скачать книгу бесплатно
На мой вкус, в его голосе так и читалась рекомендация помолиться, чтобы боги или демоны защитили Лэра от праведного гнева Эрика.
– Ага, помолиться, значит… Запомню! Спасибо, господин инквизитор! Ой, погодите, а где же ваш талисман? – спросил Лэр, кинув подозрительный взгляд сначала на люстру, на которой больше не висело ничего лишнего, а потом еще более подозрительно покосившись на меня. – Он же буквально только что был тут… Куда делся?
– Ветром сдуло. В окно, – невозмутимо произнес Эрик. – Плохая примета. Видимо, жалованья я сегодня не дождусь.
***
Чтобы не давиться беззвучным хохотом, я всё-таки торопливо зашагала вперед, оставив Эрика обмениваться любезностями с Коупманом, а сама скорее побежала к лифту, где, наконец, смогла дать себе волю и открыто похихикать. И плевать, что другие инквизиторы, вместе со мной едущие в лифте на другой этаж, смотрят косо. Они хотя бы не знают о том, какой великий и могущественный кружевной талисман я пару минут назад снимала с люстры великого и ужасного мистера Ходячего Айсберга!
Настроение у меня было бомбически прекрасное, я улыбалась до ушей, прямо-таки сияла от счастья, чем невольно приковывала к себе внимание и вызывала любопытные взгляды.
Из лифта выскочила на третьем этаже и направилась в церемониальный зал. Разве что не подпрыгивала от счастья, которое затапливо меня до краев в последнее время. Сегодня был прекрасный день, и у меня было стойкое ощущение, что никто и ничто не способно испортить мое чудесное настроение.
Думала я так до тех пор, пока не услышала со стороны грубоватый голос:
– Инквизиторам не подобает бегать вприпляску по коридорам Генерального Штаба. Держи себя в руках, Элли. Ты и так опозорила всю семью.
Улыбку как волной смыло с лица. Я обернулась на голос и увидела, что со мной поравнялся высокий темноволосый мужчина с выдающимся подбородком и довольно крупным носом. Кайн Хоффман взирал на меня с надменной неприязнью, будто я была каким-то тараканом, случайно заползшим на торжественный ужин. В общем, максимально неуместный объект.
Я вмиг помрачнела.
Кайн был моим старшим братом. Ну, точнее, одним из пяти всех моих старших братьев, работающих в Инквизиции Генерального Штаба. И ни один из которых не принимал этот мой выбор по жизни.
У меня были очень сложные отношения в семье. Я родом из графской семьи с довольно жесткими семейными традициями, на которые я наплевала, чтобы пойти своей дорогой по жизни. Родители мои были строгих нравов и были глубоко убеждены, что женщинам их рода не подобает заниматься глубоко изучением магии, и уж тем более – боевой магией. Стыд и позор для графского семейства! Графиня, по мнению моих родителей и, в особенности, моей драгоценной мамочки должна сидеть дома, заниматься творчеством, музицировать, воспитывать как можно больше детей, ждать дома мужа и бесконечно восхищаться его достижениями.
Возможно, я бы рассуждала так же, если бы, как мама, уродилась очень слабой волшебницей, в которой едва теплилась магическая Искра. А что? Очень удобно прикрываться таким оправданием! Это не я слабая и не способная создать ни одно боевое заклинание, а просто я графиня, которая считает ниже своего достоинства опускаться до занятий боевой магией, да-да.
Чушь ди?лмонова, конечно. Представляете, каково во всем этом великолепии жилось мне, единственной дочке в этой графской семейке, да еще родившейся с очень сильной магической Искрой? Я с детства мечтала вырасти и стать настоящим инквизитором, как мои братья, но, увы, меня не собирались даже отправлять в магическую академию. Со мной занимались домашним обучением и только теми дисциплинами, которые, по мнению моих родителей, «не могли мне навредить».
В общем, однажды я попросту сбежала из дома и с легкостью поступила в академию магии, о чем никогда не жалела. Я довольно могущественная темная волшебница с хорошо развитым даром некроманта, ну как можно насильно сдерживать во мне развитие магии?
Родители меня и за какого-то престарелого графа выдать замуж хотели, но я сделала всё, чтобы вырваться из цепких лапок семейных традиций. Мама и папа от меня даже отреклись в итоге, стоило лишь мне закончить с отличием академию магии и заявить, что я смогла пробиться в Инквизицию Генерального Штаба.
Помню этот мерзкий разговор так, будто он состоялся только вчера… Мама тогда кинула на меня прощальный взгляд и даже не подошла обнять, ни слова не сказала о том, какая я молодец. Лишь сказала небрежно:
– Уйди с глаз моих долой. И чтобы ноги твоей больше не было в нашем доме. Я отрекаюсь от тебя и больше не считаю тебя своей дочерью. Ты – несмываемый позор нашей семьи, Элизабет Хоффман. Ты вообще не достойна быть носителем нашей фамилии и быть продолжателем нашего великого рода. Не хочу, чтобы кто-то из достойных графов считал, что ты – моя дочь. Не хочу иметь с тобой ничего общего.
Не знаю, как я тогда сдержалась, чтобы не наговорить гадостей, не расплакаться от обиды. Наверное, только благодаря поддержке Эрика, который был в тот момент со мной. Он поначалу не лез в наш разговор и стоял в стороне, не мешая, наблюдая за происходящим. Но после тех слов моей мамы, графини Хоффман, он шагнул ко мне вплотную, положил руку мне на плечо в защитном жесте. Взгляд его, направленный на моих родителей, был цепкий, осуждающий.
– Элизабет вырастет могущественной волшебницей, силе которой позавидуют все ее старшие братья.
– Этому не бывать! – рявкнул папа, который всё это время молча сидел рядом с мамой и ни слова не сказал в мою сторону.
Эрик проигнорировал его выпад и продолжил спокойным голосом:
– А фамилию вашу она носить действительно не достойна. Хотя Элизабет от своего рода не отрекается, скоро Элизабет будет носить мою фамилию и станет миссис Кларксон – достойным продолжателем нашего поистине великого рода. Уж не чета вашему.
– Да кто такие эти ваши Кларксоны? – неприязненно скривился мой отец. – Эта фамилия даже не обсуждается в наших высших графских кругах!..
– Что говорит лишь о скудоумии так называемого «высшего круга» и вашей полной неспособности видеть дальше своего носа, – ничуть не смутился Эрик.
Свирепый взгляд, который моя мама кинула на Эрика, так меня рассмешил, что я даже перестала давить в себе слезы – теперь наружу рвался хохот при виде перекошенных лиц моих родителей, в бешенстве глядящих на того, кто посмел такой непозволительный тон по отношению к ним.
Но Эрик уже потерял к ним интерес, развернул меня, приобнимая за плечи, и уверенно повел в сторону выхода.
– Идем, Элли. Нам тут больше делать нечего. Забудь, как страшный сон, этот несмываемый позор своих родителей, по какой-то ошибке носящих графский статус, – он произнес это громко, специально, чтобы его услышали мистер и миссис Хоффманы.
Они ничего больше не сказали нам вслед.
В тот день я в последний раз стояла на пороге дома своих родителей и с тоской оглядывала двор, где провела свое вполне счастливое и беззаботное детство. Мне было ужасно жаль, что всё так по-дурацки сложилось, но и продолжать общение с такими принципиальными родителями смысла больше не было.
Мама с папой после той встречи так больше со мной и не связывались и никогда не интересовались моей судьбой. Просто вычеркнули из своей жизни, будто в ней никогда и не было синеглазой черноволосой девчонки по имени Элизабет Хоффман.
Отречение родителей от меня воспринималось мною как предательство, и поначалу было очень больно от этого факта, но благодаря поддержке Эрика я прожила этот неприятный период относительно быстро.
– Направь свой фокус внимания на другое. Думай о том, что я рядом с тобой, Элли, – говорил он, тепло улыбаясь. – А я и многие другие волшебники восхищены тобой и твоими магическими способностями. Когда тебе будет грустно, вспоминай о том, как начальники разных отделов инквизиции чуть ли не дрались между собой, пытаясь решить, в какой именно отдел тебя следует направить.
Это, кстати, была правда, и ситуация с моим распределением выглядела весьма комично, когда несколько начальников разных отделов, с виду взрослых инквизиторов, чуть ли не с пеной у рта пытались отстоять включение моей персоны в список именно его группы.
– Так это всё благодаря твоей рекомендации, – усмехалась я. – Они дрались не за меня, а за возможность получить в свой отдел бойца, которого порекомендовал сам Эрик Кларксон. Репутация у тебя такая, и я просто, ну-у-у, удачно оказалась в ее тени, если можно так сказать…
– Так я же не пишу рекомендательные письма в Штаб кому попало и на всех подряд. Ты же не думаешь, что я их пачками всем выдаю? Оу, нет, незабвенная, как бы не так!.. В Генеральный Штаб поступает не больше пяти рекомендаций в год от моего имени, и все знают, что я рекомендую только очень могущественных волшебников, на кого действительно стоит обратить внимание. Вот и на тебя обратили самое пристальное внимание, узнав о моем рекомендательном письме. Я написал его не потому что мы с тобой вместе, а потому что ты действительно этого заслуживаешь. Ты склонна обесценивать свои достижения, Элли, тогда как всё, чего ты сейчас достигла, ты действительно добилась исключительно своим упорным трудом.
Вот обожаю своего мужа… Что бы я делала без его поддержки?
Поэтому сейчас, столкнувшись в атриуме инквизиции с одним из старших братьев и услышав от него колкие слова, медленно вдохнула и выдохнула, но быстро справилась с закипающим гневом.
– Держи себя в руках, Кайн. Ты и так упал в моих глазах дальше некуда, – вернула я ему его же реплику, очень спокойным холодным голосом, да-да, я была отличной ученицей Эрика. – Осторожнее, ты рискуешь пробить ледяное дно. Сможешь ли оттуда выплыть?
Брат неприязненно скривился и свернул налево при ближайшем повороте. Я с тоской глянула ему вслед.
У меня не семья, а какой-то ходячий комок неприязни друг к другу. Столько братьев – и ни одного, кто хоть бы слово доброе сказал про мое появление в Генеральном Штабе… Но нет, все они либо делали вид, что не знают меня и вообще впервые в жизни видят, либо при любой возможности кидали в мою сторону обидные слова. На фоне этого мракобесия дружная семья Эрика, которая сразу тепло приняла меня, казалась каким-то новым чудом света.
– Не вешай нос, Элли! – раздался звонкий девичий голос за мой спиной. – Нашла из-за кого расстраиваться!
Я обернулась. Это Вивьен догнала меня на подходе к церемониальному залу.
Вивьен была моей лучшей подругой. Высокая девушка с длинными темными волосами, улыбчивая и худощавая, мы с ней учились вместе в академии магии, и вместе же поступили на стажировку в инквизицию. Только я – в боевую группу стажеров, а Вивьен – в группу целителей, так как она была отличным мастером по составлению сложных зелий. На ней был белый лекарский халат… а, ну, уже не совсем белый, подол был испачкан чем-то ярко-розовым, и Вивьен на ходу пыталась очистить ткань заклинаниями. Получалось с трудом, потому что по части простых бытовых заклинаний Вивьен не особо блистала. Так что вместо выведения пятен прожгла ткань в этих местах и раздосадованно махнула рукой, мол, и так сойдет.
Ранее утром мы сталкивались на общей силовой тренировке для стажеров, и подруга вдохновенно рассказывала о том, что ее включили в рабочую группу, занимающуюся разработкой противоядий, Вивьен об этом мечтала и была в полном восторге от открывающихся перспектив. Так что сегодня, на официальной церемонии вхождения в штат инквизиции Вивьен тоже должны были поздравлять. Как и многих других моих юных коллег, большинство из которых успешно прошли стажировку.
На плече у Вивьен сидело странное существо, похожее на большого белого сверчка с внушительными клешнями, как у краба. Из-за цвета он почти полностью сливался с белым халатом, сверчка выдавали только маленькие черные глазки-бусинки. Наверное, какой-нибудь очередной экспериментальный объект в лаборантской. Он тихонечко стрекотал и направлял в мою сторону свои длиннющие усики, словно бы изучая внимательнее мою персону.
– Никто из братьев не воспринимает меня всерьез, – вздохнула я. – Знаешь, как это бесит?
– Им просто нужно больше времени, – пожала плечами Вивьен. – Уверена, что пройдет время, и они сами потянутся с тобой общаться, они у тебя не настолько тугодумы, как твои родители… Ты уж прости, что я так нелестно отзываюсь о графе и графине Хоффман, но уж как есть. А братья твои, ну-у-у, я думаю, они пока считают твои попытки тут работать смешными и натужными, но их мнение обязательно поменяется, когда они увидят тебя в деле. А они увидят, я уверена, Элли! Ты отличный боец, и в дальнейшем точно будешь в числе тех, кого будут отсылать на самые опасные задания в разные точки мира. Вот тогда-то Кайн и все остальные твои братья заткнутся и придут к тебе на поклон, хех!
– Эрик тоже так говорит, – улыбнулась я. – Наверное, вы оба правы, но мне пока тяжеловато это представить. Между мной и братьями такая огромная пропасть, кажется, что она размером с целый Форланд. А Кайн, ну… С ним особенно неприятно. Он самый старший брат, и когда я совсем маленькая была, Кайн проводил со мной много времени, играл со мной, заботился, был очень чутким внимательным братом по отношению к единственной дочке в большой семье. А потом, когда я сбежала в академию магии, он резко изменился…
Я тяжело вздохнула. Мне было не понять такое странное отношение к младшей сестре, которая всего-то посмела заявить о своих желания и стремлениях, отличающихся от навязанных семьей…
Подруга посмотрела на меня со странным выражением лица, а потом перевела хитрый взгляд в сторону Кайна, который ушел далеко вперед нас, его спина виднелась уже у самого входа в церемониальный зал.
– Я немножко похулиганю, не возражаешь?
– М-м-м? Ты о чем?
Вивьен повернулась к своему сверчку, что-то шепнула ему, будто бы он мог ее понимать. Я не разобрала слов, но сверчок издал громкий стрекочущий звук, выразительно пощелкал клешнями, а потом резво полетел вперед. Передвигался по воздуху он очень быстро, эдакой бледной тенью, и за считанные секунды добрался до Кайна, бесшумно сев на его спину и мгновенно став такого же темно-фиолетового цвета, как мантия инквизитора. Ничего не подразумевающий и явно ничего особенного не ощущающий Кайн прошел в церемониальный зал и скрылся за углом.
– Что ты задумала? – недоуменно просила я, с интересом глядя на подругу.
– Увидишь, – расплылась она в коварной улыбке. – Это мой местный дружок, я зову его Алиас. Он экспериментальный образец сверчка, специально выведен лаборантами как помощник для инквизиторов на некоторых заданиях. Он, как хамелеон, способен сливаться с любой обстановкой. Алиас почти невесомый, умеет быть абсолютно бесшумным. Но нам важно, что он способен доставить массу неприятностей…
– Например? – уточнила напряженно.
– Увидишь, – загадочно повторила Вивьен.
И тон ее не предвещал ничего хорошего – для Кайна.
Глава 3. О сплетнях и эмоциях
Я вздохнула. От моей подруги можно было ожидать чего угодно. Дорвавшись до экспериментов в крупной лаборатории Генерального Штаба, Вивьен стала более шебутной, чем раньше. Она умела удивлять, так что напряглась я неспроста.
– А проблем у нас после твоих развлечений не будет? – уточнила на всякий случай.
– Проблемы могут возникнуть только у твоего так себе братишки, – хмыкнула Вивьен. – Расслабься, Элли, и просто получай удовольствие!
Расслабишься с такой подругой-непоседой с вечным экспериментальным фейерверком в голове, как же…
– Напомни, когда ты со своим ненаглядным в свадебное путешествие отправляешься? – сменила тему Вивьен.
– А вот сегодня как раз, сразу после окончания рабочего дня двинем в сторону вокзала.
– Вокзала? – Вивьен удивленно вскинула брови. – Я думала, вы просто телепортируетесь куда-нибудь… Ну, не знаю, куда-нибудь на южное побережье, например.
– Да я тоже поначалу так думала. Но Эрик сказал, что мы должны «отдохну-у-уть, как норма-а-альные люди», – насмешливо протянула, передразнивая Эрика. – В общем, он сказал, что за последний год так устал от работы в режиме семь дней в неделю, что решил разнообразия ради побыть, цитирую, «нормальным человеком, который не носится нигде, как угорелый, перескакивая между мирами, а чинно и спокойно путешествует обычным способом». Он хочет принципиально отдохнуть без магии. Ну, в смысле, устроить себе тотальный отдых без инквизиции, телепортации между странами-городами-мирами, только мы вдвоем, поезд, романтика, все дела… Так что, будем путешествовать поездом, останавливаться в разных запланированных Эриком точках. Он готовился к этому так тщательно, будто от этого путешествия зависит, останусь ли я с ним жить вместе.
Вивьен прыснула от смеха на пару со мной. Сказала:
– Ну и правильно, а вдруг он не пройдет стажировку в семейную жизнь?.. Знаешь, я до сих пор в шоке от того, что ты умудрилась сграбастать в свои лапки самого Эрика Кларксона, нашего профессора по боевой магии…
Я самодовольно усмехнулась.
Да-а-а, Эрик был мой, мой, только мой, и собственница во мне довольно мурлыкала, зная, что этот мужчина проводит ночи только со мной и каждый раз заставляет меня плавиться в жарких объятьях. Невозможно прекрасный, идеальный для меня мужчина. Хотя и умело выносящий мозг всем вокруг своим перфекционизмом.
– …он же ледышка ходячая, как тебе удалось растопить его стальное сердце?
– Ловкость рук, и никакой магии! – усмехнулась я.
– Ага, только ли рук? – со смехом спросила Вивьен.
– Ну-у-у, еще и языка… И не только языка… – я загадочно поиграла бровями.
– Слушай, – Вивьен понизила голос до заговорщического шепота. – А как ты его терпишь вообще?
– Ну, на коленях обычно…
– Да я серьезно! – расхохоталась Вивьен, хлопнув меня ладонью по плечу. – Как ты терпишь его жуткий характер? Он же невыносимый педант! У него письменные принадлежности так на столе лежат – уверена, он их по линейке выкладывает! А отчеты? Ты знаешь хоть одного инквизитора, кто смог сдать отчеты Эрику Кларксону с первого раза без единой ошибки? Мне довелось ему как-то один отчет лаборантский передать, так он отчитал меня, как первокурсницу, за неаккуратность и аж две пропущенные запятые! Минут пять выносил мозг на эту тему и заставил всё переделывать, чтобы было идеально красиво. Я не представляю, как ты с ним в одном доме живешь, Элли! Он там тебя пылинки сдувать с книг каждую минуту не заставляет?
– Пылинки он сдувает обычно с меня, – подмигнула я. – А всё остальное – ну, Эрик сам занимается тем, что ему важно. Он говорит, что ему в силу специфики своего магического дара просто жизненно необходимо жить и работать в идеальной чистоте. Это именно ему необходимо – он это и поддерживает.
Дело в том, что Эрик владел пророческим даром и умел видеть некоторые вариации дорожек будущего. Пророческие видения могли настигнуть его в любой момент, где угодно и с кем угодно, они часто были хаотичными, обрывчатыми. Это был чрезвычайно полезный дар для инквизитора, но Эрик мне много рассказывал о том, как бывает трудно анализировать видения, пытаться выудить зерна информации из мешанины картинок перед глазами, проанализировать увиденное, высчитать наиболее вероятный вариант развития событий. В такой хаотичной мешанине всего-всего в голове Эрику нужна была четкая и понятная реальность. Он говорил, что это как бы якорит его в реальной жизни, не дает сходить с ума от нескончаемого потока видений и позволяет быстро прийти в себя после особо долгого пророческого приступа. Я понимала эту особенность своего возлюбленного и принимала его таким, какой он есть, со всеми его педантичными загонами.
А еще… Еще Эрик дома был все-таки другой. Нежный, чуткий, мягкий. Такой родной и любимый. Ну и с близкими своими он был вполне открытый, улыбчивый, жизнерадостный, тогда как на людях носил маску холодности и отчуждения, не впуская в свое личное пространство лишних людей. Меня это полностью устраивало. И вообще, было очень забавно сравнивать нежного и романтичного Эрика наедине со мной с циничным строгим начальником, каким он являлся на службе. Мне нравился этот контраст и осознание того факта, что я как раз являлась тем близким человеком, которому хорошо известно, каким мягким и нежным может быть Эрик.
– Анетта, кстати, не прошла стажировку в инквизицию, сегодня она должна будет покинуть Штаб, – неожиданно добавила Вивьен. – Я видела ее утром рыдающей в туалете после того, как ей сообщили эту новость.
– Она никогда мне не нравилась, – подернула я плечом. – Ну и, думаю, ее не просто так решили отстранить. Не знаешь, случаем, истинную причину?
Все-таки Вивьен была ходячим сборщиком всех местных сплетен. Где бы ни появлялась, она очень быстро узнавала все важные сплетни, обладала прям каким-то даром притягивать к себе информацию и людей, владеющих этой самой информацией. Мне кажется, даже если бы у Вивьен не было прекрасного целительского дара, то ее бы все равно приняли в Инквизицию Генерального Штаба, из-за одного только умения быстро и качественно собирать нужную информацию. Ценное качество для инквизитора в отделе разведки.
В общем, я не сомневалась, что подруга знает гораздо больше, чем просто «Аннету исключили».
И точно:
– До меня донесся слушок, что отчислению Анетты поспособствовал твой супруг, – хитро сощурилась Вивьен, с ехидной такой усмешкой. – По-моему, Анетта лезла к мистеру Кларксону в попытке отбить его у тебя, но столкнулась с жестким отпором. Хотя, насколько до меня дошла информация, она прям откровенно соблазняла и пошла на отчаянный шаг типа волшебных духов с феромонами. Убойная вещь, вообще-то, но задействовать такую против верховного мага, да еще самого Кларксона – это, скажем прямо, так себе затея… А так как Эрик входит в число магов из Верховного Совета Инквизиции, который решает судьбу стажеров, то-о-о…
– А-а-а, ну, что взять с такой недалекой девицы, – понимающе покивала я. – Она сама себе карьеру инквизитора загубила.
Хм, а Эрик не рассказывал мне о поползновениях Анетты… Поберег мою психику. И это правильно. А то я даже сейчас воспылала тихой ненавистью и желанием выцарапать глазки той, кто смеет слишком хищно пялиться на моего благоверного.
– Ой, и не говори, – покачала головой Вивьен. – И чего она к Кларксону прицепилась? Можно подумать, он единственный мужчина в инквизиции! Могла бы и другую партию себе отхватить! Благо выбор у нас тут огогошеньки.
Да уж, поведение Анетты особенно смешно смотрелось на фоне того, что в инквизиции был многотысячный штат, и добрые три четверти этого штата являлись представителями мужского пола, так что выбор мужчин тут был огромен, на любой вкус и цвет. Собственно, это была одна из тех причин, по которой некоторые молодые выпускницы академий магии всеми возможными способами рвались попасть в инквизицию хотя бы на период стажировки: ну где еще столько сильных мужчин в одном месте увидишь? Генеральный Штаб в этом смысле был концентратом мужской энергии всех возрастов. И, будем честны, многие стажерки находили себе выгодную партию еще во время своей стажировки. Многие девушки не выдерживали сложного периода стажировки и вылетали по ее окончании, однако за это время успевали примелькаться перед тем, с кем потом часто очень успешно устраивали свою личную жизнь. Такое положение вещей всех устраивало: и инквизиторов, которые всегда с интересом поглядывали на новеньких стажерок, и самих девушек, которые быстро находили себе нужную пассию. А находили всегда быстро, потому что с таким огромным выбором в Штабе чтобы не найти себе пассию нужно просто не желать ее найти.
Кстати о пассиях.
– А как у вас с Джорджем дела? – поинтересовалась я о парне подруги.
Джордж тоже был выходцем из академии Ферженвальд, как и мы, и тоже успешно проходил стажировку в инквизиции, в другой боевой группе.
– Ой, я так волнуюсь: он пригласил меня в эти выходные на встречу с его родителями! – заговорщическим шепотом произнесла Вивьен. – Как думаешь, это о чем-то говорит? Может, у него на меня серьезные планы, если с родителями будет знакомить?
– Ну, смотря какие родители, – задумчиво произнесла я. – Если у него такие же родители, как мои, то знакомство с ними скорее будет попыткой отвадить от себя пассию раз и навсегда, быстро и безболезненно для себя.
Вивьен рассмеялась, я тоже улыбнулась.
– Да-а-а, можно еще потом изображать из себя жертву непонимающей девушки, которая не приняла твою семью, а значит, она та еще негодяйка, и хорошо, что расстались сейчас, а не позже!..
