скачать книгу бесплатно
Он обводил сидящих за столом озорным взглядом – и через вахтанговскую паузу сообщал громким шепотом, как военный секрет:
– Очередь за яйцами по 90 копеек!
Он был не прочь опрокинуть стопку-другую «беленькой». Но никогда не напивался и не курил. У Сергея в классе курили уже почти все мальчишки.
– Серега, – говорил он, аппетитно хрустя маринованным огурцом, – никогда не кури, даже не пробуй – это такая зараза! Выпить иногда можно, но немного. И вина не пей, лучше водочки.
Рекомендация была излишней. Дед застолий не признавал, праздники отмечали скромно. К тому же детей на Кавказе за общий стол не сажали, во всяком случае, надолго. И Сергей не был исключением.
После ужина за столом проходил «семейный совет»: подводили итоги дня, обсуждали новости, намечали планы на завтра. Сергей любил слушать эти неторопливые разговоры «за жизнь». О политике почти не говорили, но газеты дед просматривал внимательно и, судя по всему, оптимизма передовиц не разделял.
Весной в «Адыгейской правде» была большая статья о суде над преступниками, которые в прошлом году взяли в заложники детей и учительницу и, угрожая сжечь их заживо, угнали самолет в Израиль[6 - Захват заложников произошел 1 декабря 1988 года в г. Орджоникидзе (ныне Владикавказ). Суд над преступниками состоялся в марте 1989 года, все пятеро получили различные сроки тюремного заключения. Подробнее об этих событиях можно прочитать во втором издании книги Алексея Филатова «Крещенные небом».]. Отложив газету, дед сказал в задумчивости:
– Вот откуда такие берутся? Вроде среди людей живут, а хуже зверей стали. И что им этот срок? Главный-то ихний три раза уже сидел, и что – исправила его тюрьма? В нем от человека-то ничего не осталось, одно обличье. Таких к стенке надо ставить – как фашистов, которые в деревнях людей сжигали.
Тогда Сергей впервые задумался: смог бы он кого-то убить? Даже такого подонка, как этот Якшиянц. Он долго ворочался в кровати, но так и не смог представить себе, как стреляет в живого человека.
Вот и теперь, возвращаясь в училище, он вспоминал эту историю. Ведь она произошла где-то здесь, на этих улицах. Как бы поступил он, если бы на его глазах бандиты захватили детей? Смог бы он помешать им? Хватило бы у него решимости, умения, хладнокровия? Он невольно сжал кулаки и вдруг подумал, что ради спасения этих детей не жалко отдать жизнь. И дед наверняка гордился бы им.
Сергей взглянул на дедовы часы и прибавил шаг.
* * *
– Курсант Шутов!
– Я!
– Получите у старшины мыло и ветошь для уборки помещения.
– Есть получить ветошь и мыло! Разрешите идти?
– Идите. И загляните в спортзал, передайте капитану Завгороднему, что его ждут на КПП.
Была суббота. Это означало, что до обеда в училище ПХД – парково-хозяйственный день. Водители-срочники поливали из шланга бока автомобилей, до блеска натирали колеса солярой и тайком покуривали, выглядывая из-за дверцы кабины – не идет ли начальство; повара гремели посудой и гоняли молодых по кухне в поисках ускользнувших от внимания дежурной смены пятен жира и комочков мыльной грязи; котельщики привычно исчезали в хитросплетениях труб и задвижек, а киномеханик, запершись в своей будке с надписью «Посторонним вход воспрещен!», снимал с киноаппарата пару деталей, доставал из щитка заначку – банку сгущенки, батон хлеба и пачку чая, опускал в воду кипятильник из двух бритвенных лезвий и до обеда занимался «регламентным обслуживанием киноаппаратуры». Отвечать за срыв вечернего показа фильма никто не хотел, поэтому его не трогали.
Шутов был курсантом и в ПХД работал вместе со всеми: подметал плац, подкрашивал выставленную на постаментах военную технику, наводил порядок в казарме. Уборку в роте делали каждый день, а по субботам натирали паркет и капитально драили все, что можно было надраить, – перила, батареи, тумбочки и, конечно, нехитрую армейскую сантехнику. Мыла уходило много – его разводили в тазике с водой, настрогав штык-ножом. За три года, что он провел в училище, мытье казармы стало почти таким же привычным ритуалом, как чистка сапог или полировка пряжки ремня куском шинельки с зеленой пастой ГОИ.
Сергей шагал к спортзалу, щурясь от палящего солнца; его светлая кожа не принимала загар, а только краснела и слезала как змеиная чешуя. Поэтому фуражку, которую он носил в увольнении, он любил больше, чем пилотку. Впрочем, в город их отпускали редко, да и сам он не рвался: знакомых у него здесь не было, зато шанс познакомиться с местной шпаной, которая применяла излюбленную шакалью тактику – нападать стаей, был вполне реален. Причины конфликтов были сколь просты, столь и неискоренимы. Во-первых, курсанты в основном прибывали из чужих краев, что уже само по себе являлось поводом для выяснения отношений, а во-вторых, составляли местным заметную конкуренцию на любовном фронте. Но увольнительная на завтра уже лежала у него в кармане и он прикидывал, куда пойти: погулять по городу или закатиться в видеосалон. С одной стороны, хотелось посмотреть новый боевик, с другой – обидно в такой хороший день сидеть в душной темной комнате.
Проходя мимо бассейна, Сергей вдруг застыл как вкопанный. Около воды нежились на солнышке, потягивая газировку, раздетые до трусов качки в модных солнцезащитных очках. Казалось, они не замечают никого вокруг и находятся не в воинской части, а в санатории на берегу моря. Во время ПХД от работы освобождались только больные да смена наряда, а уж кому хватило бы наглости вести себя так вызывающе, Сергей не мог и представить.
Подойдя ближе, он заметил, что рядом с качками тускло отсвечивают настоящие кольты в потертых кобурах. Он сразу узнал их, хотя прежде видел такие пистолеты только в американских фильмах и в книге «Вооружение иностранных армий», которую в прошлом году брал в библиотеке училища.
– Ты чего хотел? – спросил один из качков, приподняв очки.
– Ничего, я так…
– Какой курс? – он вытянулся, чтобы взглянуть на нашивки.
– Третий. А вы?
– А нас с шестого выперли, – мужики заржали.
– В смысле, вы откуда? Это ведь кольты, да? – Сергей кивком показал на оружие.
– Группа «Альфа», слыхал о такой?
– Слыхал, конечно. Недавно в газетах писали.
– Тогда понимать должен. У нас тут секретное совещание. Свободен.
Качок надел очки. Сергей отошел, так и не поняв, шутили с ним или говорили всерьез.
* * *
Воскресенье выдалось солнечным, и он отправился гулять по городу. На проспекте Мира у входа в парк кто-то громко выяснял отношения. Вокруг уже начала собираться толпа. Сергей подошел ближе и узнал одного из вчерашних качков у бассейна. Он был в спортивном костюме. Путь ему преграждал сержант милиции, который был ниже ростом, но крепкого телосложения.
– Я все-таки попрошу вас, гражданин, предъявить документы. – Милиционер окинул взглядом толпу, словно призывая ее в свидетели. – Иначе…
Он сделал многозначительную паузу. Но должного эффекта она не произвела.
– Иначе что?
– Иначе я буду вынужден вас задержать…
Не успел милиционер закончить фразу, как в щеку ему уперся пистолет. Толпа охнула и отшатнулась. Второй рукой парень в темных очках достал из кармана ксиву и ткнул здоровяку в лицо.
– Прошу прощения, вы свободны, – хрипло произнес тот.
– Это ты свободен, сержант.
Сергей разглядел, как кольт нырнул в кобуру, почти незаметную под просторным спортивным костюмом. Один из наблюдавших за сценой пацанов присвистнул:
– Ничесе! Видал, какой у него пистолет!
Другой мигом подскочил к нему, ловко обхватил сзади, прижав к виску воображаемый ствол.
– А вот тебе документы!
Засмотревшись на них, Сергей не заметил, куда исчез его новый знакомый.
– Интересно все-таки, кто он такой? – задумчиво произнес один из мальчишек.
– Секретный отряд по борьбе с терроризмом, – негромко отчеканил Сергей, поправляя фуражку.
– А ты откуда знаешь?
– Служим рядом, – ответил он гордо.
* * *
Курсант Шутов дежурил на КПП, когда услышал вдалеке рев мотора и визг покрышек. Потом хлопнул выстрел, другой. «Кто это тут из ПМа палит?» – удивился Сергей и выскочил на улицу. К воротам несся их уазик, из него что-то кричали и махали руками. Вдалеке показалась милицейская «шестерка» с включенной мигалкой на крыше, она тоже летела на полной скорости. Оттуда раздался еще один выстрел. «Это что, погоня?» – Сергей оторопел. Ему показалось, что он смотрит вчерашний боевик.
Уазик подлетел к воротам. Он узнал ребят из «Альфы».
– Открывай! Свои!
Сергей впустил машину, едва успев закрыть ворота перед носом ментов. Те, матерясь, выскочили из «шестерки», пару раз пнули тяжелые ворота, потом развернулись и уехали.
– Не растерялся, рыжий! Наш человек, – «альфовец» одобрительно хлопнул Сергея по плечу. Его друзья ржали, обсуждая погоню.
– Супергерои! – подумал Сергей. – Как в фильме, только настоящие.
В тот же день он решил, что должен попасть в «Альфу».
МОЛОДОЖЕНЫ
В кабинет командира части вошел молодой лейтенант – рыжеволосый веснушчатый парень с зелеными глазами.
– Здравия желаю, товарищ полковник! Выпускник Орджоникидзевского высшего общевойскового командного дважды Краснознаменного училища имени маршала Советского Союза Еременко лейтенант Шутов. Представляюсь по случаю назначения меня на воинскую должность в полк для дальнейшего прохождения службы!
– Так-так. – Командир отложил папку с личным делом. – Значит, из ОрджВОКУ, да еще с золотой медалью? Очень хорошо. Родичева застали? Мы с ним вместе учились.
– Так точно, застал. Мы все его любили. Отличный был преподаватель.
– И отличный офицер. Как он в Афгане воевал!
На столе зазвонил телефон. Полковник снял трубку.
– Да, слушаю тебя. Подожди, я сам сейчас зайду. – Он встал из-за стола. – Посидите тут минутку, я сейчас вернусь.
Сергей остался один. На стене кабинета висели вымпелы за победы в спортивных соревнованиях, на полке в шкафу стояли кубки и грамоты. «Награждается… – разобрал он, – за победу на турнире по рукопашному бою…» На столе был порядок: перекидной календарь, несколько картонных папок с тесемочками, письменный прибор. Рядом с прибором стояла зажигалка, переделанная из гранаты Ф-1. Он вспомнил учебные гранаты, которые они разбирали на занятиях в училище. И тот день, когда им объявили о гибели Родичева.
Он погиб в Тарском, где находился учебный центр. Во время осетино-ингушского конфликта на учебку не раз нападали, и было решено оградить территорию четырехметровым рвом, а ближние подступы защитить минными полями. Чтобы избежать случайных жертв, для наружных заграждений использовали имитаторы мин: шума от них много, но осколков нет. И только по внутреннему периметру были установлены настоящие мины – для тех, кого не остановили ни надписи, ни ров, ни взрывы.
По весне, когда конфликт закончился, приступили к разминированию. Мины не извлекали: пролежав в мерзлом и мокром грунте, они становились опасными: среди них могли находиться не сработавшие только из-за того, что замерз ударно-спусковой механизм взрывателя. Поэтому обезвреживали их подрывом. Офицеры-подрывники устанавливали на мины накладные заряды и прятались за танком.
Родичев, опытный подрывник, работал на своем участке. Вряд ли кто считал, сколько мин-ловушек обезвредил он за свою жизнь, сколько хитроумных сюрпризов разгадал, сколько жизней спас. Не считал и он сам. Взрыв, от которого он однажды чуть не погиб, оставил на его лице неизгладимые отметины – как напоминание о том, что ошибок война не прощает.
Да, иногда судьба, вопреки пословице, дарит саперу второй шанс. Но в этот раз он не ошибся, нет. Взрыв прогремел в тот момент, когда он только наклонился над очередной миной: оттаял тот самый замерзший взрыватель. Случись это минутой раньше или минутой позже, скорее всего, Николай Семенович был бы жив.
Когда в училище пришла весть, что полковник Родичев погиб, курсанты не могли поверить, что их любимца не стало. Весь день Сергей и его сокурсники ходили как в воду опущенные.
Последнее занятие было по тактике. Тактику вел подполковник Смирнов, боевой офицер, ветеран Афганистана, хотя на вид казалось, что ему нет и тридцати. В класс он вошел, как всегда, подтянутый и энергичный и с увлечением начал объяснять новый материал. Курсанты сидели с хмурыми лицами и слушали вполуха.
– Курсант Пальников! Доложите порядок использования приборов ночного видения и светомаскировки при движении ночью на марше.
– При движении на марше… В ночное время… Необходимо обеспечить… – он опустил голову и замялся.
– Что вы там мямлите? Курсант Ивашов! Тот же вопрос.
– Товарищ подполковник!
– Что такое?
– Разве вы не знаете? Полковник Родичев погиб. Мы все его так любили!
По классу прошел одобрительный гул. Действительно, какие занятия могут быть в такой день!
Того, что произошло дальше, не ожидал никто.
Смирнов обвел взглядом понурившихся курсантов, в его глазах сверкнула сталь. Он начал говорить, и каждое слово жгло как раскаленный металл.
– Вы что себе вообразили, вашу мать? Вы зачем сюда пришли? Чтобы на парадах красиво ходить, в белой рубашечке, в позолоченных погонах? Перед девками выламываться? Так вы эту дурь из башки выкиньте. Сопли тут развели, щенки вислоухие. Вы что, только узнали, что офицеры иногда погибают? Думаете, после училища легкая жизнь начнется? Да многих из вас почти сразу убьют. Со временем, может, и всех. А кто хочет выжить, слушайте, чему вас, дураков, учат. И запоминайте. Времени у вас осталось – с гулькин нос.
В классе повисла мертвая тишина. Щеки Сергея горели от стыда. Прав Смирнов, на двести процентов прав. Вот силища – за минуту так мозги вправить! Жестко, но зато до печенок. Сергей вспомнил слова деда: «Офицер – этот тот, кто в любой момент готов отдать свою жизнь». Оказывается, до сегодняшнего дня он по-настоящему так и не прочувствовал их. Как, наверное, и слов Присяги, которую помнил наизусть. По лицам своих товарищей он видел, что в них тоже происходит эта перемена. Остаток занятия прошел на ура. Авторитет Смирнова взлетел до небес.
– Ну, Шутов, – командир части быстрым шагом вошел в кабинет, – принимайте должность замполита первой роты. Ребята как на подбор, взводные молодые, сами только из училищ, думаю, проблем тут не будет.
Сергей растерялся. Такого он не ожидал. В училище их кумирами были преподаватели по тактике и огневой подготовке – в основном боевые офицеры, которых уважали и курсанты, и командиры. Своего отношения к замполитам они не скрывали, считая их бездельниками и паразитами на теле армии, которые никакой реальной помощи в воспитании командиру не оказывают, а только норовят ущучить, докладывая начальству о своих наблюдениях и подозрениях, – то есть, проще говоря, стучат, пытаясь оправдать свое существование. Конечно, были среди них и хорошие люди, достойные офицеры, но редкое исключение лишь подтверждало правило. Сергей на всю жизнь запомнил слова своего ротного: «Кто такой замполит? Неудавшийся командир взвода». Это была правда. Сергей не раз замечал, что взводного, который не мог справиться со своими обязанностями, назначали замполитом роты. И что удивительно: звезды на его погонах росли куда быстрее, чем у боевых командиров. Однако уважения это не прибавляло.
Офицеры не боялись выражать свое отношение открыто. Курсанты такого позволить себе не могли. Но одна шутка, которую как-то раз устроили третьекурсники, повеселила все училище.
Их замполит был помешан на порядке и выискивал нарушения с редким рвением. Во время занятий он обходил помещения, шарил под матрасами, заглядывал в прикроватные тумбочки с личными вещами и даже в карманы висевших в шкафу у входа шинелей. А еще он обожал проводить воспитательные беседы, и чаще других в них встречалось слово «железный»: «у вас в головах и в тумбочках должен быть железный порядок», «железная дисциплина – основа армии», «каленым железом мы будем карать тех, кто…» и тому подобное. За глаза его называли Железный Феликс, как старинный арифмометр, который каким-то чудом сохранился в сапожной мастерской училища, – тем более что и имя совпадало.
На развод Железный Феликс всегда выходил одним из последних, на ходу застегивая портупею и отворот шинели. На этом и строился тонкий расчет. Утром перед построением курсанты незаметно прикололи за отворот шинели вырезанный из жести крест, наподобие немецкого. Замполит на ходу привычно застегнулся и предстал перед строем в полной красе – с бутафорским железным крестом на груди. Курсанты стояли по стойке смирно, еле сдерживая смех. Железный Феликс ничего не заметил. Но самое удивительное, что не заметили и командиры. Или сделали вид, что не заметили.
И вот теперь ему предлагают стать замполитом. Нет, только не это! Сергей решил идти напролом.
– Я, конечно, рискую, – заговорил он, чувствуя, как краска заливает лицо, – но поймите меня, товарищ полковник! У нас в училище боевые офицеры замполитов ненавидели, и так меня воспитали. Если кто-нибудь узнает, что я стал замполитом… Не позорьте, товарищ полковник! Пошлите куда угодно, на любую должность, только не замполитом.
Командир части не скрывал удивления. Но ответил спокойно:
– Ишь ты какой! А куда я тебя пошлю? Взводные все назначены. Ты что, в РМО[7 - Рота материального обеспечения.] пойдешь?
– Да хоть куда!
– Ну смотри, сам выбрал.
Полковник внимательно посмотрел на Сергея, словно портной, который хочет снять мерку, потом что-то записал в ежедневник.
– Лейтенант Шутов, назначаетесь командиром второго взвода роты материального обеспечения. К обязанностям приступаете с завтрашнего дня. Приказ получите в кадрах после обеда. Ротного сегодня не будет, представлю вас завтра. Если вопросов нет, свободны.
Сергей с радостью покинул кабинет. Теперь надо идти устраиваться в общежитие. На лавочке возле штаба ждала Света, его жена.
– Все хорошо? – спросила она с улыбкой.
– Все отлично! – Сергею хотелось подхватить ее и закружить, как месяц назад, когда они решили пожениться. Но тут была воинская часть, а не аллея парка, поэтому Сергей подхватил вещи и они зашагали к панельной трехэтажке.
