Собаки, которых мы спасли. Нет места лучше дома

скачать книгу бесплатно

– На твоем месте, я бы постарался сюда не падать, – посоветовал я ему, сидя на крыше одного из загонов и поглядывая в сторону Наузада, привязанного к деревянному столбу и с интересом озиравшегося по сторонам. – Он даже жевать не станет – так проглотит.

У нас с Лизой не было времени беспокоиться о том, понравится ли Наузаду загон. Я, разумеется, исходил из того, что каким бы новое жилье ни получилось, оно покажется настоящим дворцом по сравнению с полуразрушенными афганскими лачугами, в которых пес ютился большую часть жизни.

К тому же, Наузад вел себя на удивление спокойно: из микроавтобуса, в котором мы доставили их с Тали из карантинного центра, он вышел с самым невозмутимым видом и прошел в калитку так, словно делал это каждый день.

Меня порадовало, что он не выказывал особой тревоги. Это означало, что он чувствует себя в безопасности. Кроме того, это также означало, что он не возражает против того, что я существенно упростил изначальную конструкцию собачьего жилища. Прямо сейчас, пока я заканчивал возиться с крышей загона, рядом с Наузадом валялся мешок, набитый шурупами и гвоздями, прилагавшимися к этой адской конструкции. Вероятнее всего, они были для чего-то нужны… но я решил, что мы обойдемся и так.

– Только Лизе не рассказывай, дружище, – попросил я, слезая с крыши собачьего домика и аккуратно приземляясь на лужайку. – Меньше знает – меньше расстраивается. – С этими словами я подобрал мешок крепежей, которые мне очень хотелось считать совершенно необязательными, и бросил его в мусорное ведро.

Наузад молча проводил меня взглядом. Я знал, что всегда могу на него рассчитывать: он не выдаст.

И как будто нам мало было хлопот с обустройством на новом месте. А ведь Наузаду и Тали предстояло еще как-то научиться уживаться с двумя другими нашими псами.

Первую собаку мы с Лизой завели в 2001 году, всего месяц спустя после свадьбы. В раннем детстве у меня был пес по кличке Шеп, но уже подростком я о нем мало что помнил. Зато у Лизы в семье собак держали постоянно, это была наследственная традиция, и я никоим образом не возражал.

Мы рассуждали о том, что неплохо было бы обзавестись собакой, еще до того, как поженились, но без конкретики. Мы не задумывались особо насчет породы и первую свою собаку купили у заводчицы в Манчестере. Оглядываясь назад уже опытным взглядом, могу сказать, что мы были наивны до предела и не потрудились выяснить десятой доли всего, что необходимо. В ту пору мы ровным счетом ничего не знали о щенячьих фермах и о тех ужасах, которые порою там творятся. Но наша ротвейлер Физз – или Собака Физз, как мы ее порой называли, – оказалась настоящим сокровищем. Нам повезло.

Конечно, с ней были свои сложности, в основном, из-за генетической склонности гоняться за белками… да, в общем, и любым другим зверьем. Так что каждая прогулка с Физз потенциально могла обернуться настоящим испытанием на прочность. Спускать ее с поводка было категорически запрещено.

О такой наследственной особенности заводчица сообщила нам с гордостью, когда мы приехали забирать щенка.

– Мамка ее страсть как любит гонять всяких этих… крысок древесных.

Мы нежно улыбнулись и пропустили ее слова мимо ушей.

– Глупости какие, зачем ей эти глупые белки, – проворковала Лиза, вглядываясь в нежно-шоколадные, невинные глаза нашего очаровательного щеночка.

Можно ли было ошибаться сильнее? Стоило ей повзрослеть достаточно для долгих прогулок, Физз тут же поспешила доказать, что яблочко от яблони, воистину, падает совсем рядом. Стоило ей унюхать белку за сотню шагов – и поминай как звали.

Подрастая, Физз взялась продемонстрировать нам, что ее интересы одними только белками не ограничиваются. Для охоты годилось любое животное, и если в местах нашего проживания имелись хоть какие-то домашние питомцы, нам стоило немыслимых усилий удержать ее на поводке и уволочь – нервную, возбужденную и упирающуюся – как можно дальше. Все это время, надо понимать, Физз пронзительно скулила, лаяла и завывала от досады, что ее не пускают охотиться и вожделенная добыча грозит ускользнуть. Истошные вопли привлекали внимание прохожих, которые очевидно подозревали нас в том, что мы волочем несчастное животное на изуверские пытки.

– Все в порядке, она вообще-то добрая! – кричал я людям, улыбаясь со всей искренностью, на какую был способен, и делая вид, что это вовсе не я напрягаю сейчас все мышцы, чтобы удержать Физз на поводке.

Но в остальном Физз была замечательной псиной, отлично ладила с людьми и обожала детишек. Пока Лиза служила на Йовильской базе, она часто брала собаку с собой в спортзал, и та с радостью приветствовала малышню на выходе из бассейна. Там она научилась сидеть смирно в ожидании, пока они переоденутся и прибегут ее обнимать. Лиза, конечно, на всякий случай наблюдала со стороны, но беспокоиться ей было не о чем, даже когда ребятня принималась дергать Физз за уши. Внимание она обожала.

Но как бы сильно Физз не любила человеческое общество, мы скоро поняли, что ей нужен четвероногий приятель. После того, как она у нас появилась, мы с Лизой стали оказывать посильную помощь независимому собачьему приюту в Сомерсете, который носил забавное название «Удачной посадки». Читая их ежемесячную рассылку, трудно было удержаться от улыбки и от слез одновременно.

До того я не особо задумывался о подобных вещах, но меня всегда поражало, насколько бесчеловечны могут быть люди по отношению к тем, кого называют своими лучшими друзьями. От некоторых историй, которые рассказывали сотрудники приюта, волосы на голове шевелились, и глаза наливались кровью.

Так что я без колебаний дал согласие, когда как-то вечером Лиза сказала, откладывая в сторону газету:

– Я думаю, нам стоит взять бездомного пса.

Лиза вдумчиво подошла к подбору подходящего приятеля для Физз. К сожалению, в «Удачной посадке» не было собаки, идеально подходящей для ротвейлера, зато нашелся бесприютный спрингер-спаниель, которого там называли Бимером или Бимом – они и сами толком не могли решить, как лучше, и все время путались. Его к ним привезли из государственного приюта.

Мы знали, насколько важно, чтобы две собаки поладили между собой с самого начала, так что Лиза взяла Физз на прогулку, чтобы они с Бимером для начала познакомились и подружились в специально оборудованном приютском вольере. К счастью, все прошло без сучка без задоринки, и вскоре они радостно принялись шалить и гоняться друг за другом без малейших признаков агрессии.

Нам пришлось пройти ряд формальностей, чтобы убедить приют в своих добрых намерениях. Проверяющий хотел быть уверен, что у нас дома Бимер будет вести активную жизнь и получать достаточно ухода и внимания. Он сразу успокоился, стоило Лизе объяснить, что мы оба с ней армейские инструкторы по физподготовке, так что с нами Бимер вполне мог рассчитывать на долгие активные прогулки.

Истории о том, как бездомные или брошенные собаки оказываются на приютском попечении, редко становятся достоянием широкой публики, так что о прошлом Бимера мы толком почти ничего не знали, но одна из сотрудниц центра прошептала Лизе на ухо, что его вроде бросили одного на лодке. Я так и не смог понять, почему они не рассказали нам все от и до; возможно, чтобы мы не обращались с Бимером как-то по-особому, а может, чтобы не вздумали в порыве гнева разыскивать прежнего владельца. Бимера выбирала Лиза. Я в то время был слишком занят на службе и не смог составить ей компанию в самую первую поездку. Но она наделала уйму фотографий, от которых я поневоле заулыбался, пока просматривал их на компьютере.

Игривая, очаровательная мордаха Бимера занимала весь экран.

Шерсть у него была всклокоченная и неухоженная, белая с редкими черными пятнами. Зато голова почти вся черная, если не считать единственной белой полоски от лба до кончика носа. Большие хлопающие уши заросли длинной шерстью и отчаянно нуждались в тримминге.

Но я согласился с Лизой, что это отличный пес, и больше мы никого искать не станем. Если Лизе он понравился и она готова была взять его домой, я последним стал бы возражать.

Когда пришла пора забирать Бимера из приюта, уже Лиза оказалась завалена работой по горло, и мы условились, что я сам съезжу за ним в Уэстон-на-Мэре. Пока я дожидался в приемной, чтобы нас наконец познакомили с новым псом, на меня со всех сторон сыпались вопросы с плакатов и информационных листков, развешанных на стенах:

«Вы не забыли чипировать свою собаку?»

«Ваша собака кастрирована?»

«Борьба с паразитами – делаете ли вы все необходимое?»

«Что делать, если пес натащил в дом блох?»

Держать собаку – это правда огромная ответственность. Одну собаку… а как насчет двух? Не знаю, что бы я делал, если бы в тот момент мне кто-нибудь сказал, что настанет день, и две собаки станут самой меньшей из моих проблем…

В дверях появилась молоденькая девушка с некрупным и очень застенчивым бело-черным спрингером на поводке. В зубах он крепко сжимал теннисный мяч и отчаянно вилял хвостом, как видно, решив, что его сейчас поведут на прогулку. В каком-то смысле он был прав, прогулка нам и впрямь предстояла долгая.

– А вот и он, – радостно заявила девчушка, и, к моему удивлению, без лишних церемоний вручила поводок.

– Ничего больше не нужно, – пояснила она, убедившись, что я крепко держу Бимера. – Когда ваша жена была тут в прошлый раз, она заполнила все бумаги.

Не знаю, почему я ожидал, что все окажется намного сложнее.

Стоило выйти на улицу, и Бимер радостно потрусил со мною рядом с самым беззаботным видом. В тот миг я этого еще не осознавал, но именно тогда во мне и зародился интерес к спасению бездомных собак. Тогда я даже вообразить не мог, к чему меня все это приведет.

Когда я впервые дал себе труд сесть и немного подумать, стало ясно, что я ни разу всерьез не размышлял над тем, насколько сложно будет управляться с четырьмя собаками. Как любила напоминать мне Лиза с раздражающей регулярностью, я откусил куда больше, чем мог прожевать, – особенно если вспомнить, что оба новых пса не были приучены жить в доме… хуже того, они до сих пор и на поводке-то не ходили. Вынужден признать, об этом я действительно не задумывался.

Всех четверых мы в первый раз свели в Уилтшире, на ферме Лизиного отца, где оставляли Физз и Бимера, пока ездили в лондонский карантинный центр за Наузадом и Тали. Конечно, мы тревожились, особенно насчет Наузада. Но были преисполнены надежды на благополучный исход, ведь две другие наши собаки отличались дружелюбным и открытым нравом.

Первая встреча заставила нас всех немало поволноваться, но, к нашему вящему облегчению, для Физз и Бимера она прошла почти незамеченной: они не обратили на Наузада и Тали почти никакого внимания.

Вообще, сколько они у нас жили, Физз и Бимер отличались поистинне необычайной способностью относиться с невозмутимым добродушием ко всем новшествам и переменам. Я очень надеялся, что двое новичков не выбьют их из колеи, – и не ошибся. Конечно, во избежание проблем мы всех четверых держали на поводке, однако никакое собачье побоище не случилось, все прошло на удивление гладко. Они поздоровались, как и положено, обнюхав друг дружку под хвостом.

Наблюдая за ними, я не мог отделаться от мысли как хорошо, что у людей при знакомстве принято довольствоваться старым добрым рукопожатием.

– Вот видишь, собачья карма в действии, – сказал я стоявшей рядом Лизе, железной хваткой удерживая поводок Наузада.

– Рано еще говорить, торопыга, – возразила она без особой уверенности.

Скепсис Лизы был более чем оправдан, особенно в том, что касалось Наузада. Она провела с ним куда меньше времени, чем я, а при первом знакомстве в карантинном центре он и вовсе попытался ее укусить. Лизу это, понятное дело, не напугало, и все же в ее случае жюри еще раздумывало над вынесением вердикта.

Все четыре собаки тихо и мирно пережили путешествие на машине от дома родителей Лизы до нашего нового жилища, и я подозреваю, что именно это обманчивое спокойствие в дороге внушило нам ложное чувство безопасности. Мы оба и думать забыли, что два новых члена нашей стаи являются продуктом совсем иного общества и образа жизни, чем нам привычно, однако возвращаться к реальности пришлось стремительно, поскольку Наузад решил не терять времени даром и пометить новое обиталище сразу по прибытии. В буквальном смысле слова.

Я разбирался с собаками во дворе, когда из дома донесся отчаянный вопль:

– Наузад, НЕЛЬЗЯ!

Три секунды спустя перепуганный Наузад выбежал через заднюю дверь. За ним вышагивала рассвирепевшая Лиза. Она указала ему на траву.

– И что ты таращишься? – сердито закричала она, заметив, что я стою и улыбаюсь во весь рот. – Иди и убери там все!

Зайдя на кухню, я сразу обнаружил, что натворил Наузад: всего-то поднял лапу на ножку стола и изверг из себя немаленькую желтую лужу.

Хотя на возведение собачьих загонов я потратил немало времени и сил, в душе я все же надеялся, что оба афганца в скором времени переберутся в дом. Наузад зарубил этот гениальный план на корню. Он метил все, что оказывалось поблизости, и останавливаться не собирался. Он делал так в Афганистане, потом в карантинном центре, а теперь и у нас. В отличие от меня, Лиза не питала никаких иллюзий на его счет.

Стоило предположить – очень осторожно, без точных сроков, – что, возможно, когда-нибудь в будущем Наузаду будет позволено жить с нами, ответом мне был взгляд, исполненный стальной и непреклонной решимости. Нет.

– Жить в доме он не будет, – отвечала мне Лиза.

– Как скажешь, дорогая, – смирялся я.

Лиза не собиралась уживаться с Наузадом в доме, пока он вел себя таким образом. Это, к сожалению, означало, что в наших собачьих загончиках будет как минимум один постоянный обитатель.

Но когда мы увидели, как сильно новогодние фейерверки напугали беднягу, даже Лиза сменила гнев на милость, и было решено, что спать Наузад отныне будет в кухне, а днем сидеть в вольере снаружи – до тех пор, пока мы не начнем ему доверять. Тогда можно будет подумать и о постоянном проживании в доме.

Скажем прямо, я сомневался, что это дело близкого будущего.

•2•

Шаг за шагом

Картинка в телевизоре была слишком прекрасной, чтобы я мог в это поверить. Американский кинолог и «переводчик с собачьего» Цезарь Миллан выгуливал свою многочисленную и превосходно воспитанную стаю без единого поводка и, как это выглядело со стороны, совершенно беззаботно. На своем ленивом, с растяжечкой калифорнийском английском с мексиканским акцентом он рассказывал, что любой владелец собаки может наслаждаться такими же отношениями со своими лучшими друзьями; что кто угодно может вот так же прогуливаться по округе, наслаждаясь жизнью, без всяких проблем.

Я расхохотался прямо в экран: «Да, конечно!» Мне страшно было даже представить, каким кровопролитием закончилась бы любая наша попытка устроить дома нечто подобное.

Мы начали выводить Наузада и Тали сразу после того, как они к нам приехали на Рождество. Первый раз это было на ближайшем пляже. Оба были на поводке, но им все же удалось насладиться свободой. Впрочем, куда больше их интересовали другие собаки, которых люди выгуливали поблизости.

Прогулки вокруг дома, по окрестным паркам и тропинка мало чем отличались. Нам по-прежнему приходилось иметь дело с другими людьми и, хуже того, с собаками. Начал я с обхода поселка, где мы жили, здесь можно было просто ходить по дорожкам туда-сюда. Место трудно было назвать оживленным, но и этого хватало с лихвой. Наузад рычал и пытался кидаться на все, что попадало в его поле зрения, любая собака в радиусе сотни шагов автоматически считалась врагом, и удержать его на поводке стоило мне немалых усилий. Отвлекать Наузада вкусняшками было бессмысленно, он попросту не обращал на них внимания. У него были совсем другие интересы.

Всякий раз, выводя его на прогулку, я не мог отделаться от мысли о том, что случится, если он все-таки вырвется на свободу. Стоило собаке без поводка приблизиться к нам, я видел, как шерсть поднималась дыбом у него на загривке. Он начинал рваться и тянуть вперед, всеми силами сопротивляясь моим попыткам увести его в противоположном направлении. К счастью, рано или поздно мое упорство брало верх, и он сдавался, но продолжал выворачивать голову в прежнюю сторону, даже уходя прочь, недобро косясь на собаку, случайно нарушившую его личное пространство. Это было неприятно как для меня, так и для других прохожих.

Со своей стороны, Тали интересовалась всем, что движется. Стоило в поле зрения появиться чему-то шевелящемуся, как ей срочно требовалось за этим погнаться и изловить – а потом слопать, если получится. Мы старательно сопротивлялись, но она готова была хватать все подряд, от листьев, носимых ветром, до целлофановых пакетов… и, конечно, других животных.

Ей очень, очень нравилось охотиться, и она отлично умела это делать. Несмотря на короткие лапы, она была быстрой, как газель, и очень ловкой. Поймать она могла практически что угодно. Очень скоро стало ясно, что угнаться за ней – задача не из легких. До сих пор я всегда гордился тем, что Физз не под силу меня вымотать, даже когда она пускается бегом. Мы вдвоем немало носились по всему Дартмуру, преследуемые по пятам радостно лающим Бимером.

– Но с тобой этот фокус не пройдет, да, Тали? Ты быстрее, – говорил я ей, когда она в очередной раз покушалась на какую-нибудь птичку, замеченную за добрых полмили. Так что обоим псам пришлось покупать добротные и крепкие ошейники с поводками, а также плотные шлейки. И даже это не давало стопроцентной гарантии контроля.