыпускников, на полках стоят лишь укороченные копии этих книг. Доподлинно неизвестно, кто, когда и как умудрился скопировать знания Парацельса об алкагестах, или же рецепты эликсира нигредо, но факт остаётся фактом, оригиналы гримуаров – это недостижимая величина. Найти хоть один из них не видится мне возможным, тем более открыть и попытаться прочитать его содержимое.
Заметив одиноко поднятую студентом руку, профессор прервался и кивнул:
– Да-да, вы что-то хотели?
– Вы сказали, семь гримуаров, но назвали только шестерых алхимиков.
– Вы правы… – нахмурился профессор. – Я нарочно не упомянул о кровавом гримуаре.
– Почему? – последовал закономерный вопрос того же спрашивающего.
– Потому что он создан вовсе не алхимиком, а кукольником и могильщиком, – последовал раздражённый ответ Груета. – Вот о кукольниках и методике создания кукол вам расскажет мой коллега и, может быть, немного обмолвится об этой книге, что, конечно, вряд ли. Но лично у меня нет никакого желания сильно распространяться на сей счёт. Потому что эта книга ещё хуже гримуара лиходеев. Она сеет лишь смерть и не имеет никакой научной ценности. И если у вас всё, то я продолжу.
– Простите, – пролепетал смущённый студент, сутуля плечи под негодующими взглядами рядом сидящих.
Наступила недолгая заминка. Аудитория затихла, с интересом ожидая продолжения лекции, как вдруг за дверью раздалось довольно громкое:
– Вам сюда нельзя!
Дверь скрипнула, и в лекторий ввалился лохматый мужчина в чёрном кожаном костюме, минуя тучную помощницу профессора, миссис Либерти в безразмерном платье-балахоне цвета мокрого камня.
– Мне можно всюду, – проворчал мужчина, прежде чем заметить количество взоров, устремлённых в его сторону. Но это его ничуть не смутило. Опомнившись, он громко крикнул озадаченному ректору, махнув рукой:
– О! Эдвин, вы-то мне и нужны!
Беспардонный детектив Сорок седьмого участка и не думая смущаться, намылился прямо к кафедре, за которой стоял ошарашенный мистер Плёссинг.
– Можем, конечно, поговорить и здесь, среди этих птенчиков, но я бы на вашем месте вышел со мной или, как вариант, отпустил их погулять.
– Что вы себе позволяете? – возмутилась миссис Либерти, следуя за настырным служителем закона. – Часы посещения профессора строго ограничены!
– Я его приму, – опомнился профессор, окидывая присутствующих надменным взором. – В моё отсутствие прошу старост групп собрать тетради с домашними заданиями и оставить их на моём столе. А если не успею вернуться до конца занятия, занесите их в учительскую. Миссис Либерти, прошу вас, садитесь и проследите, чтобы никто не ушёл с занятия в моё отсутствие.
Сухощавый высокий Эдвин хмурился, дожидаясь спешащего к нему детектива. А когда тот приблизился, с аристократическим достоинством указал ему в сторону правой двери, ведущей к боковому выходу из здания и восточному коридору между корпусами.
Когда же за спинами обоих мужчин наконец закрылась дверь, то Эдвин не выдержал и укорил служителя правопорядка:
– Мне кажется, я явно дал понять, что не желаю вас видеть по любому поводу. Тем более что сейчас вы превышаете свои полномочия, заявляясь сюда столь бесцеремонно.
– Я явился к вам не столько как детектив, а как пострадавшая сторона, требующая компенсации. – Фиджеральд неприязненно ухмыльнулся, глядя ректору прямо в глаза. – Вы хотите поговорить об этом в коридоре, или же для начала пройдём в ваш кабинет?
Посверлив Боула неприязненным взглядом, Эдвин с удивлением отметил, что его прямо-таки распирает от любопытства. И он был бы не прочь узнать причину подобной смелости детектива, формально находящегося под его руководством.
Профессор с достоинством кивнул и отправился в глубь здания, уводя с собой источник неприятностей всего города Фено. Ведь появление старины Джери в любой точке континента никому не сулило ничего хорошего. Очевидцы преступлений тряслись от страха из-за одного лишь грозного взгляда Боула, преступники старались не смотреть в глаза и не провоцировать ищейку на грубость, потому что о кулаках знаменитого детектива и его силе слагали легенды по всей Аттийской империи. И даже коллеги Фиджеральда заочно побаивались его гнева. Исключением были лишь несколько человек. Одним из них и являлся профессор Эдвин Грует Плёссинг.
