скачать книгу бесплатно
Девять окон восходящего Солнца
Фархад Муса Мехди
Захватывающий приключенческий философско-исторический роман, главным героем которого является отважный юноша, случайно ставший свидетелем загадочного убийства на охоте. Он становится объектом клеветы и преследований и покидает родной город. Находясь в пути, герой вбирает в себя духовный опыт культурного разнообразия Востока. Знания, приобретенные в дороге, помогают ему разгадать тайну…В 2021 году роман азербайджанского писателя с ученой степенью в области истории и философии Фархада Мехди был отмечен Литературной премией им. Ф.М. Достоевского в номинации «Исторический роман».
Фархад Мехди
Девять окон восходящего Солнца
Часть I. Колодец
Глава I. Змея желания
Возможно, мир для того и существует, чтобы иногда происходили необыкновенные истории…
На протяжении тысячелетий полуостров Абшерон, на котором расположился город Бакуан, был известен как грандиозный алтарь с вечно горящими огненными факелами, зажженными солнцем.
Со стародавних времен на Востоке ходили слухи о некой тайне Бакуана. Говаривали, что тайна эта сокрыта в шахристане, в пределах крепостной стены. А если быть еще точнее, в Царь-башне у моря. В разные времена ее называли Башней молчания, Башней Гюнсар или Девичьей башней. Со временем подробности той загадочной мистерии канули в небытие вместе с людьми, знавшими о ней нечто большее.
***
Лето 241 года эры Диоклетиана выдалось на редкость знойное. Оно никогда еще не было таким сухим, изнурительным и долгим. За все время с неба не упало ни капли дождя. И хотя лето уже закончилось, жара все не ослабевала. Земля ссохлась. Чашевидные углубления, выдолбленные в скалах для сбора дождевой воды, оставались пустыми.
Зору, наместника великого Кавада[1 - Кавад – царь царей (шахиншах) Ирана из династии Сасанидов. Согласно современному летоисчислению, правил в 488–531 годах с небольшим перерывом с 498 по 501 год.] в Бакуане, тревожило состояние дел из-за последствий знойного лета и сильной засухи. Стала реальной угроза восстания горожан. Но из-за невозможности собрать достаточно налогов и уменьшением подношений, существовала еще одна опасность, не менее серьезная – гнев великого Кавада. Гнева царя царей наместник Зора боялся больше всего на свете.
***
Первого Септамбра 241 года сквозь Шамаханские ворота в город Бакуан вошел странствующий византийский рум, прибывший из города Фамагуста. Пройти столь длинный и сложный путь его заставило стремление исполнить одно завещание. Он бродил по рынку и узким улочкам Бакуана, расспрашивая прохожих о некой «змее желания».
Жителям города подобные расспросы казались странными. Никто из них о такой змее раньше и не слыхивал. Кто-то из горожан на рынке в шутку сказал, что рум прибыл в город за змеей, ужалившей прошлым летом жену кутвала – коменданта крепости. Тот шутник предположил, что кутвал втайне сам мечтал о подобном исходе, потому и название у змеи такое – «змея желания». В ответ все громко рассмеялись.
***
Одновременно во дворце марзибана Зоры, правителя Бакуана, произошло одно любопытное событие, которое позже, возможно, привело к новому летоисчислению, изменив на века мировую летописную хронику[2 - Описываемые события происходили в период эры Диоклетиана. 241 год эры стал последним годом данной эпохи. Время начала отсчета мировой истории с этого года изменилось.].
Правитель Зора, полнощекий и пухлый, вальяжно восседал на своей кушетке, а придворные рассказчики сидели полукругом на пестром ковре. Ближе всех к Зоре находился визирь. Он сидел рядом с кушеткой, у левой ноги правителя.
Душными вечерами, пытаясь развлечь правителя Зору – ревностного зороастрийца, придворные рассказывали ему старинные местные предания и легенды. К счастью, камни древнего города хранили несметное количество необыкновенных историй.
Каждый рассказчик в тот вечер старался заинтересовать правителя и поведать такую повесть, которая заставила бы его забыть все ранее услышанные.
Среди прочих историй правителю рассказали про путника, который прибыл из румского города Фамагуста. Наступило оживление, так как многие из присутствующих или видели этого странника, или слышали о нем. Правителя крайне заинтересовал этот рум.
Узнав о том, что странник ищет «змею желания», марзибан Зора задался целью найти ее раньше рума. Для этого он решил обыскать жилища горожан. Он приказал начать обыски с раннего утра и успеть завершить до заката, до ежегодного праздника загонной охоты.
Царским охотникам шарурам следовало отправиться по домам и осмотреть всю домашнюю утварь жителей города. Для этого город условно разделили на верхний и нижний.
Предметы из глины, камня, кожи, дерева и серебра, несмотря на недовольство горожан, были у них насильно отобраны. Особое внимание обращали на надписи, упоминавшие змей, а также на рисунки с их изображением.
Шаруры управились до вечера. Они перетрясли весь город. Побывали они и в доме Окдара. Юноша жил вместе с матерью, младшими братом и сестрой в небольшом домишке в верхнем городе, который стоял на пересечении двух узких и кривых тропинок, одна из которых, извиваясь, спускалась к морю.
Порыскав по углам жилища и не найдя ничего для себя интересного, они удалились прочь.
Все отобранные у горожан предметы принесли во дворец Шахринау и сдали дворцовому кладовщику для дальнейшего более тщательного исследования. Уже во дворце слуги во главе с визирем внимательно изучили все принесенные вещи. Были отобраны несколько изделий из змеиной кожи, некоторое количество серебряных, деревянных, костяных и каменных предметов с изображениями змей.
Признаков, явно указывающих на искомый предмет, обнаружить не удалось. Оставалась одна надежда на странствующего рума. И правитель приказал хитростью или силой привести этого странника к нему во дворец.
Вечером того же дня рума привели во дворец правителя. Его заманили хитростью, посулив, что во дворце он узнает нечто важное для себя.
Чужестранца встретили два кара-гула. Это были смуглолицые стражи ворот огромного роста. На них были ярко-белые одеяния. Как и полагалось, стражники отобрали у гостя обнаруженный у него кинжал, объяснив это тем, что там, куда его ведут, запрещено иметь при себе любое оружие.
Один из стражников повел странника по темному проходу и череде одинаковых комнатушек, абсолютно лишенных окон и любых щелей, через которые мог бы просочиться хоть какой-то свет.
Рум был расстроен. С тех пор, как он покинул стены Фамагусты, он ни разу не расставался со своим кинжалом.
Высокий грузный стражник и рум медленно передвигались по нескончаемому лабиринту. Шли молча. Всю дорогу страж ворот пыхтел, наподобие старых мехов для разжигания огня в кузнецкой лавке. В поднятой вверх руке стражник держал лучину, и позади них ползи две тени – узкая и широкая.
Рум почувствовал запах горящей смолы, и вскоре в конце коридора, в свете двух горящих смоляных факелов, показалась массивная деревянная дверь. Когда они приблизились к ней вплотную, она плавно отворилась.
Гостя провели в купольное помещение. В комнате горела лампада, а рядом с ней стоял высокий худой человек важного вида. Его тень в половину всей стены и части купольного потолка зловеще нависла над гостем. Это был Пирр, визирь правителя Бакуана. Высокий, худой, с хитрым прищуром. За глаза его называли «человек в черном плаще», при этом непременно добавляя, что и плащ у него черный, и душа.
В помещении находились также и двое его ловких слуг. Они жадно следили за мимикой и жестами своего хозяина, который то и дело ухмылялся. Наступила тишина. Некоторое время этот важный человек смотрел на рума молча, затем заговорил.
– Тебе известно, кто я? – спросил он сладким вкрадчивым голосом, и его глаза сверкнули.
– До этого дня не имел такого счастья, – нехотя ответил рум, помня об угрозе, таящейся в сладких речах.
Лицо визиря скривила ухмылка.
– Тебя привели сюда, чтобы ты обрел это счастье, а взамен поделился со мной своей тайной. Я – Пирр! Визирь самого Зоры, правителя Бакуана! И тебе нет никакого смысла отнекиваться. Нам уже известно, с какой целью ты сюда прибыл. Ты ищешь «змею желания». Не буду спрашивать, что она из себя представляет, и откуда тебе о ней известно. Все равно правду не скажешь. Ты, наверное, понимаешь, что если мы о чем-то узнали, то это уже никогда не станет ни твоим, ни чьим-либо еще. Твоя задача теперь состоит в том, чтобы выйти из ворот города на своих ногах. Надеюсь, ты проявишь благоразумие и поможешь нам найти вещь, которая по праву принадлежит Зоре, нашему марзибану.
По немому указанию визиря один из слуг взял рума за руку чуть выше локтя и подвел к предметам, разложенным поверх настила из виноградных листьев.
Перед ним лежали самые разные предметы. На одних были изображения змей, на других – какие-то надписи. Были также изделия из змеиной кожи.
– Ну, давай! – обратился он к руму, указав на разложенные перед ним предметы из глины, камня, кожи, дерева и серебра. – Посмотри на все это. Есть ли здесь то, о чем ты расспрашивал горожан? Мне нужна правда, которую ты тщетно пытаешься скрыть.
Рум понял, что у него нет другого выхода, кроме как подчиниться приказу визиря или хотя бы сделать такой вид, и с показным равнодушием начал рассматривать лежавшие перед ним предметы одежды, обихода и всевозможные мелкие украшения. Тем временем визирь внимательно наблюдал за ним.
Внезапно рум изменился в лице. Его взгляд на мгновение задержался на старом кожаном ремне сыромятной выделки. Он взял ремень в руки, пригляделся повнимательнее и сразу же отбросил обратно. Это не осталось незамеченным. Ушлый визирь своим колючим взглядом приметил кратковременное замешательство рума. В ответ на вопрос Пирра, нет ли среди этих предметов «змеи желания», рум ничего не ответил.
Визирь махнул рукой в сторону выхода, и они в сопровождении одного из слуг вышли из помещения.
Дальше был тронный зал, от которого это помещение отделяла дверь, ведущая в подчеркнуто низкий арочный проход. Смысл подобной арки состоял в том, чтобы посетители входили к правителю в низком поклоне. Арка заставила визиря и рума согнуться чуть ли не вдвое. В этой позе они и вошли в тронный зал.
Это было большое светлое помещение. Рум заметил массивную деревянную дверь, ведущую на веранду.
Зора, скрестив под собой ноги, восседал на ложе, застланном пестрыми ковриками, поверх которых были разбросаны такие же пестрые подушки, две большие и множество маленьких. Рядом с ложем, размахивая опахалом, стоял слуга.
Пирр подошел к правителю, что-то тихо шепнул ему на ухо, а затем отошел и встал чуть поодаль.
Правитель жестом предложил гостю сесть на ковер, расстеленный на полу перед его кушеткой. И как только рум уселся, Зора обратился к нему, при этом глядя в сторону визиря:
– Удалось ли тебе среди увиденных предметов найти что-нибудь интересное?
Правитель обычно так и общался с простолюдинами. Он всегда обращался к визитерам посредством визиря, тем самым показывая гостю, что и тот должен поступать соответствующим образом.
Существовало несколько важных правил, касающихся ведения бесед в присутствии правителя, а также бесед о нем в его отсутствии. Нельзя было обращаться напрямую к правителю, запрещалось произносить его имя и, наконец, самое главное – слова марзибана запрещалось цитировать, если его нет рядом, и он не имеет возможности поправить говорящего.
Рум молчал. Пауза затянулась.
– Он нет, а я, возможно, нашел, – иронично ответил визирь, показав тем самым руму, что не оставил без внимания то, с каким интересом он осматривал старый ремень.
– Вот на чем задержался его взгляд!
Визирь уронил на ковер заношенный ремень из змеиной кожи.
Правитель в ответ, словно в пустоту, тихо произнес:
– Нужно искать ремень!
Рум даже глазом не повел.
– Ну! Что молчишь? – зарычал визирь. – Признавайся, пока не поздно!
– Зачем же так?! Ведь он наш гость! – произнес Зора иронично, едва подмигнув визирю.
– Там не было ничего, что могло бы привлечь мое внимание, – ответил брезгливо рум.
– Ты пытаешься нас обмануть, – перебил его Зора, обращаясь, вопреки обычаю, непосредственно к руму. – Пирр уже доложил мне кое о чем, как только вы вошли сюда. Он обратил внимание, как ты замешкался, увидев этот ремень. Так что нечего отпираться. Жуй язык и выдавливай из себя свой секрет. Нам уже известно, что ищешь ты какую-то «змею желания».
Несложно было заметить, как рум встревожился. Он не собирался делиться тайной, известной лишь ему одному, и потому натиск правителя привел его в смятение.
Стало ясно, что просто так ему не отделаться, и, немного помявшись, он начал свой рассказ:
– Мой отец служит хартофилаксом в Константинуполисе.
– Остановите этого безумца, – взвыл Зора. – Какой такой хартофилакс-констафилакс. То, что от этих слов не ломается его язык, совершенно не означает, что от них не сведет судорогой наши уши. Скажи ему, визирь, что у нас слабые уши. Пусть этот фенек, собачье отродье, продолжает, только не изгаляется.
– Ты расстроил нашего правителя, – строго произнес визирь, обращаясь к гостю. – Продолжай, но подбирай короткие слова.
– Хорошо, – ответил рум, – постараюсь выполнить твое пожелание.
– Это не пожелание, а приказ, – разозлился визирь.
– Хорошо, – сказал рум, – пусть будет по-твоему.
Рум поведал, как однажды в одном из хранилищ храма Агия София его отец случайно наткнулся на деревянный ящичек, в котором лежали кинжал и папирус времен императора Домициана. Запись на папирусе была сделана со слов римского легионера, участвовавшего в одном восточном походе. Отец тогда узнал об отряде легионеров под предводительством центуриона Юлиуса Максимуса. Тот отряд разбил свой лагерь и остановился здесь, недалеко от Бакуана.
– Ну и что теперь? – раздраженно спросил визирь. – Что нам до этого? Не тяни! Выкладывай суть!
– Тот центурион здесь нашел свою погибель, – продолжал рум. – Он погиб от рук местных воинов. Здесь же, в Бакуане, в пределах шахристана, его и захоронили. Вот что было на том папирусе.
Хоть и выглядел рассказ странным, все слушали с интересом и решили, что легенда о том сражении, возможно, и была известна местным жителям когда-то, но затерялась среди многих других городских преданий и мифов. Слишком много времени прошло с тех пор.
Рум поведал также о том, что в той записке была упомянута некая «змея желания», и он прибыл в Бакуан, чтобы найти ее. С ее помощью он намерен обнаружить место захоронения того самого центуриона.
– Ты все слышал? – обратился к визирю правитель, когда рум закончил свой длинный рассказ. – О чем это он? Какой Максимус? Какой центурион? Нам по-прежнему не известно: что это за змея, где ее нужно искать, и какую подсказку она в себе таит? Самые важные вопросы так и остались без ответа… Кто-нибудь верит, что этот рум проделал столь длинный путь, чтобы посетить могилу какого-то воина?
Затем, отдельно для Пирра, он добавил уже на фарси:
– Эта говорящая голова явно хочет усыпить наше внимание. Я чуть не уснул, пока этот фенек говорил. Он что, к этой встрече готовился? Ничего вразумительного мы от него так и не услышали.
По выражению лица правителя было видно, что он крайне недоволен. Зора замолчал, и это означало, что визирь должен повторить руму сказанное им, кроме слов, произнесенных на фарси.
Тот так и сделал. Повторил сказанное правителем, а затем от себя добавил:
– Ты темнишь! Пытаешься утаить от нас самое важное. Мы услышали звук треснувшей ореховой скорлупы, а ядра так и не попробовали. Ты не ответил на главный вопрос… Смилуйся над нами и поделись, все ли в твоей стране такие же хитрые, как ты, или же встречаются и наивные, вроде нас с нашим досточтимым правителем?
Последние слова визиря рассмешили Зору, и он расхохотался. Присутствующие отреагировали молниеносно. Смеялись все, кроме гостя.
Вдоволь насмеявшись, правитель вдруг замолк. Следом за ним притихли и остальные. Воцарилась тишина.
Зора вновь повернулся лицом к визирю, как того требовали правила:
– Люди, населяющие Бакуан, такие разные. Да взять хотя бы моих слуг…
Он окинул присутствующих равнодушным взглядом.
– Прямоволосые и смуглые, с узким разрезом глаз; кудрявые, с черной копной волос; белокурые, с синими глазами. Про огненно-рыжих я промолчу. Гуляя по узким улочкам Бакуана, можно встретить самых разных людей. Вряд ли такое можно увидеть где-либо еще. А знаешь почему?
Все молчали, потому что понимали: правителя не интересовало мнение окружающих. Это был его метод. Задавая вопросы, он привлекал к себе внимание.
– Люди здесь все разные, – продолжил Зора после некоторой паузы, – потому что их предки родом из разных мест. Всем что-то нужно от этого города. Вот и рум этот прибыл сюда не просто так. И ему что-то нужно. Он рассказывает нам о папирусе, хранившемся в некоем храме. Но тот храм далеко, а Кавад близко…
Марзибан Зора закинул голову, чтобы рассмеяться над собственной шуткой, как вдруг из-за двери послышались чьи-то быстрые шаги, и он замер в совершенно нелепой позе.
Дверь отворилась, и, протиснувшись в арочный проход, в помещение впопыхах вбежал страж ворот. Он, как и полагалось, заговорил сначала с визирем, попросив разрешения обратиться с важной вестью непосредственно к правителю.
Визирь рассвирепел от такой дерзости. Он с грозным видом направился к стражнику, однако Зора жестом остановил его.
– Пусть эта гребнепалая ящерица сообщит нам свою новость, раз она такая важная.
Пирр разрешил стражнику обратиться непосредственно к правителю, пригрозив, что если обещанная «новость» окажется неинтересной, то его шею непременно просунут в петлю, и она вкусит всю тяжесть остальной части его не в меру закормленной туши.
– Нашел, – громко произнес стражник, вытянув вперед руку с каким-то предметом. – Я нашел змею. Вот она, пытается укусить свой собственный хвост!
В руке он держал боевой кинжал с острым лезвием из дамасской стали. Все притихли.
Правитель по-прежнему величаво восседал на ложе, скрестив под собой ноги. Нахмурив брови, он смотрел на рума, как на провинившегося пса.
