скачать книгу бесплатно
– Дело в том, Берг, что это не «он» и не «она» в человеческом смысле.
– Вот как? А ты мне его всё-таки опиши!
– Ну, как я уже говорил, это нечто большее, чем лицо определённого пола. И это не изображение, не говорящая картина как в кино. Это как то, что мы только чувствуем, когда смотрим такие фильмы, где… – задумался он в поисках понятного сравнения. Затем после долгой паузы продолжил:
– Я попробую тебе описать, но не уверен, что у меня получится. Иносказательно, с помощью символов. Представь себе жаркий летний день. Ты берёшь велосипед, я знаю, у тебя его пока нет, но тебе его скоро купят. И несёшься на нём далеко-далеко, впрочем, какая разница, идёшь туда же пешком. Солнце печёт немилосердно, а ты всё идёшь и идёшь по жаре куда-то в сельскую местность. Домов на твоём пути становится всё меньше, прохожие попадаются всё реже, а на смену цементу и асфальту под ногами скрипит гравий, затем пылится грунтовая дорога и, наконец, песок. Да, песок. И ты, верхом на велике, или на своих двоих, сворачиваешь туда и медленно движешься по песчаной дороге. По бокам шумят листвой громадные деревья, образуя туннель, но тебе приятно в создаваемой ими прохладной тени. Тебе уже не жарко, но теперь тебя мучит жажда. Жесточайшая жажда.
Но ты не знаешь, где найти воду или колу, ты просто остановился и стоишь, размышляя, где её тут раздобыть, а стоишь ты возле старого амбара с дырявыми стенами и крышей, которые никто не ремонтировал много лет, и тебе жаль заброшенную развалину. Тебе ведь жаль её, Берг?
– Ещё как. Я сейчас заплачу.
– Молодчина, – одобрил Эдди. – Никому до неё нет дела, никто о ней не вспоминает, а она стоит тут одна-одинёшенька, словно ещё живое существо, которое все давно похоронили.
– А это ещё печальней. Хорошо, что живых домов не бывает, иначе их страдания были бы нестерпимы, ведь они не могут позвать на помощь.
– Верно, – поддержал меня Эдди. – А теперь представим, что оно всё-таки живёт и, несмотря на людское равнодушие, чувствует себя отлично.
– Разве такое возможно?
– Возможно, если у тебя есть секрет, неизвестный другим. Дело в том, что на той самой стене, под которой ты отдыхаешь, томимый жаждой, сохранился едва заметный магический знак. Его краски полиняли, но их по-прежнему много.
– Ну и что?
– А то, что это и есть Великий Кунаклястер. И это не выдумка, а то, что случилось конкретно со мной. Я мечтал о воде, когда ко мне обратился символ на стене.
– И?
– Он заговорил со мною, Берг. Так и спросил: ты хочешь пить, малыш? В ответ на мой испуганный взгляд его орнамент сложился в улыбку. Тебе ведь известно, сколько разных кружочков, завитушек, слезинок, крапинок и шипов рисуют на знаках такого рода?
– Ну?
– Ну и затянуло меня в сферу этого знака. То есть, сначала он меня гипнотизировал, погружая в транс, как это было под небесным саваном. Ты ведь тоже тогда побывал в трансе, верно?
– Побывал, но очень испугался.
– Усталость и жажда заставили меня забыть про страх. Едва расслышав слово «пить», я сразу, не успев подумать, подтвердил: конечно, я хочу пить. То есть, Берг, я просто не успел ощутить испуг.
– Понимаю тебя, Эдди. И что же было дальше?
– Внезапно я очутился внутри изображения, кругами падая вниз, но мне было не страшно, потому что Кунаклястер успокаивал меня, повторяя: не надо бояться, малыш, тебя никто не обидит. Побудь здесь немного, и я угощу тебя газировкой с мороженым. Разве не здорово?
– Ещё как! – не будь я знаком с Эдди получше, я бы решил, что он выдумывает.
– Голос у него был приятный и тёплый, – продолжал Эдди. – Обладатель такого голоса не способен причинить вред. Затем внезапно я очутился в просторном драгсторе, где было свежо и прохладно. Ко мне подошёл человек в белой униформе продавца, и он спросил у меня голосом Кунаклястера: тебе с каким сиропом, Эдди? Ты понял, Берг – он знал моё имя! Вот сюрприз! В ответ я спросил, откуда он знает, как меня зовут, где я и кто он такой? На что мне ответили: всему своё время, малыш. Сначала скажи, с каким тебе сиропом. Пришлось назвать мой любимый сироп, ты же знаешь, какой я люблю, Берг!
– Конечно, Эдди. Ты постоянно просишь вишнёвый с ванильным мороженым.
– Верно, Берг. Его-то я и заказал. Заказ мой выполнили молниеносно. И должен тебе сказать, что… – Эдди посерьёзнел, повышая голос. – Это была лучшая газировка в моей жизни. В её букете присутствовали привкусы деликатесов со всей планеты. Там тебе и попкорн и отбивная, всё, что уже знакомо, вперемежку с тем, чего я не пробовал никогда. Вместе с газировкой я поглощал вкусности всего человечества. Отведав её, я утолил мою жажду полностью. Мне больше не хотелось ни пить, ни есть. Ей-богу, никогда в жизни мне не было так хорошо.
– Ух ты! – я снова начал сомневаться в правдивости слов старшего товарища. Однако дальнейшие события вскоре убедили меня, что Эдди говорил правду.
– А тот приятный мужчина в униформе продавца спрашивает: ну как, Эдди, нормальный сироп?
– Ещё бы! – отвечаю. – Лучше не было. А он в ответ: Для тебя, Эдди, только лучшее. Ты отменный вожак. Ни разу не подвёл под монастырь своих подопечных. Жаль, что не все лидеры такие как ты. А вы и других знаете? – спросил я продавца за прилавком. И знаешь, как он мне ответил?
– Нет. Как? Рассказывай, Эдди!
– Он сказал: я – Великий Кунаклястер, тот, что живёт внутри магической эмблемы под крышей сарая. Тебе известно, что есть Бог и есть боги? Конечно, – не растерялся я. – Но вы-то сами кто?
И вот, что мне ответили: Внемли, малыш, тому, кто был здесь до Бога и богов помельче. Мне об этой публике всё известно. Потому что я – Великий Кунаклястер, и я расслышал, как ты воспеваешь моё имя. По-моему, ты очень хороший мальчик.
Да, конечно, возможно, – ответил я. – Не могу сказать точно почему, но к песнопениям лично я отношусь очень ответственно, и добиваюсь от соседских ребят, чтоб они тоже исполняли их ежедневно.
А тебе известно, малыш, почему ты такой сознательный? – не унимался он.
Мне нет. А вам?
Мне – сто процентов, – ответил он, растягивая в слове «мне» последнюю букву. – Ведь это я подсказал тебе моё имя во сне, внушив желание твердить его нараспев. Что ты и делал.
Так вот кто мною управлял? – переспросил я.
Это был я, малыш, не сомневайся. Только учти одну вещь – моё послание получило множество ребят во вселенной, но ты оказался единственным, кто отреагировал на него как надо. Ты хорош по-настоящему, Эдди, и эта газировка, поверь, сущая мелочь перед тем, что ты получишь от меня в дальнейшем. А подарков будет много. И все одного качества с газировкой, которая только что тебе вскружила голову.
Вскружила, и ещё как. Такой просто так не угощают! А ещё дадите?
Конечно, дам, – заверил меня Кунаклястер. – Будь уверен, малыш, отныне каждая газировка будет того же вкуса, что и эта. Дарю. Пока ты поёшь как следует.
Фантастика! Вы и это можете?
Я могу такое, – похвастал он. – Что тебе, малыш, и не снилось. И ты в этом скоро убедишься. У нас впереди много встреч и масса хороших дел. А за мною – много красивых подарков. Пока ты поёшь. Пой, Эдди, и твоя жизнь покажется тебе раем.
И не успев опомниться, я вновь очутился верхом на велосипеде. Полной уверенности, что всё происшедшее реально, у меня не было. Я посмотрел снизу вверх на значок, и он улыбнулся мне в ответ со словами: не теряй веру, Эдди. Та газировка не менее реальна, чем твой нос.
– Ух, ты! – воскликнул я. Теперь я ему верил, потому что никому не под силу придумать историю, которую я услышал от Эдди.
– Само собой, Берг, время от времени наша вера ослабевает. Человек не может постоянно пребывать в форме на сто процентов. Даже на восемьдесят или на семьдесят. Ничего не поделаешь – мы живём в эпоху слабаков. И регулярно проявляем слабость сами. Из-за этого время от времени колеблется сила нашей веры. Но мы не поддаёмся тоске и унынию, укрепляя нашу веру повторением мантр и псалмов.
– Пой и ты, Берг. Пой и не сдавайся, и однажды Кунаклястер, наш Великий Кунаклястер… – возопил Эдди, и стены подхватили эхо его «ура». – Однажды все мы сольёмся воедино! Ура!
Дальше мы голосили с ним на пару.
В моей голове цвели картины окончательного пришествия Кунаклястера. В небе тут и там висели радуги, а с земли взлетал фейерверк, осыпая звёздным дождём золотой небесный град, где каждый обречён вечно упиваться своим счастьем.
Я поделился своими видениями со старшим товарищем.
– А вот это чудесно, Берг, – похвалил меня Эдди. – Потому что место сие не мифическое. Мне доводилось бывать там лично. И доложу тебе, это нечто особенное. А судя по сюжетам, тебе привиделась именно Валгалла, где нам предназначено объединиться под руководством Кунаклястера.
– Ура!
– Ура!
– Но сначала – Армагеддон и полное истребление особей «Крелль». Не сомневайся, Кунаклястер с нами, а стало быть наши шансы на победу велики.
Когда мы наконец вышли на поверхность, у входа в Член-клуб толпилось множество наших соратников, ожидая нас.
– И поведёт нас не один Великий Ка, а также и прежний фюрер американской молодёжи – Адмирал Келвинатор. Да, адмирал Келвинатор, создатель знаменитых холодильников, готовый предоставить нам шкалу Кельвина для ориентации.
Услышав сразу оба имени великих вождей, члены клуба закружились, прихлопывая и распевая:
Ом Сри Джаи Сри Адольф Гитлер Анандайа
Адольф Гитлер Адольф Гитлер
Гитлер Гитлер Гитлер
Гитлер Адольф Гитлер Адольф
Адольф Адольф
И т. д. Затем один из наших малышей заорал:
– Эй, а почему бы нам не пропеть тоже самое под звуки гамелана?
Сказано – сделано. Мы повторил наши мантры под аккомпанемент индонезийской идиофоники.
Не представляю, каким путём эти инструменты попали в Азалия-сити, Но у Денни Брисса оказался комплект для целого оркестра, прямо с острова Ява. А это большие составы всевозможных гонгов, ксилофонов и колокольчиков. То есть всего того, что издаёт необычные звуки, если по нему постучать. Есть там и флейты, и минимум одна скрипка. И особая яванская гитара. И миниатюрный мурдунган — род барабана из Южной Индии. У него две головки на одном корпусе, и играть на нём куда интересней, чем на дурацких таблах. Ансамбль следует за перкуссионистом и, если хотите знать моё мнение, нет музыки прекраснее той, что исполняют такие оркестры.
В жилище Бриссов был целый склад необычных вещей. Акульи челюсти, засушенные головы, фетиши и предметы чёрной магии. Всё это мистер Брисс собрал, странствуя по свету, хотя я уже не помню, какова была цель его странствий.
Я бы мог ещё много чего рассказать про гамеланы, но не хочу тратить время. Одна важная деталь – инструменты в этом оркестре настроены иначе, чем в европейском. К примеру, два металлофона «гангса» не должны звучать в одной тональности. А если их четыре, чистую ноту «ля» будет издавать только один, а другие будут звучать чуть выше или ниже. Таким способом достигается переливчатый, «мерцающий» эффект, отсутствующий у оркестров европейского типа. Непривычная, но чарующая тональность очень быстро привораживает слушателя.
Остаток того дня мы провели, играя на индонезийский манер любимые песни нашего клуба. В том числе и «Хорст Вессель».
А вскоре надо мной решили подшутить. Я не подозревал что это розыгрыш и страшно испугался. Однажды летним утром, сразу после завтрака я отправился к Эдди и Лэрри, чтобы принять участие в наших песнопениях.
– Здорово, Берг! – обрадовался Эдди, едва увидев меня. – Как поживаешь?
– Отлично. А во что мы играем сегодня?
– Я пока ещё не решил. Могу одно сказать, сегодня у Джорджи произойдёт кое-что интересное.
Джорджи представлял в нашей организации мелюзгу. Будучи старше меня, он тем не менее был ещё глупее.
– Мы тут решили, что мальчика из Джорджи не получается, в связи с чем он будет направлен в санаторий, где его превратят в девочку, кое-что удалив. Надеюсь, девочка из него выйдет лучше, чем мальчик.
Сказав это, Лэрри поднялся на крыльцо и объявил:
– Так-то, Берг! Сегодня вместо Джорджи появится Джорджиана. И для тебя это очень важный процесс, поэтому следи за ним внимательно, поскольку мы все убеждены, что из тебя со временем выйдет нормальный мальчик. Нам бы хотелось просветить тебя на тему смены пола заранее, чтобы ты не испугался. По сути, Берг, процедура эта пустяковая, в том плане, что любую отрезанную вещь можно пришить обратно. И если Джорджи не освоится в роли девочки, ему всегда смогут вернуть его прежний вид. Ведь пенисы у нас продаются повсюду.
– Повсюду, – закончил свою мысль Лэрри. – В той же скобяной лавке у Янгблада или в «Народной аптеке». Это не проблема. В общем, Берг, всё это не более, чем урок анатомии.
– Здорово, здорово! Я буду смотреть внимательно. А в какую игру мы сыграем сегодня?
Никто не планировал ничего определённого, поэтому мы решили просто прогуляться на Серебристый Ручей и посмотреть, что там происходит. Денёк выдался довольно жаркий, идея не очень оригинальная, но сгодится и она. Мне просто хотелось находиться среди друзей.
Обратно мы возвратились пешком лишь к обеду. Солнце оставалось в зените и после обеда. Была середина лета, жара не спадала, было очень влажно и душно.
Я снова пришёл к Эдди и Лэрри. Братья сидели в прохладной тени подъезда. Никто не вспоминал про Джорджи, никто не говорил про пол или пенис. Эти ребята знали своё дело. И если они показывали вам фокус, это был настоящий фокус.
Мы обсудили всё на свете, кроме Джорджи. Наконец я не выдержал и спросил, как его дела. Мне было жутко любопытно, поскольку все мы, по крайней мере, я-то уж точно, был озадачен темой пенисов – у кого они есть, у кого их нет, и сколько их и для чего.
– Молодец, что напомнил, Берг! – похвалил меня Эдди, изображая забывчивость. – Мне тоже интересно, как там наш Джорджи.
– Пора проверить, – поддержал брата Лэрри. – Пойдём, посмотрим, чем там всё закончилось.
– Да, да, любопытно, как выглядит Джорджи, если он уже девочка.
– Надо идти, – повторил озабоченно Эдди. – Иногда операции этого рода завершаются неудачно.
– Бывает и так, – согласился Лэрри. – Больных принято навещать в любом случае. Выдвигаемся.
И мы зашагали вдоль Баффало Авеню.
– Интересно, они вернули Джорджи его пенис? – спросил Лэрри.
– Трудно сказать, – буркнул Эдди. – Впрочем, вот и он. Выписался, значит. Пойдём, спросим.
– Привет, Джорджи. – сказали мы хором. – Как самочувствие?
– Спасибо. Чудесное.
– Они тебе его вернули?
– Конечно. Лежит в морозилке.
– А нам посмотреть можно?
Почему же нет? Айда на кухню!
Мы поднялись по задней лестнице и проникли в кухню. Эдди распахнул недорогой холодильник и стал в нём шарить, приговаривая: странно, где же он?..
Я стоял у него за спиной, вытягивая шею от любопытства и азарта.
– Так, интересно, а вот это не ОНО?
Едва сказав оно, Эдди резко обернулся и стал трясти своей находкой у меня перед носом. Я не мог разглядеть, чем он трясёт, потому что он тряс очень быстро.
– Вот оно! Вот оно! Вот оно! – орал он мне при этом в лицо.
Меня пронзил внезапный страх, и я тоже стал вопить и плакать: Нет! Нет! Нет!
Я хотел убежать, но меня окружили со всех сторон, не давая шевельнуться. И тут Эдди, заметив мой неподдельный ужас, на который он не рассчитывал, выкрикнул:
