скачать книгу бесплатно
Восторг Фёдора было не описать словами, в тот-то миг Ушаков с морем и «породнился» на всю жизнь…
Поступил Ушаков без всяких проблем, и скоро был самым красивым и юным гардемарином. Друзей, правда, не заимел, но и врагов у него не было: со всеми ладил Ушаков, учёбой занимался, молитве много времени уделял, церковь посещал исправно. Учителя, обсуждая между собой гардемаринов, говорили про Ушакова:
– Странный этот Фёдор Ушаков: набожен и добр, как монах, красив и статен, как военный, учится прекрасно, но друзей не имеет, врагов, по всему видно, тоже – не в одной дуэли между учениками не замечен…
– Да что взять с юноши из провинции? Ничего! Никому он не интересен! – толковали другие учителя.
– Не скажите – отмечали в споре третьи учителя – Науки ему даются легко, на уроках он внимателен и старателен, а фехтует просто восхитительно. Не удивляюсь, что его никто не вызвал на дуэль: с ним в фехтовании тяжело тягаться…
Сам же Фёдор не особенно переживал сначала, что с ним сверстники не общаются, трудолюбиво учился, засиживаясь с учебником и чашкой кофе по полуночи, посещал службы в храме с искренней молитвой об Отчизне и родителях, в свободное время или молился, или выходил на пристань…
… А мимо пристани плыли, разрезая волну и покачиваясь, могучие парусники, море то бушевало и билось о гранитную пристань, то спокойно катило нежную морскую пену…
Ушаков, наблюдая эту картину, мечтал о том дне, когда придёт к дорогому дяде за благословением на первое плавание…
Потом, правда, Фёдор стал нервничать из-за того, что другие гардемарины косо на него смотрят и не общаются, но было поздно: на Ушакове давно поставили клеймо «Трудоголик, ханжа, провинциал». «Ладно, – подумал Ушаков – мне с ними детей не крестить» – такой мыслью утешал себя Ушаков, но переживал, и даже заболел от этих переживаний…
Ушаков после вечерней службы в церкви пришёл готовиться к итоговым экзаменам, достал книги и тетради, налил побольше кофе…
А надо сказать, что Ушаков был ужасный аккуратист, у него были самые красивые тетради и опрятные учебники, несмотря на то, что учил он всё ночью и под кофе. И тут вдруг голова у Ушакова закружилась, и он капнул кофе на тетрадь. Ушаков как увидел, что получилось из этого, так за голову схватился от стыда. Чувствовал себя Фёдор не очень хорошо, переживал, но продолжил учить и пришёл на экзамен раньше всех, хотя спал всего три часа…
Скоро все ученики собрались, и экзамен начался. Очередь дошла и до Ушакова.
– Ну, посмотрим, как наш ханжа и трудоголик экзамен сдаст!
Ушаков вспомнил про пятно и раскраснелся, но смелым шагом вошёл в кабинет, блестяще ответил на все вопросы учителя…
… Тут учитель произнёс:
– Ну, что ж, экзамен сдан на отлично! Осталось посмотреть тетради…
Ушаков с виноватым видом подал тетради, знал, что накажут за пятно…
Учитель ласково посмотрел на Ушакова и спросил:
– Фёдор, что ж ты пятно в тетрадь посадил?
– Голова закружилась, виноват… – без всяких оправданий себе ответил Ушаков, ожидая наказания, но учитель вдруг с сочувствием присмотрелся и спросил:
– А ты не болеешь ли, Фёдор? Синяки под глазами, бледность. На тебя это не похоже…
– Я, если честно, учитель, переживаю из-за того, что меня однокурсники засмеяли за то, что я в церковь хожу… – признался Ушаков.
– Бывает, – с доброй улыбкой ответил учитель – Меня тоже не любили за это, но ты – гордость гардемаринского корпуса, и наказывать тебя я не собираюсь, так что считай, что ты – уже мичман: экзамен сдан, все конспекты на месте, а про неприятность мы промолчим…
Гардемарины, которые подслушивали этот разговор, недовольно фыркнули, зато Ушаков был счастлив, ведь все экзамены он сдал на отлично, теперь оставалось получить диплом и золотую медаль, и плыть мичманом…
Скоро Ушаков приехал к дяде. Старец Феодор расплакался от радости, увидев своего крестника таким взрослым и красивым.
– Феденька! Как же я рад тебя видеть! Рассказывай, как учёба!
– Всё, дядя дорогой, приехал я с дипломом за благословением на первое плавание! Поздравляй и благословляй! Сердце рвётся защищать Родину и веру православную!– со светозарными от счастья очами и лучистой улыбой ответил Фёдор дяде.
– Я в тебе никогда не сомневался! Благословляю! Верю, что станешь гордостью ты нашей страны и веры! – со слезами счастья изрёк старец.
Ушаков раскраснелся и скоромно попросил:
– Не надо меня так хвалить, милый дядя: все заслуги мои – заслуги Господа, это Он мне помогает, без Христа я бы ничего не достиг…
Растроганный ответом крестника, монах обнял Фёдора и подумал: «А он ведь остался, по-прежнему, чист душой»…
И так Фёдор оказался на военном корабле мичманом. Море пенилось, волновалось, встречая нового моряка, долгожданного гостя, а окрылённый Фёдор Ушаков исправно нёс свою службу, и все матросы его очень полюбили за его доброту.
От матросов только и слышалось в сторону Ушакова:
– Ваше благородие, спасибо вам за помощь!
– Ваше благородие, спасибо за денежную поддержку!
– Ваше благородие, спасибо вам за слова утешительные, приветливые!
Невзлюбил за это капитан Фёдора Ушакова, стал случай искать наказать молодого улыбчивого мичмана, ворча:
– Тоже мне любимчик и благодетель матросов нашёлся! Проучить бы Ушакова раз и навсегда!
И, к великой печали, скоро такой случай представился…
Штормило в тот день море Балтийское, беспокойно метались, словно больной в горячке, огромные волны, ветер свистел, гудел, словно сказочный Соловей-разбойник, всё дышало волнительной бурей.
Ушаков с матросами взялись дружно паруса поднимать, успокаивал Фёдор таких же молодых «салаг»:
– Ничего, Господь с нами, мы бурь не боимся, от того в военном флоте! Я вот тоже в первом плавании, и ничего: не боюсь! С Божьей помощью справимся! Все вместе с молитвой давайте дело делать, помилуй нас Господь!
Матросы от слов таких приободрились, ещё пуще за дело взялись, все довольны и благодарны Ушакову, кроме капитана, который в завистливом гневе прикрикнул, раздувая ноздри:
– Мичман Ушаков, работай, а не проповедями занимайся!
Вдруг все бросили работу и с ужасом во взглядах столпились: юнга, который убирал верхний парус, оступился с реи, и теперь из последних сил вцепился руками в рею и повис над палубой. Вот-вот разобьётся!
– Бедняга, – говорили матросы – неопытен. Помог бы ему кто-нибудь…
Ушаков подошёл последним, быстро оценил обстановку и полез по канату помочь незадачливому юнге.
Вот Ушаков поднялся,… вот уже на верхней рее стоят Ушаков и юнга, и, наконец, скрутили парус и слезли по верёвочной лестнице на палубу!
– Ура Ушакову! Ура! – закричали матросы и зааплодировали, а юнга со слезами прижался к Фёдору.
– Родной мой мальчишечка, что ж ты плачешь? – поглаживая совсем молоденького юнгу по головке, ласково спросил Ушаков.
Мальчик вытер слёзы и ответил, обняв Ушакова:
– Спасибо вам, ваше благородие, если бы не вы, я бы разбился. Я очень напугался, но молился, как учили вы…
Капитан с чернильной завистью наблюдал за чествованием Ушакова, и вдруг заметил, что мичман, спасая жизнь мальчика, порвал слегка парус.
«Вот повод поквитаться с Ушаковым!» – подумал капитан, подошёл размашистыми шагами к Ушакову и произнёс брюзгливо:
– Ушаков, вы – нерадивый мичман, раз порвали парус! Выговор вам!
– Но как же юнга? Вы же не хотите, чтобы я дал ему разбиться? – удивился Ушаков и тут же после этих слов получил от капитана такой сильный удар, что Фёдор отлетел, упал, и разбил нос до крови.
Ушакову было больно и обидно, но он встал и продолжил работу по подготовке корабля к буре, подбадривая матросов:
– За работу, братья во Христе! С молитвой нам ничего не страшно, даже буря! Что нам, морякам, вообще, буря?! Только закалка характера!
Матросы дождались, пока капитан удалился, а после все пожали руку Ушакову со словами:
– Вы – Ангел морской, ваше благородие! Спасибо, что спасли жизнь юнге, хотя и стерпели обиду от капитана. Мы вас ещё больше уважать стали!
Последним к Ушакову подошёл мальчишка-юнга, вытер кровь на лице молодого мичмана и тихо с благодарностью спросил:
– Спасибо вам, ваше благородие, простите, что капитан наказал вас из-за меня. Вам не очень больно?
Ушаков рассмеялся. Теперь ему уже не было ни обидно, ни больно, только подумал Фёдор Ушаков:
«Если, Дай Бог, стану когда-то капитаном, никогда матросов своих не ударю!».
Первая награда Ушакова
Удивительно в судьбе Ушакова и то, что первую награду свою он получил не за геройский бой с врагами Отечества, а за победу над более свирепым и страшным врагом его матросов: чумой. Тогда молодой Фёдор Ушаков был капитан-лейтенантом, случилось всё в 1785 году. Матросы под командованием Ушакова проходили учения, строили на берегу корабли, готовились к важному плаванию, и погода выдалась ветреной, тёплой и солнечной.
По-прежнему добросердечный Ушаков блестяще справлялся с поставленной задачей, да еще, и подбадривать матросов успевал:
– Ничего, ребятки мои родные, нет с Господом непосильных задач! Справимся! Все вместе взялись с молитвой! Молодцы! Герои! С такими людьми сам Бог!
Храня и ценя эту доброту и эти тёплые слова поддержки, матросы прикипели к Ушакову, как к отцу родному, а тут он ещё к Пасхе на своё жалование всем подарки купил, и снедь пасхальную велел закупить, и священника для исповеди и причастия матросов пригласил. Матросы благодарили Ушакова со слезами счастья на глазах:
– Такого мудрого и одновременно милосердного и набожного капитана мы вовек не видывали! Господь нас наградил тем, что вы у нас капитан!
Ушаков руки всем пожимал, с Пасхой поздравлял, но отвечал, краснея:
– Приказываю не хвалить меня: все мои заслуги – заслуги Господа, без Него я – ничто!
Дорожил своими матросами Ушаков, как детьми, а матросы в ответ уважали Фёдора, как отца родного, хотя многие матросы по возрасту сами Ушакову в отцы годились.
Радость у матросов, разбирают подарки, кушают куличики, сияют от счастья. Ушаков тоже причастился и за трапезу сел с матросами, когда письмо пришло от начальства.
«Даже в Пасху Христову отдохнуть не дадут!» – подумал Ушаков и вышел с конвертом, прочитал письмо…
Ужас охватил молодого капитана, написано было, что в сторону лагеря Ушакова двигается эпидемия чумы! Распахнул Ушаков васильковые очи, побелел лицом, прошёлся по лагерю, шатаясь, еле ночи дождался, а как отбой команду дал, сел в своём кабинете, достал все медицинские справочники, что на полках стояли. Стал изучать эти книги с одной мыслью: «Как мне команду спасти и панику не допустить?»…
Ночь стояла уже глубокая, стрекотали кузнечики и цикады, а свеча в кабинете Ушакова всё горела, и только дежурный матрос Андрей периодически получал приказ, похожий по интонации на просьбу:
– Андрей, ( а Ушаков всех подчинённых по имени помнил) кофе мне ещё…
Андрей покорно ставил очередную чашку кофе и слушал за дверью, как после двух бессонных ночей Ушаков в гневе отбрасывает книги. Когда приказ-просьба подать кофе послышался в шестой раз, Андрей зашёл и произнёс:
– Ваше благородие, разрешите вам больше не подавать кофе, даже если вы прикажите!
– Это ещё почему, Андрей? – удивился Ушаков.
– А потому, ваше благородие, что много пить заморского кофе вредно, волнение у человека начинается, а вы о нас, как о детях заботитесь, позвольте и нам, как об отце, порадеть, вы уже после пятой чашки – тут матрос показал рукой на стол, где в ряд стояло пять чашек – книгами швыряетесь в стенку…
Ушаков печально вздохнул и произнёс:
– Можешь не подавать кофе, я всё равно спать не смогу, а книгами я швыряюсь в стенку, потому что эти справочники абсолютно бесполезны, только место на полках занимают, а то, что нужно, в них не найдёшь…
Андрей увидел печаль в очах-озёрах Ушакова и спросил:
– Ваше благородие, позвольте узнать, что вы ищите, может, я, как человек старый, дам ответ…
– Дрогой мой Андрей, ищу я средство, что могло бы от чумы спасти команду…
– Ваше благородие, а я ведь знаю средство от чумы: мы в деревне, где я рос, когда чума рядом ходила, полынью всё окуривали, и никто не болел… – изрёк матрос.
– Спасибо вам, Андрей, как же я сам не догадался! Завтра же начнём это дело! – радостно воскликнул Ушаков, похлопав по плечу матроса – Если бы вы знали, как я за жизнь матросов своих переживаю…
На следующее утро вокруг лагеря сделали пучки полыни и подожгли, так же распорядился Ушаков сделать и в самом лагере, и учения продолжились, строились корабли, готовилась команда…
И прошла чума стороной, никто не заболел! А помимо этого ещё и вовремя хорошо обученные команды вышли в море на новых кораблях.
– О, этот подвиг достоин награды! – отметила императрица Екатерина.
Ушаков и матрос-трус
А тем временем шла Русско-турецкая война, Россия, Отечество наше славное и святое, воевало с коварной Османской империей. Ушаков каждую службу в церкви посещал, об Отчизне молился, благословение на бой брал, и такие славные победы одерживала Русь! Даже императрица Екатерина благодарила Ушакова за победы под его руководством, щедро одаривала Фёдора, а Ушаков по-прежнему скромно отвечал:
– Прошу вас, матушка императрица, я недостоин ни почестей, ни наград, всё я делаю с Божьей помощью, Бога и благодарите…
Деньги же, которыми награждала Ушакова императрица, Фёдор тратил на улучшение питания матросов.
Сам Ушаков в бою жизни своей не жалел, рвался вперед с молитвой, и так рьяно показывал пример своим подчинённым, что все уважали Ушакова. Даже турки, страшно боясь русского «Ушак-пашу» (так уважительно называли турки Ушакова), признавали его флотоводческий талант и милосердие, ведь Ушаков достойно обращался даже с военнопленными, возвращая их как можно скорее на родину, в обмен на русских пленных, конечно же.
Русские же матросы старательно подражали храбрости Ушакова, и Фёдор был щедр на похвалу, но однажды…
Бой пеший шёл с турками, страшный бой: кругом свистели ядра, слышались крики и стоны, в свирепом рукопашном бою кололи картечь и шпаги, было так жутко, что от страха многие закрывали глаза. Не выдержал и молоденький четырнадцатилетний матрос: зарылся в канавку и просидел, согнувшись от ужаса, закрывая руками очи.
Когда кончился бой, утихли стоны страдания и пули, вылез из канавки молоденький матрос и за голову от стыда схватился: в сторону его с ласковым осуждением смотрел Ушаков.
