скачать книгу бесплатно
– Ой-ой. – Дэррил впервые посмотрел на нее с подозрением. – Я даже и не думал, что вы что-то вынюхивали. А вы вынюхивали?
– Нет.
Ниланджана развернула фольгу и откусила большой кусок сэндвича. Хлеба в нем не было. Только обжаренные нутовые шарики, овощи, кленовый сироп и кунжут. Пшеница и все продукты из нее по-прежнему находились в Найт-Вэйле под запретом из-за происшедшего в 2012 году инцидента, когда вся пшеница и продукты из нее превратились в змей. Было много пострадавших, но самым тяжелым последствием стал сам запрет, от которого пострадали люди, любившие хлеб.
– Тогда в кофейне я собирался дать вам свой номер телефона. Но мне не хотелось показаться навязчивым, поэтому вместо него я дал вам брошюру. Я был потрясен, когда она привела вас ко мне. Вы хотите сходить на свидание?
Ниланджана увлеченно жевала сэндвич, и ответом ему стало:
– Мм-м-м-м.
– Ладно, я не совсем верно поставил вопрос. Не свидание. Может, что-то вроде продолжения знакомства. Теперь я вас вспомнил. Это вы тогда со мной разговаривали, когда я еще работал в часовом магазине. Тот разговор заставил меня надолго задуматься. Мы разошлись во мнениях, но мне было весело. Я подумал, что мы могли бы куда-нибудь сходить, поговорить еще немного. По-моему, это что-то вроде свидания. Я себе в этом признаюсь. Вы хотите пойти на свидание?
Ниланджана проглотила маленький кусочек, не переставая жевать.
Дэррил продолжал заполнять паузу.
– В любом случае, моя попытка не быть навязчивым не удалась. Прошу прощения. И за то, что приехал к вам на работу. Это, наверное, выглядит пугающе.
– А еще вы купили мне сэндвич, – добавила Ниланджана, наконец-то прожевав. – Довольно необычный сэндвич.
– Я купил его не вам. Я вышел, чтобы взять сэндвичи себе и Стефани.
– Так он предназначался Стефани?
– Я куплю ей еще на обратном пути.
– Ой! – воскликнула она. Конечно же, сэндвич говорил о его интересе к Стефани. Ей не следовало воспринимать его как нечто другое.
– Это очень даже странно, – заявил мегафон из вертолета.
– Простите, извините. Начнем сначала. В церкви вас что-то заинтересовало. Это я? Не знаю. Отвечать не обязательно. Подождите, это я? – спросил Дэррил.
– Классно! – отозвался вертолет.
Ниланджана быстро откусила от сэндвича огромный кусок, потом показала себе на рот и покрутила туда-сюда головой, словно говоря: «У меня полный рот. Говорить не могу. Дайте мне минутку, чтоб прожевать».
– Я пытаюсь не быть странным. Но я странный. Извините. Со мной такое случается. Иногда я хочу сказать одно, а люди думают, что я говорю совсем другое. Типа я стараюсь быть искренним, а люди думают, что это сарказм. Я просто…
И тут, прервав его, начал пищать ящик с мигающими огоньками, который Ниланджана поставила на край ямы.
– Мм-м-м-м, – произнесла Ниланджана, подняв указательный палец: мол, погодите. Она записала последовательность мигавших огоньков. Сосчитала каждый и поставила галочки на бумаге. Придется возвращаться в лабораторию для расшифровки данных. Ей бы очень хотелось получить разрешение на получение компьютера. Он бы очень облегчил ее работу.
– Давайте как-нибудь куда-нибудь сходим, – сказала она, наконец закончив. Мысль не из лучших – встречаться с тем, кто имеет отношение к ее исследованию. Но разве она не заслужила права немного развеяться? И, оправдываясь перед собой, Ниланджана подумала, что, наверное, сможет таким образом собрать побольше полезных данных.
– Я не очень-то люблю ходить на свидания, так что давайте просто… куда-нибудь сходим. Поедим. Поболтаем. Так ведь говорится?
– Да. «Куда-нибудь сходить. Поесть. Поболтать». Да, именно так говорится.
– Отлично. Может, немного поговорим о моем интересе к церкви. Только давайте на этом не сосредотачиваться. Завтра вечером, идет?
– Завтра – просто класс. Вы думаете, мы в церкви замышляем что-то плохое? – выпалил он.
– Не знаю, Дэррил, – осторожно ответила она. – А вы замышляете что-то плохое?
– Нет, конечно, нет, – ответил он. – Просто все остальные подумали, что вы собираетесь проводить у нас расследование или что-то типа того.
Он казался настолько искренне обеспокоенным, что Ниланджана едва удержалась, чтобы не спросить его о Словотворце. Но в церкви лучше никому не знать, что она идет по этому следу, какими бы безобидными они там ни казались. Ей захотелось, чтобы сейчас Дэррил ушел, а она сходила бы поесть и поговорила с ним как-нибудь в другой раз. Не стоит позволять ему слишком вторгаться в ее работу или жизнь.
– Позвольте ваш номер телефона, – вместо этого произнесла она. – Увидимся завтра.
Они обменялись сообщениями.
– Поеду-ка я куплю Стефани еще сэндвич, – сказал Дэррил, садясь в машину. – Как вам с фалафелем?
– Наименее ядовитый сэндвич из всех, – пошутила она, мысленно надеясь, что так оно и есть.
Глядя вслед его отъезжавшей машине, Ниланджана подкорректировала свою гипотезу. Не психопат. Просто нервный, но, может, где-то даже симпатичный.
Но сюда она приехала совсем не за этим. Она повернулась к ямам. Здесь имели место мощные воздействия, по какой-то причине произведенные посреди пустыни. Еще одно возможное объяснение отсутствию элементарной логики в расположении провалов заключалось в том, что они проделаны неким существом, руководствовавшимся скорее инстинктом, нежели логикой. Ниланджане снова пришли на ум словах вроде «поедать» и «поглощать». Она подумала об огромных витражах в церкви. Какое существо могло породить провалы вроде этих? И насколько огромным оно должно быть, чтобы заставить содрогаться землю до самого города? Возможно ли, что в пустыне прячется какое-то чудовище?
Она окинула взглядом горизонт, но увидела только горы. Большинство людей предпочли бы не заметить даже их.
Глава 10
Взглянув на свои находки, Ниланджана ощутила лишь предчувствие, что эти ямы были результатом действий живого существа, и предчувствие это было вовсе не научным.
Она устала, пора было заканчивать работу и ехать домой, но сначала ей хотелось увидеть, чего достиг Карлос в своей части исследования. Она поставила машину на парковку, которую лаборатория Карлоса делила с пиццерией «Большой Рико» – последней пиццерией в городе, сохранившейся благодаря искусству увлеченного кулинара и пожарного эксперта в лице самого Большого Рико.
Луиза и Марк расслаблялись в комнате отдыха при лаборатории, поедая пиццу с бумажных тарелок (из-за запретов на пшеницу и ее производные пицца у Рико представляла собой просто сырные шарики в соусе). Соседство с пиццерией стало для лаборатории настоящей удачей. Но иногда, когда Ниланджана утром вставала с постели, изжога напоминала ей о том, что у этого постоянного соблазна были и отрицательные стороны.
– Ты куда вчера пропала? – спросила Луиза с присущим ей легким разочарованием в голосе. – Что-то на тебя не похоже вот так бросить эксперимент. Ты никогда не получишь премию за игнорирование экспериментов. За это премий не дают.
– Роджер Арлинер Янг получила Нобелевскую премию за исследования в области игнорирования китовых акул, – возразил Марк, – что было невероятной смелостью, если учесть, какими назойливыми бывают китовые акулы.
– И все же, – не уступала Луиза.
– Нарисовался новый проект, – объяснила Ниланджана. – Надо было получить кое-какие данные. На это ушло больше времени, чем я думала.
– Новый проект? – поинтересовался Марк. Лицо у него скривилось, как у ребенка, который не получил желанного подарка на День гелиотропа. – А почему ты с нами о нем не поговорила? Меня уже достали попытки заставить работать этот агрегат. Новый проект может оказаться просто замечательным. А известные ученые берутся за новые проекты? Может, и мне стоит попытаться?
– Да, извини, что я о нем не сказала. Времени не было. Мм-м, пицца-то какая аппетитная. Я сейчас вернусь и все вам расскажу. Просто надо срочно доложить Карлосу. Прошу прощения! – И она быстро прошла мимо них в кабинет Карлоса.
Он поручил это задание ей, и ей хотелось выполнить его самой. Для этого она не нуждалась ни в чьей-то компании, ни в чьей-то помощи. Закрывая за собой дверь, она услышала голос Марка:
– Этот проект, похоже, секретный и очень интересный.
И вздох Луизы:
– Готова поспорить, что она получит премию.
– Все в порядке? – спросил Карлос. – Я стал беспокоиться, когда вы вчера не вернулись.
– Все нормально, – ответила Ниланджана, тронутая его словами. Карлос очень заботился о научных достижениях, но больше всего он заботился об окружавших его людях. – Обнаружили что-нибудь новое?
Он показал ей шкалы с его любимыми числами. У него был блокнот, куда он выписал все цифры и поставил рядом с каждой смайлик. Он был блестящим ученым.
– По-моему, в последнее время я слишком однозначно трактовал свои эксперименты. Сегодня утром я расставил в укромных местах вокруг дома лазеры и могу управлять всеми ими дистанционно вот с этого аппарата. Очень надеюсь, что город или кто-то еще, кто мне мешает, ничего не заметит.
– Можно вас кое о чем спросить?
– Конечно. У вас есть свобода воли, как и у всех остальных.
– Что собой представлял параллельный мир?
Карлос попытался найти объяснение, но нашел только боль. Он даже Сесилу не рассказал всей правды о своем пребывании там и теперь не мог начать откровенничать.
– Бесконечность, – ответил он, – но в то же время ограниченность. Звучит противоречиво, но подумайте о нашем мире. Можно всю жизнь идти в любом направлении, шагать бесконечно, но вы будете вновь и вновь двигаться по ограниченному пространству. Так и там.
– Сфера?
– Нет. Скорее чаша, вогнутая к центру. В центре помещалась гора. Неважно, сколько ты прошел, ты все равно обращаешься вокруг горы. Находясь так далеко от всех своих близких… после этого я иногда просыпаюсь по утрам и со страхом думаю, а вдруг я еще там, по-прежнему шагаю вокруг горы. – Он вздрогнул. – Мой уход туда и возвращение означают, что разные миры могут пересекаться. А не должны. Никто отсюда не должен попасть туда. И мы не хотим, чтобы то, что там есть, попало сюда. Городской совет не понимает, что наука нужна нам для того, чтобы защититься от этого параллельного мира.
– Они что-то узнали от человека по имени Словотворец, и это их напугало, – предположила Ниланджана.
– У нас больше нет времени на разговоры. Я хочу провести еще один эксперимент, но уже поздно. – Он взглянул на запястье.
– Вы не носите часы.
Он кивнул.
– Часы здесь все равно идут неправильно. Время – странная вещь.
– Совершенно верно.
Она подошла к приборной панели и проверила все шкалы, установленные на его любимые числа. Одна шкала была для цветов и стояла на красном. Красный Ниланджане не очень нравился, она предпочитала зеленый. Она переключила шкалу на зеленый.
– Отличный прием, – заметил он. – Ладно, на счет три.
Они приложили пальцы к кнопкам, которые должны были запустить аппарат.
– Если сработает, информация будет получена моментально, верно? – спросила Ниланджана.
Карлос пожал плечами.
– С тем домом все очень странно. Даже лазерное считывание может занять какое-то время. Со времен Гражданской войны никто не пытался стрелять лазерами в альтернативные вселенные. Итак. Один, два, три.
Аппарат заработал, тихо жужжа.
– Вот так достаточно, – произнес он. – Надеюсь, вскоре мы что-то получим безо всякого вмешательства города. Все это, мм, очень четко.
– Конечно, – согласилась она. – Четко.
Сама Ниланджана никогда не называла что-то «четким», но это было одно из любимых словечек Карлоса.
Раздался громкий стук в дверь, который перерос в грохот, следом за грохотом дверь распахнулась настежь.
За дверью стояла Памела Уинчелл. Памела в свое время была мэром Найт-Вэйла, но ушла в отставку до окончания срока своих полномочий. Большинство людей подозревало, что она никогда не хотела управлять городом. Ей нравилось лишь организовывать чрезвычайные пресс-конференции – иногда во время чрезвычайных ситуаций, а иногда во время импровизированного веселья в универмаге. Как бы ни складывалась обстановка, она наслаждалась возможностью выкрикивать приказы и постановления, призывать к общегородским запретам, ограничивать возможности простых граждан и служб, даже если чрезвычайная ситуация заключалась в том, что ей грустно.
Нынешний мэр, Дана Кардинал, вступая в должность, назначила Памелу на новый пост директора чрезвычайных пресс-конференций. Памеле нравилась ее роль пламенного оратора. Большую часть времени она проводила, разрабатывая с Городским советом чрезвычайные ситуации, для которых можно было бы созывать пресс-конференции.
Памела обвела взглядом кабинет. В руке у нее была картофелина Луизы, которую она жевала прямо сырую, хрустя ею, словно яблоком. Луиза стояла на пороге, разочарованная тем, что Памела проделывает подобные вещи.
– Не было необходимости готовить для меня что-то особенное, – заявила Памела. – И вы, я вижу, не приготовили для меня ничего особенного. Даже шариков, плакатов и бокалов с шампанским. А ведь это элементарная вежливость.
Карлос отступил назад, надеясь на невозможное – что его фигура скроет стоявшие позади него массивные агрегаты. Ниланджана же рассчитывала, что они смогут достаточно надолго отвлечь Памелу, чтобы получить важные результаты считываний.
– Мм-м, – протянула Памела, кладя картофелину и беря вместо нее тетрадь со стола Карлоса. Она издала этот звук в микрофон, подсоединенный к портативному усилителю, который она всегда носила с собой на тот случай, если придется созывать чрезвычайную пресс-конференцию. – Мм-м, – снова протянула она, уже громче и дыша в микрофон.
– Ваш приход, Памела, всегда приятный сюрприз, – произнес Карлос. – Однако боюсь, что сегодня у нас выдался суетный день, так что…
Памела вздернула бровь. Потом чихнула. Звук отдался хрипом через портативный усилитель.
– Вот черт! По-моему, вздернутая бровь действует сильно, но от этого я чихаю. Каждый раз.
– И все-таки она возымела эффект, – предположила Ниланджана.
– Не надо снисходительности. Так вот, я здесь от имени мэра и Городского совета. Вам было приказано не обращать кое на что внимания и прекратить кое-что делать. Похоже, вы продолжаете кое-что делать и кое на что обращать внимание. Это недопустимо.
– Это за пределами компетенции Городского совета… – начала Ниланджана.
– Компетенция! – крикнула Памела. Не злобно, а просто очень громко. – Какое милое словечко. А вы знали, что оно происходит от греческого «компет», что означает «свиноматка на половине срока»?
– Нет, не знала, это восхити…
– Конечно же, не знали. Потому что я только что это выдумала. – Памела насмешливо посмотрела на лекционную доску Карлоса, исписанную уравнениями. – Вот чем мы тут занимаемся. Придумываем всякую всячину, а потом все, что мы придумали, считается истиной, пока никто к ней не приглядится. У меня случаются судороги в ногах. Есть какие-нибудь продукты, вызывающие судороги в ногах?
– Да! – с готовностью воскликнул Карлос. – Я только что это изучал, позвольте принести результа…
– Не перебивайте. Это был риторический вопрос. Это также могло быть метафорой. Я не уверена, что такое метафора, и не позволю никому мне это объяснять.
На аппарате Карлоса замигал огонек (этот огонек отмечал, имеет ли происходящее отношение к науке), и Памела посмотрела на него, нахмурив брови.
– Вы игнорировали наши предупреждения. Мне от этого грустно.
Земля начала чуточку вибрировать.
– Когда мне становится грустно, может произойти масса событий. Мне как-то раз взгрустнулось в «Бургер Кинге». Вы знаете, что произошло с «Бургер Кингом»?
