скачать книгу бесплатно
– Даже зимой? – поразился Пётр.
– Даже зимой… – подтвердил Санька.
Пётр задумался, как помочь Алексаше, сказал:
– Пожалуй, я мог бы взять тебя в Преображенское на какую-нибудь не высокую должность. Ты согласен?
У Алексаши загорелись глаза:
– Конечно, согласен! Только я не один, я с другом…
– Хорошо, и друга твоего пристроим, будет служить в потешных войсках у меня… – произнес Пётр.
«Вот хорошо: и накормят, и крыша над головой. Буду поддакивать Петру, авось зиму в тепле переживу…» – думал Алексаша, довольный своим авантюрным планом и удачной встречей.
Лёшку определили в казарму потешных полков, переодели в форму, накормили.
– Теперь надо заняться тобой. Будешь моим денщиком… – сказал Алексаше Пётр.
Пётр привёл Алексашу в терем в Преображенской крепости и велел слугам отмыть и переодеть Алексашу, а сам сел в зале за нарытым к ужину на двоих столом. Прошло полчаса, вышел Алексаша…
…И Пётр встал с открытым ртом от изумления: более распрекрасного юношу ему не приходилось встречать…
…Локоны пшеничного цвета спускались по его хрупким плечам, кожа была белоснежной, на щеках выступал лёгкий румянец, светились большие лазоревые, как небо, глаза, скуластое лицо с мягкими чертами лица украшалось скромной улыбкой.
– Что-то не так? – смущённо спросил Алексаша, заметив удивлённый пристальный взгляд Петра.
– Я не знал, что ты такой красивый… – ответил Пётр.
… От смущения Алексаша опустил взгляд…
– Ну, давай ужинать! – с улыбкой пригласил Пётр нового друга за стол. Алексаша строго помнил, что после голода наедаться нельзя, но всё было таким вкусным…
…В, общем, Санька почувствовал, что объелся…
– Теперь пошли спать… – зевая, сказал Пётр.
Они вошли в горницу, Алексаша увидел, что кровать только одна, снял с вешалки тулуп и хотел лечь на пол. Пётр это заметил и недовольно сказал:
– Э, это не дело! Ты же не собачка, чтобы на полу спать! Сейчас же велю Зотову вторую кровать в нашу комнату поставить!
Алексашу тронули эти слова: раньше с ним обращались, действительно, как с собачкой, а Пётр показал, что относится к нему, как к равному, Алексаша оценил это…
– Эй, Зотов! Поставь в мою комнату вторую кровать… – сказал Пётр Зотову.
Зотов суетливо исполнил это, с недовольством поглядывая на Алексашу.
– Не товарищ он вам, ваше Величество… – шепнул Никита Зотов Петру.
– Я сам буду решать, кто мне товарищ! – нахмурив густые чёрные брови и, раздув ноздри, ответил Пётр.
«А Пётр с характером!» – удивился Алексаша.
Алексаша лёг на свою новую кровать, и чувство блаженства пронизало его: он впервые спал не на скамейке, не на соломе, а на настоящей кровати…
Правда, чувство блаженства продлилось недолго: у Алексаши заболел живот от объедения.
Алексаша свернулся клубком на кровати.
– Да ты, никак, объелся! – с подтрунивающей улыбкой заметил Пётр.
– Конечно, я на улице голодом жил, а у вас тут столько еды… – пожаловался Алексаша.
– Ничего, я пойду к маме, она заварит ромашку. Выпьешь – сразу станет легче…
– Не надо беспокоить Наталью Кирилловну из-за меня! – заволновался Санька.
– Лежи и не дёргайся! – посмеялся над ним Пётр и принёс отвар ромашки.
Алексаша выпил отвар мелкими глоточками и ему, правда, стало легче.
Пётр лёг в свою кровать, они взялись с Алексашей за руки и по-братски посмотрели друг на друга…
… «Несмотря на сложный характер, Пётр очень хороший друг…» – подумал Алексаша.
– Давай поболтаем… – шёпотом сказал Пётр.
–Давай… – согласился Алексаша.
– Мне никогда не везло: отца не стало, когда мне было четыре года, стал править мой старший сводный брат, Фёдор. Он был добрый, и Ивана, и меня любил, вот только долго не прожил. Потом миропомазали меня, потому что брат Иван – больной, а моя сводная сестра Софка сама захотела править, это могло быть только, если не я стану царём, а Иван, вот она и устроила бунт со своими стрельцами,… очень страшно было. Вот нас с матушкой сюда и сослали… – доверительно рассказал Пётр.
– А, думаешь, у меня жизнь до тебя лучше была? Отец родной не захотел брать к себе, мать в Сибирь сослали, отчим и хозяин били, сводная сёстра на порог не пускала, лишним ртом называла, вот и искал я с другом лучшей доли…
– Да, тебе тяжелей пришлось… – посочувствовал Пётр.
…Так дружно, держась за руки, они и уснули…
… А на утро для Алексаши началась новая жизнь.
В первую очередь Пётр съездил к Ветрову и выкупил семьи Алексаши и Лёшки.
Потом Пётр написал вольные Алексаше, Лёшке и их семьям.
– Мы теперь свободные люди! Ура! – обнимались от радости Алёша и Санька.
Затем Пётр взял Алексашу и Лёшку и повёл их в Кукуево. Сначала Пётр показывал своим новым друзьям разные ремёсла, удивительные вещи, разговаривал на разных языках. Потом сказал:
– А сейчас я вас познакомлю с моим учителем Лефортом…
Они сели в лодку и приплыли к усадьбе Лефорта. Тут вышел сам Лефорт и спросил у Петра, не заметив за ним его попутчиков:
– Герр Петер, вы одни?
– Не совсем… – ответил Пётр, и из-за петровской широкой спины выглянул Алексаша.
Лефорт удивился и спросил:
– Вас двое?
– Не совсем… – снова последовал ответ, и выглянул Лёшка.
Лефорту чуть не стало плохо, но он, не подав виду, сказал:
– Пойдёмте, мальчики…
– Я бы мог пригласить вас в таверну к моему другу Монсу, там вы сможете отдохнуть после насыщенного дня… – предложил Лефорт, и ребята с радостью согласились.
Скоро ребята и Лефорт были в таверне Монса. Хозяин таверны, Карл Монс, был очень рад высокопоставленному гостю и развлекал их, как мог.
– А правду Лефорт сказал, что у тебя есть какая-то особенная музыкальная шкатулка? – спросил Пётр.
– Конечно. Хотите посмотреть, Ваше Величество? Я велю дочке принести шкатулку… – с акцентом ответил Монс, поднялся на второй этаж и сказал своей дочери:
– Анна, принеси гостям музыкальную шкатулку…
…Со второго этажа по лестнице спустилась кукольно красивая, очаровательная, изящная, белокурая, сероглазая девушка в бежевом платье с кружевами и глубоким декольте. В руках она несла шкатулку…
…Пётр как увидел её, так забыл про шкатулку, так ему понравилась эта девушка.
– Это дочь Монса, Анна, её называют Кукуйской нимфой… – сказал Лефорт.
Анна подсела к гостям и завела ключиком шкатулку. Полилась дивная музыка, шкатулка открылась, и в ней закружились фарфоровые фигурки влюбленных.
– Дай шкатулку мне, я хочу посмотреть, как она устроена… – сказал Пётр.
– Ваше Величество, я тоже умею петь и танцевать, но если вы захотите узнать, как я устроена, моё сердце будет разбито… – кокетливо опустив ресницы и поправив платье, ответила Анна.
Сегодня в таверне Монса было много гостей: все хотели посмотреть на юного царя. Барышни перешёптывались:
– Какого красивого юношу привёл с собой Герр Петер!
Лёшка сразу ушёл, сказав, что это развлечение не по нему, Алексаша стушевался, но выпив пару кружек пива, уже чувствовал себя лучше. Зато Пётр, выпив, танцевал весь вечер с Анной Монс. Та была довольна, кокетничала с Петром, стреляла глазками, звонко, как хрустальный колокольчик, смеялась над его шутками. Пётр смотрел округлёнными глазами на Анну и не мог налюбоваться ей, чем-то она зацепила его. И чем больше смотрел на неё Пётр, тем больше влюблялся в Анну, сам того не замечая.
А потом они сбежали в сад, и Алексаша, и Карл Монс видели в окно, как Пётр неуклюже и грубовато обнял Анну и поцеловал.
«Пропал мой Петька…» – подумал с грустью Алексаша (мысленно Санька уже звал Петра своим, хотя совсем необоснованно).
Зато Карл Монс был доволен: сам царь обратил внимание на его дочь.
Тем временем, пока Алексаша грустил, он услышал сзади женский голос:
– Паренёк, чего грустишь, меня Бертой зовут, давай потанцуем!
Алексаша повернулся и как только увидел её, сразу испуганно протараторил:
– Я не умею танцевать!..
– Научу! – весело сказала очень крупная барышня Берта и вытянула нашего мелкого Алексашу танцевать…
…Возвращались два друга поздно ночью, пошучивая друг над другом.
– Тебе что, Монсиха понравилась? – спросил Алексаша.
– Да, у неё такие глаза!.. – отвечал Пётр.
– Видел я, куда ты смотрел, явно не на глаза! – смеялся Алексаша.
– Зато я знаю, почему ты понравился Берте! – заявил Пётр.
– Почему?
– У неё к тебе материнский инстинкт! – засмеялся Пётр.
– Всё, я обиделся! – сказал Алексаша и развернулся.
– Кончай с гонором… – пробормотал Пётр, подхватил Алексашу, перебросил через плечо и таким образом донёс бунтующего Алексашу до самой комнаты…
… А на следующий день Пётр устроил смотр потешных полков. Алексаша заметил, что они не знают, где право, а где лево.
– Что ж сделаешь, если они из деревни, не различают правую и левую стороны… – пожаловался Пётр.
– Значит из деревни, говоришь?.. – задумался Алексаша и подал отличную идею: привязать к правой ноге сено, а к левой – солому, чтобы научить сторонам потешные полки…
– Сено! Солома! – командовал довольный Пётр и нахваливал смекалку Алексаши.
– Можно, я буду звать тебя Mine heart? – спросил вдруг Алексаша.
– Можно, мне даже это будет приятно. А тебя можно буду звать little brave? – ответил Пётр.
– Хорошо… – сказал Алексаша…
… А ветер развивал их волосы, они стояли на обрыве рядом и смотрели вдаль, Пётр рассказывал Алексаше о своих мечтах…
…Какая-то невидимая духовная нить связывала их с этого момента…
…Прошло два месяца, и Алексаша удивлялся, как можно было строить авантюрные планы против такого человека, как Пётр. Алексаша уже мысленно считал его братом и не представлял мира без Петра. Больше всего Алексаша боялся, что всё кончится и Пётр выгонит его.
Лёшка приходил к Алексаше каждый день и видел к своим сомнениям, как расцветал его Санька, слушал его рассказы об их затеях с Петром и качал головой, не верил Лёшка, что где служба, может быть и дружба…
