скачать книгу бесплатно
– Ну чего она вся такая?
– Да какая «такая»?
– А не такая! Пестрая вся! И поет не по-нашему!
Аня и вправду всю дорогу еле слышно мурлыкала себе под нос «Let it be». Звук собственного голоса ее успокаивал.
– Глупости говорите! Просто Аня не местная. Приехала издалека, из Москвы. Там все так одеваются. А поет по-английски, язык такой. Имеет право.
– А по-людски она может?
– Что ты все за нее-то говоришь?
– И правда, пусть сама скажет за себя!
– Ишь пялится во все стороны! Коза!
– Язык, что ли, проглотила?
– Надо было ей совсем косу оторвать! А что такого, у нее же их много!
– Я гляжу, вы тут совсем оборзели! – всерьез рассердился Костя. Он подошел к ближайшей осине и резко пригнул ствол к земле, почти сломав деревце пополам. – Бандерлоги северных лесов, понимаешь! Ничего, вот начнет Михеич в сентябре санитарную вырубку…
Голоса снова смолкли. Потом – Ане показалось, что говорит само деревце, – один жалобно-плаксивый голосок протянул:
– Костя, отпусти, больно же!
– А будете еще к человеку приставать?
– К человеку-у! Скажи лучше сразу: она тебе нравится?
– Чего?! Нет, вы тут точно все с ума посходили! Да я сам на вас Михеича наведу! Вот прям нарочно с краской приду и всех подряд как сухостой перемечу! Оранжевой краской, чтоб видно издалека.
Вокруг сделалось так тихо, что Ане стало слышно собственное дыхание. Она задрала голову и увидела в ветвях – или ей все-таки показалось? – десятки полупрозрачных, точно сотканных из зеленоватой дымки, испуганных девичьих лиц.
«Ну да, – подумала Аня. – Дриады. И как я сразу не догадалась?»
* * *
Чем дальше они шли, тем жарче становилось в лесу. Мало-помалу парить стало уж совсем не по-детски. Бумс вывалил язык набок и тяжело задышал.
Аня завистливо поглядывала на Костю, который в какой-то момент просто скинул с себя майку, и все. Снизу-то на нем так и так ничего не было. А на Ане и майка, и джинсы, да еще и рюкзак в придачу. Солнышко припекло макушку, ручейки пота потекли по спине. Пот щипал глаза, капал с носа и затекал в рот.
Сколько ж они уже идут? Ане казалось, что она вот-вот рухнет на дорогу и останется навсегда лежать. Однако ноги каким-то чудом продолжали топать по земле в каком-то отдельном от хозяйки автоматическом ритме.
Никогда в жизни она еще столько не ходила!
– Костя! – взмолилась наконец Аня. – Я больше не могу! Давай чуточку передохнем.
– Ну вот еще! – возмутился он. – Обед скоро, и так еле телепаемся.
Но, взглянув на Аню, он сжалился:
– Хорошо. Пятнадцать минут. И ни секундой дольше!
Аня с наслаждением скинула рюкзак, упала в траву и блаженно раскинула руки и ноги. Сквозь сомкнутые веки Аня чувствовала, как пробегают по лицу солнечные блики. Крыс тихонько бродил по плечам под майкой, приятно поскребывая натруженные мышцы.
Для полного счастья не хватало только воды.
Эх, зайти бы сейчас в душ, смыть с себя мерзкий соленый пот и стоять без конца под струями, чувствуя, как все лишнее с тебя утекает.
И, словно в ответ на ее мысли, где-то совсем рядом послышался слабый всплеск. Точно камень в воду упал. Аня резко приподнялась на локте. Да, точно, вода. Должно быть, озерцо или ручеек. В той стороне, за пригорком.
Аня покосилась на Костю. Кентавр спал в паре метров от нее, свернувшись клубком, скорее не как конь, а как кот, ткнувшись головой в задние копыта.
Купальника на Ане, конечно, не было. Но она, решив, что черные трусики и лифчик вполне сойдут за него, быстро скинула джинсы и маечку.
– Охраняй! – шепотом скомандовала она Бумсу, кивнув на рюкзак и кучку одежды. Арчика Аня осторожно сняла со спины и запустила в рукав майки.
За пригорком, со всех сторон окруженный низко склоненными ивами, темнел затянутый ряской прудик или, скорее, маленькое болотце. С желтыми кувшинками и бурыми пушистыми камышами. Самой воды почти и не видно. Короче, не лучшее место для купания. Но другого-то не предвиделось.
Аня двинулась к воде, чувствуя, как пружинит дерн под ее ногами. Вскоре она уже не шла, а перескакивала с кочки на кочку. Прудик оказался совсем не близко. Чем дальше она шла, тем дальше от нее делалась вода, а участки более-менее твердой земли под ногами попадались все реже. Аня давно уже не выискивала их, а просто шла и шла по качающемуся под ногами зеленому гамаку.
А прудик по-прежнему заманчиво поблескивал всего в паре метров от нее. Вот-вот дойдет, вот-вот коснется воды.
– Аня-а-а! – донеслось откуда-то издалека.
Аня испуганно оглянулась. Вокруг на десятки мет-ров был сплошной зеленый, колеблющийся под ногами ковер. Как же она не заметила, что давно уже идет по болоту?! Надо ж быть такой идиоткой!
«Спокойно. Без паники, – мысленно твердила себе Аня, осторожно идя назад и чувствуя, как трясина дышит и всхлипывает под ее ногами, точно живая. – Как зашла, так и выйду», – повторяла Аня, как заклинанье, хотя это было вовсе не очевидно. С каждым шагом Аня словно умирала и возрождалась. С каждым шагом у нее опять и опять ухало в пятки сердце.
К счастью, выбраться из трясины оказалось куда более реальным делом, чем добраться до прудика, который – вот же зараза! – по-прежнему маячил всего в двух шагах от нее. Ане оставалось лишь перепрыгнуть с кочки на кочку, а там уж и твердая земля. Она прикинула расстояние, примерилась, оттолкнулась ногой…
Из-под кочки высунулась мерзкая зеленая лапа, сцапала Аню за лодыжку и дернула за собою на дно, в мерзкую холодную жижу.
– Помогите! – завопила Аня, силясь удержаться на поверхности воды. Но зеленые пальцы, безжалостно стискивали ей ногу, утягивая на глубину. – Кос-тя-а-а! – прокричала Аня из последних сил, уходя с головою в омут.
* * *
– Ну и откуда я, спрашивается, должон знать, что она из ваших студентов? На морде у ней не написано. Мое дело маленькое, я сюда для охраны приставлен. Вижу, прется кто ни попадя – стало быть, пресечь надо. Ты, Костян, сам сообрази – ведь ежли каждый станет с немытыми ногами в заповедный водоем лезть, что тогда будет-то? Тут же уникальный биоценоз! Нигде в мире больше такого нет! Сюда ж со всей земли вороны слетаются. Вроде вы уж не дети, должны б, кажется, соображенье иметь.
– Ну, прости, Мокеич, не уследил. Но и ты тоже хорош! Зачем же сразу топить?! Не мог сперва просто попугать для острастки? Все-таки человек живой, не гнилушка.
– А нам без разницы, человек или другое чего. Не велено никого ни впущать, ни выпущать – вот и весь сказ. Это уж я тебе, Костя, одолжение великое делаю. А ну брысь отсюда подобру-поздорову! И другим закажите, чтобы ни ногой! Слыханное ли дело – в водоем с мертвой водою за здорово живешь купаться шастать!
– Глаз с тебя нельзя спустить! На секунду задремал – и вот! Тебя мама не учила: не зная броду – не суйся в воду?
– Но я же умею плавать…
– Что, и в серной кислоте тоже? Водяному нашему по барабану, умеешь ты плавать или нет. Он тебя раз в охапку и стал топить.
– Костя, но почему-у? Что я ему сделала-то?
– Что-что. В заповедный водоем залезла.
– Так ведь не залезла же! В него вообще, по-моему, залезть нельзя. Он же убегает все время! Прям как живой. Костя, он что, и правда живой?
– Он-то живой. А вода в нем мертвая. Да похоже, недостаточно резво он от тебя удирал. Вон Мокеич-то как всполошился! Видно, всего каких-то пары шагов тебе не хватило. Ну, ты пришла в себя? Вставай, подымайся. Нам с тобою еще топать и топать.
Аня попыталась наступить на правую ногу, но, скривившись от боли, рухнула обратно в траву.
– Что? Что такое? – встревожился Костя.
– Кость, он мне, кажется, щиколотку потянул, водяной этот.
– Ух ты еж твою двадцать! – Костя огорченно пощупал припухшую и горячую Анину ногу, присвистнул, хлопнул себя по лбу и куда-то на пару минут ускакал.
Вернулся он с какой-то зеленью в руках, которой, тщательно размяв, обмотал со всех сторон Анину ногу.
– Заживи-трава, – пояснил он. – Арника форте. Не переживай. Каких-то сорок минут – и будешь как новенькая.
– Ну спасибо! А эти сорок минут мы, что ли, здесь проторчим?
– Вот на это у нас как раз нет времени! Меня дома с хлебом ждут, да и тебе особо некогда прохлаждаться. Ты ж еще сегодня в общагу хочешь вселиться? Ну там белье получить, матрас, одеяло?
– Хочу. – Аня улыбнулась, чувствуя, как боль в ноге постепенно ослабевает. – А что ж тогда делать?
– Ну что с тобой сделаешь? Ты верхом ездить умеешь?
– Умею немножечко. В школу верховой езды на ипподроме ходила.
– На ипподро-оме! Постарайся хотя бы не свалиться!
И не успела Аня ахнуть, как Костя подхватил ее и закинул на спину.
– А ну обними меня! Крепче, не стесняйся! А то свалишься – останавливаться подбирать не стану. Ну, ты как там, держишься?
И они поскакали. Да как быстро! Травы, кусты, верхушки деревьев, все, мимо чего они проносились, слилось перед Аниными глазами в сплошную зеленую ленту с редкими пестрыми вкраплениями из птиц, бабочек и цветов. Все ужасы, горести и огорчения сегодняшнего дня разом выветрились из головы. Аня почувствовала себя невесомой.
