скачать книгу бесплатно
Она ела противные лекарства и мучаласья из-за этого от тошноты.
– Вам ещё надо будет съездить на другой конец города и сдать другие анализы, – сказал доктор.
– Кровь? – с подозрением спросил я.
– Кровь и спермограмму, – ответил доктор.
– Так я же уже сдавал, – возмутился я. – Почему нельзя было сразу все анализы сделать?
– Это другие анализы, на совместимость, – ответил доктор. – Езжайте, не задерживайте очередь.
И правда, к доктору была постоянная очередь. Огромное количество женщин всех возрастов хотели забеременеть. И даже приходя в назначенное время, нам приходилось ждать по полчаса или даже по часу. Лену это нервировало.
Мы поехали в другой конец города. В клинике оказалась чистенькая приёмная. Кроме нас было только двое посетителей. Через пять минут мы были у врача.
Мы сдали кровь.
– И спермограмму, – сказал врач.
– Что, опять? – вздохнул я.
– Да, будем исследовать ваших головастиков, – пошутил врач, – берите пробирку и идите в туалет. Последняя кабинка для вас. Вот ключ.
– В туалет? – переспросил я.
– В туалет, – кивнул врач, – последняя кабинка.
В туалете на последней кабинке висели замок и надпись: «Спермограмма».
Я достал ключ и открыл замок. Вместо унитаза там стоял стул. Рядом лежали рулон кухонных полотенец и стопка порножурналов.
Я закрыл дверь, вышел из туалета и пошел к врачу.
– Давайте пробирку, – сказал я, – дома сцежусь.
– А успеете привезти? – недоверчиво спросил врач.
– Успею, – ответил я, – русские сперматозоиды самые живучие в мире. Доказано британскими учёными.
Доктор поморгал глазами, переваривая высказанную мной мысль, но так ничего и не ответил. Лишь махнул рукой, мол, езжай.
Пока я мотался от дома к клиникам со своими пробирками, у Лены созрели яйцеклетки. Об этом нам сообщили на очередном УЗИ.
На следующий день утром мы приехали в Мотол. Лену положили на каталку и куда-то увезли. А меня послали «сцеживаться». Я мотнулся домой и вернулся обратно с полной пробиркой, которую торжественно вручил молодой медсестричке.
Пока я ждал, когда Лена проснётся, и её можно будет забрать домой, пришла доктор и сообщила, что они забрали три яйцеклетки и успешно их оплодотворили, и что через несколько дней мне позвонят и скажут, как всё проходит.
И действительно, через несколько дней раздался звонок.
– Поздравляем, – сказали мне, – у вас два эмбриона. Один просто отличный, а второй на четвёрочку.
– А третий куда делся? – поинтересовался я.
– Третий зачах, – ответил грустно голос в телефоне, – но вам и одного для подсадки достаточно.
Ещё через несколько дней мы снова приехали в ту же больницу. Лену положили на каталку и снова куда-то увезли. Я остался ждать в коридоре. Через пятнадцать минут жена вернулась.
– Всё, подсадили, – сказала она, – теперь надо ждать.
И мы ждали.
Прошла неделя, потом другая.
Я купил в аптеке тесты. Одна полоска.
– Может неисправный? – заволновался я. – Ещё пописай. Я тут десяток купил. Про запас.
– Да нет ничего, – устало сказала Лена, – я чувствую. Не прицепился он ко мне.
Мы снова поехали в больницу. Прождали полтора часа, прежде чем оказаться в кабинете врача.
– Ничего страшного, – сказал доктор-колобок, выслушав наши опасения, – с первого раза не у всех получается. Сейчас сделаем короткий протокол.
– А при коротком протоколе получится? – поинтересовался я.
– Может получится, а может и нет, – туманно ответил «колобок», – возраст-то у вас вон какой. Хотя яйцеклетки организм вырабатывает. И неплохо. Надо продолжать. Когда-то всё-таки вы забеременеете.
И мы продолжили попытки. Через месяц у Лены созрели шесть яйцеклеток. Из них четыре превратились в эмбрионы, один из которых снова подсадили.
Через две недели мы сдали тест. И снова одна полоска.
Я к этому времени знал всё об ЭКО и мог даже лекции читать на эту тему.
И всё у нас вроде оплодотворялось, но вредные эмбрионы не хотел цепляться за Лену. Не хотели, и всё тут.
Мы сделали третий протокол. Подсадили эмбрион. И опять мимо.
С момента начала наших попыток стать родителями прошло полгода. Была потрачена приличная сумма денег. Лена от действия гормональных лекарств растолстела. Не сильно, но её это чрезвычайно нервировало.
И тут я встретил Светку. Точнее, столкнулся с ней на улице. Светка вылезла через дырку в заборе, с трудом протискивая свой громадный живот между прутьев. За забором была стройка. Из за забора кто-то кричал на Светку на украинском языке. Из крика я разобрал только русский мат и слова о том, что негоже беременным тёткам по стройкам шариться, ибо можно оступиться и упасть в котлован.
– Свет, ты чего? – спросил я, помогая застрявшей в дырке приятельнице выбраться на улицу.
– Побелка, – ответила Светка и радостно улыбнулась, – побелка на стенах там вкусная.
Она достала из сумочки кусок старой штукатурки и с наслаждением откусила от него кусочек. Пожевала.
– А зачем на стройку лезть? – я продолжал допрос. – Смоталась бы в какой-нибудь Баумакс или Баухаус и купила бы себе и штукатурку, и побелку.
– В магазинах не то, – замахала руками Светка, – у старых стен совсем другой вкус. Совсем другой. Мне чего-то в организме не хватает, вот я и жру побелку. Ты не пугайся.
– Уже испугался, – сказал я. – А Лена, когда забеременеет, тоже по стройкам будет шастать?
– Не факт, – ответила Светка, – это всё индивидуально. Может ей земляных червяков захочется покушать или ещё чего. А может и без экзотики обойдётся. Кстати, что там у вас?
Мы зашли в ближайшее кофе и сели за столик. Светка запивала штукатурку лимонадом, а я рассказывал ей про наши похождения и многочасовые сидения в очередях.
– А чего вы в частную клинику не идёте? – спросила меня Светка. – Деньги те же, но очередей нет.
– Так ты же сама сказала, что и там, и там одно и то же, – удивился я.
– У коммерческих медцентровв очередей нет, – сказала Светка и тайком откусила ещё штукатурки. – В Гинем езжайте. Я тут на сохранении лежала пару дней. Мне соседка по палате их расхваливала.
– Хорошо, – кивнул я, – а ты ещё обещала гинеколога посоветовать. Которая специалист. Лена ходит к кому-то, но это в поликлинике. Обычная докторша.
– Посоветую, – сказала Светка. – Тебе русскую или чешку?
– Нам всё равно, – сказал я, – Лена оба языка знает.
– Тогда записывай. Она гинеколог от бога, – Светка покопалась в телефоне и нашла нужный контакт. – Катерина Вахова. У неё амбулатория на …
– Не пойдёт, – перебил я Светку, – давай русскую.
– В смысле не пойдёт? – удивилась Светка.
– В смысле, что я ее знаю, – покраснел я. – Дружили мы как-то давно, еще до Ленки.
Светка посмотрела на меня оценивающим взглядом.
– Кобель ты, Фёдоров, – наконец-то сказала она. – И чего тебя так бабы любят? Ни кожи, ни рожи.
– За талант, – огрызнулся я и повторил. – Давно это было, до Лены. Давай русскую.
– Тогда русскую, – Светка опять покопалась в телефоне. – Елена Ивановна, рекомендую. Специалист по УЗИ и вообще хороший человек.
Я переписал телефончик Елены Ивановны.
– Свет, а тебе когда рожать-то? – спросил я.
– Завтра, – ответила Светка, – у меня уже всё готово – и палата, и доктор. И пацан мой наружу рвётся. Может и сегодня рожу. Да, надо домой ехать. У меня машина за углом.
Я с уважением посмотрел на Светкин живот и вздохнул.
– Ладно, я поехала, – Светка медленно поднялась со стула и вышла из кафе. Рожать.
А я расплатился и отправился домой. Нашёл в интернете контакты Гинема, позвонил им и записался на приём.
Трёхэтажное здание Гинема стояло в частном секторе на севере Праги. Стекло, бетон – хайтек. Кабинет доктора был выполнен в том же стиле.
Звали доктора Мразек, что на русский переводится как Морозов, и он был владельцем клиники. Глядя на него, я сразу понял, что он доктор: седые аккуратно причёсанные волосы, усталый взгляд с ленинской хитринкой.
Он минут десять изучал нашу папку с документами. Потом поднял глаза и ещё пару минут изучал нас.
– Значит, ребёнка хотите? – наконец спросил он.
– Хотим, – сказал я.
– Хотим, – пискнула Лена.
– Это хорошо, – сказал Мразек. – В принципе, в Мотоле всё делали правильно. Будем продолжать. Я сейчас УЗИ Елене сделаю и выпишу лекарства. Сдадите кровь в соседнем кабинете. Вопросы ко мне есть?
– Есть, – сказал я. – А сколько вообще попыток можно делать? А то уже три раза подсаживали, и ничего.
– Это индивидуально, – доктор почесал затылок. – У меня были случаи, когда после десятой подсадки беременели. А бывает, что после первого раза эмбрион прицепляется. Тут не угадаешь. Можно суррогатную мать попросить, чтобы выносила, если средства позволяют.
– Нет, – вдруг твёрдо сказала Лена, – я сама буду вынашивать. Вы нам помогите с беременностью, а дальше я сама.
– Хорошо, – удовлетворённо кивнул головой Мразек, как будто именно такого ответа ожидал, – сама так сама. Снимайте юбку и свитер и ложитесь на кушетку. Поглядим, что там у вас и как.
Аппарат УЗИ у Мразека был совсем другой, не то что в государственной больнице: больше раза в два, и для меня на стене висел громадный телевизор, где показывались все Ленкины внутренности.
Мразек водил датчиком по Ленкиному животу и чтото у неё вполголоса спрашивал. Лена также вполголоса отвечала, косясь на меня.
– Всё хорошо, – доктор протянул Лене пачку бумажных полотенец, – месяца через полтора будем подсаживать. Попьёте лекарства, созреют яйцеклетки. Ну, вы и без меня всё знаете.
– Знаем, – вздохнула Лена, – спасибо.
– Пожалуйста, – Мразек протянул мне рецепты на лекарства, – не отчаивайтесь. У меня в этом году две пациентки родили. Обоим за 50 лет. Дети здоровы. У вас по показателям тоже всё великолепно. Просто нужно время.
Ободрённые его словами, мы поехали домой.
Потом ещё пару раз наведались в Гинем. Лене делали УЗИ. Очередей действительно не было. В приёмной, где я коротал время в ожидании жены, появлялись пары и тут же исчезали в недрах клиники. Это были сплошь иностранцы: немцы, англичане, русские. За всё время я не встретил ни одного чеха среди посетителей.
Наконец пришло наше время для четвёртой попытки.
Мы приехали в клинику и выяснили, что доктор Мразек болен. У него грипп.
– Ничего страшного, – сказала мне администратор Яна, высокая и вечно улыбчивая женщина неопределённого возраста, – доктор тут и не нужен. У нас отличный персонал. Всё сделаем на высшем уровне. Надо только заполнить бумаги.
Мы зашли в кабинет. К Яне присоединилась ещё одна женщина. Видимо, тоже администратор или врач. Мы с женой заполнили согласие на операцию, подписали несколько бланков.
– Сколько эмбрионов будем подсаживать? – вдруг спросила меня Яна.
– А сколько можно? – ошарашенный таким вопросом, спросил я.
В Мотоле меня об этом не спрашивали.
– Да хоть все сразу, – рассмеялась вторая женщина, – у нас тут в опроснике стоит количество подсаженных эмбрионов.
