скачать книгу бесплатно
Рассказы дрессировщика
Валентин Филатов
Цирковое представление завораживает! Огни манежа, смелые укротители, весёлые медведи на мотоциклах, могучие слоны на арене, коварные питоны, задорные непоседы обезьянки и крикливые попугаи… От всего этого захватывает дух! А что там, за занавесом цирка, как живут после выступлений умные звери и их товарищи – дрессировщики? Какие тайны хранят в себе кулисы цирка? Обо всём этом расказывает наследник известнейшей цирковой династии Валентин Иванович Филатов, посвятивший всю свою жизнь цирку.
Для младшего школьного возраста.
Валентин Филатов
Рассказы дрессировщика
© Каюков Л., рисунки, 1980
© АО «Издательство «Детская литература», 2017
* * *
Здравствуйте, дорогие ребята!
Давайте знакомиться. Зовут меня Валентин Иванович. Фамилия – Филатов.
Я дедушка. У меня есть любимая внучка Юленька. Она уже большая, учится в школе, в третьем классе. Юля занимается гимнастикой, танцует, но больше всего на свете любит цирк. Конечно, ничего удивительного в этом нет. У Юли все родные: мама, папа, тётя Таня, дядя Саша и я, дедушка Валя, – все работают в цирке, дрессируют зверей.
Вы заметили, что я сказал – работают, а не просто выступают? Потому что перед тем как начать выступать, надо очень много и долго работать. Ведь научить зверей быть послушными совсем нелегко. Это хорошо знают те ребята, у кого есть домашние животные. А с дикими животными ещё сложней. Они с трудом привыкают к неволе, нередко проявляют свою коварную звериную натуру – могут поранить или даже убить дрессировщика.
Но Юлю это не пугает. Она смелая девочка и решила обязательно стать дрессировщицей. Я часто рассказываю ей про зверей, вожу в зоопарк и в цирк.
В зоопарках звери просто живут в клетках и никаких трюков не исполняют. А в цирках животные участвуют в представлении, как настоящие артисты. Они умеют ходить на передних лапах, прыгать в огненное кольцо, выкидывать уморительные коленца. Глядя на всё это, зрители удивляются, восхищаются, смеются. Ещё бы, разве не удивит вас медведь, раскатывающий на велосипеде, не восхитит слон, стоящий на одной ноге, не рассмешит обезьянка, бегущая с коромыслом?
Всё, что я рассказывал своей внучке про зверей, я записал и составил из этих рассказов книгу. Посвящаю её всем детям, которые любят животных и любят цирк.
В медвежьих объятиях
История о том, как я стал дрессировщиком, интересная, но очень длинная. В ней немало смешного и страшного, весёлого и грустного. Если вы никуда не торопитесь и у вас есть лишнее время, сядьте поудобнее и слушайте.
Когда мне исполнилось шесть лет, я уже был цирковым артистом – выступал со своим первым учителем Иваном Ивановичем Ивановым в двух номерах: акробатом в икарийских играх и гимнастом на ножной лестнице.
В икарийских играх взрослые артисты лежали на специальных подушках и ногами перебрасывали друг другу нас, маленьких ребятишек. Во время перелётов мы кувыркались в воздухе, а в конце номера показывали на ковре акробатические прыжки: колёсики, флик-фляки, сальто-мортале.
На лестнице я выполнял стойку на руках, делал флажки, оттяжки – довольно трудные трюки. Конечно, прежде чем я осилил всё это, получил немало подзатыльников от взрослых артистов и синяков от неудачных падений.
Хотите знать, как я попал в цирк? Очень просто. Я родился и вырос в цирке. Мой дедушка ещё сто лет назад выступал с дрессированными тиграми. Мой отец Иван Лазаревич пошёл по дедушкиным стопам – дрессировал хищных зверей: косматых львов, полосатых тигров, пятнистых леопардов. А мама работала наездницей и помогала отцу обучать зверей. Шесть моих братьев и одна сестра тоже стали цирковыми артистами: акробатами, музыкальными эксцентриками, жонглёрами.
С детства я помогал старшим кормить животных, смотрел, как их дрессируют, старался не трусить, хотя порой от львиного рыка душа уходила в пятки.
Самым добродушным из всех зверей был большущий медведь Колька. Так мне, во всяком случае, казалось. Мы с ним очень подружились. Три года подряд он играл со мной, брал с ладони сахар, разрешал гладить густую мягкую шерсть. Иногда после репетиции брат сажал меня верхом на медвежью спину, и Колька, храпя и слегка переваливаясь с боку на бок, катал счастливого наездника вокруг манежа. Было весело и немного жутковато. Всё-таки медведь не скаковая лошадь!
Однажды летом выступали мы в небольшом городке Гусь-Хрустальном. Жарища стояла прямо африканская! В нашем передвижном парусиновом цирке «Шапито», похожем на огромную палатку, было очень душно. И люди и звери изнывали от зноя. Особенно трудно пришлось моему другу медведю Кольке – представляете, летом, в такую жаркую погоду, носить меховую шубу!
Колька совсем извёлся. Ревел благим матом и гремел длинной цепью, накинутой на врытый в землю столб. Дышал Колька часто и по-собачьи высовывал длинный красный язык.
Чтобы медведя не хватил тепловой удар, отец велел под навесом выкопать для Кольки глубокую яму. На глубине земля более холодная и влажная, чем на поверхности. В яме мишка почувствовал себя лучше – успокоился и прилёг в холодке подремать.
В это время я нёс на руках пятилетнего племянника Толю. Он плакал горькими слезами и кричал:
– Неси меня к маме, я пить хочу, я пи-и-ить хочу!
Разбуженный детским плачем, Колька встал на задние лапы, а передние положил на край ямы. Морду он задрал кверху и недовольно зарычал. Поскольку мы были старыми друзьями, я не обратил внимания на его рычание, а старался успокоить маленького Толю.
Несчастье произошло мгновенно. Когда я проходил мимо ямы, раздражённый Колька сгрёб меня передними лапами за ноги, и я полетел вниз, на дно. Хорошо, что я успел отбросить племянника подальше от ямы, иначе мы бы оба очутились в медвежьих объятиях. Толя завопил ещё пуще, я присоединился к нему, зовя на помощь истошным криком. Кричал я не только от страха, но и от боли.
Это ещё больше разозлило медведя. Он пустил в ход когти. На крик сбежались братья и с трудом вырвали меня из звериных лап. Медведь распорол когтями мою ногу от середины бедра почти до щиколотки.
В больнице мне обработали раны, зашили их шёлковыми нитками. Ногу уложили в лубок, а меня – в больничную палату. Было очень больно, но я терпел и не плакал.
После выписки из больницы пришлось ещё несколько недель ходить на костылях и навсегда расстаться с акробатикой.
Казалось бы, этот случай должен был отбить у меня всякую охоту возиться со зверьём, а вышло совсем наоборот – я твёрдо решил стать дрессировщиком!
Моя подружка Нелли
Вскоре мы поселились в Москве, на Васильевской улице, в доме номер 13. Здесь размещался цирковой Зооцентр, которым заведовал мой отец. Во дворе был настоящий зоологический сад.
Сюда со всего света привозили диких животных: из уссурийской тайги – тигров, из индийских джунглей – слонов, из Африки – гепардов и львов, из Южной Америки – обезьян и попугаев, из пустынь Средней Азии – змей и верблюдов, из русских лесов – медведей. Зооцентр распределял их по циркам и зверинцам, а больных зверей оставлял у себя до выздоровления.
Мне, конечно, здо?рово повезло. Всё свободное от школы время я проводил возле звериных клеток. Наблюдал зверей, кормил их, помогал ветеринарному врачу, нашему доктору Айболиту, лечить больных животных.
К сожалению, дрессировкой в Зооцентре занимались мало. Поэтому в свободное время я бегал на репетиции и представления на Ярославский рынок в зверинец, где с группой львиц выступал муж моей сестры и Толин отец – Александр Николаевич Корнилов.
А по воскресеньям я пропадал в цирке на Цветном бульваре. Там работал красивый и отважный человек – укротитель хищников Макс Борисов. Он поощрял моё увлечение цирком и очень интересно, с жаром объяснял, как надо дрессировать медведей и львов.
Летом, во время школьных каникул, я обычно уезжал на Волгу, в город Сталинград (современный Волгоград), где мой брат работал директором зоопарка. Там я отдыхал и возился с животными. Самая большая дружба завязалась у меня со взрослой слонихой Нелли. Слоновожатый Федя очень этому обрадовался. Он не отличался трудолюбием и с удовольствием доверил мне свои обязанности.
Слониха была со мной ласкова и удивительно послушна. Иногда нам даже разрешали выходить из слоновника и гулять по аллеям, к великой радости посетителей зоопарка, особенно детишек.
Нелли пользовалась всеобщей симпатией. У слоновника постоянно толпился народ. Несмотря на объявление «Кормить животных и бросать посторонние предметы запрещается», люди часто давали Нелли конфеты, пряники, бублики. Она сперва обнюхивала гостинцы, а затем ловко брала их хоботом и неторопливо отправляла в рот. Полакомившись, слониха медленно кивала головой, как бы говоря: «Большое спасибо за угощение».
Некоторые глупые посетители бросали Нелли монетки. Но она проявляла полное равнодушие к деньгам и брезгливо отшвыривала металлические кружочки.
Заметив это, я решил с помощью сахара и леденцов (слониха была большая сладкоежка) приучить Нелли подбирать монетки и складывать в миску. Занимались мы по утрам, до открытия зоопарка. В начале первого урока Нелли получила кусочек сахара. Потом я бросил на бетонный пол монетку и попросил ученицу поднять и положить в миску. Несколько раз я показывал Нелли, что от неё требуется, но слониха не понимала и только тянула хобот к моему карману, где лежал сахар. Тогда я положил сахар в миску, а монетку в хобот слонихи. Нелли потянулась за угощением, и монетка со звоном упала в миску. За догадливость ученица получила сразу два кусочка сахара. Вскоре великанша поняла, что за доставку монетки каждый раз полагается сладкое вознаграждение. И монеты стали сыпаться в миску.
Через несколько дней Нелли уже без всяких указаний и приказаний сама собирала денежки и опускала в миску, как в копилку. Я был счастлив: первый опыт дрессировки удался на славу!
Посетителям зоопарка это тоже понравилось, и они стали чаще бросать монеты. В итоге все были довольны. На собранные слонихой деньги я покупал ей сладости, а себе – мороженое и билеты в кино.
Но лето быстро пролетело. Надо было возвращаться в Москву. На прощание я принёс Нелли целый килограмм халвы. Слониха нежно обняла меня хоботом и заурчала от удовольствия.
– Нелли! Дорогая моя подружка! – сказал я. – Не скучай! Скоро я вырасту большим и стану настоящим дрессировщиком. Даю тебе честное пионерское слово!
Нелли подняла хобот и громко затрубила. Наверно, на слоновьем языке это означало: «Счастливого пути!»
Кто куда, а я в цирк
Хорошо весной на московских улицах! Светит солнышко, в садах цветёт сирень. Прохожие не бегут, как зимой, а идут не спеша, улыбаются, радуются наступившему теплу. Весной 1936 года, по моему мнению, самым счастливым человеком был я. Окончена школа, впереди самостоятельная жизнь!
Ребята из нашего класса, как птенцы из гнезда, разлетелись в разные стороны: кто пошёл работать на завод, кто собрался в техникум, в институт, кто поступил в военное училище. А я решил не изменять семейной традиции и стать дрессировщиком зверей.
Когда родители узнали об этом, они страшно огорчились. Отец мечтал, чтобы хоть один из его сыновей стал учёным человеком, а не артистом цирка. Мама со слезами на глазах просила меня не волновать отца, забыть о цирке. Она убеждала, что дрессировка дело трудное, опасное, что кочевая жизнь циркового артиста очень тяжела. Но я упорно стоял на своём. Отец рассердился и перестал со мной разговаривать.
Я решил тайком уехать из дома с каким-нибудь зверинцем. Но ни один директор не соглашался взять меня на работу, ведь все они хорошо знали моих родителей и не хотели их огорчать.
