4000 °C

Феликс Кубин

4000 °C

Вечер

День выдался тяжёлым. Жара висела неподвижной стеной, пропитывая всё вокруг – дома, улицы и одежду. Даже после заката земля всё ещё отдавала накопленный за день зной, и босые ноги цепляли тёплый, шероховатый пол.

После дождя влажность будто бы прилипла к коже – воротник хрустовки налип на шею, запястья липли к столу, а волосы у висков стали мокрыми. Тонкие струйки воды всё ещё скатывались с крыш, звонко падая в жестяные вёдра у стен.

Во дворе, среди ещё мокрой травы, квакали лягушки, а с бамбука на землю срывались крупные капли, разбиваясь о влажные камни. Воздух пах тёплой землёй, чуть горьковатыми листьями и далёким дымком из печей.

За низким столом, под мягким светом лампы, семья неторопливо ужинала. Пар от мисо поднимался вверх, смешиваясь с ароматами риса и маринованных овощей.

Кэй с трудом отлепил от спины рубашку и поморщился.

– Жарко, – проворчал он, ковыряя рис палочками.

– Завтра будет лучше, – уверенно сказал Такаши.

Эмико кивнула, подливая ему чай.

– Да, сегодня воздух такой тяжёлый, но утром будет свежо. Я смотрела на небо – облаков почти не осталось.

– И это хорошо, – добавил Харуки. – Завтра я пойду в школу без этой липкой жары.

Кэй покосился на него с хитрой улыбкой.

– Может, ты просто радуешься, что увидишь её?

Харуки бросил на брата предупреждающий взгляд.

– Кого ещё?

Кэй невинно пожал плечами.

– Ну, ты всегда ведёшь себя странно, когда она рядом. Как будто забываешь, как говорить.

– Ничего я не забываю!

Кэй хихикнул, пряча улыбку за пиалой.

– Довольно, – спокойно вмешался отец. – Харуки, не обращай внимания. Кэй, перестань дразнить брата.

Кэй потупился, но в глазах всё ещё плясали озорные искорки.

– Мам, а можно завтра будет выйти пораньше? – сменил он тему.

Эмико мягко улыбнулась.

– А зачем тебе так рано вставать?

– Просто хочу.

– Просто хочешь или снова задумал какую-нибудь проделку?

Кэй надулся, но Эмико только покачала головой с лёгкой улыбкой.

– Завтра ведь последний день перед твоим дежурством в классе, да, Харуки? – спросила она, переводя взгляд на старшего сына.

– Да, мама. Я всё подготовил.

– Молодец, – одобрил отец.

Кэй надулся:

– Я бы тоже хотел дежурить.

– Тебе ещё рано, – сказал Харуки. – Вот подрастёшь, будешь дежурить сколько захочешь.

– А если не хочу ждать?

– Тогда расти быстрее.

Мать тихо рассмеялась.

– Не торопись, Кэй. У тебя ещё впереди столько всего интересного.

Такаши отложил пиалу и посмотрел на младшего сына.

– Главное – учись хорошо и помни, что в любом деле важны дисциплина и уважение.

Харуки кивнул серьёзно. Кэй слегка закатил глаза, но промолчал.

Повисла короткая пауза, нарушаемая лишь цоканьем палочек о керамические пиалы.

– Сегодня в лавке опять говорили, что нас не тронут, – заметила мать, аккуратно поправляя складки на юбке. – Люди беспокоятся, но, кажется, стало тише.

Отец кивнул, обдумывая ответ.

– Конечно, беспокоятся. Сколько городов уже стерли с лица земли. Но я не вижу причин для страха. Если американцы так долго не бомбят нас, значит, город им нужен целым.

– Разве они не могут передумать? – осторожно спросил Харуки.

Такаши посмотрел на сына спокойным, уверенным взглядом.

– Нет. Здесь сосредоточено слишком многое. Если бы они хотели уничтожить нас, сделали бы это давно.

– Но люди всё равно смотрят в небо… – пробормотал Кэй.

– Потому что война есть война, – вздохнула мать. – И люди всё равно боятся.

– Но мы в безопасности, верно? – Кэй взглянул на отца.

Такаши задумался, потом заговорил:

– Сегодня на заводе мой напарник Ямагути снова спрашивал об эвакуации. Он говорит, что его жена хочет уехать в деревню, боится за детей.

– И что ты ответил? – спросил Харуки.

– То же, что и всем. Если бы враг собирался нас бомбить, он бы сделал это раньше. Но, кажется, Ямагути мне не поверил. Он сказал: «А если они просто ждут подходящего момента?»

Кэй, слушавший, как отец рассказывает, даже забыл про еду.

– А ты что ответил?

Такаши слегка усмехнулся.

– Я спросил его: «Ты видел, сколько у нас заводов? Сколько складов? Сколько рабочих?» Он кивнул. «Вот именно. Если бы они хотели уничтожить нас, разве не сделали бы это сразу?»

– А он?

– Не знаю, – спокойно ответил отец. – Он промолчал.

Кэй задумался, а потом кивнул, будто соглашаясь с отцом.

– Завтра будет новый день, – сказала Эмико, поднимаясь.

– Завтра будет лучше, – повторил Такаши.

Кэй улыбнулся и потянулся.

– Если завтра будет лучше, тогда я хочу завтра поскорее.

Харуки усмехнулся, потрепав брата по голове.

– Тогда ложись спать пораньше, а то проспишь.

Кэй фыркнул, но, кажется, был доволен.

Вечер продолжался. За окном стихали разговоры, капли с крыши больше не падали в жестяные вёдра. Только редкий ночной ветерок шевелил ставни, принося с собой свежесть ушедшего дождя.

Ночь принесла долгожданную прохладу. Дождь давно стих, но воздух всё ещё был влажным, пропитывая стены дома свежестью. Сквозь приоткрытые ставни доносился далёкий стрекот цикад и негромкие голоса соседей.

Харуки лежал на спине, глядя в потолок. Где-то рядом тихо посапывал Кэй, только что перевернувшийся на другой бок.

– Харуки, – вдруг раздался его голос.

– Мм?

– Как думаешь, если я попрошу, мне дадут дежурить в классе раньше?

Харуки хмыкнул.

– Может быть. Только сначала научись не забывать, где оставил сандалии.

Кэй фыркнул.

– Это один раз было.

– Три раза.

– Ну… всё равно. Я серьёзно.

Харуки повернулся к брату, опершись на локоть.

– А зачем тебе дежурить?

Кэй пожал плечами в темноте.

– Просто… все старшие ребята дежурят. Это важно, да? Я хочу делать что-то важное.

– Ты ещё ребёнок.

– Сам ты ребёнок!

– Я старше, так что мне виднее.

Кэй вздохнул и задумался.

– А когда мне можно будет помогать на заводе?

– Когда станешь взрослым.

– Это когда?

– Когда будешь выше меня.

Кэй скривился.

– Это несправедливо.

Кэй приподнялся, сел на футон и, щурясь в темноте, взглянул на брата.

– А когда война закончится, ты кем хочешь стать?

Харуки молчал какое-то время, потом неуверенно пожал плечами.

– Не знаю. Может, инженером.

– Почему?

– Потому что они строят что-то новое.

Кэй кивнул, словно запоминая.

– А я хочу быть… Ну… Не знаю. Кем-нибудь сильным.

– Тогда тебе надо ложиться спать.

– Почему?

Харуки усмехнулся.

– Потому что, когда человек спит, он растёт. Чем лучше спишь, тем быстрее взрослеешь.

Кэй задумался, потом улыбнулся в темноте.

– Тогда, когда я проснусь и стану взрослым, я буду всем помогать.

Харуки повернулся к нему, но не успел ничего сказать – Кэй уже сонно пробормотал:

– Спокойной ночи, брат.

– Спокойной ночи, Кэй.

Тишина заполнила комнату. Где-то за окном прошелестел ночной ветер. Кэй вздохнул, устроился поудобнее, и вскоре его дыхание стало ровным.

Харуки ещё долго смотрел в темноту, прислушиваясь к звукам дома, а потом медленно закрыл глаза.

Утро

Первый луч солнца пробрался сквозь бумажные перегородки, растекаясь по полу мягким золотым светом. В воздухе ещё оставалась влажность ночного дождя, но утренний ветерок уже начинал развеивать её, принося с собой свежий запах земли и мокрой листвы. Где-то вдалеке раздался звук колёс телеги, шорох метлы – город просыпался.

Харуки открыл глаза и замер, слушая, как капли дождя лениво скатываются с крыши. Дом уже не был полностью тихим – из кухни доносились негромкие звуки: лёгкий звон посуды, шорох ножа по разделочной доске. Значит, мать уже готовила завтрак.

Он медленно потянулся, ощущая, как деревянный пол прохладно касается ног. Аккуратно раздвинув фусума, подошёл к глиняному кувшину у стены. Вода приятно холодила лицо и пальцы, смывая остатки сна.

В доме пахло рисом и варёными овощами. Харуки пригладил волосы, вытерся уголком полотенца, натянул рубашку, застегнул пуговицы, поправил воротник и взял сумку со сложенными тетрадями. Осталось разбудить Кэя.

Он наклонился и слегка потряс брата за плечо:

– Кэй, вставай.

Тот что-то пробормотал, уткнувшись носом в подушку, и лишь сильнее завернулся в тонкое одеяло.

– Кэй, поднимайся, – голос Харуки стал чуть строже.

– Ммм… ещё немного… – сонно пробормотал младший, натягивая край одеяла на голову.

Харуки вздохнул и ткнул его пальцем в щёку:

– Если будешь так лениться, то никогда не повзрослеешь.

Кэй чуть приоткрыл один глаз, зевнул и лениво пробормотал:

– Если старший брат так сказал, значит, так и будет.

Он снова закрыл глаза, будто соглашаясь со своей судьбой, но через несколько секунд нехотя выбрался из-под одеяла, сел зевая и потряс головой, растрёпывая волосы.

– Посмотри, Харуки, насколько я уже повзрослел?

Харуки усмехнулся и с самым серьёзным видом посмотрел на брата, будто оценивая.

– Хм… может, совсем немного.

Кэй фыркнул, скинул одеяло и натянул на себя рубашку.

На низком столе были расставлены пиалы с паровым рисом, мисо-супом, тарелочки с маринованными овощами и небольшие порции тамагояки – сладковатого яичного омлета.

Кэй, всё ещё потирая глаза, сел на своё место. Харуки устроился напротив, а Эмико разлила чай по пиалам.

– Ты сегодня выглядишь бодро, – заметила Эмико, наливая тёплый зелёный чай в пиалу Харуки.

– Я хорошо выспался, – ответил он, аккуратно отломив кусочек тамагояки палочками.

Кэй, который всё ещё не до конца проснулся, взял ложку и потянулся к еде, но почувствовал на себе взгляд Харуки.

– Палочками, – напомнил старший брат.

Кэй скривился, но покорно отложил ложку и взял палочки.

– Когда я вырасту, я буду есть так, как захочу, – пробормотал он, ловко подхватывая кусочек маринованного дайкона.

– Когда ты вырастешь, ты будешь делать то, что правильно, – сдержанно улыбнулся Харуки.

Эмико хмыкнула, но ничего не сказала, только подлила чая Кэю.

– Сегодня в школе ты дежуришь? – спросила она, глядя на старшего сына.