скачать книгу бесплатно
В первое же кормление материнский инстинкт Вали промахнулся. Когда в палату ввезли коляску с лежащими в ряд младенцами, девушка смотрела на них взглядом только что принявшего дозу наркомана. Она указала на самый большой сверток и отрешенно спросила у медсестры: «Чей это, такой крупненький?»
– Это ваша дочь, – хихикнула та, вручая Наташу ошалевшей матери.
Определение «крупненькая» буквально прикипело к Наташе. Соседки по палате не раз называли так малышку, а потом смотрели на миниатюрную Валю и добавляли: «В папу, наверное».
Девушка старалась не думать об отце своего ребенка. Но в ее жизни, как в тетрисе с садившимися батарейками, то и дело проявлялись квадратики воспоминаний.
История родителей Наташи и то, как она появилась на свет, шокировали всю мою сущность. В дальнейшем я много раз приходил в Небесный архив, чтобы узнать информацию о разных людях. Но именно мой первый визит и знакомство с сохранившимися здесь данными запомнились лучше всего. Я стоял в Небесном архиве и не мог оторваться от возникающих на его стенах строк. А после прочитанного проникся к Наташе еще большей нежностью и желанием оградить от любых невзгод.
Глава 3. Спасительный браслет
Читать мысли Наташи я научился, когда ей было 5 лет. Валентина Владимировна регулярно оставляла малышку в детском саду. Сама убегала на работу. В музей. Называла себя музейным хранителем. Наташа гордилась маминой профессией, хотя не понимала, как это – быть хранителем. Зато она точно знала, что маме нужно успеть на работу до 8:30, чтобы сменить «ночного», которого она иногда называла Иванычем.
Я настороженно воспринял, что мама Наташи называет себя хранителем. Навел справки в Небесном архиве и вскоре понял, что под этим словом она подразумевает охранника, если сказать точнее – его помощницу.
А еще Валентина Владимировна мыла в музее пол. Часто жаловалась кому-то по телефону, что у нее руки трескаются из-за дешевых химикатов, и не любила убираться дома. Говорила: «Мне на работе хватает».
Однажды я расслышал в трубке ворчливый женский голос, который озадачил Валентину Владимировну предстоящей работой:
– Начальство завтра приезжает. Приходи пораньше! Придется повторно вымыть полы в коридорах, до блеска натереть все лестницы. Тебе повезло еще, что к залам не относишься. Любке и Надьке поручено все экспонаты привести в порядок.
После безразличного согласия Валентины Владимировны голос повеселел и продолжил:
– Они на полдня всего. Как уедут, мы приберемся и отметим это дело.
– Я завязала.
– Ну да! Завязала она. Какой раз-то? Дело, конечно, твое, но мы ж, как всегда, по чуть-чуть и разойдемся.
– Мне дочку после шести забирать.
– Успеешь, чего ты? Если что, напомнят, позвонят на наш стационарный.
И Валентине Владимировне, действительно, напоминали. Детей, которые ходили в садик вместе с Наташей, забирали до 18:10. Наташа же нередко оставалась в группе дольше остальных. Воспитательница ждала до 18:40 и, если мама Наташи не приходила, просила нянечку позвонить в музей.
– Валентина Владимировна, – щебетала та в трубку, – всех деток уже забрали, осталась только Наташенька.
В один из дней ни нянечке, ни воспитательнице не удалось дозвониться до Валентины Владимировны. То ли она не слышала звонка, то ли с музейным телефоном случились какие-то неполадки.
– Пойдем ко мне в гости, Наташа! – позвала девочку воспитательница. – Мама твоя задерживается, а сад скоро закроют. Подождем ее у меня дома.
Я чувствовал, что Наташа любит Веру Ивановну – свою воспитательницу. Но, очутившись в ее квартире, моя девочка подумала: «А вдруг мама никогда не придет!» Именно эту ее мысль я впервые услышал отчетливо. Ощутил Наташин страх и отчаяние, хотя внешне малышка казалась спокойной. Расплакалась, лишь когда увидела за окном темноту. Не хотела засыпать в чужом доме!
Весь вечер Вера Ивановна старалась развлекать мою девочку как могла. И мультики включила, и за игрушками к соседям сбегала, и пышек напекла, позволив Наташе вдоволь наиграться с мукой. Воспитательница несколько раз набирала номер музея, желая предупредить Валентину Владимировну, что Наташа у нее. Наконец-то ей это удалось. Трубку взял кто-то другой, но, судя по фразам Веры Ивановны, информацию пообещали передать Наташиной маме.
Неожиданная истерика Наташи перед сном заставила воспитательницу метаться по комнатам в поисках чего-то такого, что могло бы отвлечь малышку. Я заметил, что женщина не знает, что делать. Ее педагогический опыт как будто улетучился.
Я оглядывал комнаты Веры Ивановны вместе с ней. И увидел наконец то, что могло успокоить Наташу.
С малых лет моя девочка проявляла огромный интерес к деревянным вещам. Научившись ползать, она озорно шаркала ножками к тумбочке под телевизором, умело распахивала дверцы и, поглазев на сваленные там игрушки, выбирала среди них деревянные.
Таковых было немного. Паровозик с большими красными колесами, малюсенькая люлька для пупсика и пазлы. Деревянную коробку с пазлами Наташа любила больше всего. Плоские разноцветные фигурки обезьяны, крокодила, льва, носорога и слона делились каждая на три части. Малышка часами сидела и соединяла одну деревянную часть с другой, разглядывала, нюхала, облизывала, зажимала в пухлых ручонках.
Деревянные сокровища имелись и на кухне. Иногда Наташа перетаскивала к своим игрушкам скалку, разделочную доску или ложку.
Удивительно, но я разделял Наташину любовь к деревянным предметам. Вместе с ней подолгу разглядывал их, любуясь работой мастера и пытаясь понять, как можно было создать такую красоту. Вот тут мастер подрезал, здесь подпилил, а здесь – аккуратно провел стамеской. Откуда мне было это знать? Может, слышал от других ангелов-хранителей, а может изучал в Небесной канцелярии.
В квартире Веры Ивановны я увидел деревянный предмет невероятной красоты. Неожиданно для хозяйки с тумбочки в прихожей упал браслет. Из дерева.
– Что тут у нас? Смотри какой! Хочешь, примерим на твою ручку?
Увидев браслет, Наташа сразу перестала плакать. Моя девочка аккуратно прикасалась пальчиками к разноцветным бусинам и слушала заверения Веры Ивановны:
– Мама обязательно придет. Ее задержали на работе, но мама переделает все дела и завтра точно тебя заберет!
Девочка так и уснула с деревянным украшением в руке.
Валентина Владимировна пришла за Наташей следующим вечером. В детский сад. Моя девочка думала, что мама непременно поблагодарит приютившую ее воспитательницу. Но Валентина Владимировна сказала лишь, что у нее накопилось очень много работы, что в музее намечается ремонт. И вообще мама была в этот день странная. Под глазами припухшие мешки. Привычная свежесть еле ощутимых духов сменилась тяжелым, кисловатым запахом.
***
За поступок с деревянным браслетом меня очень хвалили в Небесной канцелярии. И не только за него. Преподаватели часто ставили меня в пример другим ангелам-хранителям за то, как искусно у меня получалось подмечать желания Наташи и передавать ей нужные сигналы.
Я не считал свои умения особенными. Когда читаешь мысли человека, находишься рядом с рождения, знаешь повадки и пристрастия, достаточно легко придумать выход. Сложнее было обращать внимание Наташи на свои сигналы, давать ей понять, что они важнее других событий, выискивать крючки, которые зацепят и помогут выпутаться из ситуации.
Задачу осложняло то, что помимо Наташи приходилось давать сигналы другим людям, не выдавая себя. Люди не должны знать о моем существовании, а обращаться за помощью к их ангелам-хранителям можно только в исключительных ситуациях, когда нет другого выхода.
Я постоянно учился. Регулярно посещал занятия в Небесной канцелярии. Слушал преподавателей – бывалых ангелов-хранителей, защитивших тысячи людей. А больше всего я ценил уроки Учителя. Создатель всего сущего лишь изредка являлся ко мне, чтобы преподать очередной урок. Чаще передавал информацию в виде Небесного факса (люди называют такую передачу телепатической). Но знания, которые я таким образом получал от Учителя, оказывались самыми ценными.
Я защищал Наташу от дурных мыслей, от травм и падений. Но главная моя задача заключалась в том, чтобы оградить ее от человеческой жестокости. Я отчетливо понял это, когда девочка пошла в школу. Осознал, как сильно нужен Наташе!
Часть 2. Школа
Глава 1. Не такая
В садике Наташа мало с кем дружила. С походом в школу потеряла и тех друзей, что были. Зато страхи в душе моей девочки стократно увеличились. Я чувствовал их так же отчетливо, как слышал ее мысли.
Наташа боялась идти в школу. Отчасти по непонятным для себя причинам, отчасти из-за фразы женщины-завуча, которая принимала документы.
– Вы из другой школы переводитесь? Какой класс?
– Дочь выпустилась из детского сада. Идем в первый, – небрежно бросила Валентина Владимировна.
– Ого. С вашим ростом можно сразу в шестой! – бестактно пошутила заведующая.
«Сразу в шестой», – крутилось в голове у рослой малышки. Ей и в детском саду указывали на высокий рост. Называли «здоровая». Во время игр всегда присваивали роль взрослого (мамы, тети, продавщицы). Моя девочка так и не примерила на себя образ подруги, дочери или невесты. Хотя очень хотела.
Наташа замечала, что она выше сверстников. Но шестой класс, вместо первого! «Получается, я отличаюсь от нормальных первоклашек аж на пять классов? – горевала моя малышка. – Почему эта тетя так сказала? Мне она не нравится. Неужели в школе все такие? Улыбается, но вид у нее совсем недобрый».
Да, Наташа была высокая. 155 см. На фоне худой и невысокой Валентины Владимировны это было особенно заметно. Когда дочь с мамой стояли рядом, их лица находились на одном уровне.
Люди удивлялись, когда миниатюрная Валентина Владимировна называла Наташу дочерью. Они выражали свое недоумение фразами типа «Разве вы не сестры?», «Я думала, вы коллеги!».
Несмотря на одинаковый рост, Наташе не пришлось носить мамину одежду. Платья, джинсы и даже растянутые спортивные кофты Валентины Владимировны на моей девочке не сходились. С обувью было то же самое. В свои шесть лет Наташа носила 38-й размер. На туфлях и ботинках ее мамы стояла цифра 36.
Я чувствовал, как фраза завуча обожгла Наташу. И не мог оставаться в стороне. Я должен помочь, поддержать мою девочку! Но как?
Пришлось прибегнуть к крайней мере – обратиться к другому ангелу-хранителю. Мы делаем это в исключительных случаях, когда не находим самостоятельного пути решения проблемы. Все ангелы загружены важной работой, нам нельзя отвлекать друг друга понапрасну. Однако в этой ситуации я видел только такой выход.
Я отправил запрос в Небесную канцелярию, чтобы узнать номер телефона завуча. Запросил также информацию о людях, недавно вспоминавших эту женщину. Связался с ангелом-хранителем одного из таких людей – родительницы, которая хотела перевести ребенка в другой класс. Силой мысли попросил ангела дать знаки своей подопечной, чтобы та решила позвонить в школу прямо сейчас.
У заведующей учебной частью зазвенел мобильный. Незнакомый номер. Женщина дважды сбросила звонок. Но на третий раз махнула милой бабушке в огромных очках, приглашая заменить ее на приеме документов.
Пожилая женщина представилась школьным делопроизводителем и оказалась дружелюбнее. Она заполнила все бумаги, задала Валентине Владимировне несколько вопросов. Кое-что спросила и у Наташи. Моя девочка отвечала быстро, желая поскорее уйти. Лишь на вопрос «А в школу хочешь хоть?» Наташа не знала, что и ответить.
– Не переживай, тебе у нас понравится! К хорошей учительнице попадаете. 10 лет стажа. А еще у нее прекрасная методика.
Наташу заверения женщины не убедили. Ей хотелось скорее вернуться домой, к любимым игрушкам. Моя девочка не понимала слово «методика». Я тоже не знал его значения, пока позже не уточнил у одного из преподавателей.
Однако то, что учительница хорошая, мы с Наташей уяснили. «Даже если не подружусь с одноклассниками, буду общаться с учительницей», – думала моя девочка, вспоминая свою добрую воспитательницу Веру Ивановну.
Глава 2. Первый класс
Первого сентября 2005 года Наташа впервые увидела своих одноклассников. Моя девочка не подозревала, что многие из них станут ее обидчиками. Просто смотрела, слушала, надеялась, что к ней, как это было в детском саду, сами подойдут, познакомятся, предложат поиграть.
1 «Д» на треть состоял из девочек. Остальные – мальчишки. Все как на подбор: крикливые, драчливые и невысокие. Несколько девочек на целую голову возвышались над мальчишечьей половиной класса, но Наташа и их обогнала. На две, а кого-то на три головы.
На первой школьной линейке моя девочка приткнулась с краю, за учительницей. Благо Елена Николаевна оказалась высокой дамой. Выдающийся рост Наташи на время удалось замаскировать.
Линейка прошла без происшествий. Учителя поздравляли всех школьников и родителей с началом учебного года, старшеклассники пели, малыши читали стихи… А самым прекрасным событием стал первый звонок.
Худенький высокий старшеклассник (явно выше Наташи) посадил на плечи малюсенькую девочку. По словам директора школы, это была первоклассница, но такая маленькая, будто только перешла из младшей садиковской группы в среднюю. В руках девочки блеснул колокольчик. Золотистый, с огромным красным бантом, явно очень тяжелый, так как малышка с большим усилием трясла его в руке. Все пространство пришкольной площади залил великолепный прерывистый звон.
Я смотрел на происходящее вместе с Наташей, чувствовал радость моей девочки и решил усилить ее. Сделать так, чтобы Наташа ощутила счастье. Тогда я впервые окатил ее своей энергией. Наташа почувствовала мурашки. Нас, ангелов, так учили. Хочешь подать человеку знак – сделай так, чтобы его мурашило.
В направляемых нами энергиях есть различие. Одна вызывает мурашки радости, счастья, приятного удивления, другая – страх, тревожные воспоминания, шок.
Разумеется, в тот день, на школьной линейке, я выбрал первый вид энергии. Наташа оживилась. Я чувствовал ее восторженные эмоции и ликовал вместе с ней. Как она прекрасна, эта девочка, которая явно выделяется на фоне своих сверстников. Мне повезло, что стал именно Наташиным ангелом-хранителем!
Знакомства с одноклассниками на линейке не случилось. «Может, меня и не заметили вовсе?» – переживала Наташа. В класс она зашла в полной уверенности, что познакомится со сверстниками. Но вместе с этим первое сентября принесло моей девочке первую обиду на одноклассников.
Один из мальчишек-шустряков, только завидев Наташу, повернулся к другому и с противным восторгом уронил:
– Смотри, какая здоровая.
– Ага, дылда! – подхватил белокурый курносый мальчик писклявым голосом. Витька Митрофанов. Его голосишко надолго засел в голове Наташи. То ли от чрезмерно повышенной писклявости, то ли оттого, что именно Митрофанов произнес слово, ставшее вторым именем моей девочки.
Вскоре я узнал всех одноклассников Наташи. Выяснил, кто с кем дружил до школы. Митрофанов в тот день разговаривал с Ромкой Задировым, с которым они жили в одном подъезде.
Возгласы давних друзей не остались без внимания. Другие мальчишки стали глазеть на Наташу, тыкать пальцами и хихикать. Девочки тоже пялились. С непонятным Наташе восторгом поправляли свои бантики, прикасались к аккуратным маленьким губкам, морщили миниатюрные носики и переступали с одной маленькой ножки на другую.
Дальше все как в тумане. Елена Николаевна рассадила детей по своему усмотрению, провела классный час, рассказала, как будут проходить уроки в школе, посвятила учеников в новые правила. Затем вывела первоклашек в коридор, показала женский и мужской туалеты, две лестницы, по которым можно спускаться на первый этаж…
Много всего рассказала и продемонстрировала в этот день учительница. Мне показалось, что для встревоженных детей, которые впервые пришли в школу, это слишком. Такое количество информации не выливали даже на ангелов в Небесной канцелярии. А еще я заметил, что и сама Елена Николаевна была достаточно взволнована. Это удивило не меньше. Мои преподаватели, а уж тем более Учитель, всегда отличались спокойствием.
Большая часть того, что происходило в школе, прошла мимо Наташи. Из первого учебного дня моя девочка вынесла только две вещи. Первая – она сидит на последней парте третьего ряда, с маленьким плохо пахнущим мальчиком (Стасом Тихомировым). Вторая – она Дылда.
Придя домой, Наташа принялась разглядывать свое отражение. Сначала придвинулась к зеркалу поближе. Я отчетливо слышал ее мысли, в которых различил нотки удивления.
Моя девочка будто не узнавала себя. Привычное лицо после визита в школу казалось другим. Да, оно всегда было достаточно крупным, это Наташу не смущало. Но ее глаза! По сравнению с большими, красивыми глазищами одноклассниц они казались щелками. «А ресницы? Что у меня за ресницы, – сокрушалась Наташа, – их почти не видно».
Она переключила внимание на нос: «Обычный, прямой. Рот тоже вполне симпатичный».
Наташа попробовала улыбнуться, показав крупные зубы, с большими промежутками, но отчего-то быстро спрятала улыбку. Она искала в отражении что-то, чем могла походить на своих одноклассниц. Стала поправлять волосы. «Учительница сказала, чтобы на уроки девочки приходили аккуратно заплетенными». Ее это радовало. «Не будут торчать во все стороны».
Отодвинувшись от стеклянной поверхности, моя девочка перевела взор на свое тело. И вмиг приуныла. Крупная фигура с трудом умещалась в зеркале. Брюки скрывали длинные крепкие ноги. Рукава купленной во взрослом отделе блузки впивались в плечо.
«Большая! Совсем не такая, как другие девочки. И правда, Дылда!»
Глава 3. Любимые занятия
Первое время Наташа очень старалась учиться. Аккуратно выводила буквы в прописи, напрягала каждую извилину над решением примеров и задачек, запоминала английские слова… Но больше всего девочка любила читать и рисовать. Вот в чем Наташа особенно преуспела.
К концу первого класса она позабыла о том, что такое чтение по слогам. Произносила целые слова, легко ставила ударение в нужном месте. А когда брала в руки карандаш и лист бумаги, творилась магия. Разрозненные, еле заметные штрихи неожиданно объединялись в общую изящную картину.
Чаще всего рисовала природу. Деревья с раскидистыми кронами, птиц, расправивших крылья во время полета, горы с окаймленными снегом вершинами.
Все, что выходило из-под карандаша, а потом и из-под кисти Наташи, было прекрасно. Учительница ставила ее в пример по рисованию и чтению. Одноклассники же брезгливо улыбались. Кидали язвительные фразочки типа «Не только выглядит, но и читает, как моя тетя», «С ее ростом проще разглядеть, какие на улице деревья, вот и знает, как рисовать».
К концу третьего класса Наташа стала размышлять, для кого она старается. Мама скупо реагировала на новости о ее учебе. Когда девочка гордо показывала дневник с хорошей оценкой, Валентина Владимировна сухо кидала: «Молодец». Когда, краснея, признавалась, что получила тройку, слышала в ответ не менее сухое «ладно».
Постепенно перестала показывать маме дневник, и стараться в школе тоже перестала.
Лишь по рисованию и чтению у Наташи всегда были пятерки. Знания по остальным предметам оценивали на удовлетворительно.
Домашние задания Наташа выполняла через раз. Все больше занималась своими делами. Из школьной библиотеки приносила охапки детских книг, что дарили ей часы любимого времяпровождения. Читала, а потом рисовала на бумаге картинки, которые сходили со страниц благодаря ее воображению.
Маленькая комната Наташи была наполнена рисунками и книгами. Моя девочка любила свое укромное место, несмотря на тесноту и простоту интерьера. Кровать у левой стены, письменный стол у правой, полированный шифоньер у двери и комод напротив. Единственное окно открывало взору неприметный вид – крохотные старые домики частного сектора.
