скачать книгу бесплатно
Венецианский лабиринт. Повесть
Константин Олегович Филимонов
Действие повести происходит в 2010 году. В повести фигурируют реальные лица, но с вымышленными именами.
Содержит нецензурную брань.
Константин Филимонов
Венецианский лабиринт. Повесть
Венеция в апреле (не в пример летним месяцам) немноголюдна и даже слегка провинциальна.
Обычно в это время года промозгло и сыро, и с Адриатики дуют холодные ветра, но на этот раз с погодой повезло.
На открытой веранде ресторана, где разместился Алексей Николаевич Фомин, хоть и веяло прохладой от канала, но уже пригревало весеннее солнце.
На будущей неделе дожди не ожидаются, и можно будет вдоволь побродить по городу…
Фомин заказал омара с овощами на гриле, бутылку полусухого вина «Black Diablo» и фрукты.
Алексей Николаевич, конечно, знал, что морские деликатесы следует запивать белым вином, но он очень любил «Black Diablo» и не мог отказать себе в удовольствии совместить нежное мясо омара с ароматом любимого красного вина.
Безусловно, эстеты и доктора-диетологи, вроде Герберта Шелтона, советуют совмещать «приятное с полезным».
Но так и хочется спросить того же Шелтона: «Герберт, а почему нельзя объединить «приятное с приятным»? Кто сказал, что «нельзя», когда хочется?..»
Фомин закурил и блаженно откинулся на спинку стула.
– Жизнь прекрасна! – произнес Алексей Николаевич вслух и в эту же секунду вздрогнул – он увидел и услышал, как в ресторан входит шумная ватага русских.
Компания громко разговаривала и смеялась.
Три девушки модельной внешности и молодые мужчины, которые тут же отдали приказание метрдотелю составить и сервировать для них столы на веранде, поскольку они много курят.
Фомин узнал некоторых из этой разудалой русской компании.
Вон тот худой и длинный, как пожарная каланча – это Сергей Гордон, режиссер Мосфильма.
Странный типчик этот Гордон – режиссеришка усредненного дарования, но c психологией патологического завистника и насмешника надо всем, что другие считают выдающимся, самобытным, уникальным.
Чужой успех он воспринимает, как личное оскорбление, и всегда норовит за глаза охаять кого-то или что-то, найти изъяны.
Лицо у Сергея всегда болезненное, желчное.
Худые кривые пальцы постоянно что-то перебирают, переставляют, и, подчас кажется, живут своей жизнью, отдельной ото всего остального тела.
В России Фомину частенько доводилось встречаться с московскими киношниками, в обществе которых был и Гордон.
И ни разу Алексей Николаевич не слышал от этого режиссера ни одного комплимента ни в чей адрес.
Зато Гордон (подолгу и с удовольствием творческого онаниста) вещал о собственных планах и завершенных кинопроектах.
Девушек он любил… нет, это не то слово, потому что Гордон никого, кроме себя, не любил.
Вернее будет сказать так – девушек он предпочитал эффектных, но недалеких умом.
А таких манекенных красоток в Москве хоть пруд пруди (со всей России едут покорять столицу!), и поэтому на богемных тусовках Сергей Гордон никогда не показывался дважды с одной и той же пассией…
Здесь же его родственник Паша Рост – круглолицый, абсолютно лысый и очень толстый (даже рыхлый) человечек без профессии и увлечений.
Может быть потому, что он родился с «золотой удавкой на шее», то есть был сыном преуспевающего московского олигарха.
Кстати, два или три года тому назад Гордон выгодно женился на дочке этого самого олигарха – такой же толстой, мордатой и некрасивой, как и ее братец Паша.
И теперь жена Гордона безвылазно сидела в элитном коттедже на Рублевке, а Сергей постоянно таскал за собою Пашу, чтобы тот щедро расплачивался в ресторанах и за прочие развлечения.
– Мой пузатый кошелёк!.. – так за глаза называл Гордон Пашу.
В блуде Сергей ничуть не стеснялся брата своей жены. Он был уверен, что Паша его не выдаст.
И Паша был счастлив мотаться с Гордоном и его киноэкспедициями по странам, городам и весям, а в Москве – по ресторанам, вечеринкам и элитным притонам, потому что на этих тусняках его хоть кто-то замечал.
Да и чуть ли не каждый день встречаться со знаменитостями ему тоже очень нравилось.
Паша (в отличие от Сергея) никогда ни о ком не говорил худого слова.
На гламурных тусняках он клал свои пухлые ладошки на выдающийся далеко вперед животик, причмокивал влажными губами и умиленно глядел на Звезд.
Слегка, но постоянно покачивая шарообразной головой китайского болванчика, он тихонечко и вполне искренне восклицал писклявым голоском:
– Ой, как интересно!.. Замечательно!.. Превосходно!..
Если б на Паше был не дорогой итальянский костюм, а юбка из грубой мешковины, то он походил бы на преданного добрейшего придворного евнуха из азиатских сказок.
Наверное, именно поэтому девушки относились к нему, как к подружке…
Был в этой компании и кинопродюсер Николай Петрович Серов с прекрасной супругой Мариной Андреевной.
Николай Петрович – крепко сложенный, брутальный 45-тилетний мужчина – больше походит на бандюгана, чем на бизнесмена.
Матершинник, позёр и хулиган, но обладает особым даром увлекать скупых инвесторов своими (подчас весьма утопическими) идеями.
Было в нем что-то от Есенина, Шукшина, Высоцкого, но отнюдь не в творческом смысле, а в разбитном поведении.
Серов, не задумываясь, мог обматерить кого угодно, невзирая на высокие чины и заслуги в области культуры, мог пнуть под зад нерадивого работника на съемочной площадке, мог на гламурной тусовке «дать в дыню», как он выражался, какому-нибудь «зазвездевшему» актеру.
Где бы ни появлялся Николай Петрович, в его полупьяном разбойничьем взгляде рекламной строкой светился многообещающий слоган: «Хочешь умереть? – спроси меня КАК!»
Странно, но хулиганские выходки продюсера Серова всегда сходили ему с рук.
Впрочем, нет тут ничего странного.
Когда-то (с 1986-го по 2003-й годы) отец Николая Петровича был очень влиятельным МВДэшным генералом – дослужился до замминистра.
Вот генеральский сынуля и сотрясал безнаказанно богемную элиту матюгами, зуботычинами, да пинками.
И даже когда его отец с почетом ушел на пенсию, Серова-младшего все равно побаивались – так сказать, по инерции.
Но рядовые киношники, хоть и робея от страха, всё же с удовольствием соглашались работать на проектах Серова, потому что знали – Николай Петрович, конечно, и в ухо может заехать, но в отличие от многих других кинопродюсеров, никогда никого не обижает «рублем»…
Супруга Серова – Марина Андреевна – полная ему противоположность: женственна, красива, мудра.
Живут они вместе уже почти двадцать лет.
Детей им Бог не дал.
Как уживаются два этих совершенно разных человека? Что их объединяет?..
Когда рассказываешь о какой-нибудь супружеской паре, так и хочется сказать: «Они дополняют друг друга тем-то и тем-то…»
Но такое определение отнюдь не подходит для общего портрета четы Серовых.
Скорее всего, Марина Андреевна, как некий противовес, всегда сдерживала своего буйного супруга и не давала ему свалиться на самое дно поведенческого беспредела.
Вот и подумайте – разве «противовес» может быть «дополнением»?..
А еще всезнающие психологи авторитетно заявляют, что «Супруги, прожившие вместе много лет, становятся похожими друг на дружку, как сиамские близнецы!..»
Вполне возможно, что в большинстве случаев, так оно и есть.
Но тогда супруги Серовы – ярчайшее исключение из этого правила!
Потому что, чем дольше они вместе живут и работают, тем ярче проявляется вульгарный эпатаж Николая Петровича на фоне изящной интеллигентности Марины Андреевны.
Пожалуй, единственное, что их объединяло и до сего дня объединяет – это кино.
Впрочем, и здесь они резко отличаются своим подходом к общему делу.
Во время их совместной работы на том или ином кинопроекте режиссер, оператор или кто-то другой из многочисленной съемочной группы никогда не обращаются с вопросами к генеральному продюсеру Николаю Петровичу (его боятся).
Все вопросы оперативно решаются только через сопродюсера Марину Андреевну Серову (ее любят).
Все это Фомин знал не понаслышке – по опыту…
Шесть лет назад супруги Серовы продюсировали фильм «ГрафЪ ИгнатьевЪ» по одноименному роману Фомина о легендарном русском офицере Алексее Алексеевиче Игнатьеве, который с 1916-го по 1925-й годы был военным атташе России во Франции.
Вкратце фабула романа «ГрафЪ ИгнатьевЪ» такова…
*******
Действие начинается с эпизода, как в 1950-м году граф Алексей Алексеевич Игнатьев (седой статный аристократ) неторопливо ходит по русскому кладбищу в Париже – Сент-Женевьев де Буа. Иногда он останавливается у надгробий, прижимает ладонь правой руки на уровне сердца и кивком головы поминает тех, кого знал.
У двух каменных плит граф задерживается. На одной выбито: «Большевики, будьте вы прокляты!», а на другой: «Русские, любите Россию, какою бы она не была!..»
Алексей Алексеевич тяжело вздыхает и вспоминает…
После отречения Николая II от престола и октябрьского переворота 1917-го года на банковском счете графа Игнатьева в BankFrance числилась «астрономическая» сумма – 225 миллионов золотом!!! – неплохие деньги, не правда ли?.. Это были деньги Российской Империи, отпущенные на военные заказы и поставки. И когда Империя рухнула, а в России смерчем поднялась смута и вспыхнула братоубийственная бессмысленная Гражданская война – дипломатические отношения между Россией и Францией были прерваны…
Граф Игнатьев, находясь в Париже, легко мог бы присвоить себе эти унаследованные суммы. Тем паче, что Военное ведомство, которым он руководил, прекратило свое существование, и единственным (!) хранителем и распорядителем этих денег был именно он – значимой была только его подпись с «Ъ» на конце – «ИгнатьевЪ»!
Однако Алексей Алексеевич не умел торговать своей совестью, и такие слова, как «Офицерская Честь» и «Патриотизм» были его личным Знаменем. А в лихую годину все человеческие качества, как раз и проверяются на прочность!..
В предместьях Парижа он вел небольшое домашнее хозяйство для скудного пропитания, донашивал костюмы и обувь, но не потратил на себя ни единого гроша, ни франка с банковского счета!..
Многочисленные соотечественники графа Игнатьева (монархисты, анархисты, эсеры, большевики, либералы, простые вынужденные эмигранты…), кто уговорами, а кто и запугиваниями, пытались завладеть этими «золотыми» миллионами. За деньгами началась настоящая охота!..
Игнатьев горько произносит пророческую фразу: «У слова «ПРЕДАН» двоякий смысл!..»
Так и случилось! Граф нажил себе много врагов, от него отреклась мать, отвернулись друзья, ушла жена, но Алексей Алексеевич упрямо твердил одно и тоже: «Это деньги России! Я верну их на Родину, когда там установится настоящая власть, какою бы она не была!..»
И только 1925-м году, после того как между Францией и Советской Россией были возобновлены дипломатические отношения, граф Алексей Алексеевич Игнатьев передал все деньги большевикам через их полномочного представителя Леонида Борисовича Красина…
И снова 1950-й год. Париж. Кладбище Сент-Женевьев де Буа.
Высокий статный седой аристократ, опираясь на трость, медленно идет к выходу. Перед тем, как повернуть за угол, он оборачивается к нам лицом. Какое-то время смотрит нам прямо в глаза. Затем прикладывает правую руку к груди на уровне сердца и коротко с достоинством кивает…
*******
Эта история абсолютно реальная!
Работая над романом, Фомин долго рылся в военных и политических архивах, но так и не смог найти – куда же ушли те деньги?
Ушли и пропали!..
По крайней мере, до России эти 225 миллионов так и не дошли – видимо «осели» на зарубежных счетах горстки властьпридержащих большевиков.
А в 1926-м полпред Красин (через год после этой сложной и опасной финансовой аферы) как-то «нечаянно умер» при весьма странных обстоятельствах…
Вот именно по этому роману (а затем и сценарию) Фомина шесть лет тому назад Николай Петрович Серов и продюсировал одноименный фильм, а его супруга Марина Андреевна, как всегда, была сопродюсером и, без преувеличения сказать, «Душой» фильма «ГрафЪ ИгнатьевЪ».
В той кинокартине снимались только Звезды (понятно, что российского, постсоветского масштаба).
И Серов с придыханием рассказывал Фомину, что однажды на закрытом просмотре он демонстрировал эту историческую кинодраму Президенту России Владимиру Путину.
После просмотра глава государства (в прошлом – офицер КГБ), как всегда – сдержано и сухо – одобрил:
– Хороший фильм… патриотичный… побольше бы таких…
Но, увы и ах, на дальнейшую (прокатную) судьбу фильма эта одобрительная реплика Президента никак не повлияла…