скачать книгу бесплатно
– Так ведь он же здоров, – воскликнул Михаил. – Как я могу пойти на это. Мы же врачи, дающие клятву Гиппократа, где главное – не навреди. Как я буду смотреть в глаза коллегам после этого.
– Просто врачебная ошибка, – стояла на своём Елена.
– Он потом через суд за эту врачебную ошибку столько денег с нас вытянет, что мама не горюй. – Селин соскочил с кровати и стал нервно прохаживаться по комнате.– Я не хочу портить парню жизнь. И буду добиваться его выписки. Пусть это и произойдёт значительно позже.
Слова коллеги всё-таки заставили профессора немного задуматься.
– Петришина, конечно, жаль, но в больнице его будут держать до тех пор, пока я не докажу местным эскулапам, что они ошиблись. А ведь это может тянуться месяцами. Ведь, несмотря на мой авторитет, врачи неохотно признают свои ошибки. С Витом же я ошибся. Теперь они на это будут давить. Вот, смотрите, Селин тоже не всегда может поставить верный диагноз. А главврач там ушлый такой мужичонка, имеющий какие-то знакомства в Министерстве. Моё слово против него. Неизвестно, кто победит? А в противном случае, два врача-психиатра против пациента. И у Петришина не будет шансов. Его, конечно, через какое-то время выпишут, но пятно психбольного останется на всю жизнь. Нет, не могу я так поступить. Меня совесть замучает.
Профессор глянул на часы. Начало второго. Что там говорили насчёт обеда?
На тумбочке лежал лист с информацией. Селин бегло пробежал его глазами. Так и есть, уже можно спускаться вниз и пообедать. На банкет он не пойдёт, лучше прогуляется по городу. А вот общее собрание пропустить нельзя. Наверняка, там проведут перекличку, чтобы проверить все ли приехали.
Михаил разложил вещи в шкаф, умылся, взял с собой бумажник и документы, и пошёл к лифту.
Обед Селину не понравился. Видимо, находясь в стрессовом состоянии, организму было не до гастрономических изысков. Возвращаясь в номер, профессор лоб в лоб столкнулся с мужчиной, лицо которого было уж очень знакомым.
– Здравствуйте, Михаил Наумович, – широко улыбнулся незнакомец.
Селин недоумённо посмотрел на мужчину.
– Не узнаёте. Я, Бугаев Василий, 20 лет назад я был вашим студентом.
Бугаев! Как же Селин мог запамятовать одного из лучших своих студентов. А ведь он всегда уделял повышенное внимание и помощь таким. За свою фамилию Василий в кругах студенчества получил кличку «Бугай», хотя ничего «бугайского» в его внешности не было: среднее телосложение, средний рост. Кажется, отец Василия тоже был психиатром и сумел заразить этой областью медицины и сына.
– Здравствуй, Василий, – подал руку для приветствия Селин. – За двадцать лет ты очень изменился. Извини, сразу не узнал. Тебя тоже пригласили на симпозиум? Очень рад. И где ты сейчас работаешь?
– У меня в окрестностях Гамбурга своя клиника на сорок человек.
– Ничего себе, – то ли с завистью, то ли с восхищением воскликнул профессор. – А почему в Германии, а не на родине. Здесь же тоже огромный контингент страждущих.
– На родине как-то не получилось, – пожал плечами Василий. – Очень много денег нужно. В Германии с этим проще. Вот через пару лет думаю расширяться.
– Молодец. Приглашение на этот симпозиум – это признание твоих заслуг в медицине. Имеешь какие-то перспективные разработки и нововведения?
– Да. Есть кое-что, – скромно ответил Бугаев. – Применение ультразвуковых волн при лечении эпилепсии.
– Вот как! Очень интересно! И есть положительная динамика.
– Да. Хотя исследования ещё не закончены. Но период ремиссии увеличивается.
– И как же ты определяешь период ремиссии, ведь у разных больных он отличается. И вообще, нет никаких прогнозов, когда начнётся очередной приступ.
– Я завтра буду выступать с докладом. Очень хочу, чтобы вы послушали меня.
– Конечно, конечно, Василий. Ты меня очень заинтересовал.
– Какой же я лицемер, – подумал Селин.– У меня своих проблем выше крыши и его доклад абсолютно мне не нужен. Всё это чепуха. Я-то понимаю, что его разработки не имеют научного интереса. А жаль, такой перспективный студент был. Сейчас я его проверю на «вшивость».
– Вот скажи, Василий, как коллега коллеге, что будешь делать, если вдруг ты поставил неверный диагноз и отправил в клинику совершенно здорового человека?
– У нас такого не бывает, – пожал плечами Бугаев.– Любой диагноз проверяется несколькими психиатрами, а уж потом человека с согласия родственников помещают на лечение. Вероятность того, что ко мне в клинику попадёт такой пациент, очень мала.
– И всё-таки, – наседал на своего ученика профессор.– К тебе привезли больного, ты поставил ему диагноз, а потом оказалось, что все твои коллеги и ты, в том числе, ошиблись. Что будешь делать с таким пациентом?
Василий недоумённо посмотрел на Селина, всем своим видом показывая, что разговор ему не очень приятен, но, немного подумав, ответил:
– Я его незамедлительно выпишу, принесу извинения и договорюсь с ним о компенсации, если он вдруг надумает подать на меня в суд. А вы намекаете на то, что я могу поставить неверный диагноз. И, видимо, сомневаетесь в моих профессиональных качествах.
– Ни в коем случае, – замахал руками Михаил. – Я уверен, что ты очень хороший психиатр. Но ни один врач в мире не способен точно определить, где психически больной, а где здоровый человек. Ты со мной согласен? И чего мы стоим посреди прохода. Давай пройдём в лобби и там продолжим наш разговор.
По выражению лица Бугаева было видно, что он уже сожалеет, что завёл разговор с Селиным. Профессор так и прошёл бы мимо, не узнав его. А сейчас он ставит такие каверзные вопросы, что пора бы уже подумать о проверке его психического здоровья.
– Так ты согласен со мной или нет? – снова спросил Михаил, удобно расположившись на диване в вестибюле.
– Смотрите, если у человека периодически происходят эпилептические припадки, то ошибиться невозможно, – ответил Василий, отведя глаза.
– Я об других психических расстройствах и синдромах. Вот как ты диагностируешь то или иное психическое отклонение от нормы.
– Это очень сложный вопрос. Смотря, какими критериями руководствоваться при определении психического расстройства. Ведь тут важно рассматривать этот термин с разных точек зрения и стараться сразу же исключить отрицательные стороны личности или черты характера.
– Молодец, Василий, – радостно вскрикнул профессор.– К тебе на приём пришли два пациента с одинаковой проблемой. Оба очень застенчивы, тяжело контактируют с незнакомыми людьми, оба молчаливы и замкнуты. В связи с этим возникают проблемы на работе, не могут наладить отношения с женщинами, не имеют друзей. Но один из них родился таким, а другой всё это приобрёл в результате травмирующих факторов. Для первого такое состояние естественно, и он испытывает минимальный дискомфорт. Он родился с этим и ничего другого в своей жизни не испытывал, он считает своё состояние нормальным, хотя и хочет что-либо изменить. Согласись, такому пациенту психиатр не нужен, ему нужен хороший психолог. А вот второй… Он страдает от своей проблемы, ведь помнит себя совсем другим и это влечёт за собой изменения в сфере чувств, мышления и поведения. Такое состояние причиняет ему душевные муки. И чем дольше длится такое состояние, тем большая вероятность для него стать нашим пациентом. Так как же ты всё-таки определишь, кому из них нужно лечение, а кому нет. Ведь первый же здоров, а вот у второго есть психическое отклонение.
– Есть множество тестов для предварительной диагностики психических отклонений, – ответил Бугаев после некоторого раздумья. – Шкала Занга для самооценки депрессии или тревоги, шкала Йеля-Брауна для диагностики невроза навязчивых состояний…
– Не стоит мне их перечислять, – перебил своего собеседника Селин. – Я знаю все эти вопросники не хуже тебя. Все они субъективны и их результаты зависят от честности и открытости самого испытуемого.
– Я вас не понимаю, – пожал плечами Василий. – Психиатры доверяют этим тестам и давно пользуются ими. Они неплохо зарекомендовали себя.
– Что ж тут такого сложного, – повысил голос профессор.– Если человек хочет скрыть своё заболевание, то и отвечать он будет так, как ему выгодно. И, наоборот, любой симулянт, согласно результатам этих тестов, станет больным.
– Есть и современные методы диагностики, – возразил Бугаев, нервно теребя ремень на своих брюках. – Компьютерная томография мозга, например, или магнитно-резонансная томография.
– Умный ты мужик, Василий, – похвалил оппонента Селин и даже похлопал его по плечу. – Но, что можно выяснить с помощью этих методов. Только опухоль или травму головного мозга. Но совсем невозможно определить, какие процессы происходят там. А процессы там, безусловно, очень сложные.
– Я понимаю, на что вы намекаете, – сообразил наконец-то Бугаев. – Вы хотите сказать о невозможности точно диагностировать какое-нибудь психическое отклонение.
– Именно так! – воскликнул радостно Михаил. – Ты согласен со мной?
– Отчасти, да, – ответил Василий и посмотрел на часы.– А к чему вы вообще завели этот разговор? У вас разве есть пациенты, в психическом здоровье которых вы сомневаетесь?
– Я уверен, что они есть у каждого психиатра, – профессор тоже мельком глянул на часы и соскочил с места. – Через полчаса начнётся заседание. Извини, но у меня есть неотложные дела. Очень рад был встретиться с тобой и поговорить. А не подскажешь, где мы будем заседать?
– Так это в конференц-зале, прямо по коридору, – в голосе Бугаева звучали радостные нотки, наконец-то этот занудный профессор закончил свой допрос. – Да, да, по этому коридору, вторая дверь справа.
В номере Селин снова достал свой дневник и продолжил чтение. Ему нужно было разобраться во всём. Дома он снова посмотрит все видео и аудиозаписи, подымет всю документацию, дабы выяснить, где же он допустил ошибку. Но сейчас с ним есть только его дневник.
«…суть эксперимента заключается в том, что мы отберём добровольцев из числа жителей города обоего пола, проверим их на отсутствие каких-либо психических отклонений и проблем. Далее проведём с ними обучение симуляции тех или иных симптомов известных психических расстройств и направим с сопроводительными документами в различные медицинские учреждения города Новосибирска и области, а именно:
Государственная Новосибирская клиническая психиатрическая больница N 3.
Областная психиатрическая больница специализированного типа N 6.
Каменский психоневрологический интернат.
Обской психоневрологический интернат.
Новосибирская областная психиатрическая больница N 2.
Частная медицинская клиника психиатрической помощи «Август».
Во все вышеперечисленные учреждения, будут направлены два человека, по одному в женское и мужское отделение, соответственно. В клинику «Август», где нет женского отделения, будут направлены двое мужчин…»
Стоп! Селин отложил тетрадь в сторону. Вот и первая ошибка. Не нужно было отправлять двух людей в одно и то же отделение. Почему же раньше он об этом не догадался? И главное, Елена ему не подсказала. А ведь имеет же немалый опыт в этих делах.
«…по нашему предположению, во всех клиниках подтвердят поставленный нами диагноз и назначат лечение. Через месяц после помещения наших добровольцев в больницы, мы начнём процедуру их возвращения, которая, по нашим оценкам, может занять от двух недель до месяца. На всех этапах проведения эксперимента будет вестись видео и аудиозапись, а также заполняться юридические документы. Участие в эксперименте добровольное. После его окончания участники получать определённую сумму денег, предусмотренную договором…»
Пора идти на конференцию. Селин отложил дневник в сторону и тяжело вздохнул: как же он не любит эти мероприятия.
Длинный коридор гостиницы, по обе стороны которого множество дверей в номера. Двери одинаковые, стандартные, ничем не примечательные. Они становятся родными и близкими только на несколько дней. А потом снова чужие, холодные, неуютные.
Люстра,
ковролин на полу,
система пожаротушения.
По коридору идёт пожилой мужчина, низко опустивший голову и погружённый в размышления.
Лифт,
снова люстра,
опять множество дверей.
Может, мужчина заблудился и не может найти выход. Действительно, он заблудился, но не в лабиринтах коридоров и дверей, он заблудился в собственных мыслях. Тяжёлых, удручающих, неприятных.
Коридор,
люстра,
система пожаротушения.
И двери, двери, двери.
Глава 2
Уже несколько ночей Петришину Вадиму снился один и тот же сон. Он понимал, что эксперимент пошёл не так, как предполагалось. За последние несколько дней, Селин приезжал в клинику два раза и уезжал очень огорчённым и грустным. И, самое главное, он почему-то не отвечал на телефонные звонки, а ведь Петришину очень хотелось узнать, когда уже его, наконец выпишут. Неопределённость достигла своего апогея, результатом которого стали его кошмарные сны.
Обнаружив, что дверь в отделении не заперта, Вадим ночью пробирался к этой двери и выходил наружу. Далее он проходил к калитке, ограждающей внутренний двор отделения от улицы. Эта калитка была заперта, и днём там кто-нибудь всегда дежурил. Но ночью… Можно перелезть через неё и оказаться на свободе. Вадим так и хотел сделать. Но едва он попытался осуществить свои планы, как откуда ни возьмись, возникал огромного роста санитар.
– На свободу захотелось, – громогласно засмеялся санитар. – Не рано ли. Тебя ведь ещё не вылечили.
– Я здоров, – пытался оправдаться Петришин. – Я здесь по ошибке.
Санитар казался неестественно большого роста. Подняв голову, Вадим едва различал его лицо. Он был похож на небоскрёб, разрезая своей макушкой облака.
И Вадиму вдруг стало очень страшно. Заплакав, он просил оставить его в покое и отпустить. Но для великана его слова ничего не значили. Он ещё раз рассмеялся в лицо пациента и, дыхнув чем-то зловонным, прошептал:
– Сгниёшь тут, но никто тебя не выпустит.
Лицо санитара было очень ужасным и пугающим. Оскалив два нижних клыка, которые были похожи на клыки саблезубого тигра, санитар рассмеялся и зло прошипел:
– Пошёл назад в палату.
Петришин смотрел на великана снизу вверх и весь сжался от страха. Громадные кулаки санитара больше напоминали кувалду и были готовы в любой момент наказать за непослушание. От ужаса Вадима парализовало, и он замер в одной и той же позе. Это очень разозлило санитара. Он схватил за шиворот пациента, поднял его на несколько метров над землёй, а потом с силой швырнул в сторону входной двери. Вадим вскрикнул от неожиданности и страха и просыпался ещё до столкновения с закрытой дверью.
После этого сновидения, Петришин не мог долго заснуть и тоскливо смотрел то на потолок, то на мирно спящих своих соседей по палате. Слева размещалась кровать Саши Евдокимова, он был на пару лет старше Вадима. Довольно интересный, высокого роста молодой человек сразу же понравился Петришину и они очень быстро подружились. Сашка был вполне нормальным, с ним можно было поболтать на разные темы, он был начитанным и интеллигентным, но… Иногда он начинал нести такую чушь, что было понятно, за какие проблемы его держат здесь. То он по секрету признавался Вадиму, что является посланником инопланетян и у него на Земле особая миссия. Какая именно, Евдокимов не уточнял, но утверждал, что она близка к завершению и он в скором времени вернётся к своим соотечественникам. Иногда он рассказывал, что является великим учёным, который разработал вакцину от всех болезней, но западные спецслужбы похитили его, долго пытали и вынудили всё им рассказать. А потом сделали ему какой-то укол и поместили сюда. Но самым интересным был рассказ о том, что на самом деле ему уже более трёхсот лет и он великий маг и волшебник, способный путешествовать во времени. К счастью, такие приступы длились недолго и не приносили никакого вреда ни ему, ни его слушателям.
Справа находился мужчина лет пятидесяти с обильной растительностью на лице. К сожалению, больше о нём рассказать нечего. Говорят, что у него есть семья, дети и его периодически выписывают на пару месяцев, а потом снова закрывают. Выяснить что-либо у него невозможно. Он молчалив, замкнут и почти не реагирует на окружающий мир. Во время приёма пищи он «зависает» с ложкой у рта и долго, задумчиво её рассматривает. Неудивительно, что его не любят санитары. Кому охота, как младенца, кормить его с ложечки. А ещё он храпит во сне, чем вызывает недовольство соседей по палате. Его уже несколько раз переводили из одной палаты в другую.
А ещё дальше справа спит солдат – срочник. Парня поместили в частную клинику, где лечение в принципе не бесплатное потому, что его отец крупный чиновник в городе. Боря, так звали солдата, совсем не планировал служить. Но его отцу, для продолжения карьеры, это было очень необходимо. И хотя служил Боря при штабе, в своём родном городе, и каждые выходные ночевал дома, но всё-таки ему подвернулся случай «откосить» от армии. По дороге домой его сбила машина, так совсем чуть-чуть. Все кости остались целы. Но парень, когда падал, немного ударился об асфальт. Рассказывали, что когда его привезли в клинику, он был чрезмерно возбуждён, постоянно скакал на месте и махал руками, потом стал хрюкать, как свинья, лаять, как собака и ещё имитировать звуки, издаваемые десятком других представителей животного мира. Вадим, обученный Селиным, понимал, что Боря просто дурачится. Никак его поведение не подходило ни под один симптом психического отклонения. Раскусил Борю и главврач, и другие врачи-психиатры. Видимо, это же понял и его отец. Он строго настрого запретил комиссовать парня и держать его в клинике до тех пор, пока тот не «выздоровеет». Боря был упрямым и на протяжении нескольких месяцев «гнул» свою линию. Но в последнее время немного образумился, видимо, имел очень серьёзный разговор с отцом, и его перевели из наблюдательной палаты в общую. Вадим пробовал, было разговорить своего нового соседа, но эта попытка окончилась неудачей. Боря ничего не захотел рассказывать.
Вадим повернулся сначала на один бок, потом на второй. Как же ему надоела эта неудобная и жёсткая постель, этот казённый запах сырости, гнетущая атмосфера оторванности от реального мира. И хотя к нему относились здесь хорошо, молодого человека тянуло домой, вернее в «общагу», где его уже заждался лучший друг и одногруппник Санька, с которым они были, как братья.
Прошёл месяц эксперимента, заканчивался уже второй, в течение которого его должны были выписать, но он по-прежнему находился в этих стенах. И, если Селин не отвечал на телефонные звонки, то Ира, которая занималась документацией этого проекта, и с которой он подружился при подготовке к нему, по большому секрету поведала пару дней назад, что все участники уже вернулись домой и получили причитающиеся им деньги. Остался только он и Вит.
– Что-то не так с этой клиникой, – думал Петришин, совсем не догадываясь, что причина кроется совсем в другом.
С Витом он немного общался. И если участники эксперимента до направления в больницы никогда не видели друг друга, то уже в клинике очень быстро «вычислили» друг друга. Хотя Селин и утверждал, что это в принципе невозможно. В других больницах может и невозможно, но «Август» – маленькая клиника и все у всех на виду.
Плохо спал этой ночью и сам профессор. Находясь в тысячи километров от своих пациентов, Михаил очень чётко улавливал их настроение и мысли. Он ненавидел Вита за то, что тот решил его обмануть и очень сочувствовал и жалел Петришина, который стал невинной жертвой сложившихся обстоятельств.
– Не повезло парню, – сокрушенно качал головой Селин. – На его месте мог быть кто угодно, но стал почему-то он.
Признаться честно, Вадим был одним из самых любимых профессором добровольцев. Он понравился Михаилу сразу, так как очень напоминал самого Селина в молодости. И внешне, и по характеру. Честность, порядочность, скромность и доброта – эти качества уважал профессор и в себе, и в людях.
– На его месте мог быть кто-то другой, – снова прорезала мозг эта мысль. – Кстати, а почему именно он? Как мы распределяли добровольцев по клиникам?
Михаил соскочил с кровати и схватил свой дневник. Всё равно до четырёх часов утра ему не удастся снова заснуть. Селин перечитал всё внимательно до конца, но нужных сведений в дневнике не оказалось. Был только список медицинских учреждений и фамилии добровольцев, направленные туда. Но он точно помнил, что возникали целые дебаты, кого куда отправлять?
Профессор откинул в сторону дневник и вышел на балкон. Ночной город светил тысячами огней и, впервые за последнее время, Михаил обратил внимание на внешний мир.
– Боже! Как же красиво вокруг! – громко произнёс Селин, взмахнув руками.
– Не спится, Михаил Наумович, – неожиданно раздалось где-то сбоку.
Профессор вздрогнул и перегнулся через перила.
