скачать книгу бесплатно
Пожилой невольник, выделенный мне в сопровождение, даже не дрогнул. Похоже, он еще и глуховат.
*
Невольничий рынок оглушал. Звуками – выкриками торговцев, стонами невольников, буйной торговлей и гомоном покупателей. Запахами – плотным духом притираний и благовоний, вонью немытых тел и немного – резким металлическим запахом крови. Красками – пестрыми нарядами невольниц, как-то болезненно контрастирующими с серыми рубищами рабов. Попадались и обнаженные невольники обоих полов.
Рабы были… разными. Большинство – покорными, но и покорность не всегда одинакова. Были здесь те, кого удалось сломать – с тусклыми, ничего не выражающими глазами, механически выполняющие все, что им скажут. Были и те, что покорялись с радостью и сами старались привлечь внимание покупателей. Рожденные рабами? Может быть. Некоторые девушки соблазнительно танцевали или пели на специальных помостах, и никаких цепей на этих красавицах не было. Впрочем, куда здесь убежишь?
Были и непокорные – со спинами, иссеченными шрамами и свежими ранами от плетей, закованные в цепи по рукам и ногам.
В оковах, конечно, были только мужчины.
Хотя…
Я запнулась и замерла, во все глаза уставившись на прикованную к столбу рыжеволосую девушку. Не девчонка – лет, наверное, 25-27. Одета она была как наложница – в широкие шальвары, кисейную блузу-гельмек и короткий жилет поверх нее. Однако смотрелся этот наряд на ней… чужеродно, будто с чужого плеча. Впрочем, так наверняка и было. Эта рыжая – точно не из здешних мест, и среди черноволосых и смуглых местных красавиц выделяется издалека.
А еще она скалится и время от времени пробует подергать цепь, проверяя на прочность. И на руке ее под прозрачной тканью при этом перекатываются мышцы. Не чрезмерные, но – такие бывают только от долгих тренировок.
И из-под жилета видно, как по тонкой кисее рубахи предательски расплывается длинное кровавое пятно.
Непокорную рабыню секли.
Торговец рядом с ней выглядел озабоченным и не пытался привлечь ничье внимание. Впрочем, возле экзотической красавицы и без того останавливались. И наплевать, что лицо у нее перекошено. Вполне достаточно ее белой кожи, серых глаз и ярких волос.
Прищурившись, девушка смерила взглядом слишком близко к ней подошедшего мужчину – и плюнула в него, попав точнехонько по носу. И довольно усмехнулась.
– Простите, благородный господин! – тотчас кинулся к нему торговец. – Дикая совсем, поспешил я ее выставлять…
– Ты за это ответишь, – процедил тот, утираясь рукавом.
Я шагнула вперед, не обращая внимания на оскорбленного покупателя.
– Сколько она стоит?
Торговец и покупатель разом обернулись ко мне, так же одновременно досадливо скривились – и тут же снова отвернулись.
Эх… не представительный у меня вид. Мало того что выгляжу как девчонка, так и еще и наряд пока с девичьего не сменила. Кто ж меня всерьез примет. Надо бы заняться гардеробом срочно.
– Уйди, женщина, – небрежно бросил оплеванный.
Сдаваться так просто я, само собой, не собиралась. И неожиданно мне на помощь пришел пожилой слуга, что сопровожда меня – надо бы запомнить, как его зовут.
– Ты разговариваешь с эрти эр-Мируз, недостойный!
И снова – одновременный поворот двух голов и два шокированных взгляда.
Кто же не слышал о советнике самого халифа, почтенном ай-Мирузе?
А уж сплетни о том, что Ирмаин-ала наконец взял себе старшую жену, выбрав юный цветок дома Зени, не слышал в Аифале только глухой. Одни жалели меня – досталась старику. Другие завидовали – старик-то богатый, да еще приближенный к халифу!
– Простите, благородная эрти, – как-то заискивающе и даже слегка подобострастно проговорил оплеванный и, сложив перед собой руки, низко склонился. Стало противно. – Я никак не предполагал…
Не обращая на него внимания, я повернулась к торговцу и повторила вопрос.
– Сколько?
– Благородная эрти, – заюлил тот, – я бы не советовал… эту девку выставили на торг по ошибке. Ей следовало бы еще поучиться.
– Я хочу купить ее сейчас.
– Благородная эрти…
Захотелось даже ногой топнуть.
– Ты привел ее на рынок. Значит, она продается!
Нервно оглянувшись на оплеванного, торговец еще ниже склонился ко мне, обдав запахом застарелого пота и ароматных масел.
– Простите, благородная эрти, вам я скажу без утайки: я выставил ее так рано, потому что есть господа, готовые платить за таких немалые деньги… те, которым нравится…
Нравится ломать женщин самостоятельно, мысленно договорила я. Заводит сопротивление.
Главное – ничем сейчас не ударить торговца.
– Девка может быть опасна – продолжал горячо шептать он. – Из северных обученных наемниц, экое бесстыдство, там женщины могут брать в руки оружие…
Ух ты! Обученная наемница! С ума сойти.
Ну да, ну да. Женщина с оружием – бесстыдство, а торговать ей как товаром – это очень порядочно.
– Я ее забираю, – процедила я. – Сколько?
Девица, молчаливо следившая за нами все это время, вдруг решила наконец открыть рот.
– Я все равно убью твоего господина, как только он ко мне приблизится, – прошипела она.
Я с любопытством наклонила голову.
– Да? А ты знаешь, что тебя казнят после этого?
– Надеешься избавиться от муженька моими руками? – ответила она вопросом на вопрос.
Торговец побледнел.
– Благородная эрти! Вы понимаете, я должен буду отписать почтенному ай-Мирузу о с-свойствах товара… – бедняга даже заикаться начал от ужаса.
– Отпиши, – я кивнула. – И назови наконец цену!
Спустя несколько долгих минут мы ударили по рукам. Рыжую отцепили от столба, и она с наслаждением принялась разминать плечи. Впрочем, на ее запястье уже защелкнулся одноразовый браслет подчинения.
Такие браслеты – одна из придумок местных артефакторов. К счастью, действие этой штуки недолговечно. Но в течение пары часов, пока браслет не разрядится, девушка будет слушаться меня беспрекословно. Только глазами сверкать ей и остается. Что ж, подстраховка, пожалуй, не лишняя. Объясняться будем дома, а пока мне надо, чтобы моя новая сотрудница не наделала глупостей. Например, не сбежала – все равно ее скоро поймают, и она окажется у того же столба.
Или не попыталась меня убить.
– И вот еще что… – я сделала вид, что раздумываю. – Мой господин очень ценит… экзотику.
Ох, надеюсь, вот об этом Ирмаин никогда не узнает!
– Если у тебя или кого-то другого из торговцев есть еще чужеземки – дай знать. Оплачу золотом.
Девушки, рожденные рабынями и смирившиеся со своей участью – это одно. Но чужеземки… уж не знаю, как они сюда попадают. Впрочем, предположить несложно. Рыжая определенно пленница, и ее историю я еще узнаю. И если я могу помочь еще кому-то здесь – я обязана это сделать.
Торговец пошлепал губами в задумчивости.
– Я расспрошу, благородная эрти. Товар редкий… – он угодливо склонился, снова сложив перед собой руки. Я небрежно кивнула.
– Хорошо.
Итак, по списку: швея, врач, хореограф, евнухи.
Мда, как-то я не с того начала. Определенно, ни рыжую наемницу, ни какую бы то ни было другую чужеземку я развлекать гостей не отправлю уж точно. Значит, мне нужна отдельная специалистка… скажем, по досугу. Аниматор для взрослых мальчиков, ага. Больше одного гостя все равно у Ирмаина почти не бывает.
Ну хорошо, чужеземок не отправлю. А кого отправлю? Честно говоря, с любой из невольниц выйдет… плохо. Даже если она сама будет не против, я никогда не узнаю, что у нее на душе и как ее для такой покорности ломали.
Может, мне нужна свободная?
В принципе, наложницы – далеко не всегда невольницы. Ирмаин просто подсказал мне самый простой и быстрый путь: купить сколько надо девушек на рынке. Но многие небогатые семьи охотно отдают своих дочерей в гаремы – для них это означает сытую и обеспеченную жизнь. У наложницы, рожденной свободной, куда больше прав по сравнению с невольницей. Другое дело, что девушек опять-таки никто не спрашивает…
Опять ерунда получается.
Может, надо поискать специалистку в местном доме удовольствий? Наверняка там тоже много невольниц или проданных родителями свободных, но бывают ведь и исключения…
Да, свои бордели в Зенаиле, как ни странно, тоже есть. Память Нилы мало что могла подсказать мне на эту тему, но, насколько я понимаю, дома удовольствия обслуживают в основном не знатных господ, у которых есть собственные гаремы, а скорее представителей среднего класса – тех, у кого есть какие-то деньги, но нет возможности или желания постоянно содержать нескольких женщин. Может, еще и приезжие туда захаживают.
Только вот вряд ли благородная эрти может наведаться в дом удовольствий под благовидным предлогом. Ладно, об этом стоит еще подумать.
Я жестом подозвала своего невольника. Перед ним было неловко – мне представили всю прислугу разом, и никаких имен я, конечно, сразу не запомнила. Стоило переспросить еще по дороге, но мне как истинной дочери своего мира и своего времени хотелось прежде всего извиниться перед пожилым человеком за свою забывчивость. А здесь это не принято, он не поймет, если я стану расшаркиваться.
– Как твое имя? – негромко спросила я.
– Керим, моя эрти, – он поклонился почтительно, но без того липкого подобострастия, что так раздражало в торговце. Кажется, старый Керим даже относится ко мне чуть покровительственно – не позволит себе лишнего слова, но видит во мне юную девочку, которая нуждается в заботе. Что ж, это даже хорошо.
– Керим, мне нужно найти пару евнухов. Покажешь, где их искать?
– Да, моя эрти. Только… вы хотите приобрести уже оскопленных рабов? Евнухи обычно служат в гареме пожизненно. Заново на продажу их отдают, если евнух в чем-то провинился или имеет какой-то изъян. Но вы можете приобрести пару подходящих юношей. Оскопить их можно здесь же, на рынке. Это быстро – зельями и обезболивают, и заживляют сразу, так что после раб обычно сразу может идти. Я покажу вам, где проводят процедуру.
Я прикрыла глаза. Ну да… наверное, здесь это примерно как купить в рыбном ряду живого судака и отнести к ларьку в конце ряда, где за небольшую плату тебе этого судака почистят и выпотрошат. Очень удобно.
…Парнишку я увидела сразу. Он сидел у столба, но цепей на нем не было. Может, потому что с цепями было бы неудобно держать музыкальный инструмент – нечто вроде небольшой гитары без “талии”, с чуть более длинным грифом. Танбур, выудила я из памяти Нилы. Кажется, на Земле тоже есть танбуры, только в них струн поменьше.
В отличие от мускулистых рабов, которые продавались как носильщики и работники, этот был одет – и шальвары на нем, и жилетка, правда, последняя на голое тело. А вот голова не покрыта. Лет ему, наверное, 17-18, если не меньше.
– Играй давай! – Торговец ткнул в парнишку длинной палкой, и тот, шмыгнув носом, принялся перебирать струны, наигрывая что-то тоскливо-заунывное.
А ведь музыкант тоже пригодится, пришло вдруг мне в голову. Танцующим красавицам нужен аккомпанемент.
Да и, если честно, просто жалко стало этого замурзанного мальчишку.
– Сколько? – коротко спросила у торговца. Тот пробежался по мне оценивающим взглядом и чуть заметно поджал губы. Впрочем, ответить все же соизволил.
– Два золотых.
– Сколько? – у меня едва глаза на лоб не полезли. Рыжую я купила за три, но то – иноземная диковинка, товар штучный. – За бесполезного мальчишку? За два золотых можно купить красивую невольницу!
Торговец безразлично пожал плечами.
– Смазливых мальчиков тоже берут неплохо. Не евнухом в гарем, так в дом удовольствий. Некоторым господам нравится. А этот еще и на танбуре играет, и поет неплохо.
Ммм, какие перспективы у парнишки вырисовываются! Прямо и не знаешь, что предпочесть, все так вкусненько…
Музыкант тем временем отчетливо позеленел и взял фальшивую ноту. Я поморщилась.
– Я его забираю. Керим, расплатись.
Если Керим и не одобрил моего выбора, то показывать этого себе не позволил. А торговец радостно потер руки – кажется, стоило бы все же поторговаться.
– Ваш господин не пожалеет, благородная эрти! А выхолостят вам его туточки, рядышком – воон где крыша зеленая…
Цвет лица моего нового приобретения, изначально вполне смуглый, уже практически сравнялся с той крышей. Мальчишка рефлекторно прикрыл танбуром то место, которым так дорожит большинство мужчин. Однако на его запястье уже защелкнулся браслет подчинения. Рядом скалилась рыжая, глядя на меня с ненавистью. Извини, милая, пока не до объяснений…
В небольшую будочку под зеленой крышей мы вошли все вместе – я, рыжая наемница, Керим и юный музыкант, дробно отстукивающий зубами.
Мясник – иначе мне его сложно назвать – сидел тут же, скучающе полируя свои инструменты. Одет он был примерно так же, как большинство торговцев здесь – в шальварах и халате из яркой, но недорогой ткани и небольшой чалме. Единственным отличием оказался широкий фартук на объемистом пузе. Неудобно, наверное, к “пациентам” наклоняться-то…
При виде нашей компании он расплылся в угодливой улыбке и безошибочно остановил взгляд на мальчишке.
– Благородной эрти угодно…
– Угодно, – прервала его я и обернулась к парнишке. – Как тебя зовут, кстати?
– Р-рами, – выстучал он зубами, едва, кажется, не прикусив язык.
– Возможно, благородной эрти стоит выйти на время процедуры, – мясник сложил перед собой руки. – Велите ему слушаться меня.
– Да, конечно… – я рассеянно осмотрела инструменты, среди которых особенно выделялись гигантские ножницы. Мда… интересно, их тут хоть стерилизуют? – Впрочем, я бы предпочла все проконтролировать. Раб новый, недешевый, мало ли что.
– Как будет угодно благородной эрти… тогда пусть ваш раб снимет шальвары и сядет вот сюда, разведя ноги…
Мальчишка покрылся испариной. Ну же, дурачок, отойди от меня, мне нужно, чтобы мясник к тебе отвернулся…
