скачать книгу бесплатно
– Всё спокойно. Ни у одного тебя есть своя метода. У нас тоже есть в загашнике свои заготовки.
– Ну что делать будем? Может, двинем всей группой в кафе «Крымское». Посидим. Отметим.
– Эй, орлы! – откуда-то издалека донёсся знакомый голос. – Не разбегайтесь. Есть разговор. Из учебного зала напротив возникла размашистая фигура Боба Солнцева, который только что с удивлением прослушал лекцию по философии по теме о принципиальных различиях между диалектикой и материализмом.
– Нам брошен вызов. Делать нечего. Надо отвечать, другого выхода нет.
– Да что за вызов? Кто его бросил? Ты можешь нормально что-нибудь объяснить? – возмутился Данила.
– Помните наш последний ССО в прошлом году в Астраханской области?
– Ну, да, конечно.
– Так вот. Как вам известно рядом с нами по соседству стоял студенческий строительный отряд Московского финансового института. В километрах десяти от нас.
– Да и что с того? У нас с ними всё было нормально. Они к нам в гости ездили, а мы к ним. Без проблем. Один раз даже выручили «фиников», когда местные из-за девчонок избили двух их парней. Тогда наш комиссар на выручку финансистов поднял весь наш отряд. Неплохо мы тогда погоняли местных драчунов солдатскими ремнями с пряжками по их степи. – Ударился в воспоминания Лёшка Аксаков.
– Так-то оно так, – продолжал вещать Борька, отставив в сторону левую ногу и для убедительности размахивая кистью правой руки. – Но ты забыл, как мы прищучили «фиников», когда они напросились на соревнование с нами по поеданию на скорость подсолнечной халвы без воды. Мы их тогда сделали, и потом они ещё скидывались, чтобы купить для нас отступные десять кило этой злосчастной халвы и для этого гоняли за ней на «Урале» в какой-то городишко.
– Верно, верно, – ухмыляясь, подхватил Лешка. – Ты ещё не сказал, как они провалились по количеству съеденных крутых яиц и выставили нам ящик пива.
– Да, здорово тогда получилось, – поддержал разговор Данила. – Боб, ну ты тянучка. Не можешь внятно сказать, что произошло?
– Вот, я и говорю, – продолжал Борька, явно довольный тем, что захватил внимание своих сокурсников. – Пошли мы на неделе по старой памяти с Вовкой Петровским в студенческое общежитие «фиников». Не сами, конечно, по приглашению. Вы же сами помните, какие у них нормальные и отзывчивые девчонки, которые ходили с нами к Ахтубе на лунную дорожку. Хорошо было: луна, круглая как мяч, в полнеба, света так много, как на Тверской, – всё видно, и девчонки, обалдевшие от этой ночной красоты. Здорово было.
– Ну, было, было, – прервал его восторженные сентенции Лешка. – Ты давай ближе к «телу». Сколько можно говорить тебе?
– Одним словом, не успели мы с Вовкой, расположиться в этом общежитии. Девчонки, молодцы, всё заранее подготовили. Дожидались, значит. Как тут заваливается в комнату целая делегация их парней. Ну, думаем, бить начнут из-за девчонок. Ан нет, пришли по другому поводу. Бросили нам вызов. На этот раз по пиву.
– Это как же?
– Именно так. Кто больше выпьет за раз пива.
– Ничего себе, – удивился Данила, поправляя съехавший на сторону галстук. – Мы их уже два раза уделали. Им что, опять неймётся? Выходит, что, они все эти последние полгода только и делали, что вынашивали коварные планы хоть на чем-то взять реванш?
– Не просто реванш. Готовятся серьёзно. Придут чуть ли не всем курсом. Мало того, оповестили несколько вузов, пригласив их представителей на это шоу. А это значит, что весть об этом событии разлетится по всем московским институтам. Здесь нельзя промахнуться.
– Так, ничего себе, – уже задумчиво промолвил Лешка, откладывая в сторону портфель, который было подхватил, чтобы быстрее выветриться на волю из стен института. – И что, серьёзно готовятся?
– Думаю, что очень серьёзно. Выставляют своего чемпиона. Я его видел. Крупный парняга. Грудь вместе с животом в ширину не меньше метра будет. Что твой Челубей на Куликовом поле. Зовут Илья.
– Да дела, – на распев протянул Данила. – Ну а условия, каковы?
– Условия, в общем, знакомые, – хмыкнул Борька. – Выпить как можно больше пол-литровых кружек пива. В туалет разрешается заглянуть только один раз, в любое время в процессе состязания. И вот ещё что. Зачётные кружки начинают учитываться только после первых десяти. Это значит, что Илья первые десять кружек выпивает легко.
– Когда схватка?
– В ближайшую пятницу.
– Ну, а если проиграем?
– Тогда мы должны поить их команду полгода пивом, сколько захотят.
– Ничего себе. А сколько в команде?
– Десять человек. Поэтому я приглашаю Вас с Дэном войти в нашу команду. Ведь мы вместе в Астрахани были.
– Да, но там этого Ильи у «фиников» не было.
– Не было. Нашли где-то. Может и в институт они его протащили из-за его габаритов.
– Ладно. Всё ясно. – Буркнул Данила. – Мы с Лёхой придем, но я задержусь немного. На пятницу назначено заседании бюро ВЛКСМ факультета. А я зам по оргработе. Быть должен. Не отвертишься.
– Ну да, ты у нас известный комсомольский босс, – иронически произнёс Лёшка Аксаков. – А вот теперь ответь мне, Боба. Кого мы выставим? Кто будет биться за честь нашего вуза?
– А здесь и гадать не надо. У нас есть только один достойный кандидат – это Серёга Крутой. Помнишь, как он вилами откидывал тридцатикилограммовые тюки сена из сноповязальной машины.
Алексей Крутой, сын второго секретаря Краснодарского обкома КПСС, был по-своему способным студентом, так как особо просроченных «хвостов» за ним не водилось, несмотря на хронические пропуски лекций. Природа действительно одарила его незаурядной физической силой, которую он уверенно продемонстрировал, когда на втором курсе на Комсомольской площади к нему пристали трое пьяных таксиста. Тогда Серёга тогда сумел от них успешно отбиться и даже свернул одному из них челюсть. Происшествие наделало немало шума, но это яркое событие как-то удалось замять при удивительном молчании деканата и парткома. С тех пор, Сергей Крутой пользовался в студенческой среде «заслуженным» авторитетом.
– Да, Вы же работали с ним в ССО в одной бригаде. Знаете его, – горячился Боб, заметив, как на лица друзей наползла гримаса сомнения. – А кого же ещё? Тебя что ли Лёха? Да у тебя мочевой пузырь меньше твоего теннисного мяча, а у Серёги он тренированный. Выдержит. Кстати, если хотите, приходите сегодня на тренировку.
– А где она состоится? В «Метелице», что ли?
– Да, какая «Метла»? Ну, ты чудак Леха. Мы с Вовкой и Серёгой едем на Юго-Запад, в пивбар «Ракушку». Там условия то, что надо. Ну как?
– Я нет, – начал отнекиваться Данила. – Не могу сегодня.
– И я нет, – поддержал его Лёшка. – Дела брат.
– Ну, дела, так дела, но в пятницу чтобы были как штык. Дело чести.
Друзья пожали друг другу руки и разошлись: Борька в «Ромашку» по плану, Лёшка к своей девушке, которую друзьям ещё не показывал, а Данила к себе домой, так как решил поупражняться на шестиструнной гитаре.
Хотя студенты престижного вуза и ходили в строгих цивильных костюмах и галстуках, и грызли гранит теории марксизма ленинизма и истории политических учений, но были абсолютно нормальными молодыми людьми и типичными представителями славной когорты московского студенчества, которым ничего человеческое не чуждо.
Их ожидала судьба стать дипломатическими представителями своей страны, занять высокие должности в кабинете министров, возглавить или войти в советы директоров нарождающихся частно-государственных корпораций. Они составляли часть креативной элиты страны, и не было среди них тех, кто отказался служить ей.
Наступившая пятница представлялась знаковым днём. В учебном корпусе института царило лёгкое возбуждения. Представители сильной половины четвёртого курса то сбивались в небольшие кучки и о чем-то оживлённо беседовали, то вновь растекались по лекционным залам и аудиториям, чтобы обдумать сложившееся положение. На одной из перемен Борис Солнцев разыскал Данилу и с деловым видом спросил его: «Ну как вечером будешь?».
– Не сомневайся. Не подведу. Знаю, многие собираются подойти.
– Это хорошо. Нужна внушительная группа поддержки. Сам понимаешь, какой уровень. Не удивлюсь, если «финики» притащат половину своего факультета.
– Да шума будет много. А как наш Серёга? Готов?
– Будь спокоен. Тренировался каждый день под нашим руководством. Всё продумано. «Фиников» ждёт сюрприз.
– Это какой же? Сказать можешь? – и Данила участливо повёл Бориса в дальний угол коридора.
– Тебе скажу. Только тебе. Сам понимаешь – это наше “know-how”. Одним словом, Серёга сухой как астраханская вобла.
– Это как понимать?
– Не пьёт ни грамма жидкости уже 24 часа. А мы его контролируем. Он сейчас не то, что пиво, всю Москву-реку выпить готов.
– Здорово. Молодцы. Тогда прорвёмся. А может и финансисты своего Илью также готовят? Они математики. Комбинации считать умеют.
– Может быть. Не спорю. Но у нас есть ещё одна тактическая заготовка.
– А именно?
– Здесь главное распределить усилия. Ты помнишь, по условиям в туалет можно пойти только один раз. Поэтому фокус в том, чтобы вначале выпить как можно больше кружек. Терпеть, но пить. После туалета ты уже столько не выпьешь. Организм и так будет перенасыщен пивом. На это и делаем ставку. Но об этом молчок.
– Замётано. В каком месте сбор? В «Ракушке»?
– Да нет, что ты. Здесь рядом. В «Пльзене»
Под таким условным названием фигурировал пивной бар, расположенный на территории Парка культуры имени А. М. Горького, который существовал уже пару десятилетий и регулярно менял свои вывески. Имя «Пльзень», возможно закрепилось за ним и стало историческим лишь потому, что когда-то ещё при его открытии в баре стали продавать вкуснейшее и настоящее чешское пиво одноименной марки. Однако эта идиллия продолжалась недолго и постепенно и незаметно сошла на «нет». На место качественному солодовому продукту чешских пивоваров пришло советское изобретение, перенасыщенное содой и углекислым газом, под броским названием «Жигулёвское», несомненным достоинством которого было то обстоятельство, что средне-нормальный человек не был способен выпить больше полутора кружок, чтобы не сбегать на природу за угол или, переминаясь с ноги на ногу, выстоять очередь в местный туалет.
Одним словом, в полпятого пополудни двери лекционных залов и аудиторий с треском распахнулись, исторгнув из себя галдящую юношескую ораву, которая с гомоном покатилась вниз по лестнице к выходу, пробегая мимо развешанных по стенам своих великих предшественником К. В. Нессельроде, А. М. Горчакова, Г. В. Чичерина, бросавших на молодое племя будущих дипломатов и внешних торговцев укоризненные и насмешливые взгляды, как бы говорившие, и мы были лицеистами.
К началу представления Данила попал как нельзя вовремя. Участливая барменша, известная всей округе как тётя Валя, чей авторитет простирался далеко за пределы парка, уже заканчивала разливать предназначенное к состязанию пиво по ребристым кружкам и расставляла их ровными рядами на барной стойке, покрытой коричневым пластиком с рваными проплешинами.
Огромный пивной зал кафе был наполнен гулом голосов от сгрудившихся представителей многих московских вузов, пришедших целыми делегациями, чтобы поглазеть на диковинное соревнование. Здесь были многие: сосредоточенные старшекурсники из Института стали и сплавов, шаловливые «козеры» из номерных медицинских, ироничные и завистливые инязовцы. Прискакали даже из-за реки неутомимые «верблюды-мехматяне». Однако наиболее внушительная орда явилась из финансового института, ведомая снисходительными, познавшими жизнь «мамонтами», окружившими плотным непробиваемым кольцом своего выдвиженца Илью.
Когда Данила прорвался в первые ряды, главные участники действа Серёгу и Илья уже заканчивали подготовительные разминочные упражнения. Серёга прекратил размахивать руками и подпрыгивать на месте, а гигант Илья делал глубокие вдохи и выдохи, словно рассчитывая освободить место для пива и в грудной клетке тоже. Тут же выбранный общим голосованием нейтральный судья, которым оказался очкатый пятикурсник из «сталеваров», ещё раз напомнил правила состязания и предложил каждой из сторон дополнительно назначить по два секунданта, которые также могли посоревноваться друг с другом на незачётных началах.
Понятное дело, что Боб Солнцев сразу выдвинулся вперёд, а вслед ему стал продираться и щупленький Вован Петровский.
– А ты куда? – придержал его за плечо Слава Колаш, ещё один друг и сокурсник Данилы по испанской языковой подгруппе. – Всё дело испортишь. Не видишь, как дело оборачивается? Здесь уж не до шуток.
– Оставь его. Пусть попробует, – урезонил его Данила. – У Вована есть скрытые резервы. Забыл, что ли, как он в Астрахани одолел флакон «тройного» и запил его банкой томатного сока.
– Запил то он запил, да потом на работу не вышел. А мы за него мешки с цементом таскали.
– Ну что ж бывает. А с тобой нет? Думаю, не подведёт. Тем более они с Бобом слаженная пара.
Между тем очкарик уже дал отмашку, и игроки, не мешкая, приступили к истреблению запасов тёти Вали.
Илья, подбадриваемый одобрительными криками финансистов, уже предвкушавших скорую и неизбежную победу, сразу взял высокий темп и вырвался вперёд как минимум на две кружки. Сергей, под строгим руководством своего наставника Боба, начал осмотрительно и с расстановкой. Вначале внутрь была залита одна кружка пива, медленно и осторожно, чтобы дать организму время адаптироваться к новому напитку. Затем Серёга встал, ещё раз развёл и скрестил руки, и принялся догонять ушедшего в отрыв Илью.
Дело продвигалось быстро. Однако десятая кружка стала переломным моментом. Превратившийся в пузырь Илья решил воспользоваться положенной возможностью и покатился опустошаться в направлении туалетного отсека бара. Серёга держался хорошо, с каждой кружкой зарабатывая всё больший авторитет среди разношёрстных «нейтралов» из других вузом. Прошла одиннадцатая кружка, затем успешно проследовала двенадцатая, тринадцатая. Когда Илья вернулся стойке, Серёга заталкивал в себя, правда не без труда, уже четырнадцатую по счёту ёмкость. Одним словом, окончательно ломаться Илья стал после семнадцатой, в то время, как Серёга довольно спокойно перевалил через психологически важный двадцатикружечный рубеж.
Итог схватки оказался следующим. Илья не выдержал первым и вскоре, выпучив глаза, и как показалось многим, еле удерживаясь, чтобы не зафонтанировать, понёсся, перекрещивая ноги и придерживая руками раздувшийся живот, в сторону хорошо знакомого ему спасительного отсека. Серёга же, ещё немного поважничал, демонстрируя, что ему всё нипочём, а затем, не торопясь, вразвалку пошёл догонять несчастного Илюху.
Победа была решительной и окончательной. Разгром полным. Соперник теперь мог только мечтать о несбыточном реванше. Разрыв составил принципиальные четыре кружки. Боб, Вован, Леха, Данила и Славка ликовали. Теперь финансисты долго будут помнить своё позорное поражение. По крайней мере, до следующего летнего строительного сезона точно.
Все, даже удручённые финансисты, разделяли торжество «дипломатов», и уже все вместе дружно отдали должную дань пенистому светло-жёлтому напитку. Тётя Валя превратилась в многостаночницу и уже не закрывала медные краны, без устали выкачивая содержимое из скрытых пивных бочек. Студенты подходили, пожимали руки и хлопали по плечам победителей. Серёга был возведён на пьедестал равный олимпийским героям и долго ещё повсеместно пользовался популярностью на студенческих вечерах. Честь института была защищена. «Дипломатам» простили даже их мнимое зазнайство и исключительность.
Мини «Октобер фест» удался на славу. Больше всех была довольна тётя Валя, перевыполнившая месячный план по реализации пива, и её бухгалтер, радостно пересчитывавшая в своей служебной коморке поступившую выручку.
– Алло, Дэн, очнись, – Лёшка Аксаков чокнул своей кружкой о кружку Данилы. – Всё хорошо. Ты, о чём задумался?
– Да так, ни о чём. А ты что, куда-то собрался?
– Сегодня нет. А вот завтра суббота. Мы здесь небольшой группой собрались в Дом кино. Пойдёшь?
– А что там?
– Новый фильм. Премьера. Говорят, нормальная фантастика. Наши девочки тоже пойдут.
– А кто?
– Наши. Ну, Оля, Алла из французской группы, ещё две Лены из испанской, Таня из немецкой. Ребята также будут. Это Генка Башилов всё устроил. У него мать – начальник управления в министерстве культуры.
– Да нет. Спасибо. Не получится. У меня завтра репетиция в ДК «Горбунова».
– Так, ты что продолжаешь стучать на барабане? Я думал, ты бросил. Скажи, как хоть ваш ансамбль зовётся?
– «Миракэл» – «Miracle’s». Слышал? Нет? Ну, естественно. Он у нас существует не на постоянной основе. Мы одну школу заканчивали и вместе начинали. Играли у себя и по другим школам. Теперь тоже, но редко, больше на вечерах в институтах, где ребята из ансамбля учатся.
– А в нашем вузе, почему нет? Скажи, хоть какой у Вас репертуар?
– Есть кое-что из «Beatles», «Smokie», «Queens».
– Вот и замечательно. Солидно. А свои наработки есть?
– Как сказать? Есть кое-что в стиле джазовых импровизаций. У нас ведь в составе и саксофонист имеется.
– Вот как даже? – удивился Алексей. – Ну, а ты-то что, в фронтлайнеры не выдвинулся? Всё сзади торчишь.
Алексей невольно затронул болевую точку Данилы. Вот уже пару лет он терзал дома шестиструнную гитару в надежде, что сможет доказать ребятам из ансамбля, что ему можно доверить исполнение на соло-гитаре, хотя свой солист и неплохой в ансамбле имелся. Кто в молодости не мучился жгучим желанием лидерства? Но Лёшке он ответил по-другому:
– А что, ударник – это вполне достойно. Вот, Ринго Стар, например.
– Ну, то Ринго Стар. Да ты не обижайся. Я так сказал. А сыграть в институте вы смогли бы. У вас вокал есть?
– Да, поют двое, а мы подпеваем. В общем, фон создаём, так что голоса есть. А в институте? Ну, куда нам соваться. Здесь же «Миражи» в новом издании.
– Да будет тебе Дэн. Мы ещё посмотрим.
– Пойду я, Лёша. Хочу один пройтись по парку.
Что-то не всё ладно было в жизни Данилы Бекетова. Чего-то не хватало. Душа томилась и ждала чего-то.
* * *
Глава II
