Только играй

И больше никто не встал на мою защиту.

Дерьмовый у меня оказался план.

Пойду поищу бар.

Застегнула чехол с гитарой и направилась к двери, как тут…

– Постойте! Это правда? – Огромными глазами Вонг глядел в мою анкету. – То, что здесь написано, правда? У вас… абсолютный музыкальный слух?

– Ну да, – я пожала плечами в стиле: «А что тут такого?»

– И почему вы раньше не сказали?!

Я замешкалась. Если честно, как-то и не думала этим хвалиться. Я хотела играть для них, чтобы продемонстрировать свои умения, ведь абсолютный слух ещё не говорит об уровне техники гитариста.

– Так вы поэтому не репетировали в зале ожидания? – усмехнулся музыкальный критик, принимая расслабленную позу в кресле, и тут краем глаза я заметила, как Калеб плавным жестом достал мою анкету из самого низа стопки и пробежался по ней глазами.

– Абсолютный слух – не показатель уровня игры, – вновь не дала мне ответить блондинка.

– Верно, – согласился Граф Дракула, – но что-то мне подсказывает, что если бы этот парень не умел играть и сделал ставку лишь на наличие у него такого редкого дара, то он сообщил бы нам о нём в первую очередь, ещё до заявления музыкальной композиции.

«Браво, Граф Дракула! Вы заслуживаете аплодисментов!»

– Ещё не факт, что этот дар, как ты говоришь, у него есть, – скептически заметила Сюзи.

– Но мы просто обязаны это проверить! – ответил ей Вонг.

«Ага. Всем доброе утро!»

– По статистике абсолютным слухом от рождения обладает лишь один человек из десяти тысяч, – проинформировал всех музыкальный критик. – Это действительно большая редкость. А если у этого парня ещё и талант к игре на гитаре… – Он поднял руки ладонями вперёд. – Тут я сдаюсь!

Сюзи фыркнула.

– Давайте поступим вот как, – с энтузиазмом предложил Вонг. – У нас ведь есть гитары. Так почему бы ими не воспользоваться? Калеб, ты должен нам помочь.

Моя анкета, как и руки Калеба, медленно опустились на стол, и лидер FB одарил Вонга тяжёлым недовольным взглядом.

– Сыграй для нас отрывок из соло-партии вашей новой песни. Любой, – продолжал Вонг, бесстрашно глядя Калебу в лицо. – Главное, чтобы никто её не знал и не слышал прежде. А Мики попробует повторить её исключительно по слуху. Таким образом мы проверим и его технику, и достоверность информации, указанной в анкете.

Судьям ещё некоторое время пришлось уговаривать Калеба. Уверена, конкурсанты за дверью уже давно меня проклинают! Но в итоге в руках Мистера-как-же-вы-меня-все-достали оказалась одна из предложенных ему электрогитар, а у меня одна из новеньких моделей Ibanez.

– Чтоб ты знал, – произнёс Калеб негромко, холодно глядя мне в глаза, – как бы ни сыграл, исход будет один. И не в твою пользу.

– Потому что я тебе не нравлюсь?

– Не нравишься? – жестко усмехнулся Калеб. – Ты и не должен мне нравиться. Я уже сказал: твой типаж не подходит группе. На этом всё. Ничего личного.

Калеб ударил по струнам, и в этот же момент мне положено было отвернуться, но я помедлила. Не знаю почему. Я сама гитарист и тысячи раз видела, как на электрогитарах играют другие люди, но сейчас, стоило этому парню коснуться струн, и мой слух будто обострился, тело напряглось, а по коже невольно побежали мурашки.

Как он это делает?! Словно и не инструмент в руках держит, а живое существо, нежно поглаживая его по холке, настолько впечатляюще это выглядит. Аж волосы встали дыбом!

И что за ощущения такие странные?..

Возглас Сюзи отрезвил моё сознание, и я тут же отвернулась.

Соло, проигранное Калебом, длилось не более пятнадцати секунд, и не сказала бы, что оно было сложным. И дело не в моём абсолютном слухе, который практически сразу обнаружил во мне дед Мики, дело в аккордах и простоте партии. А-а… ну конечно, зачем ему напрягаться, если для меня и так всё решено?

Не оборачиваясь, без проблем повторила за Калебом. Точь-в-точь, как сыграл он. Это сложно объяснить – чувство в момент, когда запоминаешь ноты. Всё получается будто бы само собой – неконтролируемый процесс. Ты вроде бы и сосредотачиваешься, стараешься не упустить ни одной мелочи, в то время когда эти мелочи сами записываются на корочку мозга, а пальцы следом всё воспроизводят. Это как магия, говорил дедушка Мики. И, пожалуй, я с ним соглашусь, даже несмотря на то, что для меня эта способность едва ли не обыденность. Это как один раз научиться ездить на велосипеде.

– Отлично! – одобряюще воскликнул Вонг. – Думаю, молодой человек, вы только что подтвердили достоверность информации, указанной в анкете. Потрясающе! Калеб, не мог бы ты сыграть что-нибудь более сложное?

И вновь этот тяжёлый, как груда кирпичей, взгляд лидера FB ударил в Вонга. А тот продолжал миленько улыбаться.

Калеб сыграл ещё одно соло. И на этот раз оно оказалось более сложным в исполнении. А ещё… нереально красивым.

Прежде чем повторить, хмуро поглядела на Калеба. Тот сардонически усмехнулся, решив, что подобного мне не воспроизвести. Но дело было не в этом. Мне вдруг захотелось спросить у него, почему в их новом провальном альбоме не было подобной музыки, а одна попса голимая? Из какой песни этот отрывок? Кто это написал? И почему, чёрт возьми, по моей коже до сих пор бегают мурашки?!

Разумеется, ничего такого спрашивать не стала. Моё прослушивание и без того затянулось. Так что просто сделала то, что должна была сделать, – повторила сыгранное Калебом соло. Один в один – для меня это не проблема. Я тысячи песен таким образом повторила за дедом Мики. Моя техника и слух, не сочтите за хвастовство, практически идеальны.

Калеб ещё долго не сводил с меня жесткого взгляда.

– Неплохо, – наконец произнёс он и вернулся на своё место за столом.

– Приступаем к голосованию! – воодушевлённо объявил мистер Вонг. – Я безоговорочно ЗА!

Музыкальный критик следом поднял руку. Сразу после него вверх взметнулись руки Джареда и Патрика. И на этом… на этом всё. Сюзи отрицательно качнула головой. А Граф Дракула заявил, что мои личные качества им не подходят, несмотря на талант. Ин Хо, соответственно, тоже был против смазливого кандидата на роль гитариста. И дело осталось за Калебом.

Сердце в груди застучало так быстро, что на миг перед глазами всё поплыло.

– В случае если голоса разделятся поровну, – сообщил мистер Вонг, – мы будем вынуждены принять окончательное решение в зависимости от того, как проголосовал лидер FB. Так что сейчас голос Калеба решающий.

«Ну же, дай мне шанс! – мысленно подталкивала его я, практически не дыша. – Один шанс! Ведь на прошлом шоу ты славился своей справедливостью по отношению к конкурсантам».

Но мысли мои ему не передались.

– Я уже сказал о своём решении, – сухо произнёс Калеб, без стеснения глядя мне в глаза. – Твой типаж нам не подходит. Я против.

– Против талантливых участников? – недоумевающе уставился на него Вонг. – Калеб, я…

– Я не изменю своего решения. И думаю в интересах группы, так что давайте начистоту: женоподобный гитарист потянет нас ко дну. Это факт. И он не единственный талантливый участник. Ты свободен, парень. Дверь там.

– Ко дну? – цинично усмехнулась я, глядя на Калеба. – Проснись, вы уже там.

Вот так была поставлена жирная точка во всём моём гениальном плане!

Вышла за дверь и отсалютовала самой себе.

Ко второму туру меня не допустили.

Это шоу-бизнес… Кому нужен чёртов талант?

Глава 7

– Я не изменю своего решения. И думаю в интересах группы, так что давайте начистоту: женоподобный гитарист потянет нас ко дну. Это факт. И он не единственный талантливый участник. Ты свободен, парень. Дверь там, – спародировала я Калеба, искривляв его голос самым мерзким образом, вальяжно распластавшись в кресле в гостиной у Эстер дома.

– Заткнись. Я тебе не верю, – в тысячный раз повторяла та, сидя на диване напротив меня и откупоривая уже вторую банку с пивом. – Калеб не мог стать такой задницей.

– Вонг – вот кто, по моим расчётам, должен был оказаться этой задницей! Но нет же, ей оказался этот твой очаровашка, душка и милашка Калеб! Чтоб ему ногу судорогой свело и не отпустило! – По большей части я говорила сама с собой. Потому что Эстер наотрез отказалась верить в то, что способно разрушить её идеализированные мечты о самом потрясающем парне на свете!

– Да что с ним не так?! – не успокаивалась я, делая глоток за глотком и прожигая взглядом большую картину на стене с изображением рыдающего клоуна в цветастых лохмотьях. – С каких пор этот придурок оценивает людей по внешности?! Чёрт, Эстер, да я все выпуски с «Рок без границ» смотрела! Там он выглядит человеком! Нормальным таким человеком без единого намёка на сходство с кучей дерьма!

– Вот и я говорю: он не мог так поступить!

– Но поступил! И благодаря ему весь мой план полетел коту под хвост! – Я вскочила на ноги, и в тот же миг входная дверь дома Харперов открылась.

– Какой план? – Мики замер, во все глаза уставившись на меня.

– Ты же сказала, твой брат только вечером вернётся! – яростно зашипела я на Эстер и почти что перекрестилась, с облегчением подумав о том, что на мне больше нет грима.

– Лекса, – Мики захлопнул входную дверь и быстро зашагал ко мне, – какого дьявола? Где твой мобильный?! Я звонил тебе тысячу раз! И тебе! – яростно ткнул он пальцем в Эстер. – Где вас носило последние два дня?! Я уже к тебе домой собирался ехать!

– Дома только Хизер и её нянька. А у меня новый номер, – мрачно отозвалась я. – Предки лишили меня старых сим-карт и хорошенько почистили мобильный. А на данный момент времени я вроде как уже в Пенсильвании, обустраиваюсь в своей новой камере. Возможно, знакомлюсь с соседкой и разглядываю через решётку на окнах лесную глушь и забор с колючей проволокой наверху.

Мики в лице не менялся.

– Что? – Я устало закатила глаза и вернулась к своей банке с пивом. – Жизнь – дерьмо. Не слышал об этом?

Мики опустился на диван рядом со мной, и в нос тут же ударил запах хлора вперемешку с его собственным ароматом.

Знаю, порой я несправедлива к своему парню. У него от меня нет секретов и никогда не было, а я час назад притворялась им, а сейчас веду себя, как последняя сучка, только потому, что один звёздный индюк сделал это лето ещё более беспросветным.

Тёплая ладонь Мики оказалась на моём лице и плавно развернула голову к себе. В его зелёных глазах больше не было злости или даже просто обиды. Теперь он был обеспокоен.

В следующее мгновение я оказалась в его объятьях, где всегда так хорошо и спокойно, и тёплое дыхание коснулось моей кожи.

– Так. А теперь давай по порядку. Потому что я до чёртиков за тебя беспокоюсь, Лекс, – мягко произнёс он и под фырканье Эстер поцеловал меня.

* * *

Эту ночь я провела в спальне Мики. В его кровати. И вела себя максимально тихо, чтобы родители не прознали о моём присутствии. По официальной версии, и для этих милых людей я должна находиться в штате Пенсильвания. И не то чтобы они по собственному желанию могут меня сдать, нет, но если мой папочка вдруг поинтересуется, то под его напором уже никуда не денутся и выложат всё, как на духу. Так что… мои чемоданы были спрятаны в шкаф Эстер, а я сама – в спальню её брата.

Разумеется, дальше так продолжаться не может. Так что теперь вовсю ломаю голову, где бы скромненько провести лето.

Весь вчерашний остаток дня мы с Мики проговорили. Я не стала рассказывать ему о своей безумной выходке с переодеванием и об её исходе. Какой уже смысл? Зато в подробностях расписала все наказания, которые обрушил на мою голову отец, и после трёх выпитых банок пива отключилась в его объятиях.

Мики проснулся раньше меня – работа зовёт. Чистка бассейнов и прочие ремонтные работы начинаются едва ли не с самого рассвета. Взял у сонной меня обещание не делать глупостей и дождаться его возвращения, позвонил с моего нового номера на свой, поцеловал в макушку и вышел за дверь. Хорошо хоть на ключ не запер. Пришлось бы лезть через окно. Со второго этажа. Так себе перспективка.

А выйти на свет божий я планировала, и как только входная дверь дома захлопнулась за миссис Харпер, поднялась с кровати, приняла душ и под недовольные стоны ещё спящей Эстер принялась рыться в её шкафу в поисках подходящей одежды. Попробуйте только представить, какие шмотки засунула в мои чемоданы мама. О да, именно она их собирала. Так что даже открывать не хочу!

Эластичные шорты, белый топ и джинсовая жилетка с капюшоном вполне подошли. Кеды надела вчерашние, то бишь свои, а ещё очки у Эстер позаимствовала.

– Ты куда? – прохрипела та, разлепив один глаз. – Мики взял с меня клятву, что я не выпущу тебя из дома. И запасной жизни у меня нет.

– Я быстро, – бросила, не оглядываясь, и, опомнившись, замерла. – Эс, мне нужна наличка. Я не могу пользоваться картами в Лос-Анджелесе.

– Сколько?

– А сколько есть? – бесхитростно улыбнулась я.

До моего любимого музыкального магазинчика «Ноты, струны, два колка» добралась на такси. Не могла себе позволить светить физиономией в общественном транспорте.

Люблю посещать это место. Чувствую себя здесь даже уютней, чем в собственной комнате. Этому магазинчику уже тысяча лет, и сколько себя помню, в нём ничего ни разу не менялось. Длинные стеллажи с множеством старых пластинок. Стены из красного кирпича от пола до потолка заполнены гитарами всевозможных моделей и производителей: от экономкласса до эксклюзива. В конце зала оборудована небольшая площадка для любителей опробовать инструмент не отходя от кассы, а бывает, и просто зайти для того, чтобы поиграть в своё удовольствие – и никто не скажет вам выметаться. Вот и сейчас, стоило переступить порог, до меня тут же донеслась чья-то неспешная игра на электрогитаре. Мелодия казалась красивой и пугающей одновременно, печальной и завораживающей до мозга костей.

– Кто играет? – поинтересовалась я у Бари – лысого владельца магазина, любителя кожаных жилеток и ярких тату.

– Привет, Лекс.

– Ох, чёрт, ты узнал меня! – наигранно испугалась я и сняла с лица очки. – Привет. Так кто играет?

– Нравится, а? – улыбнулся мне Бари, уперевшись локтями в стойку для оплаты товара и поглядывая за мою спину – в конец зала, где некто играл на гитаре. Да нет же, не играл – творил!

– Да ты на мои руки посмотри, – продемонстрировала Бари мурашки, бегающие по коже, – вот ничего себе!

– Знаю. Чувак потрясно играет. Только взгляни, сколько народа собралось его послушать. И так уже третий день. Приходит с самым открытием и минут сорок струны перебирает. Ну а мне что? Пусть привлекает посетителей. Парень нереально талантлив. Прям, как ты, крошка. – Кивнул на мою гитару за спиной. – Так чего припёрлась? С предками опять воюешь?

– Ага. Вроде того. Струны нужны. Полный комплект для моей малышки.

Лицо Бари нахмурилось одновременно с тем, как я расчехлила гитару.

– Ох ты ж чёрт… кто её так?!

– Если б знала, разве стояла бы сейчас перед тобой? – Я положила гитару ему на стойку.

– За убийство срок дают, чтоб ты знала. Давай её сюда. Сделаю всё в лучшем виде. Подожди минут десять.

– Спасибо.

– Спасибо в карман не положишь, – подмигнул мне Бари. – Качественные струны нынче дорого стоят.

– Ставь лучший комплект. Настраивать не надо.

– Как скажешь, Лекс.

– И не называй меня по имени! Ты меня не видел!

– Как скажешь, Лекс.

И словно магнитом меня потянуло в конец зала. Словно кто-то обвязал вокруг торса невидимый канат и плавно тянет за него, поближе к источнику удивительных звуков.

На полукруглой площадке сидел… м-м… парень? Не уверена, потому что наиболее замаскированного человека себе трудно представить! Чёрная толстовка застёгнута до самого подбородка, да так, что даже рот прикрывает. На голове торчит козырёк от кепки, а сверху ещё и капюшон плотно натянут. На лице – широкие очки с чёрными, как ночь, стёклами. И что самое странное – так это перчатка на правой руке, а в ней медиатор. Замёрз, что ли? Летом? В Лос-Анджелесе? Мамочки, да я, оказывается, не один псих на весь город! Думала, я единственная, кто в сорокаградусную жару носит толстовки и плотно затягивает на голове капюшон.

Подошла ближе, оказавшись у самого подножья площадки, и вновь мною овладело чувство полнейшей отстранённости и абсолютного погружения в звуки, что появляются на свет благодаря таланту этого странного человека. До конца времён стояла бы так и слушала не отрываясь. Что со мной происходит? С каких пор я такая чувствительная к чужой игре? Прежде подобное происходило лишь единожды: когда Мики написал для меня песню и соло, сыграв её на выступлении в клубе. Вот тогда были такие же ощущения… или почти такие же. Это подобно жидкому золоту, которое блестит, завораживает и манит своей тягучестью – невозможно глаз отвести, как-то видела такое по телику. А потом застывает и становится тяжёлым и непробиваемым, словно на душе появляется груз: неподъёмный, но всё такой же прекрасный. Так же и эта мелодия. Так играет этот чудной парень в чёрной одежде.

Человек закончил композицию и ловким движением руки опустил козырёк ещё ниже на лоб. Именно тогда я очнулась – когда музыка стихла. И отчего-то безумно захотелось закричать: «Ещё! Давай ещё! Не останавливайся! Жги!» Только слов не было, меня словно загипнотизировали.

Парень пробежался медиатором по струнам и вновь остановился. Оглядел пришедших его послушать и вдруг застыл взглядом на моём лице. Ну как застыл… наверное, застыл. Через очки-то не разглядишь! Но вот прямо нутром чувствую, как его взгляд изучающе скользит по моему лицу.

Сглотнула. Как-то не по себе стало. Зыркнула по сторонам: народ начал расходиться. Что ж, и мне пора. И вдруг парень заиграл вновь.

Чёрт… с каких пор я не управляю собственным телом? Может, в меня демон вселился? Может, я одержима?! Так и слышу его потусторонний голос в голове: «Стой на месте и слушай! А лучше подойти поближе и нагло сорви с лица очки!»

На этот раз человек не смотрел на свои руки. Да чтоб мне провалиться на этом месте, если он смотрит куда-либо ещё, кроме меня! И мурашки… мурашки табунами носятся по коже, а желудок словно разрывают на части сотни крылатых созданий.

Нет, это не музыка… Это магия! Чёртова магия!

Всё. Пошла я отсюда.

Как только я развернулась и зашагала по проходу, мелодия изменилась, стала более резкой и быстрой. Но не менее прекрасной. Что это ещё за наваждение было?

Забрав гитару, я расплатилась с Бари и вылетела из магазина.

– Да, Эстер, – раздражённо ответила на звонок, и словно мертвец заговорил в трубке:

– Где тебя носит? И почему опять на звонки Мики не отвечаешь?

Что? Когда это он мне звонил? А, ну вот же: девять пропущенных. Всего-то?

– Иди домой. Он скоро будет. Заменился на работе. Будем решать, где прятать твоё тело остаток лета. Документ Дылда подделал и отправил твоим по электронке. Правда, сомневаюсь, что он не вызовет подозрений. А ещё я сегодня иду на свидание с Заки. Так что по пути домой купи мне выпить.

Ответить на речь Эстер я не успела.

– Я перезвоню, – бросила ей и переключилась на вторую линию.

Вот и мама позвонила. Пришлось свернуть в тихий переулок и вкратце высказаться ей парочкой восторженных отзывов о тюрьме моей мечты, а также дать обещание, что отправлю ей фото с первого урока по конному спорту. Теперь придётся лошадь где-то искать. Мама сообщила, что они с отцом возвращаются через две недели и папа лично собирается позвонить директору учебного заведения, чтобы узнать, как обстоят дела. Так что я должна из кожи вон лезть, чтобы показать себя на высшем уровне.

Знала бы она, чем я сейчас занимаюсь и где нахожусь.

Плевать. Даже если они завтра узнают, что ни в какую Пенсильванию я не улетела, домой ни за что не вернусь. Буду скрываться до тех пор, пока мне двадцать один не исполнится, а потом уйду наконец в свободное плавание. Правда, случится это ещё только через девять месяцев – в феврале следующего года.

Утро следующего дня началось с похмелья.

Вчера Эстер пришла в девять часов вечера и заявила, что это было самое ужасное свидание в её жизни и она всей душой меня ненавидит! Мики так и не понял, почему она была вынуждена на него идти. А ещё Эстер сообщила о том, что сегодня её родители уехали в гости и можно устраивать вечеринку!

Но вечеринка не удалась. Раскрывать моё нахождение в Лос-Анджелесе было нельзя, а среди проинформированных личностей – только Дылда, а его звать никто не захотел, в частности Эстер, которая теперь у него в должниках. Так что… посидели втроём, поиграли в видеоигры, а после какого-то там по счёту коктейля ничего не помню.

Разбудил меня настойчивый голос Пьера Бувье из динамика моего мобильного:

«Возьми меня за руку здесь и сейчас,Зачем думать о том, что будет после?»

Разлепив один глаз и обнаружив себя не в кровати Мики, а на полу в комнате Эстер на расстеленном одеяле, принялась рыскать по полу рукой в поисках злосчастного телефона.

«Возьми меня за руку здесь и сейчас!И найдём это место под солнцем».

Эстер нашла его первой, телефон в смысле, и раздался её сиплый сонный голос:

– Кого убить в такую рань? Что? Да… Да. Нет, я… – Боковым зрением заметила, как она резко поднялась с пола. – Что? Нет, я его сестра! Да! Да, разумеется! Что вы говорите?!

– Дай сюда! – не в силах это слушать, я выхватила у неё из рук телефон, и в трубке раздался до боли знакомый голос. – Мистер Вонг?

– Да, – не сразу ответил мужчина. – С кем я говорю?

Вот чёрт. Убрала телефон в сторону, прочистила горло и заговорила басом:

– Это Мики. – Зажала динамик ладонью и прошипела, глядя на Эстер: – Где твой брат?

– На работе, где же ещё, – ответила та шёпотом.

– Мики? Очень рад вас слышать! – звучал в трубке голос Вонга. – Времени очень мало, поэтому перейду сразу к сути. Через час вы должны явиться в Victory Records с документами, с гитарой и с наиболее необходимыми для вас вещами. Не тратьте на это время, остальные вещи сможете забрать потом.

– Но… но… я не понимаю…

– Вы прошли во второй тур! Мои поздравления! – вроде бы искреннее объявил Вонг, и у меня будто мозг заклинило.

Что за мистика с утра пораньше?

– Я не шучу, Мики. Помните ноутбук на столе между мной и Калебом во время первого тура?

– А… вроде бы…

– В тот момент с помощью этого ноутбука за всеми конкурсантами наблюдал наш приглашённый тайный судья. Не спрашивайте, кто он, эта информация разглашению не подлежит. Даже FB понятия не имеют, кто этот человек. Его личность будет раскрыта лишь в полуфинале, а пока… пока он будет следить за конкурсантами и делать свои выводы насчёт каждого из вас и позднее ещё сыграет свою роль в шоу. Так вот, тайный судья по правилам первого тура имел право вернуть в шоу любого исключённого нами ранее участника. И именно вы, Мики, стали тем счастливчиком! Тайный судья выбрал вас из нескольких сотен исключённых претендентов!

– Да чтоб меня…

Вонг рассмеялся.

– Общий сбор через час. Опоздавшие будут сразу же исключены. Так что поспешите. Это ваш шанс!

Сбоку звякнули ключи:

– Я поведу, – замогильным голосом сообщила Эстер.

Глава 8

Пикап Эстер с визгом шин вырулил на парковку у здания Victory Records, и я обеими руками вцепилась в дверную ручку:

– Убить нас хочешь?!!

– Приехали. Выгружаемся, – объявила Эстер, заглушив двигатель. – Нет! Стой! Дай бровь поправлю, отклеивается.

«Это и вправду происходит?»

Меня бил мандраж. Хотелось вопить: то ли от потрясения, то ли от счастья! Ведь у нас всё ещё есть шанс прославить «Пончиков». Есть шанс! И всё благодаря какому-то тайному судье, который разглядел во мне нечто большее, чем все эти восемь судей вместе взятые! Кем бы он ни был, дай бог здоровья этому умнейшему человеку!

– Почти готово, – Эстер, которую явно подташнивало после вчерашней мини-вечеринки, выдавила из себя улыбку. – А что, если это… Шейн?! Или Тейт? А?

Я состроила кислую мину:

– Им что, заняться, по-твоему, больше нечем? Тейт на пятом месяце беременности, и, как пишут в Интернете, они с Шейном сейчас в Германии. На сохранении или что-то вроде того…

– Ты что, их сталкер?

Я смерила Эстер жестким взглядом и хлопнула за собой дверкой авто.

– Тогда кто это может быть? – Эс семенила следом за мной к главному входу.

– Да кто угодно, – переходя на бег, я всплеснула руками. – Давай, шевели ногами!

– Не могу, меня сейчас вырвет. – Эстер обеими руками держалась за бока и тащилась за мной в полусогнутом состоянии.

– А ты специально пижамные штаны не переодевала? – искренне удивилась я, поправляя на плечах чехол с гитарой и рюкзак с собранными по-быстрому вещами.

– Что?! – Эстер замерла как вкопанная и оглядела свои ноги. – Проклятье! Я дальше не пойду!

– На голове ещё хуже, – усмехнулась я. – Вали домой. Тебя всё равно со мной не пустят. И скажи Мики, что… ну не знаю… скажи, что меня похитили инопланетяне! Я сама ему всё потом объясню. Позже.