скачать книгу бесплатно
Русь и варяги
Владимир Валерьевич Филиппов
Неведомая Русь
Вопрос о связях Древнерусского государства, и даже больше, восточнославянских племен еще до его образования, и скандинавов, известных у нас как варяги (они же норманны, они же викинги), чем-то схож с вопросом о первенстве курицы и яйца. Пусть порой кажется, что ответить на него невозможно или что все давным-давно ясно, попытки переосмыслить и разобраться с ним предпринимались и будут предприниматься не раз. И не все они обречены на неудачу. Хочется верить, что перед вами работа, автору которой удается сказать свое слово по данной теме. Вы непременно найдете в ней интересные идеи и версии.
В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Владимир Филиппов
Русь и варяги
© Филиппов В.В., 2023
© ООО «Издательство «Вече», 2023
Глава 1
Викинги
Наше повествование берет свое начало в эпоху раннего Средневековья. В то самое время, которое любят называть эпохой викингов. Шведский ученый, академик Шведской академии наук Андерс Стринггольм в своем двухтомнике «Походы викингов, государственное устройство, нравы и обычаи древних скандинавов» даже вывел точку отсчета, от которой эта самая эпоха взяла свое начало: 753 год. Дата, когда викинги впервые появились у берегов Англии и ограбили остров Танет, расположенный в северо-восточном углу исторического графства Кент. Однако не все его коллеги были с этим определением согласны, большая часть историков ведет отсчет этой эпохи от 8 июня 793 года – времени, когда викинги напали на основанный ирландскими и шотландскими миссионерами монастырь Святого Кутберта на острове Линдисфарн у восточного побережья Англии.
Для нашей книги эта дата, как и следующая, никакой существенной роли не играет, она лишь обозначает условные временные границы, в которые должны уложиться основные события данного повествования.
И раз уж мы обозначили начальную точку отсчета, то поставим и конечную. Завершилась эпоха викингов во второй половине XI века, в 1066 году, в битве у английского города Стэмфордбриджа, после гибели норвежского конунга Харальда Сурового.
Викинги… Так в Скандинавии именовали воинов, совершавших походы в другие страны. Что конкретно означает название «викинг» (v?kingr) для науки, до сих пор остается не вполне ясным. А раз так, то и мы гадать не будем. Главное, что можно сказать с уверенностью: слово «викинг» в те далекие времена едва ли можно было считать комплиментом. В исландских сагах XIII века викингами называют необузданных и кровожадных людей, занятых лишь грабежом и пиратством. Вряд ли кого-то в те времена ненавидели больше, чем викингов – и поделом, среди них было немало жестокосердых подонков, и они действительно умели быть и злобными, и жестокими. Наверное, было что-то такое в тамошнем воздухе.
Невольно создается ощущение, что Скандинавия, будто желая избавиться от самой агрессивной части своих народов, высылает в разных направлениях многочисленные толпы пиратов, которым нет места на родной земле.
Ничего удивительного в этом нет. В VIII веке в Скандинавии цивилизация существовала на крошечной территории, значительно меньшей, чем географические пределы развитых европейских стран, а как проще всего исправить несправедливость суровой скандинавской природы? Ограбить богатого ближнего.
Так скандинавы и поступали.
Известный средневековый хронист Адам Бременский в своих «Деяниях понтификов Гамбургской церкви» (около 1075) писал: «Движимые недостатком дела на родине, они обходят весь мир и посредством пиратских набегов на всевозможные земли добывают богатства, которые привозят домой, восполняя таким образом неудобства своей страны» (Adam, lib. IV, сар. XXX, перевод В.В. Рыбакова и М.Б. Свердлова).
Если верить самим викингам, то причины, по которым они пускались в пиратские набеги, выглядели очень похоже, о чем и повествуют рунные камни, и заключались они в тяге к славе и богатству. Викинги любили драгоценности за их красоту, и эта любовь порождала в них алчность, особенно привлекало их серебро, которого в Скандинавии не было. А прибрежные рынки Западной Европы к IX веку действительно внушали зависть любому: они были буквально завалены предметами роскоши. Содержимое многих шведских захоронений того времени свидетельствует об этом.
К тому же сильных мужей Скандинавии всегда влекло море. Никогда не путешествовали они посуху, ежели можно было добраться до места по воде. Северные воины отточили свое искусство в кораблевождении настолько, что гонимые ветрами и одетые пеной корабли осмеливались заплывать все дальше и дальше в открытое море, к неведомым берегам и гаваням. Таким образом викинги исходили вдоль и поперек все доступные в те времена земли и набрались огромного опыта. На своих кораблях под полосатыми или красными парусами, украшенных резными головами драконов и хищных зверей на высоко вздымавшихся форштевнях, викинги надолго нарушили покой Западной Европы.
Пейзаж. Фьорд. Художник Э. А. Норман
Западные хронисты называли скандинавских воинов норманнами, что переводится как «северные люди».
Адам Бременский пишет: «Даны и шведы, которых мы зовем нордманны…» Точно так же поступают и другие франкские историки. Данов, шведов, а подчас и другие народы, живущие за пределами Дании, именуют норманнами. Английские источники говорят о данах, даже когда речь идет о норвежцах и шведах. Такое заключение напрашивается.
Европейцы весьма смутно представляли себе географию северных земель, зато принимали как очевидную истину, что у скандинавов существует куда больше общих черт, нежели отличий. Именно поэтому, говоря о северянах, они без всяческих лишних раздумий и колебаний использовали в их обозначении какое-нибудь одно слово. Собирательное. Для них этого было вполне достаточно.
Именно по этой причине датские и норвежские историки до сих пор отчаянно спорят о том, чьи конкретно предки образовали герцогство Нормандия. Каждый настаивает на своем, и каждый по-своему прав.
Ирландские анналисты первыми сделали попытку классифицировать норманнов, взяв за основу принцип цветовой гаммы. «Светлых чужеземцев», пришедших с севера, они определили как норвежцев, «темных чужеземцев» – как данов, другим народам Севера места в этом делении не нашлось. Правда, нужно сказать, что успеха они не добились, больше ни в одной стране такая классификация не прижилась.
Среди викингов было немало мастеров рукопашного боя. Они владели многими видами оружия: мечами, топорами, копьями и кинжалами. Постепенно у их противников создавалось ощущение, что все до одного мужчины Скандинавского полуострова ночью и днем жили в постоянном состоянии войны, и никогда не расставались с оружием.
Вооружение викингов, как вы уже поняли, было простым и необременительным: деревянные щиты, копья, дротики, топоры или чеканы, боевые ножи, лук со стрелами, длинные узкие обоюдоострые мечи, кольчуги, круглые или конические шлемы с надбровьем или забралом. Любимым оружием считались топор и секира. Оружие, похожее в употреблении. Именно с него начиналось обучение будущих воинов, поэтому владели им все без исключения. Вес секиры достигал 9 килограммов, длина рукоятки доходила до 1 метра. Причем рукоятка была окована железом, что делало удары, наносимые по противнику, максимально сокрушительными.
Что касается мечей, то тут тоже наблюдалось некоторое разнообразие, например, мечи с одинаковой длиной клинка имели рукояти под одну или две руки. Бывали случаи, когда, закинув щит за спину, викинги брали меч в две руки и рубились. Вполне возможно, это было по той причине, что мечи викингов были очень тяжелыми, иногда во время длительного боя его приходилось держать обеими руками, в таких ситуациях ответные удары противника отражали щитоносцы.
Мечи имели гарды и навершия (части эфеса, предохраняющие кисть руки), как правило, имели правильные геометрические формы, делались из железа и украшались накладками из меди или серебра. Навершия зачастую были снабжены крюками, которыми можно было атаковать, отведя в сторону основной клинок противника. Длина их в среднем составляла 90 сантиметров, они имели характерное сужение к острию и глубокий желоб вдоль клинка. Лезвия изготавливались из нескольких железных прутьев, переплетенных между собой, которые во время ковки сплющивались воедино. Такая техника делала меч гибким и очень прочным.
Среди мечей особо ценились булатные, которые менялись на драгоценные металлы по весу. Такие мечи передавались из поколения в поколение и наделялись сверхъестественной силой. Это оружие очень берегли, храня его в деревянных или кожаных ножнах. Мечам даже специально присваивались звонкие имена. Украшения клинков, выдавливаемые в процессе ковки, были незатейливы и представляли собой либо простые орнаменты, либо имя хозяина.
Мечи могли иметь только зажиточные викинги, обладающие к тому же недюжинной силой.
Копья викингов были двух типов: метательные и для рукопашного боя. У метательных копий длина древка была небольшая с закрепленном на нем металлическим кольцом, обозначавшим центр тяжести и помогающим воину придать броску правильное направление. Копья, предназначенные для сухопутного боя, были массивными, с длиной древка 3 метра. Для строевого боя использовались четырех – пятиметровые копья, а, чтобы они были подъемными, диаметр древка не превышал 2,5 сантиметра. Изготавливали древки в основном из ясеня и украшали аппликациями из бронзы, серебра или золота.
Стрелы VII–IX веков имели широкие и тяжелые металлические наконечники. Лук делался из одного куска дерева, обычно тиса, ясеня или вяза, тетивой служили сплетенные волосы.
Щиты обычно не превышали 90 сантиметров в диаметре и делались из одного слоя досок толщиной 6—10 миллиметров, скрепленных между собой, а сверху покрывались кожей. Прочность этой конструкции придавали умбон, рукоять и обод щита. Что такое умбон? Это полусферическая или коническая железная бляха, защищающая руку воина, обычно их прибивали к щиту железными гвоздями, которые с обратной стороны заклепывались. Рукоять для удерживания щита делалась из дерева по принципу коромысла, она пересекала внутреннюю сторону щита – в центре была массивной, а ближе к краям становилась тоньше. На нее накладывалась железная планка, часто инкрустированная серебром или бронзой. Для усиления щита по краю проходила металлическая полоса, прибитая железными гвоздями или скобами и сверху прикрытая кожей. Кожаный покров иногда раскрашивали цветными узорами.
Защитные кольчужные рубахи – бирмы, состоящие из тысяч переплетенных колец, представляли для викингов большую ценность и тоже передавались по наследству. Понятно, иметь их могли позволить себе только богатые викинги. Большая часть бойцов в целях защиты носили кожаные куртки или кожаные панцири, а порой обходились даже без них. Поножей или наручей викинги не признавали.
Шлемы викингов – металлические и кожаные – имели или закругленную верхушку с щитками для защиты носа и глаз, или заостренную – с прямой носовой планкой. Накладные планки и щитки украшались чеканками из бронзы или серебра. Рогатые шлемы никогда в бою не применялись, это вещь чисто ритуальная.
Сражались викинги под рокот бубнов или грохот барабанов, что производило дополнительное воздействие на психику врага, а управление в бою и отдача команд осуществлялась не только голосом, но и с помощью боевых рожков, а также сигнальных стрел.
Среди викингов выделялся особый тип бойца, их называли берсерками. По толкованию некоторых исследователей, Berserker (берсеркер, берсерк) переводится как «медвежья шкура» или «в медвежьей шкуре». Но это выражение не точное и не единственное.
Берсерки обладали не только дикой отвагой, но и страшной силой и несокрушимой мощью. Они всегда шли напролом, не уклоняясь и не отступая. Любая попытка встать им поперек дороги приводила их в злобное исступление. Именно в такие моменты на губах берсерков выступает пена, и они начинают нервно кусать край щита.
В рассказах о ранней истории Скандинавии подтверждение такому поведению берсерков найти несложно: в «Саге об Инглингах» можно найти описание, что в бою берсерки «рвались вперед без доспехов, грызли края щитов как бешеные собаки или волки, пуская пену изо рта, и были сильными, словно медведи или быки. Они убивали врагов с одного удара, но ни огонь, ни железо не могли ранить их самих. Они нападали стаей с ужасными воплями и воем, как дикие звери, и никто не мог их остановить».
Скальд Торбьерн Хорнклов в своей драпе (длинном стихотворении) о победе короля Харальда Прекрасноволосого в битве при Хаврсфьорде состоявшейся предположительно в 872 году, сказал следующее: «Берсерки рычали, / битва кипела, / облаченные в волчьи шкуры выли / и потрясали мечами».
Правда, их легендарная неуязвимость была точно очерчена простой и любому понятной формулой: берсерка нельзя ранить железом, и сжечь его тоже нельзя, зато можно насмерть забить крепкой дубиной, что часто и делалось. Если с мечами и были проблемы, то дубин было в избытке, и при необходимости найти крепкую дубину труда не составляло.
Саксон Грамматик связывал любое странное явление с колдовскими чарами, поэтому полагал, что ярость берсерков вызывалась напитком троллей. Сейчас это представляется невероятным, но до какого-то времени это объяснение многих устраивало. Никто не сомневался, что тролли могут запросто сварить что-то подобное. Со временем это обьяснение перестало быть убедительным, а интерес к феномену остался.
В 1784 году С. Эдман, сославшись на обычаи некоторых восточносибирских племен, высказал догадку, что и берсерки одурманивали себя настоем из мухоморов. Эта догадка так и не подтверждена никакими фактами, ибо в сагах нет упоминаний о психотропных средствах, но сама по себе теория понравилась и имеет немало сторонников до сих пор.
Разговоры на тему «Берсерки и мухоморы» продолжаются, и сторонники этого утверждения находят соблазнительные параллели между буйством берсерков под воздействием напитка из мухоморов и действиями, вызванными гашишем, грибами и современными наркотиками.
Так же расходятся и оценки, которые дают берсеркам.
В сагах о древних временах берсерки – отборные воины, телохранители короля (самый известный например – «Сага о Хрольве Жердинке»), но в родовых сагах, или в сагах об исландцах, они только мародеры и насильники.
В «Круге земном» («Историях норвежских королей», которые служат основным источником для скандинавских историков) Снорри Стурлусона есть такой отрывок: «Один умел делать так, что в битве его враги слепли или глохли, или их охватывал страх, или их мечи становились не острее, чем палки, а его люди шли в бой без доспехов и были словно бешеные собаки и волки, кусали щиты и сравнивались силой с медведями и быками. Они убивали людей, и их было не взять ни огнем, ни железом. Это называется впасть в ярость берсерка». Снорри Стурлусон практически открыто причисляет берсерков к людям одноглазого Одина.
У Николая Михайловича Карамзина по поводу достоверности рассказов Снорри сложилось, в отличие от историков скандинавских, совершенно иное мнение. «От летописей, достойных уважения, надобно отличать исландские саги, или сказки, весьма недостоверные».
Не могу с ним не согласиться. Использовать саги можно, и даже нужно, но уповать на них как на истину, тем более истину в последней инстанции, как минимум неразумно. Ибо кто отличит в них ложь от истины? Тут можно опираться только на логику, сходство действий людей в похожих обстоятельствах, сопоставление фактов и, конечно же, здравый смысл.
Но вернемся к берсеркам.
Пишут, что во время боя берсерк мог прийти в такое исступление, что его сила увеличивалась многократно, к тому же он при этом не замечал физической боли. Когда число сражающихся невелико и личные качества отдельных бойцов выходят на передний план, это большой плюс для предводителей, на чьей стороне сражались берсерки. При удачном стечении обстоятельств берсерк в одиночку мог решить судьбу отдельно взятой схватки. Да и напугать противника мог прилично. Но, как известно, в каждой бочке меда имеется своя ложка дегтя, и ложка эта была весьма приличной. Дело было в том, что в бою берсерк до такой степени не мог контролировать собственные действия, что становился угрозой не только для чужих бойцов, но и готов был перегрызть глотку своим же родичам или тем, кто сражался в данный момент с ним на одной стороне. От охватившей его неописуемой ярости и ненависти, усиленных всепоглощающим страхом, вызванным действием галлюциногенных веществ, берсерк крушил все подряд.
Это были не видения из ночных кошмаров, это была реальность.
Может быть, именно поэтому под термином «берсерк» со временем стал подразумеваться такой воин, который был подвержен приступам бешенства и необузданной ярости.
Срок жизни, отпущенный берсеркам, обычно был невелик, но они расставались с ней с легкостью.
А чего было горевать, если они твердо знали, что героически павших в битве валькирии приглашают в чертоги Одина, где расставшиеся с жизнью берсерки, днем восстав из мертвых, вновь предаются своей военной потехе (сражаются и убивают друг друга), а ночью даже те, кто погиб, оживают и веселятся.
Но Один привечал в своих чертогах не одних берсерков. Туда стремился после смерти попасть каждый уважающий себя норманн.
Неудивительно, что при такой философии почти три столетия – с конца VIII до второй половины XI в. – викинги своей отвагой, агрессией и быстротой наступательных операций вселяли ужас в народы Западной и Северной Европы, Африки, и Средиземноморья и становились постоянным бедствием. Поистине, поразительно, какие колоссальные территории они держали в страхе.
Корабли викингов появлялись всегда неожиданно и приближались к берегам противника так стремительно, что оказать организованное сопротивление просто не хватало времени. Преграды, казалось, рассыпались перед ними, как мел. Хорошо вооруженные бесстрашные северные воины, охваченные жаждой добычи и возглавляемые отважными и предприимчивыми вождями, в открытой схватке, без всяких хитростей военных, легко рассеивали неорганизованные толпы крестьян, не знавших военного дела и приученных больше обращаться с плугом, граблями и другими сельхозинструментами, а не с мечом и копьем.
Поэтому все попытки оказать викингам сопротивление поначалу были безуспешны.
Выбор был невелик: бежать или умереть, но умирать не хочет никто. Поэтому при первых же признаках приближения жестоких варваров, несущих только слезы, горе и страдания, жители, бежали сломя голову, покидая обжитые места, оставляя дома пустыми и темными, без единой души поблизости. Как свора псов, война, пожар и голод обрушились на города и деревни, еще совсем недавно в мире и покое.
Но если бежишь от беды, она сама бежит тебе навстречу. Викинги были настырны, они жестоко преследовали спасающихся от их ярости людей, со звериной лютостью отнимали у них последнее добро и обращали их в рабство. Викинги были храбрым народом, но могли быть и злобно-жестокими. О них говорили как о самых кровожадных тварях этого мира. Все, что они не могли захватить с собой, безжалостно уничтожали: убивали скот, сжигали дома.
Беглецам начинало казаться, что, куда бы они ни скрылись, ненависть викингов настигнет их везде.
Просьбы о пощаде и мольбы, обращенные к Богу, склонившихся перед крестом и энергично молящихся людей не имели никакого действия. Их крики заглушали голос моря, но ничто не могло спасти от занесенного для смертельного удара боевого топора. Воины, суровые, небрежные в одежде, с боевыми секирами в руках, не знали жалости и были чуждыми христианству и милосердию. Они могли с одинаковым хладнокровием убить и беспомощного старика, и девушку, на щеках которой еще пылал румянец стыдливости.
Ирландский хронист из Ульстера писал о нападении, происшедшем в 820 году: «Море извергло на Эрин [Ирландию] потоки чужеземцев. Не осталось ни одного залива, ни оной пристани, ни единого укрепления, укрытия, бурга, который не был бы наводнен викингами и пиратами».
Подобным набегам подверглись некоторые районы Англии, берега Шотландии, Ирландии, Уэльса, побережья Нортумбрии. Их нападения застали врасплох население приморских районов Франции и Германии, особенно тех, в которые еще никогда не вторгалась война.
Дальше стало не лучше. Вот лишь некоторые из «подвигов», совершенных скандинавами.
В 834 году флотилия датских кораблей проникла в глубь континента по притоку Рейна, дойдя до одного из самых богатых рынков в Западной Европе – Дорестада во Фризии. В Дорестаде находился монетный двор, где чеканили серебряные денье, как называли разменную монету Фризии. Без труда преодолев частокол, которым был обнесен город, викинги бросились прямиком к заветной цели, на штурм рынка. Опустошив все лавки и ограбив монетный двор, они захватили пленников и, оставив за своей спиной горы трупов и сотни умирающих, ушли, предварительно предав город огню. В дальнейшем набеги на Дорестад стали чуть ли не привычным делом. Вплоть до 837 года викинги возвращались сюда ежегодно.
В 839 году норвежский конунг Тургейс, прибывший в Северную Ирландию во главе большого флота, провозгласил себя, по словам западноевропейского хрониста, «конунгом над всеми чужестранцами в Эрин». Правда, порадоваться ему пришлось не так долго, как бы ему хотелось. Горе и отчаяние быстро поразили всех, кто попал под его власть. В 844 году вспыхнуло восстание местных жителей, утомленных властью иноземцев, и норвежский правитель был утоплен в море.
В 841 году датчане поднялись по Сене почти до самого Парижа. «…на рассвете 13 мая 841 года ошеломленные монахи наблюдали», как украшенные дьявольскими изображениями драконов корабли в утренней тишине поднимаются по Сене. В Руане скандинавы задержались всего на пару дней, чтобы разграбить и поджечь город, после чего продолжили свой поход, «развлекаясь разорением церквей и аббатств», как написано в анналах, унося с собой распятия с драгоценными камнями, рукописи с красивыми рисунками и золотые детали алтарей. Вскоре все дороги заполнили толпы монахов и горожан, бежавших в страхе перед боевыми топорами, мечами и копьями захватчиков.
В 842 году ими же был разграблен один из важных пунктов торговли с Англией – Квентовик.
В 842 году викинги захватили и сожгли еще один торговый пункт – Нант.
24 июня 842 года, в святой праздник в честь рождения Иоанна Крестителя, жители города слишком увлеклись увеселениями и не заметили, как корабли викингов скрытно приблизились к городским стенам. С неописуемой жестокостью скандинавские наемники Ламбера набросились на пирующих горожан и искромсали их на куски. Служителей церкви тоже не щадили. Викинги зарубили епископа у алтаря его собственного собора и подожгли колокольню. В сумерках они спустились на веслах к устью Луары; к этому времени их корабли уже тяжело оседали под грузом собранной за день добычи.
В 844 году флот викингов, состоявший примерно из ста кораблей, отплыл из Аквитании к северному побережью Испании и сделал попытку высадиться на побережье Галисии. Но не удалось. Однако, продвигаясь на юг, скандинавы за две недели подвергли разграблению Лиссабон, Кадис и атлантическое побережье Марокко. Затем они поднялись по Гвадалквивиру до Севильи – главного порта испанских мавров, завоевавших большую часть территории Испании к 711 году. Захватчики полностью разорили город, грабя мечети, убивая мужчин и уводя с собою женщин в качестве наложниц. Арабский историк аль-Якуб называя их маджус – неверными, язычниками, пишет о нападении на Севилью: «Аль-маджус, которые зовутся ар-рус, ворвались туда, захватывали пленных, грабили, жгли и убивали». «Море, казалось, заполнили темные птицы, – добавляет другой арабский хронист, – сердца же наполнились страхом и мукою».
Мавры терпели недолго и ответили нападавшим весьма достойно, обстреляв скандинавский флот сосудами с горящей нефтью и потопив 30 кораблей захватчиков. Это была победа! Эмир Абд-аль-Рахман II повесил захваченных в плен викингов на финиковых пальмах Севильи.
Союзникам в Северную Африку гордый своим деянием арабский эмир послал двести отрубленных скандинавских голов, в том числе голову их предводителя. Это должно было послужить лучшим доказательством того, что Аллах помог ему уничтожить свирепых маджус в отместку за их злодеяния, переполнившие чашу его терпения. Память об этом поражении в течение полутора десятков лет удерживала викингов от следующей экспедиции в арабские воды.
В 845 году викингами-датчанами был разграблен и сожжен Гамбург. Архиепископ по имени Ансгар, названный Апостолом Севера, бежал из города вместе с монахами, а вот его прекрасная библиотека погибла в огне.
В это же время легендарный викинг Рагнар (или Регнар, как кому больше нравится) Лодброг и его флотилия из 120 кораблей вторглись в Северную Францию и, поднявшись по Сене, захватили Париж.
Все случилось в середине марта. Карл Лысый, ставший королем западных франков буквально два года назад, узнав, что к городу приближается флот Рагнара, спешно собрал армию, готовясь дать врагу решительный бой. Стратегия, судя по всему, не была его сильной стороной. Он неразумно разделил свою армию на две части для обороны обеих берегов Сены. Но викинги Рагнара действовали более разумно, чем их противник, они, пользуясь сложившимися обстоятельствами, сначала разбили меньшую группировку неудачливого монарха, захватив при этом 111 пленников. А потом, устроили перед второй частью франкской армии, отрезанной от них, страшное представление. Рагнар принес только что захваченных пленников в жертву Одину, повесив их на виселицах, наспех сооруженных на берегу реки. Франкским воинам оставалось лишь наблюдать за этим действом. Дальнейшего сопротивления Рагнар не встретил. 28 марта, в Пасхальное воскресенье, он опустошил Париж. Чтобы только датчане ушли Карл предложил им неслыханный выкуп в 7 тысяч фунтов серебра. Те согласились. И Рагнар, сжимая в руках перекладину от городских ворот Парижа, захваченную в качестве сувенира, покинул город. Его корабли буквально ломились от франкского серебра.
В 859 году красные паруса викингов появились в водах Западного Средиземноморья, у берегов Испании, Балеарских островов, Марокко и в устье Роны. Они даже поднялись по ее течению на 260 километров.
В 859 году престарелый датский пират Бьерн Железнобокий вернулся в Иберию во главе флота из 62 кораблей с форштевнями в виде драконов. Пройдя Гибралтарский пролив, его войско разграбило сокровищницы большой мечети Альхесираса, после чего пронеслось ураганом по Северному Марокко, захватив рабов на продажу. Затем разбойники опустошили южное побережье Франции и отправились вдоль итальянского побережья к устью реки Арно, по пути разорив Пизу, Луну и Фьезоле. Судя по арабским источникам, датчане в конце концов достигли берегов Греции и Египта.
В 860 году норвежцы под предводительством вождя по имени Хастинг разграбили Пизу (Северная Италия).
В 861 году викинги добрались до Пампелуны в Пиренеях и захватили в плен местного правителя.
В 866 году норманны захватили Йорк, казнив короля Нортумбрии Эллу. Датский историк конца XII века Саксон Грамматик повествует, что сыновья Рагнара Лодброга якобы отомстили королю Нортумбрии за то, что он погубил их отца, попавшего к нему в плен и брошенного им в яму со змеями. Но это – позднейшая легенда, сколько в ней правды, никто не знает, а вот то, что с независимостью Нортумбрии – королевства на Севере Англии – было покончено, это факт.
В 870 году датское войско вторглось в Уэссекс. Его возглавляли восемь конунгов и около двадцати ярлов, а весь флот состоял из нескольких сот кораблей.
Среди северных конунгов были такие легендарные вожди, как Бьерн Железнобокий, Ивар Бескостный, Сигурд Змееглазый, Хальфдан, а также Ивар и Убба Рагнарссоны, братья Хальфдана. Под шлемами их воинов хмурились злые жестокие лица, мечи висели на поясах, готовые в любую минуту покинуть ножны, а в руках имелись крепкие топоры.
В тот год великие замыслы Хальфдана были близки к исполнению, но англосаксы были не робкого десятка и не утратили отваги, им удалось остановить наступление викингов.
Военные действия шли с переменным успехом. Правителям Уэссекса, братьям Этельреду и Альфреду, удалось нанести поражение противникам. Говорят, то была великая битва. Согласно англосаксонской хронике, датчане сражались против англосаксов девять раз, в том числе в битве при Эшдауне 8 января 871 года. Это сражение долго не начиналось, хотя обе стороны рвались в бой. Причина была в том, что король Этельред I не хотел вступать в сражение, до тех пор пока не закончатся обедня и торжественное богослужение. Около пяти часов его младший брат Альфред находился на коне во главе войска и сдерживал его. Наконец появился король и дал сигнал к началу сражения. Англосаксы сражались отчаянно. Исход долгой и кровавой битвы решила отвага Альфреда. Один конунг викингов и пять ярлов были убиты. Хальфдан так и не смог завоевать Уэссекс и вынужден был заключить перемирие с Альфредом Великим, новым королем Уэссекса. Враг был посрамлен, и в сердцах людей вновь пробудилась надежда, однако значительная часть Англии вместе с Лондоном находилась в руках датчан.
Осадой Гента началось тринадцатилетнее хозяйничанье норманнов во Фландрии и примыкающих областях Франции, на Рейне и Мозеле. Хронист, рассказывая о бедствиях, обрушившихся на население, восклицает: «Отчаяние охватило франков: казалось, что христианскому народу пришел конец». Злосчастный край своими набегами терзая, викинги осаждали крепости и замки, и вся страна, лишенная защиты, перед таким буйным противником трепетала.
Жестокость викингов прославилась. Неприученные бояться за свою шкуру, недоверчивые и кровожадные, коварные и жестокие, викинги, чаще одерживали победы, чем терпели поражения. От них не было спасения, не было надежной защиты, поэтому скандинавы в короткий срок снискали себе славу непобедимых.
«Все больше кораблей, все шире нескончаемый поток викингов, – писал монах Эрментариус в 60-х годах IX века. – Повсюду паству Христову режут, жгут и грабят».
Пораженные легкостью, с которой викинги достигали своих целей, хронисты значительно преувеличивали численность воинов и кораблей. Любившие море и не боявшиеся его, северные народы стали настоящей головной болью для более цивилизованных государств.
Духовенство, ввергнутое в бездну отчаяния, молилось: «Боже, избави нас от неистовства норманнов!»
Как описывали викингов западноевропейские хронисты и с какими чертами они вошли в историю, уже понятно.
У викингов на этот счет было другое мнение. «Это же разбойничество тогда не за бесчестное почиталось, что принцы не для обогащения то чинили, но для показания себя, что могут добрыми вождями и владетелями быть» (В.Н. Татищев).
Так что и сейчас есть те, кто видел и будет видеть в них героев, ведь доблесть, которую они проявляли, будут помнить и в грядущих веках. Тут каждый вправе сам сделать свой выбор.
Можно добавить лишь то, что «подвиги», совершенные викингами, отнюдь не выглядят чем-то исключительным: война, грабеж, истребление населения были повседневной действительностью Европы в раннее Средневековье. Да и в остальном мире происходит все в точности то же самое.
Но западные хронисты приписывали викингам все бедствия, испытываемые населением, каковы бы ни были истинные их причины. Приговор, который они вынесли северянам, прост и понятен: викинги – это гнусные грабители и насильники.
Вернемся к походам викингов.
