banner banner banner
Белая магия любви
Белая магия любви
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Белая магия любви

скачать книгу бесплатно


– Этому нельзя сопротивляться, – сказал он, но не скрыл своего недовольства.

Ревность Вандеркифа больше не позволяла ему молчать. Он выпалил, – я не понимаю, почему вы раздражаете мистера …

– Уэйда, – легко подсказал Роджер.

– Я думал, Чанга, – сказал Вандеркиф с легкой усмешкой.

– Так оно и есть, – весело воскликнула Беатрис. – Но только для немногих избранных, с которыми мистер Уэйд признает дружбу. Ты же знаешь, что он не такой, как ты и Гек, Хэнки. Он настоящий персонаж. Он может многое.

Хэнки выглядел так, как будто ему ничего не хотелось бы ни на земле, ни на Небесах так сильно, как получить шанс на эту большую, впечатляюще выглядящую тайну с голыми кулаками и без судьи. – Я хотел сказать, – продолжал он, – что стыдно раздражать такого занятого и важного человека приглашениями.

Роджер посмотрел на него широко и снисходительно, что явно обрадовало Беатрис.

– Премного благодарен, Вандеркиф, – сказал он. – Но я люблю Ричмондов, и мне доставляет удовольствие нарушать ради них свое правило, – просиял он, глядя на Гека. – Я рад снова видеть тебя! – Воскликнул он. – Я не осознавал, как сильно скучал по тебе, пока не увидел тебя снова. Разве это не похоже на старые времена?

– Ну, я думаю, – сказал Хек с широкой улыбкой. – Это старые времена!

– Но сейчас тебе лучше отвезти сестру домой. Проводи ее быстрым шагом до самого дома. В самом деле, ей надо бежать.

– Нет, – ответила Беатрис. – Я возвращаюсь туда, откуда пришла.

– Но кто войдет в эту ледяную воду за твоим каноэ? – Спросил Роджер. – Во-первых, не я.

– Конечно, нет, – воскликнула она. – Я сказала, не подумав. Я пошлю за ним одного из слуг на лодке.

– А теперь поторопитесь, – сказал Роджер, – и идите побыстрее. И если я решу прийти на ужин, я пришлю записку сегодня днем.

Беатрис смотрела на него с упреком, но, поскольку Хэнк наблюдал за ней, она не осмелилась возразить.

– Увидимся завтра утром, – сказала она.

– О нет, не трудись приходить. Я дам тебе знать, когда ты мне понадобишься.

– Так вот где ты проводила каждое утро? – Сказал Вандеркиф.

– Некоторые из них, – ответила Беатрис. – Это должно было стать сюрпризом. И все же… Ты не позволил им увидеть это, не так ли, Чанг?

– Ни капельки, – заверил он ее.

Напряжение Вандеркифа несколько ослабло. Роджер восхищался невинной мисс Ричмонд. На самом деле она демонстрировала гения обмана, чье искусство заключается в том, чтобы сказать достаточно и предоставить собственному воображению обманщика выполнять тяжелую работу обмана. Расставание прошло в полном порядке, и Вандеркиф проявил склонность быть извиняюще вежливым с Роджером теперь, когда он убедил себя, что ошибся в своих первых ревнивых предположениях. – Если вы хорошо поработаете с мисс Ричмонд, – любезно сказал он, – я позабочусь о том, чтобы у вас все сложилось.

Роджер поблагодарил его простой благодарностью, которая привела его в отличное расположение духа. После того, как все трое отправились в путь, Беатрис прибежала обратно.

– Ты спас меня, – сказала она. – Мне так стыдно, что я втянула тебя в такую историю. Но ты должен сделать еще одну вещь. Ты должен прийти на ужин.

– Не могу, – сказал Роджер. – Здесь я сойду.

Это, казалось, удивило ее. Она посмотрела на него с сомнением, была так взволнована выражением его лица, что поспешно воскликнула, – о нет, ты меня не бросишь. Я признаю, что это моя вина. Но ты не будешь настолько недружелюбен, чтобы втянуть меня в неприятности!

– Как я могу втянуть тебя в неприятности? Это просто другой путь. Если бы я пришел к вам домой, это создало бы путаницу, которую увидел бы даже Вандеркиф.

– Нет—нет, в самом деле, – запротестовала она. – Я не могу остановиться, чтобы объяснить сейчас. Не будь таким подозрительным, Чанг. Я буду здесь завтра утром … нет, в студии. Пит, то есть Хэнк, может последовать за мной сюда. И теперь, когда ты знаешь, кто мы такие, разве ты не видишь, что нет никаких причин для…

Она кокетливо рассмеялась и умчалась, прежде чем он успел повторить свой отказ. Окликнуть ее означало бы предать.

На следующее утро, когда он работал на обычном месте возле каскада, она наткнулась на него со стороны студии. – Как ты меня напугал! – Воскликнула она, падая на траву в нескольких ярдах от него. – Я поднялась в студию, как и обещала.

Он поклонился ей с некоторой формальностью. Его тон был отчетливо жестким, когда он ответил, – моя работа вынудила меня быть здесь. Во всяком случае, мисс Ричмонд, мне ясно, и вам должно быть ясно, что наша дружба должна прекратиться.

– Ты не смотришь на меня, когда говоришь это, – сказала она, явно не впечатленная всерьез.

– Мне неприятно говорить вам такие вещи, – ответил он. – Но ваш приход снова, когда вы не должны этого делать, заставляет меня быть откровенным.

– Почему? – Спросила она, обхватив колени руками. – Почему наша дружба должна прекратиться?

– Есть много причин. Одной достаточно.

– Какой ты противный сегодня утром, Чанг!

Он укрылся в тишине.

– Ты, конечно, не ревнуешь к Хэнки? – Спросила она с дерзким озорством.

Он проигнорировал это.

– Не смотри так кисло. Я просто пошутила. Ты сердишься, потому что я заставила тебя помочь мне сказать… то, что было не совсем так?

– Мне не нравятся такие дела, – сказал он, неубедительно усердно орудуя кистью.

– Мне тоже, – сказала она. – Но что мне было делать? Знаешь, ты заставил меня обручиться с ним.

Он прервал работу и уставился на нее. Свет или что-то в этом роде в то утро больше всего подходил ей, маленькой, стройной, желтоволосой эльфийке, наиболее тревожно подходил.

– И если бы я не приехала сюда, чтобы стать твоей моделью, у меня не было бы неприятностей. И, войдя, что оставалось делать, как не выйти, как можно меньше повредив чувства бедного Питера?

Затем она посмотрела на него невинными глазами, как будто произнесла неоспоримое.

Роджер смотрел на нее с восхищением.

– Ты-предел! – Воскликнул он. – Предел!

– Но разве то, что я сказала, не правда? – Настаивала она. – А что еще я могла сделать?

– Правда? Да, верно, – сказал он, делая жест покорности. – Я признаю все-все, что угодно.

– Ну, будь же благоразумен, Чанг! – Упрекнула она. – Где это неправда?

– Если я позволю себе поспорить с тобой, то через пятнадцать минут буду бегать по лесу. Скажи, кто-нибудь в твоей семье или среди твоих знакомых когда-нибудь спорил с тобой?

Она задумалась, игнорируя иронию в его тоне.

– Нет, – сказала она, – я не думаю, что они так делали. У меня есть свой собственный путь.

– Я бы поклялся в этом, – воскликнул он.

– Ты единственный, кто когда-либо противостоял мне, – сказала она.

– Я? О, нет. Никогда! Но в одном я должен. – Он стал серьезным. – Рикс, я не буду иметь никакого отношения к тому, что ты обманываешь этого милого молодого человека. Это категорично и окончательно.

– Ну разве он не милый! – Воскликнула она. – Он мне всегда нравился с тех пор, как был маленьким мальчиком в школе танцев, с такой вежливой, тихой манерой шмыгать носом. Он терпеть не может сморкаться. Ты знаешь, есть такие люди. Я бы ни за что на свете не обидела его чувства. Видишь ли, все не могут быть такими суровыми и жесткими, как ты. Теперь ты получаешь позитивное удовольствие, говоря неприятные истины.

– Я не лжец, – коротко ответил он.

– Мне это в тебе нравится, – воскликнула она с энтузиазмом. – Это заставляет меня чувствовать такую уверенность. Ты единственный человек, которого я когда-либо знала, которому я верила.

Он посмотрел на нее с откровенным удивлением и подозрением.

– К чему ты клонишь? – Спросил он. – Ну, не смотри так невинно. Долой это!

– Я не понимаю, – сказала она, улыбаясь.

– Прошу прощения, но ты знаешь, точно. Чего ты добиваешься?

– Как мы можем быть друзьями, – взмолилась она, – если ты все время подозреваешь меня?

– Мы не будем друзьями, – решительно ответил он. – Это здесь и сейчас – конец.

Было очевидно, что его слова повергли ее в шок, странный шок удивления, как будто она ожидала совсем другого приема от своего предложения. Однако после недолгого размышления она, казалось, пришла в себя. – Как может такой умный человек, как вы, быть таким глупым? – Возразила она. – Ты прекрасно знаешь, что мы просто не можем не быть друзьями.

– Друзья—да, – признал он. – Но мы не увидимся.

– А что я скажу Питу?

– Что-нибудь умное и приятное. Кстати, как тебе это сошло с рук, когда ты добралась до дома?

Она радостно рассмеялась. Она выглядела самой невинной, самой юной.

– О, было такое! – Воскликнула она. – Мама … Ты не знаешь маму, поэтому не можешь оценить. Но ты поймешь, когда узнаешь ее. Это был треугольник : Гек, мама и я. Гек засиял перед тобой, так что он действительно был наполовину на моей стороне. Я рассказала, как познакомилась с тобой, всю историю, только не сказал всей правды о картине.

Ее взгляд был таким странным, что он встревоженно спросил, – что ты рассказала о ней?

– Мы поговорим об этом позже, – ответила она, и его знание ее методов не позволило ему спокойно воспринять это поспешное требование отсрочки. —Мама хотела знать, кто ты, и, конечно, я не могла ей сказать ничего такого, что удовлетворило бы такую женщину, как мама. Она запретила мне когда-либо видеть тебя снова. Я сказала ей, что, напротив, увижу тебя сегодня утром. Она бредила, боже, как она бредила! – И Рикс разразился хохотом. – Ты должен был слышать! Она такая обычная. Она обвинила меня—но ты можешь себе представить.

– Да, могу, – сухо ответил он. —И она права, абсолютно права. Мы больше не увидимся.

– О, но она хочет тебя видеть, – возразила мисс Ричмонд. – Ей самой не терпится увидеть тебя. Она ужасно боится, что ты не придешь.

Роджер позволил своему абсолютному недоверию отразиться на лице. Где-то должны быть границы тому, чего может достичь эта находчивая и решительная молодая девушка. Ее утверждения выходили за эти рамки—далеко за их пределы.

– Так оно и было, – продолжала мисс Ричмонд с невинным, но глубоким удовлетворением от собственной сообразительности. —Я сказала ей, что, если я не пойду к тебе и не продолжу позировать, Хэнки – это Питер Вандеркиф -поймет, что я дико флиртовала с незнакомым мужчиной, которого подобрала в лесу, и разорвет помолвку. И мама настроена на то, чтобы я вышла замуж за Питера. Поэтому сегодня утром она сама отослала меня и взяла на себя заботу о Питере, чтобы он был в безопасности. Разве я не умна?

– Мне нечего добавить к тому, что я уже сказал по этому поводу, – мягко заметил Роджер. – Я действительно ошеломлен!

– И мама тоже, – сказала она с невинным, юным торжеством. – И она использовала именно это слово. Вот тебе записка от нее.

Мисс Ричмонд достала из кармана пиджака письмо и протянула ему. Он не сделал ни малейшего движения, чтобы подойти и забрать его у нее. Вместо этого он сделал жест, который был началом осуществления мальчишеского порыва заложить руки за спину.

– Хочешь, я встану и принесу его тебе? – Спросила она.

– Я не хочу иметь с этим ничего общего, – холодно сказал он. – Я не знаю твою мать. Я не сомневаюсь, что она достойная женщина, но у меня нет времени расширять круг моих знакомых.

Мисс Ричмонд снова, казалось, была поражена этим безошибочным доказательством намерения с его стороны окончательно покончить с их дружбой. Она недоверчиво посмотрела на него, потом вопросительно, потом надменно. Она положила записку в карман, поднялась и встала очень прямо и с достоинством.

– Это невежливо, – сказала она.

– Да, это невежливо, – признал он. – Но ты не оставила мне выбора. Есть только один способ избежать вовлечения в обман, который мне наиболее неприятен.

Она посмотрела на него, словно оценивая его волю. Она не видела никаких признаков уступки.

– Ты презираешь меня, не так ли? – Спросила она снова дружелюбным тоном.

– Я не берусь судить тебя. У тебя своя схема жизни, у меня – своя. Они разные—вот и все. Я не прошу тебя принять мою. Ты не должна просить меня принять твою. Ты не должна, не должна, впутывать меня в свои дела.

Она прислонилась к дереву, задумчиво глядя на радугу, появляющуюся и исчезающую на маленьком водопаде. Когда она вернулась к нему, ее лицо было милым и печальным. Он оторвал взгляд от своей работы и поспешно снова уставился на нее.

– Ты прав, абсолютно прав, – сказала она. – Я всегда поступала так, как мне нравилось. И все вокруг меня: семья, слуги, гувернантки – все ублажали, ласкали меня и поощряли идти своим путем.

– Я понимаю, – сказал он. – Чудо в том … – Но он счел разумным не говорить, что это за чудо.

– Ты действительно не можешь винить меня, Чанг, не так ли, за то, что у меня вошло в привычку думать, что все, что я хочу сделать, правильно?

– Конечно, я не виню тебя, Рикс, – мягко сказал он. – Учитывая, через что ты, вероятно, прошла, ты потрясающая. В тех же обстоятельствах я был бы не в состоянии жить.

– Ты не презираешь меня? – С жаром спросила она.

– Презирать тебя? Да я и не мог никого презирать. Это просторный мир – комната для всех видов.

– Я тебе нравлюсь? Не любовь, – поспешила объяснить она.

Он улыбнулся своей самой дружелюбной улыбкой.

– Конечно! Ты, пожалуй, самая милая девушка, которую я когда—либо встречал – когда захочешь.

– Спасибо, – сказала она со слезами на глазах и снова погрузилась в задумчивость, а он продолжил свою работу. Между ними возникла долгая пауза—пауза, заполненная пением птиц, толпящихся в листве над ними и вокруг них, и мягкой музыкой падающих вод.

– Иногда мне кажется, что это ужасно плохо для людей иметь столько денег, сколько они хотят, – быть богатыми, – задумчиво сказала она. – Это одна из проблем нашей семьи.

– Ты же говорила, что выходишь замуж из-за денег, – удивился Роджер. Он ненавидел лжецов; ему не хотелось верить, что она солгала ему.